X Международный конкурс научно-исследовательских и творческих работ учащихся
Старт в науке
Особенности создания художественного образа толпы в романе Б. Васильева «Утоли моя печали»
Автор работы награжден дипломом победителя I степени
Полная версия работы доступна во вкладке "Файлы работы" в формате PDF
Введение
Цельюисследования является выявление средств создания художественного образа толпы и их анализ в романе Б.Васильева «Утоли моя печали».
Задачи:
раскрыть понятие «художественный образ»;
изучить средства создания художественного образа в литературе;
раскрыть понятие «толпа»;
проанализировать особенности поведения толпы в романе;
выявить средства создания художественного образа толпы в романе Б.Васильева «Утоли моя печали»
Объектом нашего исследования является роман Б.Васильева «Утоли моя печали».
Предметом исследования являются средства создания художественного образа толпы в романе.
В написании данной работы были использованы следующие
методы исследования: анализ литературы, аналогия, сравнение и
классификация, дедукция. Описательный метод при анализе языковых средств.
Актуальность темы данной работы обусловлена интересом к феномену массы (толпы), ставшей одной из центральной в социокультурном пространстве ХХ - ХХI. В повседневной жизни мы часто сталкиваемся с такими явлениями, как часы
«пик» в метро, скопление фанатов и болельщиков, демонстрации: движение за
мир, протесты, выступления с лозунгами. А средства массовой информации
каждый день сообщают о событиях, в которых участвуют массы. Сталкиваясь с подобными явлениями, человечество постепенно становится «новым поколением» толпы.
Феномен массы - один из тех феноменов, которые исследуются с
позиций разных наук: психологии, ярким представителем работ, посвященных
анализу «масс», стал Карл Густав Юнг; с точки зрения социологии отличились
работы Г.Лебона, Д.Ольшанского; философии: избранные работы X. Ортега-и-
Гассет; в педагогики были использованы труды С.Сигеле и Г.Тарда. С точки
зрения социологии и психологии, масса рассматривается и как толпа, которая
живет слухами, обладает неким "коллективным бессознательным",
способностью к психологическому "заражению".
Русская литература давно обратилась к теме "толпы": А.С.Пушкин "Поэт и толпа", М.Ю.Лермонтов "Как часто пестрою толпою окружен..."... О толпе писал Н.В.Гоголь в "Мертвых душах". О массах и толпе рефлексировал М.Горький как в художественных произведениях, так и в публицистике. Толпа, масса - это особая
категория, объединенная общими эмоциями, охваченная общими идеями,
склонная к общим поступкам, часто стихийным.
Глава 1. Образ как объект исследования
1.1 Понятие художественного образа
Образ художественный - одна из эстетических категорий; изображение человеческой жизни, описание природы, абстрактных явлений и понятий, формирующих в произведении картину мира.
Художественный образ - понятие условное, он является результатом поэтических обобщений, в нем присутствует авторский вымысел, воображение, фантазия. Он формируется сочинителем в соответствии со своим мировоззрением и эстетическими принципами. В литературоведении не существует единой точки зрения по этому вопросу. Иногда как целостный художественный образ рассматривают одно сочинение или даже все творчество автора (с такой программной установкой писал ирландец Д. Джойс). Но чаще всего произведение исследуется как система образов, каждый элемент которой связан с прочими единой идейно-художественной концепцией.
Художественный образ имеет свои специфические черты: это целостность, экспрессивность, самодостаточность, ассоциативность, конкретность, наглядность, метафоричность, максимальная емкость и многозначность, типическое значение.
Традиционно в тексте принято различать следующие уровни образности:
образы-персонажи,
образы живой природы (звери, птицы, рыбы, насекомые и т.п.),
пейзажные образы,
предметные образы,
словесные образы,
звуковые образы,
образы цвета (например, черный, белый и красный цвет в описании революции в поэме А. Блока «Двенадцать»),
образы-запахи (например, запах жареного лука, несущийся по дворам провинциального городка С. в чеховском «Ионыче»),
образы-знаки, эмблемы, а также символы и проч.[1].
Выявив отличительные особенности понимания термина «образ», обратимся к средствам, помогающим в создании образов. Их можно разделить на художественные и лингвистические.
1.2 Художественные средства создания образа
Художественными средствами создания образа в литературе являются следующие:
Речевая характеристика героя, которая включает в себя монолог, диалог и внутренний монолог.
Монолог – речь персонажа, обращенная к другому персонажу или к читателю без расчета на ответ. В монологе, как правило, герой высказывает свои идеи, созвучные авторским, а иногда авторская позиция полностью отражается в монологе героя.
Диалог– речевое общение между действующими лицами, которое в свою очередь, служит способом характеристики персонажа и мотивирует развитие сюжета. То есть герои обмениваются репликами, которые 1) позволяют составить о них, героях, определённое представление, 2) и продвинуть историю: обнаружить новые обстоятельства, открыть возможность для новых поворотов сюжета.
Внутренний монолог – речевая партия героя, обращенная к самому себе и произносимая «про себя», не вслух. В некоторых произведениях персонаж сам рассказывает о себе в форме устного рассказа, записок, дневников, писем.
2. Взаимохарактеристика, когда один персонаж рассказывает о другом. При этом герои могут характеризовать друг друга не сразу же, в одной и то же время, а на большой временной дистанции. Характеристика героя, которая дается не автором, а вложена в уста персонажа, позволяет составить более полное представление о том, кого характеризуют. При этом, давая возможность каждому персонажу охарактеризовать героя, автор добивается полифонии мнений, иногда различных и даже подчас противоречивых, но помогающих читателю представить тех, кто высказывается, так и о тех, кого описывают.
Авторская характеристика – это прием, с помощью которого автор сознательно раскрывает свое отношение к персонажу (или к лицу, не действующему в произведении). Оно раскрывается и в портретах действующих лиц, и в прямых оценках-характеристиках, и в авторской интонации.
Портрет – изображение в литературном произведении внешности героя: черт лица, фигуры, одежды, позы, мимики, жеста, манеры держаться. В литературе часто встречается психологический портрет, в котором через внешность героя писатель стремиться раскрыть его внутренний мир.
Пейзаж– изображение картин природы в литературном произведении. Пейзаж также часто служил средством характеристики героя и его настроения в определённый момент.
Интерьер – описание помещения в литературном произведении, служащее средством характеристики героя, его привычек.
Художественная деталь как символическая характеристика сущности персонажа, его внутреннего состояния в данный момент или постоянно.
1.3 Лингвистические средства создания образа
Художественный стиль предусматривает заблаговременный отбор средств
языка. Важными языковыми средствами выразительности являются тропы и
стилистические фигуры.
Троп с древнегреческого языка переводится как «поворот». Тропы - это
«речевые обороты, в составе которых слово меняет прямое значение на
переносное. В речи художественного произведения тропы всегда
используются с намерением привнести дополнительный смысл, добавить
образности языку и привлечь внимание читателя к значимой части
произведения
Важно выделить следующие виды тропов:
1. Сравнение - «одно из изобразительных поэтических средств -
определение, прилагаемое к названию предмета для большей образности» .
Сравнение может образовываться несколькими способами:
существительным в творительном падеже;
сравнительной степенью прилагательного или наречия;
сравнительными оборотами вместе с союзами как, словно, будто и другие;
при помощи таких слов, как подобный, похожий;
при помощи сравнительного придаточного предложения.
Писатели используют сравнения для передачи, описания или
характеристики внешних или внутренних признаков предмета. Речь,
обладающая сравнениями, становится более наглядной.
2. Метафора – «вид тропа, в основе которого лежит ассоциация по
сходству или по аналогии» .
Метафоры делятся на несколько групп:
метафоры, утратившие образность: носик чайника;
метафоры, сохранившие образность: бисерный почерк;
авторские, индивидуально-стилистические метафоры: горит восток
зарею новой (А.С. Пушкин)
Метафора занимает важное место среди тропов, потому что помогает
сотворить емкий образ, порой основанный на смелых и непредсказуемых
ассоциациях. Метафоры выражают авторские оценки и эмоции.
3. Метонимия – «замена слова другим на основе связи их значений по
смежности». Она выявляет в предмете свойство, которое по своему
характеру может заменить остальные.
4. Эпитет – «образное определение предмета или действия».
Эпитетами чаще всего являются яркие определения, которые выражены
прилагательными. Эпитеты могут и характеризовать предметы и образно
описывать действия.
5. Олицетворение – «троп, состоящий в приписывании
неодушевленным предметам признаков и свойств живых». Олицетворения
применяются для описания явлений природы, вещей, которые окружают
человека. Неживой мир наделяется чувствами, способностями мыслить и
действовать;
6. Гипербола – «образное выражение, содержащее непомерное
преувеличение размера, силы, значения какого-либо предмета, явления» .
7. Литота – «намеренное преуменьшение тех или иных свойств
изображаемого предмета или явления». Это обратная гипербола.
Гипербола и литота отклоняются от объективной оценки предмета.
8. Перифраза - описательный оборот, который употребляется вместо
какого-то слова или словосочетания. Она построена на выделении какого-либо
признака, на который автор желает обратить внимание читателей. Перифразы
можно разделить на 2 группы:
общеязыковые;
индивидуально-авторские.
9. Ирония - иносказание, скрывающее насмешку. Сарказм (злая ирония) является высшей разновидностью иронии. Данный троп создает в произведении комический эффект.
10. Аллегория – «выражение отвлеченного, абстрактного содержания
мысли (понятия, суждения) посредством конкретного образа».
Тропы как речевые обороты могут, в свою очередь, быть подчёркнуты
стилистическими фигурами.
Стилистические фигуры - это «обороты речи, применяемые для усиления
экспрессивности (выразительности) высказывания».
Их особенности:
выделение и усиление какой-либо части высказывания
использование в художественной речи, иногда в публицистике
К стилистическим фигурам относятся:
Анафора – «единоначатие; повторение слова или группы слов в начале нескольких фраз или строф. Анафора придает произведению остроту и выразительность;
Анадиплосис - «стилистическая фигура: повтор заключительного созвучия, слова или словосочетания в начале следующей фразы или стихотворной строки»;
Эпифора – «повтор слова или группы слов в конце нескольких стихов, строф, колонов или фраз». Она противоположна анафоре;
Параллелизм - одинаковое синтаксическое построение соседних предложений или отрезков речи;
Инверсия - перестановка слов, нарушающая обычный порядок их в предложении; конструкция с обратным порядком слов;
Антитеза - стилистический прием, основанный на резком противопоставлении понятий и образов, чаще всего основывается на употреблении антонимов;
Оксюморон - сочетание слов с противоположным значением;
Градация - несколько слов или выражений, расположенных в порядке повышения или понижения эмоциональности;
Эллипсис - сознательный пропуск какого-либо члена предложения, подразумевающегося из контекста. Например, для придания динамизма и экспрессии пропускается сказуемое;
Умолчание - оборот речи, в котором автор преднамеренно недосказывает мысль, чтобы читатель сам догадался, какие слова пропущены. Умолчание нередко используется в разговорной речи;
Многосоюзие и бессоюзие. Многосоюзие по-другому называется полисиндетон. Он используется для того, чтобы подчеркнуть интонационно и логический подчеркнуть предметы. Чаще всего употребляются сочинительные и соединительные союзы и, ни. Противоположным стилистическим приемом является бессоюзие. «Отсутствие союзов придает высказыванию стремительность, насыщенность впечатлениями»;
Риторический вопрос - вопрос, не требующий ответа. Такие вопросы имеют яркую интонацию, которая выражает удивление, напряжение чувств. Риторическое восклицание - восклицательное предложение, передающее кульминацию чувств и эмоций: удивление, восторг, радость, гнев и т.д.
Риторическое обращение - обращение, которое носит условный характер.
Оно чаще всего встречается в монологических высказываниях.
Период - сложная синтаксическая конструкция, которая характеризуется ритмичностью, упорядоченностью частей и завершенностью содержания. Часто период строится как сложноподчиненное предложение с однородными придаточными, стоящими вначале.
Помимо тропов, фигур, средствами языковой выразительности являются стилистически окрашенная лексика и лексика ограниченного употребления. Слова с дополнительной экспрессивно-стилистической окраской часто употребляются в художественной речи. Именно поэтому произведения становятся более эмоциональными и выразительными. Слово играет главную роль в системе языковых средств. Это определяет его место в стилистике языка: слово - основная стилистическая единица.
Стилистическое расслоение лексики является центром внимания лексической стилистики.
Рассмотрим подробнее лексику русского языка с экспрессивно-стилистической точки зрения по Л. И. Рахмановой:
1. Лексика межстилевая (стилистически нейтральная)
2. Лексика книжных стилей
1) книжные слова
2) официально-деловая лексика
3) газетно-публицистические слова
4) поэтическая лексика
3. Лексика разговорного стиля
1) разговорные слова
2) просторечные слова
Однако большинство слов, используемых нами в речи, не закреплено ни
за каким стилем, такие слова встречаются в разнообразных условиях общения, в
текстах самых различных стилей. Они называются межстилевыми либо
стилистически нейтральными.
Межстилевая лексика - основа языка, самая стабильная часть словарного
состава. Стилистически нейтральная лексика не выражает оценку, она только
обозначает предметы, явления, свойства, действия.
Язык художественных произведений (а именно лексика) отличается
тем, что в нем могут использоваться не только слова различных
функциональных стилей русского литературного языка, но и элементы лексики
ограниченного употребления (диалектная, жаргонная, профессиональная и т.д.)
Глава 2. Анализ феномена толпы
2.1 Понятие и определение слова «толпа»
Толпа (др.-греч. ὄχλος — охлос) — большое скопление людей.
Толпа хаотична, хотя и не лишена некоторой организации. Организующим фактором может быть общий объект внимания, традиция, событие. Члены толпы часто находятся в сходном эмоциональном состоянии. Толпа описывается целым рядом параметров и характеристик, такими как количество собравшихся людей, направление и скорость движения, психологическое состояние и другие. Толпа является предметом исследования социальной психологии, которая в частности вводит классификации толпы по ряду признаков. В некоторых случаях толпа может представлять опасность для окружающих (например, погромщики) и для себя (в случае паники).
Определение толпы со стороны психологии
Понятие «толпа» вошло в состав социальной психологии, когда в мире происходили массовые революционные волнения (опять же, это рубеж 19-20 веков). По этой причине вначале под толпой понимались плохо организованные выступления пролетариата против правящего класса.
В настоящее время психология трактует термин «толпа» следующим образом: Толпа- бесструктурное и неорганизованное скопление людей, объединенных единым объектом внимания и одними чувствами в отношении него. Одним из отличительных признаков толпы можно назвать отсутствие (или потерю) осознанной и четкой общей цели.
Классификация толпы
В социальной психологии существует несколько классификаций толпы.
По степени организации:
Стихийная толпа. Возникает спонтанно, не организована какими-то лицами. К этому виду относятся такие толпы как толпа людей в метро или в фойе кинотеатра. Хотя они собрались по определённому случаю, у толпы как таковой нет зачинщиков.
Ведомая толпа — толпа, организованная лидерами. У такой толпы есть подстрекатели. Интересным видом ведомой толпы является флешмоб (англ. flash mob) — толпа людей, внезапно собирающаяся в одном месте и так же внезапно исчезающая. Флешмобы обычно организуются через интернет.
Организованная толпа — толпа, имеющая ярко выраженную организацию, упорядоченность. Понятие введено Гюставом Лебоном, который считал такие формирования, как рота солдат и даже заседание парламента, разновидностью толпы. Лебон также употреблял термин одухотворённая толпа, подчёркивая, что у толпы возникает своя собственная душа. Многие исследователи не соглашаются с таким расширенным толкованием и полагают, что толпой можно называть лишь неорганизованную массу народа.
Теорию толпы разрабатывал и российский исследователь Д.В. Ольшанский. Он считал, что толпа отличается отсутствием организационных правил и комплекса морально-этических норм. Сама толпа как живой организм оказывает только эмоциональное влияние на людей, в нее входящих, что делает последних примитивными, аморальными и, соответственно, опасными для себя и окружающей действительности. Массовое настроение, как считает Д.В. Ольшанский, является
результатом веры в завышенные обещания и обусловливает поведение толпы.
По характеру поведения людей:
Окказиональная толпа — сборище любопытствующих (зевак), например толпа, собравшаяся по случаю автомобильной аварии.
Конвенциональная толпа — толпа, собравшаяся по заранее известному поводу (фестиваль, карнавал и т. д.)
Экспрессивная толпа — толпа, выражающая общие эмоции (протест, ликование и т. д.).
Экстатическая толпа — толпа, объятая экстазом.
Действующая толпа — толпа, совершающая физические действия. Включает подвиды:
Агрессивная толпа — людская масса, совершающая деструктивные действия.
Паническая толпа — толпа, спасающаяся от кого-то (чего-то).
Стяжательская толпа — толпа, борющаяся за ценности.
Повстанческая толпа — толпа, противодействующая властям.
Динамика толпы
Если толпа или её части каким-либо образом перемещаются, то можно привести следующее деление:
Разреженная толпа — каждый составляющий её индивид может относительно свободно перемещаться в любом выбранном направлении.
Окаменевающая толпа — движение индивида возможно лишь в общем со всей толпой направлении, попытки же отклониться от него встречают всё возрастающее сопротивление.
Монолитная толпа — всякое индивидуальное независимое движение невозможно, давление в толпе превышает возможности человеческого организма, каждый озабочен лишь собственным выживанием, давка [2].
2.2 Психология толпы. Особенности поведения индивида в толпе
Феномен психического заражения, древний психический механизм, характерен для всех социальных животных и даже птиц. Вы видели когда-нибудь, как мгновенно и без видимой причины взлетает стайка воробьев? Это сработал эффект психического заражения. В животном мире и в древнейших сообществах предков человека психическое заражение выполняло очень важную функцию: объединение и совместные действия особей помогали спастись от внезапной опасности. В примитивных социумах, как правило, коллективный разум сильнее и эффективнее индивидуального. Проявление этого феномена можно выразить фразой: «Все побежали, и я побежал».
Казалось бы, человек давно уже обрел самостоятельность и способность мыслить и принимать решения вне зависимости от социума. Но в толпе под влиянием эмоций он эту способность утрачивает. Человек «заражается» чужими чувствами и передает их окружающим, тем самым усиливая общую экзальтированность. И чем сильнее бушует ураган эмоций (страха, ненависти, восторга), тем сложнее не попасть под их влияние.
Любой человек в толпе становится смелее, агрессивнее и безрассуднее, он может совершать поступки, на которые никогда бы не решился вне толпы, нарушать усвоенные с детства нормы и запреты.
Попадая в толпу, индивид приобретает ряд специфических психологических особенностей, которые могут быть совершенно не свойственны ему как индивиду. Появление этих свойств определяет его поведение в толпе.
Свойства человека толпы:
1) пониженный самоконтроль – снижается способность к произвольной регуляции собственного поведения и возрастает зависимость от толпы, он неосознанно подчиняется внешнему влиянию;
2) потеря индивидуальности и единение человека с толпой – люди в толпе постепенно утрачивают индивидуальные цели и намерения, происходит уравнение их психологических проявлений, их поведение становится похожим друг на друга. Индивиды, составляющие толпу вне зависимости от их образа жизни, занятий, характера и мыслительных способностей, превращаясь в толпу, образуют коллективную душу, заставляющую их чувствовать, думать и действовать совершенно иначе, чем чувствовал, думал и действовал каждый из них в отдельности. Толпа как система, состоящая из отдельных элементов (индивидов), объединенных вместе приобретает те качества, которые не были свойственны ни одному её элементу (индивиду) в отдельности;
3) бездуховность – приобретая коллективную душу, человек как бы теряет свою;
4) инстинктивность – преобладание инстинктивных желаний над волей, чему в немалой степени способствует анонимность и безответственность индивида в толпе. Наблюдается социальная деградация личности;
5) анонимность – индивидуальность человека теряется в «безликой массе», человек как бы оказывается в толпе безымянным. Анонимность создает ложное ощущение независимости от каких-либо связей, его руки «развязываются»;
6) безответственность – утрата чувства ответственности, являющегося сдерживающим началом для индивида;
7) неспособность удерживать внимание на одном и том же объекте и легкая переключаемость внимания, которая определяется внешними условиями;
8) снижение интеллектуальных качеств личности – толпа как бы уравнивает интеллект всех входящих в неё личностей взятых вне толпы;
9) некритичность мышления – воспринимаемая информация и собственное поведение индивида оцениваются им по заниженным нормам;
10) особенности переработки информации человека толпы заключаются в том, что он легко воспринимает разнообразную информацию, быстро перерабатывает ее и распространяет, при этом совершенно непроизвольно искажая, трансформируя воспринятую информацию, то есть порождая слухи;
11) бессознательность – в толпе происходит растворение сознательной личности. Человек толпы действует, не осознавая истинных мотивов опасности, жестокости, несправделивости и ужасности своих действий;
12) повышенная внушаемость – человеку толпы свойственна большая доверчивость к необычной информации, заведомо невыполнимым обещаниям, он может следовать невероятным, абсурдным призывам, лозунгам;
13) повышенная активность – обусловлена мобилизацией всех ресурсов индивида, благодаря чему в толпе человек может проявить такие физические качества, которые недоступны ему вне толпы (быстро бежать, поднять что-то тяжелое, высоко прыгнуть и т. д.);
14) чувство всемогущества и неодолимой силы, также способствует тому, что индивид поддаётся скрытым инстинктам;
15) состояние человека в толпе близко к гипнотическому трансу;
16) повышенная эмоциональность восприятия всего, что человек видит и слышит вокруг себя. Однако, человек не замечает оттенков, он воспринимает все впечатления в целом и не знает никаких переходов [5].
Толпа стала предметом интереса – прежде всего, художественного интереса – с начале XIX века у романтиков, для которых «толпа» – образ нерасчлененного множества людей, живущих отупляюще однообразной обыденной жизнью. Несмотря на то, что толпа состоит из множества индивидов, она обычно физически обозрима, и описывается в действии как его единый субъект. Толпа «жужжит» за обедом, «валит» в гостиную, «мазуркой занята», «не видит ничего».
В литературе встречаются выражения типа «орущая (галдящая, вопящая, разъяренная, притихшая) толпа», толпа может «стоять неподвижно», «застыть», а может, врываться куда-то, бежать, течь, заполнять собою пространство – храма, дворца, улицы или площади. В разных случаях толпу описывают как внимающую или ждущую, безразличную или агрессивную, паникующую или пассивную. Толпа может угрожать и быть преступной – грабить, врываться, захватывать, забить до смерти. Толпа может спасти, отбить жертву у насильника, палача. Политическая толпа стала решающим фактором ряда «бархатных» или «цветных» революций последнего десятилетия. Но и в этом случае речь идет обязательно о физически зримой, реальной уличной толпе.
Глава 3. Толпа как причина трагедии на Ходынском поле
3.1 Историческая справка
120 лет назад, 30 мая 1896 года, в Москве во время празднества по случаю воцарения Николая II на Ходынском поле произошла давка, получившая название Ходынской катастрофы. Точно число жертв неизвестно. По одной из версии, на поле погибло 1389 человек, около 1500 получили увечья. Общественное мнение обвинило во всем великого князя Сергея Александровича, который был организатором мероприятия, он получил прозвище «князь Ходынский». «Наказали» только нескольких второстепенных чиновников, включая московского обер-полицмейстера А. Власовского с помощником — их отправили в отставку.
Вовсю кипели работы на Ходынском поле, где 18 (30) мая намечалось народное гулянье с раздачей памятных царских подарков и угощений. Праздник должен был пройти по тому же сценарию, что и коронация Александра III в 1883 году. Тогда на праздник пришло около 200 тыс. человек, всех их накормили и одарили подарками. Ходынское поле было большим (около 1 квадратного километра), однако рядом с ним был овраг, а на самом поле было много промоин и ям, которые спешно прикрыли досками и присыпали песком. Служившее ранее учебным плацем для войск московского гарнизона, Ходынское поле ещё не использовалось для народных гуляний. По его периметру были возведены временные «театры», эстрады, балаганы, лавки. Врыли в землю гладкие столбы для ловкачей, на них развесили призы: от красивых сапог до тульских самоваров. Среди строений были 20 деревянных бараков набитых бочками со спиртным для бесплатной раздачи водки и пива и 150 ларьков для раздачи царских подарков. Подарочные кульки для тех времен (да и в настоящее время) были богатыми: памятные фаянсовые кружки с портретом царя, булка, пряник, колбаса, мешочек сластей, яркий ситцевый платок с портретом императорской четы. Кроме того, планировалось разбрасывать в толпе мелкие монеты с памятной надписью.
И предполагаемые подарки, и невиданные для простых людей зрелища, а также желание своими глазами увидеть «живого царя» и хоть раз в жизни поучаствовать в таком чудесной действии заставили огромные людские массы направиться на Ходынку.
Кроме того, по беспечности властей место для гуляний выбрали крайне неудачно. Ходынское поле, испещрённое глубокими рвами, ямами, траншеями, сплошь брустверах и заброшенных колодцах, было удобно для военных учения, а не для праздника с многотысячными толпами. Причём перед праздником не принял экстренных мер по улучшению поля, ограничившись косметическим обустройством. Погода была отличная и «предусмотрительный» московский люд решил провести ночь на Ходынском поле, чтобы первыми попасть на праздник. Ночь была безлунная, а люди все прибывали, и, не видя дороги, уже тогда стали попадать в ямы и овраги. Образовалась страшная давка.
Известный репортер, корреспондент газеты «Русские ведомости» В. А. Гиляровский, который единственный из журналистов провел ночь на поле, вспоминал: «Над миллионной толпой начал подниматься пар, похожий на болотный туман… Давка была страшная. Со многими делалось дурно, некоторые теряли сознание, не имея возможности выбраться или даже упасть: лишенные чувств, с закрытыми глазами, сжатые, как в тисках, они колыхались вместе с массой. Стоявший возле меня, через одного, высокий благообразный старик уже давно не дышал: он задохся молча, умер без звука, и похолодевший труп его колыхался с нами. Рядом со мною кого-то рвало. Он не мог опустить даже головы…».
Однако «отвратительное впечатление» не заставило Николая остановить праздник, на который со всех концов света съехалось множество гостей, и были потрачены крупные суммы. Сделали вид, что ничего особенного не случилось. Разбросанные посиневшие, изуродованные тела прибрали, все было замаскировано и сглажено. Большую часть тел отвозили на Ваганьковское кладбище. Около двадцати погибших обнаружили в колодце, расположенном напротив одного из буфетов. Он представлял собой довольно глубокую яму, закрытую деревянными досками, которые не выдержали сильного напора. Праздник над трупами, по выражению Гиляровского, шел своим чередом.
3.2 Повествование Б.Васильева о Ходынской трагедии
Борис Львович Васильев – советский и российский писатель, сценарист, автор книг о Великой Отечественной войне и исторических романов. Лауреат Государственной премии СССР и Премии Президента Российской Федерации. В 1997 году литератор получил премию имени Сахарова «За гражданское мужество». Также он был награжден орденами «За заслуги перед отечеством» 2 и 3 степени. В 2002 году стал членом Комиссии по правам человека при президенте РФ.
Борис Васильев был обеспокоен утратой обществом исторической памяти, накопленной Россией за многовековой период ее существования. Он утверждал: «Да, историю – не в записи, разумеется, - исправить невозможно, но можно – и нужно! – попытаться сгладить последствия деяний прошлого, если эти деяния сказываются в дне сегодняшнем». Писатель постоянно напоминал о необходимости установления и поддержания приоритета культуры. Потеря исторической памяти, господство исторического незнания, по мнению писателя, медленно, исподволь убивает нацию. Также он размышлял об уничижительном отношении власти к народу, взаимосвязи территории и уровня жизни в России.
Борис Васильев в своих работах практически всегда делал конец мрачным и драматичным, так как он считал, что литература не должна утешать. Он показывал, насколько мир жесток и сколько в нем опасности, обнажал людские души, чтобы у читателей просыпалась совесть и они учились доброте и сочувствию.
Вместе с произведением «Утоли мои печали» Васильев объединил еще 5 произведений, в которых представил читателям героическую, возвышенную и трагическую судьбу интеллигенции, ее деяния и заблуждения.
Роман «Утоли моя печали» был написан в 1997 году. Самые яркие и горькие страницы этого романа повествуют о Ходынской трагедии, произошедшей при коронационных торжествах последнего русского царя Николая II, когда жуткая давка унесла не одну сотню жизней, и стала мрачным предзнаменованием грядущих несчастий для династии и государства. Но, разумеется, Б. Васильев не ограничивается описанием лишь этого события. В романе мы находим размышления о русской интеллигенции, о чести и долге, о моральном выборе главных героев, о мучительном чувстве вины и ответственности за поступки… Центральная фигура романа – Наденька Олексина. На страницах книги мы неоднократно встречаемся с ее описанием – «натура активная и весьма самовлюбленная», имеющая «непреодолимую потребность доказать собственную самостоятельность», мечтавшая стать «настоящей писательницей», «фантазерка и выдумщица». Надя, как и все женщины этой семьи, ищет свою судьбу, не желая идти проторенной дорожкой от первого бала к помолвке, а потом к замужеству. Она решается на дерзкий шаг: стать «известной журналисткой, а уж потом, набравшись идей, и писательницей».
Женщинам в начале XX века в газетах было не место, но Наденька была уверена, что вполне справится. Да и как иначе, если кругом шумит Москва, в доме бывает столько интересных людей, тот же известный корреспондент Василий Иванович Немирович-Данченко! Окрыленная внезапной публикацией своего первого творения в «Задушевном слове», Наденька «с невероятным подъемом принялась строчить рассказы. Ей казалось, что идей у нее – великое множество, что стоит только их занимательно записать – и успех обеспечен... А рассказы не приняли». Разумеется, Наденька была обескуражена и рыдала два дня. Горячо любимый ею приемный отец Роман Трифонович Хомяков объяснил это так: «Литература – не сюжетики, литература – а русская в особенности – запас идей. А он тобою, Надюша, извини, исчерпан. Новые идеи ты можешь обрести только в жизни…». Что ж, она решает, что не боится жизни, при ее-то непосредственности, тонком уме и богатом воображении, впечатлительности и сентиментальности, авантюризме и романтичности натуры! Еще и В.И. Немирович-Данченко уязвил ее самолюбие неосторожным высказыванием: «Дамы берут интервью только в Америке…., так что не забивайте этим свою прелестную головку. Вы – сказочница и по письму, и по натуре. Смотрите волшебные сны и пишите деткам сказки». Ах, как часто нас задевают чужие мнения, суждения и выводы, и мы спешим доказать себе или кому-то свою состоятельность и компетентность! Вот и Наденька «хотела великому корреспонденту нос утереть», и тут же вспомнила о завтрашнем народном празднике на Ходынском поле, где будет множество простых москвичей, чьим мнением о коронации государя единодушно пренебрегла вся Московская пресса». Надежда решила, что первыми ее репортажами станут истории тех, кто придет на Ходынку за государевыми подарками, совсем забыв о предсказании прозорливого репортера: «Русского человека очень легко превратить в толпу. А толпа – всегда зверь. Скопище вмиг потерявших рассудок людей, потерявших разум, заветы Нагорной проповеди, элементарные приличия, общечеловеческую мораль, нравственность, сострадание к ближнему своему. Человек в толпе возвращается туда, откуда вырвался с неимоверным трудом, – в первозданную дикость, живущую инстинктами». Но где уж тут внимать словам собеседника, когда в голове уже крутится план «мести»: «Я такой соберу материал, выведу таких оригинальных типов, подслушаю такие разговоры, что вы… Вы покраснеете с досады…».
3.3.Анализ поведения толпы в романе
Изначально на Ходынке формировался конвенциональный тип толпы, т.к. каждый пришедший на поле знал об объявленном заранее массовом развлечении с раздачей подарков «от царя». Собравшийся люд следовал определенным нормам поведения – горожане занимали очередь «за гостинцами» и строго ее соблюдали, деловито беседуя между собой. На Ходынском поле собралось более 500 000 человек, что значительно превысило вместимость площади. Устроители же народного гуляния не удосужились принять подобающие меры по предотвращению давки: «Солдат, от которых прятались в овраге, вообще не было. Они еще не успели подойти к началу официальной раздачи, потому что было только шесть часов утра…».
От продолжающих прибывать москвичей, от укрупнения толпы, она начинает приобретать иное качество. Толпа становится экспрессивной – все более растет напряжение и возбуждение от длительного ожидания подарков, снижается самоконтроль. Эмоции обостряются до предела, и от недавнего дружелюбия горожан не остается и следа. Собравшиеся москвичи превращаются в одну «злобную темную толпу»: «Не клейся тут, не клейся, - зло зашипел женский голос. – Из-за вас, проныр, и нас разгонят. … На нищету нашу поглядеть пришла?».
Чей-то крик: «Подарков всем не хватит!», – стал сигналом для превращения толпы экспрессивной в стяжательскую, главным желанием который было заполучить заветный узелок. «Полицейский офицер, заметив обе толпы – стоящую и бегущую от оврага – выпалил для острастки несколько раз в воздух, заорав во всю мощь: «Выдавай подарки! Выдавай! Сомнут!». Этот крик послужил командой не столько буфетчикам, сколько тесно спрессованной, стонущей, топчущейся на месте толпе. Она ринулась вперед, разбрасывая полицейскую шеренгу. И полицейские со всех ног бросились врассыпную, спасая собственные жизни. Буфетчики начали разбрасывать узелки с подарками прямо в наседающую массу, раздались дикие крики, затрещали доски самих буфетов. Буфетчики, не глядя, торопливо метали узелки с подарками прямо в народ, увеличивая толкотню, сумятицу и острое желание во что бы то ни стало ухватить заветный царский дар». В этом описании мы не находим у горожан ни благородных мотивов, ни ощущения праздника, а ведь изначально они собирались на гуляние, народное веселье, но о нем уже никто и не помнит – урвать бы узелок.
К рассвету мы находим не праздничных горожан, а сформировавшуюся стяжательскую толпу, в которой «не бывает ни первых, ни последних, в ней нет концов и нет начал, в ней все равны великим равенством перед смертью. Единственным всеобъемлющим равенством для всего сущего на земле. Об этом знал каждый, попавший в гущу живых, об этом знала и безмолвно вопила каждая живая косточка».
Как только в толпе на Ходынке появились первые жертвы, она стала приобретать иное качество – толпа становится панической. Страх за свою жизнь, ожесточенная борьба за свое существование являются основными желаниями такой толпы. Повлиять на стремительное развитие событий в этой толпе уже невозможно. Согласно архивным данным, кто-то на Ходынке все же пытался остановить опасный процесс, запев «Спаси, Господи, люди твоя». Песня была подхвачена, но коллективное пение лишь на время замедлило давление, продолжавшее по инерции усиливаться. Обезумевшие от страха люди топтали попадавших под ноги, теряли сознание и гибли в тесноте.
По динамике - монолитная толпа — всякое индивидуальное независимое движение было невозможно, давление в толпе превышало возможности человеческого организма, каждый был озабочен лишь собственным выживанием.
Таким образом, проанализировав главу 7 романа, мы выявили тот факт, что толпа сравнительно легко превращалась из одного вида в другой в следующей последовательности: конвенциональная – экспрессивная – стяжательная – паническая.
Внимательно «наблюдая» по страницам романа за Наденькой, мы замечаем ее очевидную трансформацию. Вспомним, какой она пришла на Ходынку. Решительная, целеустремленная, собранная, воодушевленная и довольная: «У Наденьки было радостное ощущение, что ей уже удалось заполучить материал для рассказа, и очень хотелось послушать других людей с другими историями». Надежда умилялась и восхищалась такой непосредственности и такой душевности пришедших на поле немного уставших от постоянных трудов работяг: “Как же непосредственно они умеют слушать! – поразилась Надя. – И как благодарно, с каким искренним чувством…”. И это ее радовало и трогало, как простой московский люд умеет ценить и любить собственное искусство». Увиденное впечатлило Надю, и это помешало ей почувствовать нарастающие тревожные нотки. Да и не знала дворянка Надя Олексина, воспитанная и выращенная в благородном обществе, на что способен «простой московский люд». Это отлично знала ее горничная: «Уйдем, барышня, – тревожно шепнула Феничка. – И темно там, и страшно. Пойдемте лучше к солдатам. Может, господ офицеров найдем, с ними поспокойнее». Поведение девушек еще целесообразное, обдуманное и логичное, только все более нарастает «какое-то внутреннее беспокойство», и все же Надя «хорохорится». И только когда запущенные процессы стали уже необратимыми, Надежда «ощутила вдруг возникшую в ней неосознанную панику». Но было слишком поздно: «Овражная масса подхватила их, втянула, всосала в себя». И в этой толпе у благородной Нади, как впрочем, и у всех в этой сумятице, исчезает мораль, одухотворенность, и сострадание к другим. Этих категорий просто нет в затуманенных головах: «Личной воли уже не существовало, она перетекла, растворившись в общей воле толпы. Остались одни ощущения, главным из которых стал ужас. Не осмысленный страх, а дикий, животный ужас детства, сна, внезапного падения в пропасть. Это было ощущение неминуемого конца, и Надя восчувствовала его». Именно это «ощущение конца» заставило Надю спастись.
На примере изменений, происходивших с Наденькой на Ходынке, хотелось бы еще раз подчеркнуть, что в толпе человек приобретает ряд специфических психологических особенностей, которые могут быть ему совершенно не свойственны в других обстоятельствах.
Личность в толпе характеризуют следующие черты:
- Независимо от социального положения или уровня образования, человек будет чувствовать и реагировать «как все» – вместе со всеми стоять или бежать, кричать или молчать. На психологическом языке этот феномен называется «заражаемость» – склонность человека подражать действиям толпы.
- Личность регрессирует: актуализируются низшие, более ранние по происхождению пласты психики, когда контроль над действиями еще не сформирован. Становясь частицей толпы, личность как бы опускается на несколько ступеней ниже в своем развитии. У человека обнаруживается склонность к произволу, жестокости и свирепости. Индивид в толпе претерпевает изменение и интеллектуальной деятельности: снижается возможность рациональной переработки воспринимаемой информации, и в своем поведении он начинает руководствоваться инстинктами. В толпе человек не склонен обуздывать эти инстинкты потому, что толпа анонимна и ни за что не отвечает. Все эти феномены (заражаемость, регрессия, инстинктивность) мы можем найти в небольшом отрывке романа: «Ничего она (Надя) сейчас не помнила и ничего не соображала […], инстинкт самосохранения повелевал действовать именно так. И он же категорически запрещал самостоятельно предпринимать что бы то ни было. Пытаться вырваться, развернуться в иную сторону, выбрать свою скорость и свое направление. Нет, нет, она должна была, обречена была, подчиняться только общим законам, тем, по которым существовала вся эта обезумевшая толпа…».
- Ощущение анонимности в толпе приводит к безответственности и вседозволенности. Затерявшись «в массе», человек перестает отвечать за собственные поступки. Участник толпы оказывается в ней как бы безымянным. Отсюда и та напористость, доходившая до жестокости, с которой некоторые действующие лица романа выбирались из толпы на Ходынке: «По головам тесно – плечом к плечу, руками не шевельнешь – зажатых, сдавленных людей порой уже лезли мальчишки, а то и вполне взрослые парни, упираясь сапогами во что придется. В беззащитные лица, затылки, спины, плечи».
- Аморфность: в толпе полностью стираются индивидуальные черты людей, исчезает их оригинальность и личностная неповторимость. Гений Б. Васильева рисует нам именно эту картину: «Масса людей со своими характерами, походкой, лицом, темпераментом, возрастом, наконец, превратилось в Живое Безголовое Чудовище, клеточкой которого стал каждый человек […] Мыслящее начало растворилось в тупом коловращении, в скольжении без смысла и цели, в движении ради движения».
Часто люди, пережив такую ситуацию долго не могут прийти «в себя». У них сохраняются чувства страха, вины, горечи, опустошения, подавленности, которые могут длиться годами. На психологическом языке такое состояние называется посттравматическим стрессовым расстройством. Это и произошло с нашей героиней. Обратимся к ее состоянию. К полудню следующего дня находят уже совсем другую, изменившуюся Надю: пережившую давку, страшный бег в толпе, бег по тем, кто упал, по мертвым и еще живым. Как вновь собрать ее душу «по старым чертежам»? Чем склеить, сшить разлетевшиеся кусочки, когда «глаза показывали четкие, фотографические сцены дикой толчеи ходынского рассвета, налитые кровью, распухшие лица, тупое, бесконечное, навязанное всем топтание в чудовищно тесном, почти замкнутом пространстве […]; а уши продолжали слышать вопли, стоны, крики, густую матерную брань хрипящих мужских надорванных глоток, женские визги. […] Даже ноздри до физической боли резало воспоминание о запахе толпы. Это был запах непередаваемой и необъяснимой чудовищный запах объятой ужасом толпы. […] И кожа продолжала упорно помнить все прикосновения, слияния мокрых, липких тел, мокрых спин, ... ручьи стекавшего по телу пота, мокрых вздыбленных волос, твердость сухой почвы под ногами»? Как справиться с чувством горечи за погибшую из-за ее каприза, сиюминутной прихоти Феничку? Чтобы снять с себя вину за сотни раздавленных и за истерзанную Феничку, Надежда едет со своим будущим мужем в Соловецкий монастырь, к старцу Епифанию, искать умиротворения, тишины и спокойствия от иконы пресвятой Богоматери «Утоли моя печали». Непоколебимая вера в Бога и Божественный промысел была основной стратегией совладения с любыми стрессовыми ситуациями, любой потерей и печалью в конце XIX века. И, конечно, это вера ей помогла: «Наденька не помнила обратной дороги, потому что продолжала рыдать. Рыдать громко, беззастенчиво, с надрывом, и долгожданные слезы текли по ее лицу. И от них с каждым шагом на душе становилось все легче и легче». С точки зрения психологии, слезы являются выражением очищающего, преображающего человека раскаяния. Однако, «чудес не бывает: то, что погибло на Ходынском поле в Наденьке Олексиной, погибло, увы, навсегда. Умение видеть волшебные сны, сочинять рассказы и сказки, мечтать о журналистской работе – все, все решительно осталось в прошлом и без всяких воспоминаний». Несмотря на то что вскоре, после октября 1917 года, Наденька, как и десятки дворян, здесь же, на Соловецких островах, беззвучно погибнет, опыт каждого человека драгоценен, не зря писатель взялся за перо: «Новое время поет новые песни, но и из старых песен слова не выбросишь», – пишет Б. Васильев. «История отваги, чести и достоинства верных сынов и дочерей, навеки канувшей в Лету России» дает их потомкам недостающий, психологически достоверный жизненный опыт. А в уста Наденьки, тяжело пережившей гибель людей на Ходынском поле, автор вкладывает пророческие слова: «Ходынский колокол был колоколом по России».
В картине, нарисованной глазами героини и волнующегося за нее автора, отчетливо видно полное бездействие властей, не предусмотревших такого развития событий и не принявших меры по защите людей в случае каких-либо беспорядков. Равнодушие к тому, как пройдет народное гуляние, резко контрастирует с высоким пафосом церковной коронации монарха и его торжественным обетом.
Глава 4. Средства создания художественного образа толпы в романе
Б. Васильева «Утоли моя печали»
События, которые произошли в течение 15-20 минут, описаны Васильевым в главе 7 столь подробно, что воспринимаются читателем как длящиеся бесконечно. Автор использует как художественные, так и лингвистические средства создания образа, чтобы добиться такого эффекта восприятия времени. Эффект длительности времени также достигается за счет многочисленных деталей в описании движения толпы.
4.1 Художественные средства создания образа толпы
Портрет
«Портрет» толпы
< Перед ними стояла толпа. Стояла молча, странно раскачиваясь, и из глубины ее то и дело раздавались стоны и крики. А толпа стонала и раскачивалась, раскачивалась и стонала, не двигаясь с места.>
< Из оврага выросла вдруг задыхающаяся, распаренная крутым подъемом живая человеческая волна. Овражная масса подхватила их, втянула, всосала в себя и помчала туда, куда рвалась сама.>
< Этот выкрик послужил командой не столько буфетчикам, сколько тесно спрессованной, стонущей, топчущейся на месте толпе. Она ринулась вперед, разбрасывая полицейскую шеренгу.>
< Куда в данный момент семенило все это огромное, потное, жадно хватавшее широко разинутыми ртами пропыленный воздух людское скопище.>
< Масса людей со своими характерами, походкой, лицом, темпераментом, возрастом, наконец, превратилась в Живое Безголовое Чудовище, клеточкой которого стал каждый человек: в толпу, повязанную единой волей самоуничтожения.>
Портреты людей в толпе
< Багрово-синее, раздутое женское лицо с вытаращенными глазами, с запекшейся в ноздрях и на подбородке кровью. >
< У этого тела были руки, которыми оно упиралось в Надину спину, колени, ощутимо бившие ее в бедра, голова с твердым подбородком и короткой бородой, жесткой щеткой проезжавшей по ее волосам.>
< Увидела страшное, распухшее женское лицо с широко раскрытыми, выдавленными из орбит, навеки остановившимися глазами. Они смотрели прямо на нее, в упор на нее.>
Портреты толпы и отдельных людей, в нее попавших, подчеркивают бессмысленность и ужас происходящего на Ходынке, усиливают ощущение неизбежности конца, смерти всех сюда пришедших.
Толпа с первого ее описания предстает перед нами как Живое страшное существо, обладающее силой, властью над беспомощными людьми, желающее их уничтожить.
Авторская характеристика
Автор раскрывает свое отношение к толпе, образовавшейся на Ходынском поле, как полноценному герою произведения, имеющему свой характер, темперамент, особенности поведения, совершающему цепь поступков, преследующему определенную цель. Посредством авторской интонации и прямой оценки-характеристики толпы, поведение которой автор анализирует, являясь сторонним наблюдателем, он передает нам свое отношение к происходящему. Основные чувства, которые он испытывает, это недоумение и ужас.
< Поток, в который попала Надя, – а таких отдельных потоков образовалось много, семенил, точнее, бежал, семеня изо всех сил, молча. Слышалось только громкое, единое по вдохам и выдохам дыхание, точно бежали не люди, даже не стадо, а – зверь. Косматый и беспощадный зверь, сотворенный растерявшими облик человеческий и уже озверевшими людьми.>
< В толпе не бывает ни первых, ни последних, в ней нет концов и нет начал, в ней все равны великим равенством перед смертью. Единственным всеобъемлющим равенством для всего сущего на земле. Об этом знал каждый, попавший в гущу живых, об этом знала и безмолвно вопила каждая живая косточка. И все это вместе помалу копилось и в человеке, и в каждой его клеточке, а накопившись до предела, приобретало иное качество. Масса людей со своими характерами, походкой, лицом, темпераментом, возрастом, наконец, превратилась в Живое Безголовое Чудовище, клеточкой которого стал каждый человек: в толпу, повязанную единой волей самоуничтожения. Мыслящее начало растворилось в тупом коловращении, в скольжении без смысла и цели, в движении ради движения, потому что остановка всегда означала чью-то мучительную смерть.>
Пейзаж
< Густое облако желтой пыли уже поднялось над десятками тысяч людей. А пыль, поднятая топчущимися на малом пространстве ногами, была столь густа и невесома, что и в полутора аршинах ничего нельзя было разглядеть. Легкая сама по себе, она легко взмывала над землей, но тут же пропитывалась испарениями пота и дыхания десятков тысяч разинутых ртов, утяжелялась, не относилась легким, почти неощутимым ветерком и непроницаемым облаком зависала над головами. Это облако перекрыло солнце, которое лишь тускло просвечивало сквозь желтую поволоку. Огромный оранжевый диск солнца без лучей, висящий где-то за сплошной желтой пеленой глинистой пыли. Будто солнце чужой планеты, еще не заселенной человеком разумным.>
< Мертвое лицо с выпученными глазами уплыло в желтый глинистый туман.>
< Небо – единственное пространство, оставшееся свободным.>
Пейзажные зарисовки в романе сопровождают развитие внешних событий, являются средством психологической характеристики героини романа Наденьки, подчёркивают ее душевное состояние. Девушка с ужасом понимает, что здесь, на Ходынском поле ее ждет смерть, она уже не видит света белого, облако пыли перекрыло даже солнце, люди задыхаются от пыли, возникает предчувствие, что близится конец света.
4.2 Лингвистические средства создания образа толпы
Эпитеты
Эпитеты, характеризующие толпу: задыхающаяся, раздавленная, спрессованная, стонущая, топчущаяся, орущая, хрипящая, звериная, неуправляемая, озверевшая; вращающиеся живые воронки, людские коловращения, тупое коловращение, смертная круговерть в пыли , человеческая волна, косматый и беспощадный зверь; гигантская гидра, Живое Безголовое Чудовище.
Эпитеты, характеризующие людей: озверевшие, зажатые, сдавленные, беззащитные лица, копошившиеся живые люди, цепкие умирающие руки, мертвые, изломанные и опущенные плечи, след их истерзанных ступней.
Эпитеты, характеризующие душевное состояние, эмоции людей: дикий животный ужас, бесчувственно огромный ужас
Сравнения
Сравнения используются автором для создания яркой, выразительной картины происходящей трагедии:
< из оврага вместе с паром поднимался странный гул, пугающий, как стихия. И нарастающий, как стихия >
< пар, будто живой >
< многие скользили на собственных ступнях, как на лыжах >
< единое, короткое, частое, как у загнанной лошади, дыхание толпы >
< пот, который коркой застывал на лице, ручьями тек по груди >
< За них, как за зубья шестерен, невольно цеплялись из сопредельного ряда, выбивая из гнезда, увлекая за собой >
Поток, в который попала Надя, – а таких отдельных потоков образовалось много, семенил, точнее, бежал, семеня изо всех сил, молча. Слышалось только громкое, единое по вдохам и выдохам дыхание, < точно бежали не люди, даже не стадо, а – зверь. Косматый и беспощадный зверь, сотворенный растерявшими облик человеческий и уже озверевшими людьми >
Гиперболы
< Напор сзади был столь велик, столь зверино безжалостен и неодолим, что давка и ужас давно превратили ее слезы в обильный пот, который коркой застывал на лице, ручьями тек по груди, по спине, по животу, по бедрам >
< Трупы уже копились перед ними >
<… заваленных трупами дощатых буфетов >
< Пот течет по лицу, разъедая глаза >
< груда бьющихся на земле и друг на друге еще живых человеков >
Автор, используя гиперболы, дает нам свою оценку происходящего, так как гипербола всегда отклоняется от объективной оценки явлений. Он с ужасом наблюдает движение толпы.
Метафоры
< Мыслящее начало растворилось в тупом коловращении >
< Воля людей перетекла, растворилась в воле толпы >
< Ужас настолько объял всю душу ее >
< гуща живых >
< На нее сразу обрушилась беспросветная тьма >
< толпа, повязанная единой волей самоуничтожения >
Олицетворения
Многочисленные олицетворения подчеркивают мысль автора о том, что толпа – это живой организм со своей волей, противостоять которой невозможно. Толпа сильнее людей, она несет разрушение и смерть.
Толпа всасывает, втягивает, рвется, врезается, семенит, стонет
< Сзади напирала толпа, которая ничего не видела, ничего не понимала и ничего не желала понимать >
< топтавшаяся на месте и долго терпевшая толпа >
< Об этом знала и безмолвно вопила каждая живая косточка >
< Очередь притиснутая к ним, расплющенная, задушенная, истоптанная и раздавленная, лежала на земле >
< Возник новый поток, такой же орущий, стонущий, хрипящий, звериный и неуправляемый >
< общая воля толпы >
< вырываясь из цепких умирающих рук >
< толпа выволокла >
< содрогания их единого потока >
< Из оврага выросла вдруг задыхающаяся, распаренная крутым подъемом живая человеческая волна >
< Овражная масса подхватила их, втянула, всосала в себя и помчала туда, куда рвалась сама >
Метонимия
Придает изображаемому предметную наглядность, эмоциональность, а самое главное – подчеркивает, что в толпе уже нет целого человека, личности со своей волей, характером, есть только «распадающиеся» части: ноги, руки, тело, спина, лицо.
< мертвое лицо с выпученными глазами уплыло в желтый глинистый туман >
< голая нога лягнула, сбив шапку, и сразу исчезла, торопясь туда, где буфетчики метали подарки >
< до того, как каблуки семенивших позади успели на нее наступить >
< Надя слышала слова бегущей впереди спины >
< А за нею бежало тело. У этого тела были руки, ноги, голова >
< Надя была плотно зажата между неизвестной спиной и неизвестным телом >
< потому что ноги этого тела первыми пройдутся по ней >
Оксюморон
безмолвный вопль (< единый безмолвный вопль всего существа >)
Объединяя два слова с противоположными смыслами, автор вызывает у читателя следующую ассоциацию: люди кричат изо всех сил о помощи, о желании жить, спастись, но их никто не слышит. Это возможность еще раз подчеркнуть глубокую трагичность происходящего на Ходынском поле. Для этого автором используется и градация, данная в порядке повышения эмоциональности
Градация
Это был единый безмолвный вопль всего ее существа, каждой ткани, каждого нерва и каждой клеточки…
Употребление слова «человеков» вместо признанной грамматической нормы множественного числа «людей» тоже не случайно. Автор подчеркивает, что люди в толпе перестают быть таковыми, в них просыпается животное начало, они давят, т.е. убивают друг друга, чтобы спастись самим.
Глаголы действия, движения:
стояла, раскачивалась, стонала, втащила (2 раза), отрезала (2 раза), повлекла, обвела, вытолкнула, выволокла, втянула, всосала, помчала, рвалась, ринулась, врезалась. Мыслящее начало полностью отступило и подчинилось движению толпы, которая олицетворена автором.
Безличные глаголы:
закружило, оторвало, разворачивало, вертело, развернуло (3 раза), прижало, несло, пронесло, погнало, завертело. Эти глаголы представляют действие как происходящее само собой, независимо от деятеля, т. е. без действующего лица и предмета. Автор, используя их, подчеркивает мысль, что толпа совершает все действия будто не по своей воле, люди, оказавшись в толпе, перестают контролировать ход дальнейших событий, ими управляет неведомая, несущая смерть сила.
Заключение
Через художественное изображение трагедии и через призму восприятия ее глазами главной героини Наденьки Б. Васильеву удалось передать то, что невозможно отразить в официальных документах, какими бы подробными они ни были. В этом описании отражена психология никем не управляемой толпы, жаждущей даровых подарков в честь торжества. Картина передана динамично, полна трагизма, в ней показано, как перестает существовать личная воля и как она переходит в волю толпы, подчиняющей себе каждого, кто попал в водоворот ее хаотического движения.
Для того чтобы усилить впечатление от нарисованной картины народного бедствия, автор использует разнообразные изобразительно-выразительные средства языка: эпитеты, метафоры, сравнения, олицетворения, метонимию, гиперболы, оксюморон и градацию. Важнейшими из них являются, на наш взгляд, олицетворения и метонимии, подчеркивающие главную мысль писателя: толпа - живой организм со своей сильной волей, и если человек оказался в его власти, то это Живое Безголовое Чудовище обязательно раздавит, уничтожит его.
Образ толпы полно не раскрылся бы, если бы не рассматривался в контексте отношения персонажей романа к происходящим событиям. Даже сам автор раскрывает свое отношение к толпе, образовавшейся на Ходынском поле, как полноценному герою произведения, имеющему свой характер, темперамент, особенности поведения, совершающему цепь поступков, преследующему определенную цель. Посредством авторской интонации и прямой оценки-характеристики толпы, поведение которой автор анализирует, являясь сторонним наблюдателем, он передает нам свое отношение к происходящему. Основные чувства, которые он испытывает, это недоумение и ужас. Его задача как писателя, мы считаем, состоялат в предупреждении властям и народам о той опасности, которая может возникнуть в движении толпы, одержимой чем угодно: радостью, желанием даров, злобой, ненавистью или чувством мщения.
Использованная литература и источники
Васильев Б.Л. Утоли моя печали / Б. Васильев. – М.: Вагриус, 2005. – 352 с.
Источник: Справочник школьника: 5—11 классы. — М.: АСТ-ПРЕСС, 2000
Источник: Федотов О.И. Основы теории литературы: Учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений: В 2 ч. - М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС, 2003. - Ч.1 .https://classlit.ru/publ/teoria_literatury_i_dr/teoria_literatury/khudozhestvennyj_obraz_proizvedenija_sozdanie_khudozhestvennogo_obraza/87-1-0-460
Л.К.Антощук. Феномен толпы в русской прозе 1900-х годов. Статья первая. Л.Н.Андреев. Томский государственный педагогический университет
Приемы создания образов-персонажей https://forpsy.ru/works/konspekt/lektsiya-76/
Средства создания художественного образа https://studbooks.net/590366/literatura/sredstva_sozdaniya_hudozhestvennogo_obraza
Толпа. https://studfile.net/preview/4269082/
1.Источник: Федотов О.И. Основы теории литературы: Учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений: В 2 ч. - М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС, 2003. - Ч.1 https://classlit.ru/publ/teoria_literatury_i_dr/teoria_literatury/khudozhestvennyj_obraz_proizvedenija_sozdanie_khudozhestvennogo_obraza/87-1-0-460
2. dik.academic.ru/dic.nsf/ruwiki/118331
3. psychologist.tips/1332-psihologiya-tolpy-vidy-tolp-kak-upravlyat-tolpoj.html
4. lektsii.com/2-38005.html
5.https://shpargalum.ru/gosudarstvennyij-ekzamen-po-speczialnosti-psixologiya-lichnosti-(bakalavriat)/soczialnaya-psixologiya/psixologiya-tolpyi.html
Ольшанский Д.В. Психология масс. – М., 2002
. Лебон Г. Психология масс. – М., 1985
4. pikabu.ru/story/tragediya_na_khodyinskom_pole_4235067
syl.ru/article/345170/istoriya-i-prichinyi-davki-na-hodyinskom-pole
http://libsurkov.ru/psihologi/metod/razdavit%20dazhe%20svyatyny.pdf«Раздавит даже святыню» (психологические особенности поведения человека в толпе по мотивам произведения Б. Васильева): методические рекомендации / сост. О.Ю. Одинцова; отв. за вып. Н.Н. Щепеткова; ГУК ЯО «Областная юношеская библиотека им. А.А. Суркова», отдел психологической поддержки молодежи. – Ярославль, 2010. – 19 с.
6. Николадзе М. Она страшна, раздавит даже святыню / М. Николадзе // ОБЖ. Основы безопасности жизнедеятельности. – 2006. - № 9. – С. 18-20 (заглавие титульного листа).
https://lifeinbooks.net/pisateli/vasilev-boris-lvovich-1924-2013/