V Международный конкурс научно-исследовательских и творческих работ учащихся
Старт в науке
«Нет, меня не простят…» Участие российских военных ренегатов в боевых действиях против Русской императорской армии на стороне среднеазиатских феодальных государств в XIX веке.
Автор работы награжден дипломом победителя II степени
Полная версия работы доступна во вкладке "Файлы работы" в формате PDF
ВВЕДЕНИЕ
В начале 2018 года основные международные новости, транслируемые по телевидению, были связаны с Сирийской Арабской Республикой. Многие из них подробно рассказывали об участии в боевых действиях так называемой частной военной компании Вагнера – неофициальной вооружённой группировки, воюющей за вознаграждение на стороне сепаратистов Донбасса, в Сирии и в Судане, комплектующейся российскими добровольцами, желающими за плату поучаствовать в вооружённых конфликтах.[12] Так я узнал, что с древности до сих пор россияне воевали и продолжают воевать как наёмники в других странах. В 2017 году, изучая положение русских невольников на территории среднеазиатских феодальных государств – Хивинского и Кокандского ханства, Бухарского эмирата, я уже сталкивался с таким явлением. Теперь я заинтересовался новой проблемой: по каким причинам подданные центрально-азиатских государств поднимали оружие против своих же бывших боевых товарищей – солдат и офицеров Русской императорской армии в XIX веке? Оказывается, что многие из них делали это не по принуждению, а воевали на добровольных началах, не имея никакого желания вернуться в Россию. Изучив источники и научную литературу по данному вопросу, я пришёл к выводу, что проблема военного ренегатства в России XIX века, во-первых, была злободневной и изучается историками до сих пор пристально; во-вторых, что этот научный вопрос подробно не изучен.
Под военным ренегатством мы понимаем воинскую службу подданных российского царя в рядах вооружённых сил государств – врагов Российской Империи и участие на стороне этих государств в военных действиях против России, а также бывших военнослужащих, осужденных за преступления.
История России XIX века изобилует войнами, общая продолжительность которых составляла более 60 лет. Войны требовали от нашего государства неимоверных затрат, в том числе людских, так как необходимость набора новых солдат и офицеров была постоянной. Офицерами в армии и на флоте были дворяне, служившие добровольно, а вот рядовой состав набирали с помощью рекрутских наборов. 25-летняя солдатская служба (затем её срок сократился до 20, а потом до 12 лет) в гарнизонах на неспокойных границах империи, полная невзгод и лишений, неофициального рукоприкладства и официальных телесных наказаний, смертельно опасная для жизни, без каких-либо перспектив и последующих социальных гарантий считалась бременем и была наказанием для подданных царя, совершивших преступление. Дезертирство в русской армии в XIX веке было весьма распространено: так, например, только во Франции после победы над Наполеоном нелегально остались десятки тысяч наших солдат.[5, 29] Учёный Е.А. Назарян в качестве мотивов дезертирства отмечает корыстные мотивы (поиски лучшей жизни), страх за свою жизнь (побег как способ сохранения жизни), страх наказания, а также национальные и религиозные мотивы.[25] История участия ренегатов в боевых действиях против Русской императорской армии активно изучалась с XIX века по настоящее время, но упор в исследованиях был сделан на войнах с Ираном (1804 – 1813, 1826 – 1828) и Кавказской войне (1817 – 1864). [3, 10] Факты о службе бывших русских военных правителям азиатских государств в XIX веке содержатся в художественной литературе[13], записках русских и иностранных путешественников, шпионов и дипломатов XIX века (Н.Н. Муравьёва, П.И. Демезона, И.В. Виткевича, А. Вамбери и др.), а также в работах российских и советских историков. Все они без детального рассмотрения описали случаи военного ренегатства царских подданых на территории среднеазиатских феодальных государств – Хивинского и Кокандского ханства, Бухарского эмирата. Исследований, посвящённых этой проблеме, за исключением одной работы повествовательного характера практически не опирающейся на исторические источники и исказившей историческую действительность[26], мы не обнаружили, и поэтому наша работа, ориентированная на её решение, является новшеством.
Для изучения этого исторического вопроса нами были поставлены следующие задачи: ознакомиться с путями проникновения военнослужащих из числа российских подданных на территорию Хивы, Бухары и Коканда, способами их зачисления на иностранную военную службу, их служебной деятельностью и достижениями на ней, осветить их участие в вооружённых конфликтах с Русской императорской армией на стороне её врага. Методика нашего исследования базируется на методе системного анализа (ренегатство было рассмотрено системно), методе анализа, сравнительно-историческом методе познания, который мы применили при изучении источников. Географические рамки исследования: в узком понимании это территория Казахстана, Кыргызстана, Узбекистана, Таджикистана и Туркменистана, так как Хивинское и Кокандское ханства, Бухарский эмират не находились в территориальных границах современных стран. Хронологически наше исследование охватывает весь XIX век, но особо пристально мы изучили 50-е – начало 80-х гг. XIX века. Научная работа состоит из введения, основной части, состоящей из трёх глав, заключения, списка источников и литературы. Так как фактический материал по этой проблеме весьма невелик, а мы ограничены рамками, предъявляемыми к формату статьи, то наш вклад в изучение поставленного научного вопроса будет сведён к постановке проблемы и определению основных ее составляющих.
Глава I. ПУТИ ПРОНИКНОВЕНИЯ РУССКИХ
ВОЕННОСЛУЖАЩИХ В ВОИНСКИЕ ФОРМИРОВАНИЯ СРЕДНЕАЗИАТСКИХ ГОСУДАРСТВ
Внешняя и внутренняя политика Хивы, Бухары и Коканда всё время их существования была агрессивной и невероятно активной: с целью грабежа регулярно производились военные походы, из рук в руки переходили территории, находящиеся в вассальной зависимости, свергались и выбирались ханы и эмиры в ходе военных переворотов знати и внешних вторжений, силой подавлялись выступления пёстрого по этнической принадлежности населения.
Такая политика требовала наличия современной и боеспособной, с одной стороны, и преданной, с другой стороны, армии. Оптимальным вариантом такой армии было воинское формирование из рабов. Но мало было создать боеспособную армию, надо было её организовать в соответствии с требованиями передовой мировой на то время военной науки, знаниями которой местные жители не обладали. Так как правители и знать этих феодальных владений были прекрасно осведомлены о военных успехах России и явном превосходстве её армии над военными силами любых азиатских государств, в том числе и являвшихся её врагами Хивы, Бухары и Коканда, то приоритет по военному обучению вооружённых сил отдавался выходцам из Российской Империи, имеющим военную подготовку. В качестве исторического образца для подражания Хива, Бухара и Коканд использовали опыт Турции, величие которой опиралось на грамотно использованные военные знания и опыт христиан-ренегатов. Решить проблему подготовки армии могли только инструкторы, знающие российский воинский устав и умеющие применять статьи на практике, так как перевод этого документа, что делалось неоднократно, не давал представления об его практической стороне.
Основных путей проникновения в армии среднеазиатских государств было два: насильственный и добровольный. Под первым мы понимаем принудительное возложение обязанностей воинской службы на человека без его согласия. Добровольный путь привлечения к несению военной службы – это вербовка, то есть привлечение добровольца на военную службу с его согласия за вознаграждение.
В XIX веке похищение военнослужащих из гарнизонов воинских частей, находившихся на территории приграничных губерний Российской Империи, как и остальных их жителей, с дальнейшей продажей их в рабство в ханства Хивинское и Кокандское, а также эмират Бухарский, было регулярной статьёй доходов туркмен и киргиз-кайсаков (казахов). Солдаты и офицеры, отлучившиеся из расположения части по частному делу или служебным делам, похищались как поодиночке, так и группами: так, осенью 1836 года на Каспийском море был захвачен российский боевой корабль с командиром, всей командою, с орудиями и со шлюпкою.[34] Конечными заказчиками «живого товара» были правители и знать феодальных центрально-азатских государств. Именно они первыми лично осматривали всех привезённых в их владения рабов и покупали лучших для нужд армии по назначенной им самим цене за счёт казны.[19] Такие траты для государственного бюджета были весьма существенными, так как стоимость таких рабов была близка к максимальной: здоровый сильный мужчина оценивался примерно в 450 граммов золота[36], если он был ремесленником, то цена его удваивалась[23], а цена военнопленного была эквивалентна стоимости 2 килограммов золота[7].
Сохранилось очень много свидетельств о службе в армии Хивы, Бухары и Коканда русских дезертиров. Это были военнослужащие, проходившие службу в пограничных гарнизонах Поволжья, Урала и Сибири, а также военнослужащие, осужденные трибуналом за преступления и отбывавшие наказание в тюрьме и на каторге. Во введении нашего исследования мы уже говорили о мотивах, побудивших этих подданных царя к таким действиям. Но, оценивая источники, мы можем с уверенностью сказать, что преобладали два мотива: сохранение жизни и свободы и религиозный мотив. Само собой разумеется, что отыскать документы, прямо подтверждающие наши выводы, будет сложно, по этой причине мы можем опираться только на сведения из косвенных источников. Желание сохранить жизнь, общее для всех беглецов, особенно было свойственно осужденным военным, отбывавшим наказание на каторге в Сибири, так как пребывание там само по себе было смертельно опасным. Осужденные, совершившие побег, знали о потребности в военных инструкторах у азиатских владык и, чтобы не попасть в рабство, добровольно предлагали им свои услуги.[32] По воспоминаниям современников, именно Сибирь дала Средней Азии львиную долю русских изгнанников.[15] Религиозный мотив определялся различием государственных религий Российской Империи и среднеазиатских монархий. Государственной религией России было православие, в то время как Хива, Бухара и Коканд исповедовали ислам суннитского толка. Мало того, на то время Хива, Бухара и Коканд были авторитетными духовно-просветительскими исламскими центрами Средней Азии, история которых насчитывала уже тысячу лет. Большая часть нерусского населения России также исповедовала ислам суннитского толка и признавала религиозное единство с правителями и духовенством центрально-азиатских религиозных центров. Идеи приоритета служения мусульманскому государству и его правителю – защитнику ислама и всех мусульман над служением христианскому царю активно проповедовались среди жителей Поволжья, Урала и Сибири муллами-миссионерами, обучавшимися или служащими в Хиве, Бухаре и Коканде, и следствием своим имела дезертирство рекрутов, солдат и казаков из мусульман, находившихся в подданстве царя, и переход их в стан врага, где они занимали ключевые командные должности.[30] Значительное количество рекрутов-мусульман из Сибири, Поволжья и Урала, религия которых запрещала им воевать с единоверцами, во время Крымской войны перебежало в Бухару и Ташкент.[33] Но царское правительство и само побуждало мусульман к дезертирству: бытовала точка зрения, что они являются… авангардом русской государственной колонизации.[11]
Российская Империя категорически возражала против любых случаев укрывательства на территории Хивы, Бухары и Коканда как русских дезертиров, так и удержания в неволе русских пленников и ставила два этих вопроса во главу угла при проведении дипломатических переговоров.[17]
По русским источникам можно косвенно отследить тенденции бегства из Российской Империи в среднеазиатские монархии: количество беглых достигло максимума к 50-м годам XIX века, но успехи русской армии, активно расширявшей границы государства за счёт территории врагов, обусловили фактическое прекращение этого явления, так как бежать было уже некуда.
Глава II. ВОИНСКАЯ СЛУЖБА РУССКИХ В АРМИЯХ ПРАВИТЕЛЕЙ ХИВЫ, БУХАРЫ И КОКАНДА
Как рядовых солдат, так и вообще весь личный состав большинства регулярных армий феодальных держав Центральной Азии называли сарбазами (сразу оговоримся, что мы изучаем только ханских или эмирских сарбазов). Если раб был здоров и имел военную подготовку и опыт, его приобретал хан или эмир, или его ближайшее окружение, для несения воинской службы или как военного инструктора.[6] Когда у правителя не было средств для покупки рабов-рекрутов, он издавал указ, по которому раб мог убежать от хозяина, и, явившись во дворец, стать солдатом, то есть служилым рабом, принадлежащим государству – ханазатом.[9] Вербовка военного инструктора часто была принудительной - отказавшегося от предложенной должности могла казнить.
По свидетельствам современников, в Хиве степень доверия властей подразделениям, укомплектованным бывшими российскими воинами, была много выше других. [14] Кроме профессиональной подготовки, феодальными правителями ценились физические и моральные качества наших соотечественников: «Мы… доверяем русским, народ вы честный и твердый, всякому мастерству научены, а нам такие люди нужны. В смуты и заговоры вы не входите, ересей не заводите…».[6]
Сложно оценить количество российских ренегатов в армиях Хивы, Бухары и Коканда в изучаемое время, так как у историков и современников описываемых событий об этом нет сведений. Во-первых, российские ренегаты были распределены по разным воинским гарнизонам. Во-вторых, сложно выделить из всего количества военнослужащих среднеазиатских государств именно российских ренегатов, так большинство из них получало местные имена, что затрудняет определение их принадлежности. В-третьих, каждый род войск требовал наличия определённых военный знаний у относящихся к нему воинов, соответственной самый сложный род войск – артиллерия состоял преимущественно из русских ренегатов, которые ценились[24], и составляли до половины его личного состава[13]. Численность российских ренегатов в армиях Хивы, Бухары мы можем определить от нескольких десятков[22] до нескольких сотен человек[1] (так называемые «золотые сотни»).
В большинстве случаев, новобранец или инструктор добровольно или насильно обращался в ислам и получал новое имя. Это, с одной стороны, снимало с него запрет на убийство христиан, с другой – повышало его лояльность правителю, с другой - деперсонификация позволяла беглецу начать жить «с чистого листа». Если воин или военачальник представлял особенную ценность для своего господина, но веру менять отказывался, хозяин мог взять с него присягу о верном несении службы без обращения в ислам; также были случаи формального перехода в ислам.[13] Но абсолютного доверия к российским ренегатам среднеазиатские владыки не испытывали «…над тобой-то всевременно нож висит, аль отраву какую дадут, у них и это не редкость...». [6] За новообращёнными постоянно велась слежка.
Российские ренегаты находились на содержании казны, всегда были рядом с правителем, получая за службу жалование, могли награждаться движимым и недвижимым имуществом[16], жёнами, обрести свободу. Условия их жизни зависели от их ценности для правителя: лучшие из них жили как феодалы, близкие к хану и эмиру; простые сарбазы – перебивались с хлебы на воду, периодически зарабатывая разбоем на территории своего же государства, так как жалование платили нерегулярно. Но усердная служба российского ренегата давала ему повышение по службе и улучшение содержания, что видно на примере пленного сибирского казака Корнилы Суворова, дослужившегося из сарбаза до звания дег-баши.[28]
Служба была пожизненной, проходила в одном из трёх родов войск – пехоте, кавалерии или артиллерии. За отказ от службы и дезертирство наказывали смертью, но бежать было некуда – до России были тысячи километров безжизненных территорий. Практически каждый пленный или дезертировавший военнослужащий или бывший военнослужащий из числа царских подданных, кто попадал на подконтрольную среднеазиатским владыкам территорию, покупался или нанимался ими либо для службы в армии[28], либо для обучения армии. Азиатам были не столько важны прежнее звание, знания и опыт инструктора, сколько сам факт обучения и скорейшее получение им результатов. Сама принадлежность к России была атрибутом наличия воинских знаний и инструкторских способностей, чем часто пользовались многие не имевшие никакого отношения к армии беглецы, чтобы сохранить себе жизнь.[22] Каждый новоприбывший инструктор получал обмундирование и рекрутов, из которых должен был сделать хороших сарбазов, или орудие, которое должен был сделать пригодным для боя и эффективным (иногда такое орудие ему ещё предстояло сделать). Как вспоминали сами сарбазы «… они учили нас стрелять, маршировать, приучали к дисциплине и порядку…».[31] «Русский» военный инструктор должен был активно использовать телесные наказания сарбазов и быть строгим учителем, иначе он сам подвергался таким наказаниям.[22] Каждый военный инструктор при объявлении войны становился военачальниками своих учеников и должен был на практике подтвердить свою значимость. Главными факторами продвижения по карьерной лестнице для русских были личная преданность главе государства и успешность ведения боевых действий вверенными ему воинами или отрядами воинов.[6] А учителями российские военные ренегаты были отличными – так хивинский «министр артиллерии» Сергей-ага возродивший здесь артиллерийское дело фактически обеспечил победу своей страны в войне с Бухарой.[18] Кроме своей основной деятельности, российские военные ренегаты использовались для сбора налогов, усмирения мятежей, дипломатических миссий в качестве чиновников особых поручений.
Российские военные ренегаты в XIX веке фактически занимались обучением армий всех трёх стран – и хивинской[4], и бухарской[21], и кокандской[22], и были её главнокомандующими. Эти ранее незнатные люди благодаря участию в обучении войска – опоры трона среднеазиатских владык, приобретали положение важных сановников при дворах центрально-азиатских владык, влияли на их политику и успешно конкурировали в этом с местной родо-племенной знатью.[22]
Глава III. УЧАСТИЕ БЫВШИХ РОССИЙСКИХ ВОЕННЫХ В СОСТАВЕ АРМИЙ СРЕДНЕАЗИАТСКИХ ГОСУДАРСТВ В БОЯХ С ЧАСТЯМИ РУССКОЙ ИМПЕРАТОРСКОЙ АРМИИ
Большинство российских военных ренегатов всячески пытались не оставлять о себе каких-либо письменных свидетельств, дабы не иметь проблем с законом – им проще было жить в Российской Империи под новым мусульманским именем. Участие российских военных ренегатов в сражениях со своими бывшими соотечественниками мы постараемся восстановить по биографиям выдающихся личностей, скрыть которые было просто невозможно, и косвенным фактам, описанным в воспоминаниях и путевых заметках.
Наилучший пример участия бывших русских военных в боях против регулярных частей России отлично можно увидеть в биографии бывшего урядника (по другой версии – казака) Сибирского линейного казачьего войска Алексея Яковлева (в Бухаре и Коканде – Осман-бек или Осман или Усман), которую мы попытались восстановить по воспоминаниям современников.[22, 32] Урядник Яковлев, служил в образцовом казачьем полку, но совершил преступление, за что был подвергнут телесным наказаниям («..дважды был прогнан через строй..») и тюремному заключению. Но, обладая незаурядными организаторскими способностями и активной жизненной позицией, в 1860 – 1861 годах (по одной из версий – значительно раньше) он совершил побег и, по своей оплошности, оказался в качестве раба, по одной версии, в Бухарском эмирате, по другой – в Кокандском ханстве. Там он, показав свою незаинтересованность в побеге, предложил свои услуги военного советника и инструктора правителю. Последний принял его предложение и, предварительно обратив в ислам и переименовав в Османа, доверил ему обучение армии. В 1865 года, по второй версии, Алексей Яковлев снова попал в плен при захвате Коканда бухарцами, и опять избежал смерти, снова предложил свои услуги военного советника и инструктора правителю. Его услуги снова были приняты, статус (теперь он стал дворянином - беком) и заслуги подтверждены: он стал влиятельным политиком и начальником отряда из 3000 конных сарбазов. При этом он всегда оставался ярым русофобом и противником мира с Россией. Практически десять лет бурная деятельность Осман-бека велась в трёх направлениях: реорганизации армии и военной промышленности Бухарского эмирата и Кокандского ханства, обучение их армий и участие в войнах с вверенными ему частями против соседних стран, в том числе, и России. Особенно продуктивно отразилась новаторская и реформаторская деятельность Осман-бека на Бухарском эмирате: он оптимизировал и модернизировал производство оружия и боеприпасов (производство качественного пороха, изготовление артиллерийских орудий и стрелкового оружия), ввёл единую полковую организацию войска и систему командования, единообразную форму одежды, учредил военный оркестр. Но в 1870 (по другой версии – в 1868) году против Осман-бека был заговор (по другой версии – он отказался подавлять силой мятеж наследника престола Бухары), он утратил доверие эмира и был убит по его приказу. По воспоминаниям, он был высок и худощав.[31] Алексей Яковлев и вверенные ему части участвовали во многих боях с Русской императорской армией.
Первым серьёзным боестолкновением для ренегата, служившего правителю Коканда мулле Алимкулу, было участие в сражении боя под Ак-Булаком (иначе Алтынтюбе), продолжавшееся весь день 14 и 15 июля 1864 года, с отрядом капитана генерального штаба Мейера, который едва не был разгромлен. Именно тогда русская армия впервые оценила невиданную ей ранее мощь армии Коканда, подготовленную Осман-беком. Особенно гнетущее впечатление на солдат Мейера оказали активное и эффективное применение артиллерии и слаженные действия в наступлении кокандской пехоты из числа гвардии – сарбазов или кызыл басов. Именно обучение сарбазов доверил Алимкул Яковлеву и не зря: как писали очевидцы «…появление этого правильно организованного, однообразно и красиво одетого и совершенно обученного войска произвело заметное впечатление на наших солдат. Между тем во время наступления кокандцев стрелки их поддерживали живейший огонь по всему лагерю…»[20]. Как было также верно подмечено «Алимкул пустил на нас свою пехоту, состоявшую из русских солдат…».[27]
В декабре 1864 года Осман-бек неоднократно организовал конные атаки кокандцев на окружённую в степи у местечка Икан сотню уральских казаков под командованием есаула В.Р. Серова, но успеха не имел – нарезное оружие врага не давало ему шанса на победу. Также не смогли сарбазы Осман-бека, воевавшие то в конном, то в пешем строю, уничтожить и отступавших казаков. Но русские военные отметили военные новшества противника: маневрирование конницей в наступлении (лобовые и фланговые удары) и использование её для быстрого перемещения пехоты к позициям неприятеля «…неприятельские всадники, сажая на крупы лошадей сарбазов (пешие стрелки), заскакивали вперед, ссаживали их и последние со всех сторон начинали расстреливать отступающих уральцев…», а также эффективность его артиллерии. [37]
Очень вероятно, что участвовал Осман-бек и в вылазке кокандских войск из Ташкента 9 мая 1865 года, в которой пал его владыка Алимкул, – очевидцы отметили присутствие во вражеской армии «золотой роты из русских беглецов».[1] Затем, в 1865 году Осман-бек, как военачальник значительной части войск Коканда, участвовал в обороне Ташкента от штурмовавшего и занявшего его отряда генерала М.Г. Черняева.
В мае - июне 1868 года Осман-бек, как командир всех пехотных частей Бухарского эмирата, опять и опять же неудачно участвует в двух военных операции против Русской императорской армии – возглавляемые им части бухарской армии разбиты в сражениях под Самаркандом и на Зирабулакских высотах.[21] После этих сражений регулярная армия эмира Бухары на время прекратила своё существование.[35]
Последний документированный бой, в котором Усман принял участие против русской армии, – неудачная попытка отбить Самаркандскую крепость у российского гарнизона, предпринятая бухарцами 2 - 8 июня 1868 года. Он возглавил отряд восставших, который попытался сделать подкоп для взрыва стены цитадели, но все его участники погибли от гранат, изготовленных и сброшенных со стены его бывшим сослуживцем в армии Бухары полковником Богдановым. Возможно, этот бой стал для Усмана последним.[31]
Последующие (а были ли они-?) два года Осман-бек посвятил повышению боеготовности армии Бухарского эмирата и даже одно время был её главнокомандующим – аскер баши.[30] Там уже была организована группа из 30 русских дезертиров, обучавших сарбазов «…ружейным приёмам, поворотам и маршировке…».[22] Русские путешественники отмечали хорошую строевую подготовку бухарских сарбазов.[21]
Сослуживцем в армии Бухары и прямой противоположность Османа был русский ренегат носивший фамилию Богданов. Он командовал артиллерией бухарского ополчения в битве при Самарканде, имея чин топчи-баши.[31] Как и Осман, он был беглым солдатом, осужденным на каторгу за тяжкие преступления, бежавшим в Бухару и предложившим свои услуги эмиру. Но он предал приютивший его бухарский народ: да начала битвы он замыслил измену, потом добровольно вызвался руководить артиллерией Бухары в битве, подготовил батареи и поставил на всех орудиях завышенный прицел, так что урона врагу его орудия практически не нанесли. По окончании битвы он сдался в плен, сидел под арестом в Самаркадской цитадели, где успешно бомбами пресёк все попытки сделать подкоп, за что был прощён и награждён Георгиевким крестом.
Ещё один яркий пример ренегатства – биография помощник начальника артиллерии Коканда капитана (токсобе) Евграфа.[15] Он был потомственным донским казаком, отец и дед которого были переведены на службу в Сибирь. Начал службу на Кавказе и став офицером артиллерии, он по прошению был переведён в Западную Сибирь, где и попал за преступление на каторгу. Храбрый казак бежал, скитался по Кашгару и добровольно пошёл на службу военным инструктором в Коканд, осев там в середине 50-х гг. XIX века. Для поступления на службу ему пришлось принять ислам и сменить имя на Мусульман-кула. Осенью 1860 года во время похода на позиции русской армии в военном совете, собранном предводителем армии Коканда Канаат-шахом, участвовал Евграф, предугадавший действия противника и заслуживший за это награду. В 1865 году Евграф был одним из последних защитников Ташкентской крепости от наступавшей русской армии, покинувшим позиции. Хотя Евграф и сообщал, что был тайным осведомителем русской армии и «ни одного заряда в русских не выпустил» искренность его раскаяния вызывает сомнение.
Источники передают нам множество фактов как единичного, так и массового участия ренегатов в боевых действиях против интересов их Родины. В 1864 году против отряда подполковника М.Г. Черняева в составе гарнизона кокандской крепости Чимкент сражалась «золотая рота из беглых русских», что, впрочем, не помогло её защитникам.[1] Главнокомандующим гарнизона крепости Кунград по приказу хана Хивы был российский дезертир-офицер, казах по национальности, перешедший на сторону врага из-за конфликта с командиром. Он сдал вверенную ему крепость русской армии без боя.[2] Русский дезертир, татарин по национальности, находясь в осаждённой туркменской крепости Геок-Тепе, тщетно пытался объяснить оборонявшимся назначение проведённого русской армией подкопа – он не был понят и Геок-Тепе был взят в 1881 году.[8] На основании вышеизложенных фактов можно констатировать активное и плодотворное участие российских военных ренегатов в организации вооружённого сопротивления русской военной экспансии в центрально-азиатские монархии на всём её протяжении.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Несмотря на относительную замкнутость Хивы, Бухары и Коканда и Российской Империей взаимоотношения между ними в XIX веке были очень активные, что проявлялось, в том числе, в активном потоке беглецов и пленников. Российское правительство долгое время было безучастно к судьбам пленных солдат, казаков и офицеров: его более заботили геополитика и экономическая экспансия в Азию, а наличие русских рабов на территории было вековым поводом для начала военных экспедиций.
Все эти среднеазиатские монархии для повышения боеспособности своих армий и проведения их модернизации активно использовали услуги российских военных ренегатов как из числа рабов, так и на основе добровольного найма бродяг. Основными путями проникновения таких категорий людей были работорговля или добровольная явка (бегство) с территории соседних стран. Главной областью России, откуда шло бегство, была Сибирь. Пик притока военных ренегатов пришёлся на середину века, к 80-м гг. он постепенно сошёл на «нет». Бегство и работорговля были явлениями постоянными и не единичными, прекратившимся после российского завоевания Средней Азии.
Ренегаты достигли значимых успехов в создании, оснащении и обучении армий ханов и эмиров, создании военных производств, что на некоторое время притормозило российскую экспансию в регион. Но были среди них обманщики и предатели, которые создавали видимость военной подготовки, подрывали обороноспособность своих держав. Этим и объясняется степень недоверия местных владык к ренегатам. Материальное и социальное положение военного ренегата зависело от его знаний, организаторских способностей и воли: обладавшие ими занимали высокие посты, не имевшие – тянули солдатскую лямку и были «пушечным мясом». Отношение к России было у ренегатов разным: одни, раскаявшись, пытались заслужить прощение новым предательством, другие, не веря или страшась казни от азиатских владык, отчаянно сопротивлялись до последнего вздоха, организуя и агитируя своих новых соотечественников. Русские дворяне и российское государство по своей сути были для ренегатов такие же рабовладельцы и работорговцы как и центрально-азиатские. Положение сарбаза давало относительную свободу, семью и собственность, которых не всегда могли себе позволить на службе царю, а тем более на каторге и в тюрьме. Поэтому российские военные ренегаты участвовали практически во всех крупных сражениях с частями русской армией, думаем, что многие пали.
Считаем, что цель нашего исследования достигнута: мы подробно и всесторонне изучили российское военное ренегатство на территории феодальных государств – Хивинского и Кокандского ханства, Бухарского эмирата в XIX веке, в то числе участие ренегатов в боях с частями Русской императорской армии на стороне противника, и выполнили все поставленные ранее задачи. Выводы, к которым мы пришли, говорят о том, что это было очень сложное для понимания современного историка явление, которое, по нашему мнению достойно более детального исследования.
Библиография
А.М.Двадцатипятилетие взятия Ташкента. (1865-1890 гг.) // Русский вестник. 1890. № 6. // Сайт «Восточная литература». 2006. URL: http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/M.Asien/XIX/18601880/Vzjat_taskenta/text1.htm(дата обращения 23.103.2018).
Алиханов-Аварский М. Поход на Хиву (кавказских отрядов) Сайт-социальная сеть «Livejournal. com». Страница «Русский Туркестан. История, люди, нравы». URL: https://rus-turk.livejournal.com/880.html (дата обращения 08.03.2018).
Базиленко И. В. О беглом россиянине С.Я. Макинцеве (Самсон-хане) и его иранской службе (первая половина XIX в.) // Мавродинские чтения. Сборник статей. СПб., 2002.
Батыршин И. Записка младшего переводчика Оренбургской пограничной комиссии Искандера Батыршина о Хивинском ханстве и хане присырдарьинских казахов Ермухаммеде (Иликее) Касымове // Сайт «Восточная литература». URL: http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/M.Asien/XIX/1840-1860/Batyrsin_I/text.htm (дата обращения 11.03.2018).
Буровский А. Наполеон - спаситель России. М., 2009. 416 с.
Бухарин Н.К. Очерки жизни прилинейных казаков. «Хивинка». – Оренбург, 1892 // Журнал «Самиздат», 2013. URL:http://samlib.ru/r/rezinowyj_l/6f.shtml (дата обращения 21.03.2018).
Вамбери А. Путешествие по Средней Азии. – СПб.,1865 // Сайт «Библиотека Максима Мошкова»,2004. URL: http://lib.ru/HISTORY/WAMBERI/azia1867.txt_with-big-pictures.html (дата обращения 08.03.2018).
Варенцов Н.Г. Слышаное. Виденное. Передуманное. Пережитое. – М., 2011 //Сайт-социальная сеть «Livejournal. com». «Страница «Русский Туркестан. История, люди, нравы». URL: https://rus-turk.livejournal.com/201205.html (дата обращения 20.03.2018).
Виткевич И.В. «Записка, составленная по рассказам оренбургского линейного батальона № 10 прапорщика Виткевича относительно пути его в Бухару и обратно» //Сайт «Онлайн библиотека Tinlib.ru». URL: http://www.tinlib.ru/istorija/zapiski_o_buharskom_hanstve/p3.php (дата обращения 21.03.2018).
Волынец А. Дезертиры в Чечне // Информационно-аналитический проект «Русская Планета». URL: http://rusplt.ru/info/about-copy/ (дата обращения: 17.03.2018).
Гейнс А.К. Дневник 1866 года. Путешествие в Туркестан // Сайт-социальная сеть «Livejournal. com». Страница «Русский Туркестан. История, люди, нравы». URL: https://rus-turk.livejournal.com/49243.html (дата обращения 10.03.2018).
Группа Вагнера // Википедия. [2018—2018]. Дата обновления: 13.03.2018. URL: http://ru.wikipedia.org/?oldid=91491575 (дата обращения: 13.03.2018).
Даль В.И. Рассказ невольника, хивинского уроженца Андрея Никитина. 1830. // Альманах на 1838 год, изданный Вл. Владиславлевым. – СПб.,1838 // Сайт-социальная сеть «Livejournal. com». «Страница «Русский Туркестан. История, люди, нравы». URL:http://rusturk.livejournal.com/198891.html (дата обращения 17.03.2018).
Демезон П.И. Записки // Сайт «Онлайн библиотека Tinlib.ru». URL: http://www.tinlib.ru/istorija/zapiski_o_buharskom_hanstve/p3.php (дата обращения 18.03.2018).
Долгоруков Д.Н. Пять недель в Кокане // Сайт-социальная сеть «Livejournal. com». «Страница «Русский Туркестан. История, люди, нравы». URL: https://rus-turk.livejournal.com/152180.html (дата обращения 18.03.2018).
Ефремов Ф. Странствование Филиппа Ефремова в Киргизской Степи, Бухарии, Хиве, Персии, Тибете и Индии и возвращение его оттуда чрез Англию в Россию //Путешествия по Востоку в эпоху Екатерины II.- М., «Восточная Литература», 1995//Сайт «Восточная литература». 2006. URL:http://www.vostlit.info/Texts/rus8/Efremov/frametext21.htm(дата обращения 13.03.2018).
Залесов Н.Г.Посольство в Хиву и Бухару полковника Игнатьева в 1858 году // Русский вестник. 1871. //Сайт «Восточная литература». 2006. URL: http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/M.Asien/XIX/18401860/Zalesov_II/text2.htm(дата обращения 13.03.2018).
Захарьин И. Посольство в Хиву в 1842 году // Исторический вестник, № 11. 1894 // Сайт«Восточная литература». URL: http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/M.Asien/XIX/18401860/Zacharjin/text1.htm (дата обращения 21.03.2018).
Исмаилова С. К. Документы о рабстве в Бухарском ханстве в XIX - начале XX в. // Известия Академии наук Таджикской ССР. Отделение общественных наук. - № 2 (72). - 1973 // Сайт «Восточная литература». 2006. URL:http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/M.Asien/XIX/18201840/Dok_rabstvo_buch_chanstvo/text.htm (дата обращения 10.03.2018).
Кенесарин А. Султан Кенесары и Сыздык [Электронный ресурс] // Казахстанская электронная библиотека. URL: http://bibliotekar.kz/chitat-knigu-onlain-sultany-kenesary-i-s/vii-boi-pod-ak-bulakom.html (дата обращения: 17.03.2018).
Костенко Л. Ф. Путешествие в Бухару Русской миссии в 1870 году: С маршрутом от Ташкента до Бухары. - СПб.: Изд. Бортневского, 1871. 109 с.
Лыко М.В. На службе ханов. Очерк военных действий 1868 года в долине Заравшана. СПб., 1871 //Сайт-социальная сеть «Livejournal. com». Страница «Русский Туркестан. История, люди, нравы». URL: https://rus-turk.livejournal.com/194865.html (дата обращения 08.03.2018).
Мейендорф Е.К. Путешествие из Оренбурга в Бухару. – М., 1975 // Сайт-социальная сеть «Livejournal. com». Страница «Русский Туркестан. История, люди, нравы». URL: http://rus-turk.livejournal.com/25354.html (дата обращения 08.03.2018).
Муравьёв Н.Н.Путешествие в Туркмению и Хиву в 1819 и 1820 годах гвардейского генерального штаба капитана Николая Муравьева, посланного в сии страны для переговоров. - М., 1822 // Сайт «Восточная литература». 2006. URL:http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/M.Asien/XIX/18001820/Muraviev/text5.htm(дата обращения 21.03.2018).
Назарян Е.А. Дезертирство в русской армии: мотивы и обстоятельства [Электронный ресурс] // URL: http://www.museum.ru/museum/1812/Library/Borodino_conf/2012/Nazaryan.pdf (дата обращения: 17.03.2018).
Нечаев В.С. Русские на военной службе в среднеазиатских ханствах (первая половина и середина XIX в.) [Электронный ресурс] // Материалы конференции «Ломоносов 2015». URL:https://lomonosov- msu.ru/archive/Lomonosov_2015/data/7081/uid87104_report.pdf (дата обращения: 18.03.2018).
Пашино П.И. Туркестанский край в 1866 году Путевые заметки //Сайт-социальная сеть «Livejournal. com». «Страница «Русский Туркестан. История, люди, нравы». URL: https://rus-turk.livejournal.com/72734.html (дата обращения 21.03.2018).
Показания русских пленных, возвращённых из Бухары [Электронный ресурс] // Казахстанская электронная библиотека. URL: http://bibliotekar.kz/proshloe-kazahstana-v-istoricheskih-mate/pokazanija-russkih-plennyh-vozvraschenny.html(дата обращения: 21.03.2018).
Понасенков Е. Наполеон Бонапарт - кавалер Ордена Святого Андрея Первозванного! // Аргументы недели. 2010. 7 октября.
Радлов В.В. Из Сибири. Страницы дневника. – М., «Наука». 749 с.
Рассказы очевидцев о завоевании русскими Самарканда и о семидневном сидении // Исторический вестник. 1904. № 19 // Сайт проекта «Историческая правда». URL: http://www.istpravda.ru/research/4207/ (дата обращения 21.03.2018).
Стремоухов Н.П. Поездка в Бухару (2/5). Поездка в Бухару (Извлечения из дневника) // Сайт-социальная сеть «Livejournal. com». Страница «Русский Туркестан. История, люди, нравы». URL: https://rus-turk.livejournal.com/194503.html (дата обращения 08.03.2018).
Терентьев М.А. Туркестан и туркестанцы // Сайт-социальная сеть «Livejournal. com». Страница «Русский Туркестан. История, люди, нравы». URL: https://rus-turk.livejournal.com/327112.html (дата обращения 18.03.2018).
Терентьев М.А. Хивинские походы русской армии. – М., 2010 // Сайт «Электронная книга». URL: https://www.e-reading.club/book.php?book=1023129 (дата обращения 17.03.2018).
Угренинов С.А. Битвы сибирских казаков [Электронный ресурс] // Литературный форум «Ковдория». URL: http://igri- uma.ru/forum/index.php?showtopic=4248 (дата обращения 08.03.2018).
Хорошхин А.П. Рабы-персияне в Хивинском ханстве // Хорошхин А.П. Сборник статей, касающихся до Туркестанского края. – СПб., 1876. // Сайт-социальная сеть «Livejournal. com». Страница «Русский Туркестан. История, люди, нравы». URL: http://rus-turk.livejournal.com/405215.html (дата обращения 08.03.2018).
Хорошхин М. Геройский подвиг уральцев. Дело под Иканом 4, 5 и 6 декабря 1864 года. Уральск. 1895. 63 с.