XII Международный конкурс научно-исследовательских и творческих работ учащихся
Старт в науке
Мозговая активность во время лжи
Автор работы награжден дипломом победителя III степени
Полная версия работы доступна во вкладке "Файлы работы" в формате PDF
Введение
В современном мире тема изучения мозга является очень актуальной. Головной мозг – сложнейший орган, он еще малоизучен, и исследования в данном направлении очень важны как для научного сообщества, так и для социума.
Исследования, наблюдения и эксперименты в области лжи, процессов ее формирования, выражения и использования в повседневной жизни актуальны, в первую очередь для полиции, адвокатуры, судебных процессов. Полученные данные о мозге и формировании лжи могут быть полезными в медицине, например нейробиологии, неврологии, а также психиатрии. Данные, полученные с помощью главного способа изучения работы мозга – функциональной магнитно-резонансной томографии, позволят углубиться в процессы, происходящие в мозге и совершить новые открытия в этой области науки.
Ложь является сложнейшим процессов, стоит на стыке биологии, психологии и социологии. Она включает в себя последовательное формирование, анализ информации о действительности и образе ложного «объекта». Чтобы ложь была убедительной, она должна быть правдоподобной и соответствовать предыдущей информации, а это требует множества усилий. Основная сложность анализа данного феномена заключается в том, что процесс лжи невозможно смоделировать, а также исследовать на мозге животных. Кроме того, ложь каждого человека сугубо индивидуальна, что также усложняет процесс изучения. Поэтому с уверенностью можно сказать, что любые в данной области исследования имеют высокую ценность.
Цель: исследовать ряд когнитивных процессов, происходящих в головном мозге во время лжи.
Задачи:
изучить области мозга, задействованные в процессах лжи;
просмотреть индивидуальные различия в корыстной лжи;
установить наличие когнитивных издержек лжи.
Глава 1. Литературный обзор
Структуры головного мозга, участвующие в формировании лжи
Головной мозг представляет собой сложную совокупность взаимосвязанных структур и систем. Каждая нейрокогнитивная функция основывается на связанной работе одновременно многих областей мозга, поэтому, основываясь на главной теме реферата – лжи, хотелось бы осветить мозговые структуры, непосредственно задействованные в ее формировании и воспроизведении.
Неокортекс [1] отвечает за ложь и все высшие нервные функции, такие как внимание, контроль речи, логику. У млекопитающих он почти не развит, чуть больше он развит у приматов, а у человека занимает 95 % коры больших полушарий головного мозга. Префронтальная кора – самая сложная часть неокортекса, область протекания большинства когнитивных процессов. В поле ее ответственности находится контроль поведения, а также способность генерировать ложь. Верхняя лобная кора (верхняя дорсолатеральная префронтальная кора), средняя лобная кора (дорсолатеральная кора), нижняя фронтальная кора (вентролатеральная фронтальная кора) и нижняя лобная кора (нижняя лобная извилина) – части префронтальной коры головного мозга, отвечают, в частности, за выбор между правдой и ложью. Она активизируется во время принятия человеком решения врать или нет, и ее активность заметна, даже если в итоге выбрана честность. Кроме того, дорсолатеральная префронтальная кора контролирует, чтобы человек не выдал себя во время лжи.
Поясная извилина (цингулярная кора) [2] находится между префронтальной корой и мозолистым телом, играет роль центра координации между деятельностью зрительной и соматической систем, что необходимо для выражения эмоций, способности отличать условный мир обмана от реальности вокруг, не путаться в созданной лжи.
Амигдала [3] – миндалевидное тело в белом веществе височной доли, несет ответственность за эмоции: влияет на чувство счастья, тревожности и злости, влияет на сексуальную ориентацию, самооценку, симпатию к другим людям. Когда человек пытается соврать, амигдала активируется: зеркальные нейроны, отвечающие за нашу способность к эмпатии и определению нейтроны других людей, имитируют их чувства и сигнализируют амигдале, что ложь потенциально расстраивает собеседника.
Орбитофронтальная (вентральная) префронтальная кора и вентромедиальная префронтальная кора головного мозга могут «маркировать» информацию вокруг специальными «маркерами сомнения». Они отвечают за проверку мозгом истинности информации, а также способны вызывать у человека скептицизм и сигнализировать об обмане.
Полосатое тело идентифицирует ценность лжи и вознаграждение за нее.
Стриатум позволяет идентифицировать индивидуальные различия во корыстной лжи.
Лобные кортификальные цепи принимают участие в формировании патологической лжи. Передняя островковая часть отвечает за такие функции, как сострадание и сочувствие, вкус, восприятие, моторный контроль, самосознание, когнитивные функции и межличностный опыт, что связано с психопатологией.
Островок Рейля активируется в мозге, когда человек говорит неправду, и отвечает в том числе за контроль над температурой тела, обеспечивая так называемый «эффект Пиноккио», обнаруженный учеными из Университета Гранады. Они просили испытуемых соврать и сканировали их инфракрасным светом, в 80 случаях из 100 носы холодели на 1,2 градуса, а лбы нагревались (7).
Патологические лгуны
Патологическая ложь – это фальсификация, совершенно несоразмерная какой-либо видимой цели, она может быть обширной и очень сложной и проявляться в течение многих лет или даже всей жизни.
В ходе исследований на здоровых людях, которые лгут или симулируют нарушения памяти, была обнаружена повышенная двусторонняя активация префронтальной коры во время лжи. К примеру, исследование (5) показало, что у патологических лжецов увеличиваются объемы белого вещества в некоторых префронтальных субрегионах, особенно в орбитофронтальной коре головного мозга (увеличение на 22 –26%), нижней лобной коры (увеличение на 32–36%) и средней лобной коры (увеличение на 28–32%) [4].
Важным исключением было то, что не было обнаружено увеличения белого вещества для верхней лобной коры. Такого увеличения можно было бы ожидать на основании результатов исследования фМРТ (см. главу 2.3.), в котором была обнаружена активация верхних лобных отделов коры головного мозга во время задачи обмана, включающей двигательные реакции. Исследование, использующее потенциально реалистичную задачу лжи, включающую вербальный ответ, обнаружило префронтальную активацию именно в вентролатеральной и орбитофронтальной коре головного мозга, но не в верхней лобной коре. Это может частично объяснить увеличение белого вещества в вентральной (орбитофронтальной коре), вентролатеральной (нижней фронтальной коре) и нижнем дорсолатеральном аспекте (средней лобной коре), но не в верхней дорсолатеральной (верхней лобной коре).
Увеличение объема белого вещества в этих префронтальных областях может привести к более быстрому обмену информацией внутри лобно-кортикальных цепей у патологических лжецов. Таким образом, повышенное содержание белого вещества в этих субрегионах префронтальной коры у лжецов может предрасполагать к сохранению образа жизни, основанного на патологической лжи и симуляции.
Одна интерпретация увеличения белого вещества в вентральных и латеральных не верхних лобных областях может заключаться в том, что ранее существовавшие вариации в префронтальной структуре могут предрасполагать людей к патологической лжи. С другой стороны, в нескольких исследованиях (5) утверждается, что длительные тренировки могут вызывать региональное увеличение объема белого вещества. В случае лжи вполне вероятно, что чрезмерный обман постоянно активирует префронтальный контур, лежащий в основе лжи, что приводит к необратимым изменениям в морфологии мозга.
Использование передовых методов визуализации, таких как визуализация с тензором диффузии, для оценки нейронной связи может позволить более тщательно исследовать тонкие аномалии, ответственные за патологическую ложь (см. главу 2.3.).
Индивидуальные различия в когнитивных процессах
Представленный анализ психофизиологического взаимодействия (2) показал, что индивидуальные различия во лжи были связаны с выявленной с помощью функциональной магнитно-резонансной томографии связностью между вентромедиальной префронтальной коры головного мозга, правой нижней лобнойизвилиной и дорсолатеральной префронтальной корой. Что еще более важно, независимо от типа решения, нейронные паттерны левого хвостатого отростка и вентромедиальной префронтальной коры во время фазы принятия решения могут быть использованы для прогнозирования индивидуальной степени нечестности. Исследование продемонстрировало, что ложные решения существенно различаются от человека к человеку по функциональным связям и паттернам нейронной активации, которые можно использовать для прогнозирования отдельных степеней нечестности.
В экспериментах без учета индивидуальных различий, анализ на уровне группы может привести к неправильной идентификации ключевых регионов или неверной интерпретации наблюдаемых результатов. Настоящее исследование (2) продемонстрировало, что ложные решения существенно различаются от человека к человеку по функциональным связям и паттернам нейронной активации, которые можно использовать для прогнозирования степени нечестности.
Среди нейровизуализационных исследований лжи часто использовались два основных типа экспериментальных парадигм. Первый тип называется «ложь по инструкции». В нем экспериментаторы проинструктировали участников делать правдивые или ложные утверждения, главным образом, давая ложные или правдивые подсказки. Основным преимуществом этого типа парадигмы является то, что исследователи могут легко спланировать эксперимент и проанализировать данные нейровизуализации. Результаты эксперимента относительно последовательны: «нечестные» ответы обычно активировали двустороннюю дорсолатеральную и вентролатеральную префронтальную кору, медиальную верхнюю лобную кору, переднюю островковую часть, переднюю цингулярную кору, нижнюю теменную дольку и заднюю теменную кору. Большинство из этих регионов играет важную роль в исполнительном контроле. Несмотря на последовательные выводы, парадигма «инструктированной лжи» страдала несколькими недостатками, такими как слабая практическая обоснованность и неспособность уловить индивидуальные различия при принятии нечестных решений.
В последнее время для более обоснованного исследования лжи использовалась парадигма «спонтанной лжи». В парадигме этого типа участникам разрешено решать, лгать ли. В отличие от результатов исследований с инструктированной ложью, в данных исследованиях были обнаружены смешанные или противоречивые результаты. Например, дорсолатеральной префронтальной корой обычно активируется, когда участникам приказывают лгать. Однако, когда участники принимают собственное решение, как ложь, так и правдивость связаны с более высокой активностью в дорсолатеральной префронтальной корой. Такие неоднозначные результаты в парадигме этого типа связаны с индивидуальными различиями в принятии ложных решений как на поведенческом, так и на нервном уровнях.
Потенциальные области, на которые могут повлиять индивидуальные различия в частоте лжи, могут быть идентифицированы путем сравнения лжи и правды, особенно у нечестных людей, принимающих собственные решения, то есть у патологических лжецов. Более ранние исследования показали, что ложь активировала вентромедиальной префронтальной коры головного мозга, дорсолатеральной префронтальной корой по сравнению с сообщением правды. Эти регионы принадлежат лобно-теменной сети, которая имеет сильную связь с когнитивным контролем. Однако без учета разной частоты лжи среди участников прямое сравнение лжи и правды может упустить ключевую информацию. Например, сравнивая нейронную реакцию честных и нечестных людей, можно наблюдать участие различных нейронных механизмов.
На поведенческом уровне индивидуальные различия в лжи могут отражаться в разной частоте лжи и времени реакции у разных людей. На нервном уровне индивидуальные различия в лжи могут приводить к разным паттернам активации в областях мозга, особенно связанных с когнитивным контролем и функциональной связью между ними. Дополнительные когнитивные ресурсы: более активное участие дорсолатеральной префронтальной коры, вентромедиальной префронтальной коры головного мозга и нижней теменной дольки – будут потрачены на принятие честных решений у более нечестных людей, тогда как честные ответы ближе к варианту по умолчанию для более честных людей. Если были исследованы корреляции между нейронными паттернами и чертами или личными ценностями честности, были обнаружены разные нейронные паттерны. Участники с более высокими психопатическими чертами показали изменения нейронной активности и функциональной связности в вентромедиальной префронтальной коре головного мозга и сетях мозжечка, что можно было использовать для прогнозирования их улучшенной способности лгать после практики. Для участников, высоко ценивших честность, наблюдалась более сильная связь между областями, связанными с когнитивным контролем: дорсолатеральной префронтальной корой, дорсомедиальной префронтальной корой и нижней лобной корой, когда затраты на ложь были высокими. Исходя из этих результатов можно утверждать, что вариации в поведении лжи могут быть связаны с различиями в нервных системах.
Помимо областей когнитивного контроля, активность в областях мозга, связанных с продуцированием вознаграждения и кодированием ценностей, может отличаться у разных людей. Когда ложные решения сопровождают денежные последствия, процесс денежного вознаграждения и оценки субъективной ценности может задействовать область, кодирующую связанные системы мозга, такие как полосатое тело и вентромедиальную префронтальную кору. Полосатое тело и вентромедиальная префронтальная кора головного мозга реагируют на ложь и правду по-разному. Люди прибегают к лживому поведению, исходя из разных целей, и вентромедиальная префронтальная кора головного мозга реагирует неодинаково, принимая честные решения либо исходя из корыстных целей, либо для более высоких социальных задач. Стриатум и вентромедиальной префронтальной коры головного мозга также чувствительны к прибылям и убыткам, вызванным нечестными или честными действиями.
Области кодирования ценностей чувствительны к индивидуальным различиям во лжи. У людей с высоким уровнем корыстолюбия активность полосатого тела была выше, когда у них была возможность солгать себе по сравнению с другими. Взятые вместе, области когнитивного контроля и кодирования субъективных ценностей не только различают процесс лжи и правды, но и отражают индивидуальные различия в лжи.
Глава 2. Практика обмана и когнитивные издержки лжи.
Практическое доказательство того, что ложь требует усилий
Когнитивные теории обмана утверждают, что преднамеренная и успешная ложь требует больше когнитивных ресурсов, чем правда. Лжецы должны создать историю, следить за реакциями партнера по взаимодействию, следить за тем, чтобы их история оставалась последовательной, контролировать поведение, которое может сигнализировать о лжи или стрессе, и скрывать правду и препятствовать ее раскрытию. Более высокая активация областей мозга, участвующих в когнитивном контроле, предполагает, что люди, которые лгут, заняты сложной познавательной задачей, что усложняет сохранение нормального поведения.
Несмотря на предположение, что врать когнитивно сложнее, чем говорить правду, ложь далеко не всегда приведет к поведению, которое подчеркивает это дополнительное умственное усилие, например, к уменьшению движений тела и увеличению времени отклика. Единственный способ объяснить более длительное время отклика при обмане — это предположить, что главное когнитивное усилие оказывается направленным на то, чтобы подавить правдивый ответ. Таким образом, эксперименты (3) предоставляют прямые доказательства того, что сокрытие правдивого ответа является фактором, способствующим увеличению времени реакции на ложь.
Выделяются различные механизмы, с помощью которых подавление может привести к более медленному времени отклика. Одна из возможностей состоит в том, что ложь — это многоступенчатый, по сравнению с правдой, механизм последовательной обработки блоков информации, в котором правдивый ответ сначала извлекается и входит в рабочую память, затем он отклоняется, потому что ложь необходима, а затем извлекается ложный ответ. Более четкая альтернатива заключается в том, что процессы, лежащие в основе подавления истины, происходят в долговременной памяти параллельно, а не в последовательной краткосрочной памяти. Когда человек говорит правду, решения определяются фактом или памятью и поэтому относительно свободны от затрачивания дополнительных ресурсов.
Одной из причин задержки лживого отклика является наличие нескольких возможных вариантов того, как именно соврать. Соответственно, человеку необходим ресурс на то, чтобы определиться с так называемым «сценарием» обмана, что затруднит создание ответа, когда он лжет, чем когда говорит правду, потому что будет сложнее выбрать один отклик среди других. Кроме того, ложь и правда различаются по способу построения. Часто бывает, что доступно более одной возможной лжи. В этом случае конкретная ложь должна быть явно выбрана из ряда альтернатив. Чтобы ложь была убедительной, она должна быть правдоподобной и соответствовать предыдущей информации, поэтому выбор такой лжи вводит дополнительные ограничения. Истины, с другой стороны, кажутся генерируемыми автоматически, без необходимости всегда выбирать «какую» истину, поскольку стимулирующие вопросы нужно просто оценивать по отношению к известной информации. Процедуры, необходимые для выбора используемой лжи и проверки достоверности, могут быть когнитивно «дорогостоящими» в эксплуатации. Хотя нет прямых доказательств того, как люди оценивают правдоподобие потенциальной лжи, есть косвенные свидетельства того, что создание сложной лжи обходится дорого. Если человеку необходимо следить за правдоподобием лжи, то для более сложной лжи это будет сложнее.
Недавние исследования с использованием изображений мозга показали повышенную активацию областей мозга, связанных с рабочей памятью, когда люди лгут. Дополнительная цена лжи не может быть ограничена долговременной памятью. Ложь подразумевает сознательное решение не говорить правду. Теперь, поскольку рабочая память обычно связана с осознанием, ложь должна включать правдивые ответы, поступающие в рабочую память и подавляемые в рабочей памяти. Более того, возможно, что оценка содержания вопроса как компонент процесса принятия решений способствует увеличению времени генерирования лжи. Данная цена также вызвана отклонением от обычной коммуникативной позиции.
Таким образом, исходя из представленного материала (3), можно прийти к трем выводам. Во-первых, ложь включает в себя скрытие правдивой информации, а подавление или отклонение ответа по умолчанию увеличит время ответа. Во-вторых, выбор говорить ли правду может быть сопряжен с расходами, как и выбор лгать ли. Поэтому решение отказаться от обычного типа общения может быть дорогостоящим, и хотя это часто будет связано с решением солгать, это не обязательный компонент лжи. И наконец, ложь часто требует большего выбора при ответе, чем правдивость. Обычно правда только одна, но есть много возможных вариантов лжи. Выбор того, какую ложь использовать, - трудная задача, и это увеличивает время, необходимое для формирования обмана.
Влияние тренировок в обмане на когнитивные затраты на ложь
Хотя общепринято считать, что ложь требует когнитивных издержек, а правда является стандартной, доминирующей реакцией, меньше единодушных в том, является ли эта когнитивная цена неизменной или ее можно изменить на практике. Например, патологические лжецы так часто лгут, что ложь становится автоматической реакцией, а не исключением, требующим усилий. Таким образом, можно ожидать, что именно такие люди испытывают меньше когнитивных трудностей, когда лгут. То же самое касается подозреваемых в совершении преступлений, которые подвергаются допросу и тщательно отрабатывают свою историю, или людей, которые говорят одну и ту же ложь так часто, что начинают считать свою ложь правдой.
Исследования (1) показали, что после тренировок в обмане разница между обманными и правдивыми ответами уменьшается. Этот вывод показывает, что практика могла иметь некоторое влияние на когнитивные издержки лжи. К примеру, используя тест лжи Шеффилда, недавно была оспорена идея о том, что когнитивные издержки лжи не поддаются практике. В стандартной версии этого задания автобиографические вопросы отображаются на экране компьютера, и участники дают ответы да или нет, используя один из двух разных ключей ответа. Вопросы могут быть двух разных цветов, и участникам предлагается солгать, если вопрос представлен одним цветом (испытания лжи), и говорить правду, если он имеет другой (испытания истины). В контрольной группе, в которой 50% испытаний лжи и 50% испытаний правды, они обнаружили, что ложь требует больше когнитивных ресурсов, чем рассказ правды, о чем свидетельствует более медленное время отклика и большее количество ошибок при испытаниях лжи по сравнению с испытаниями правды
Также в исследовании (1) участники эксперимента были разделены на две контрольные группы: в первой при опросах участникам было необходимо отвечать честно, во второй – ложно, а на итоговом опросе группы менялись местами. Испытуемые второй группы во время тренировок сталкивались с множеством допросов, в которых они лгали, а «испытания правды», в которых были необходимы исключительно честные ответы, были относительно редкими, и в результате эти участники на контрольных допросах быстро реагировали на «испытания лжи» и медленнее на «испытания правды», что привело к снижению когнитивных издержек обмана. И наоборот, в группе, говорящей правду, «испытания правды» были очень частыми, что приводило к быстрым правдивым ответам и более медленным лживым ответам, и, таким образом, приводило к более высокой энергетической ценности лжи. В эксперименте исследовали, влияет ли практика лжи или правды на эти когнитивные издержки, и было обнаружено, что лгать стало труднее для участников из группы частой правды, чем для участников из группы частой лжи. Результаты эксперимента показывают, что, если испытуемые обязаны правдиво отвечать на поддающиеся проверке вопросы, они могут столкнуться с большими трудностями, когда лгут по решающему компрометирующему вопросу. Когнитивные издержки лжи могут быть снижены для конкретной хорошо отрепетированной лжи. В контексте судебно-медицинской экспертизы это может означать, что подозреваемый, который повторяет одну и ту же ложь снова и снова, например, в полиции, для адвоката и перед судьей, может испытывать меньшую когнитивную нагрузку во время генерирования обмана. При повторяющейся лжи нейронные реакции могут когнитивно, на нейробиологическом уровне отражать правду, тем самым затрудняя обнаружение лжи из-за того, что энергозатратность обмана значительно снизится.
Таким образом, исследования подтверждают гипотезу о том, что ложь становится менее требовательной в когнитивном отношении, когда участники часто лгут, и что ложь становится когнитивно более сложной, когда участники часто говорят правду. Более того, эти эффекты не были связаны с исходными различиями между группами испытуемых, и практика разоблачения конкретной лжи со временем имела стойкий эффект, что позволяет предположить, что обнаружение хорошо натренированной лжи может оказаться сложной проблемой.
Современные методы исследование и раскрытия лжи.
Главным методом является функциональная магнитно-резонансная томография (фМРТ) – разновидность магнитно-резонансной томографии, которая проводится с целью измерения нейронной активности головного или спинного мозга. Метод основывается на том, что мозговой кровоток и активность нейронов мозга связаны между собой. Когда область мозга активна, приток крови к этой области увеличивается. Также изменяются относительные концентрации богатой и бедной кислородом крови в области активации. Эти изменения и фиксируются томографом, в результате чего получаются снимки активности мозга.
С помощью метода фМРТ можно очень точно, вплоть до миллиметров, определить, какие структуры мозга работали во время выполнения определенного задания, а также как эти структуры взаимодействовали между собой, передавая информацию. Полученные выводы о когнитивной деятельности мозга дает возможность понять, как из согласованной работы частей мозга складываются высшие психические функции. Получив снимки разных людей можно установить индивидуальные особенности человека, по которым впоследствии попробовать предсказать способности и предрасположенности, и, в частности, установить картину нейронных цепочек вспышек активности структур мозга при обработке информации, создании и воспроизведении лжи.
Измерения полиграфа отражают деятельность периферической нервной системы, которое сводится всего к нескольким параметрам. МРТ дает возможность увидеть тысячи различных участков мозга в высоком разрешении. Результаты исследования ученых Пенсильванского университета показали, что сканирование мозга с помощью фМРТ более эффективно при диагностике лжи, чем традиционный тест на полиграфе, измерения которого отражают деятельность периферической нервной системы, сводящуюся к нескольким параметрам: технология полиграфа фиксирует косвенные признаки волнения, такие как частота сердечного ритма, повышение потоотделения и давления и предполагает наличие обмана на основе скачков этих показателей вверх или вниз. Было доказано, что у экспертов неврологии без опыта в детекции лжи, при использовании данных томографии, шанс обнаружить обман на 24% выше, чем у профессиональных полиграфологов, работающих с записями детектора лжи. Но так как основу лжи составляют сложные цепочки когнитивных процессов, то отслеживание активности мозговых зон служит более эффективным способом регистрации обмана. Лабораторные исследования показали, что МРТ может выявить обман с точностью в 90% (6).
По мнению, представленному в американском научном журнале «The Journal of Clinical Psychiatry», на сегодняшний день полиграф остается единственным физиологическим детектором лжи, который широко используется во всем мире. Результаты такой экспертизы принимаются в большинстве судов США, и кроме того, все сотрудники секретных организаций перед приемом на работу проходят испытания на детекторе лжи уже на протяжении почти 30 лет. Полиграф широко используется для правительственных проверок и допуска к секретной информации. Тем не менее, проверка детектором не считается 100% эффективной. И если функциональная МРТ в ближайшем будущем будет использоваться вместе с привычным детектором лжи, вероятность получить достоверную информацию будет максимальной. Комбинация этих инструментов станет хорошим помощником в работе судебно-медицинских экспертов.
Помимо фМРТ существует современная методика структурной визуализации вещества головного мозга – диффузионно-тензорная магнитно-резонансная томография (8) – относительно новый метод прижизненной количественной и качественной оценки направленности диффузии воды в мозге человека, позволяющий количественно и качественно оценивать микроструктуру проводящих путей головного мозга. Исключительностью методики является способность отследить многие микроструктурные изменения вещества головного мозга, которые не визуализируются на обычных магнитно-резонансных изображениях. ДТ-МРТ может быть полезна при диагностике многочисленных заболеваний белого вещества головного мозга: травмах, нарушениях мозгового кровообращения, опухолях головного мозга, криптогенной эпилепсии, рассеянном склерозе, туберозном склерозе, болезнях Паркинсона и Альцгеймера, ВИЧ-инфекции, болезни Краббе, церебральной адренолейкодистрофии, алкогольной или гипертонической энцефалопатии, митохондриальных энцефаломиопатиях и многих других заболеваниях.
Заключение
На основании материалов исследованной литературы были рассмотрены и сопоставлены некоторые когнитивные процессы, связанные с патологической и симуляционной ложью. С опорой на анализ статистических и экспериментальных данных было доказано, что наличие когнитивных издержек лжи существует, и из данных научных исследований по данной тематике, можно утверждать, что ложь поддается тренировочной практике на когнитивных уровнях, что может привести к снижению энергетических затрат на ее формирование и обработку.
Резюмируя вышесказанное, возможно сделать вывод о том, что научная область, изучающая нейробиологическую природу лжи достаточно малоизучена, и ряд исследованной информации может требовать пересмотра для уточнения выводов.
Приложения
[1] Неокортекс, префронтальная кора головного мозга
[2] Цингулярная кора (поясная извилина)
[3] Амигдала
[4]
Объемы префронтального белого вещества с коррекцией всего мозга в нижней лобной коре (IFC), средней лобной коре (MFC), орбитофронтальной коре (OFC) и верхней лобной коре (SFC) у патологических лжецов (черный), нормальный контроль (серый) и антисоциальный контроль (белый). Вертикальные линии обозначают усредненную погрешность.
Список использованных источников:
Van Bockstaele, B., Verschuere, B., Moens, T., Suchotzki, K., Debey, E., & Spruyt, A. (2012). «Learning to Lie: Effects of Practice on the Cognitive Cost of Lying». Frontiers in Psychology, 3.
Yin, L., & Weber, B. (2018). «I lie, why don’t you: Neural mechanisms of individual differences in self-serving lying». Human Brain Mapping.
Williams, E. J., Bott, L. A., Patrick, J., & Lewis, M. B. (2013). «Telling Lies: The Irrepressible Truth?» PLoS ONE, 8(4), e60713.
Yang, Y., Raine, A., Lencz, T., Bihrle, S., Lacasse, L., & Colletti, P. (2005). «Prefrontal white matter in pathological liars. British Journal of Psychiatry», 187(04), 320–325
Yang, Y., Raine, A., Narr, K. L., Lencz, T., LaCasse, L., Colletti, P., & Toga, A. W. (2007). «Localisation of increased prefrontal white matter in pathological liars». British Journal of Psychiatry, 190(02), 174–175.
Charles C. Dike, Madelon Baranoski and Ezra E. H. Griffith«Pathological Lying Revisited»Journal of the American Academy of Psychiatry and the Law Online September (2005), 33 (3) 342-349;
Я. Торитенко «Что происходит в мозге, когда мы врём», Машины и механизмы №171, декабрь 2019.
Левашкина И., Серебрякова С., & Ефимцев А. (2017). «Диффузионно-тензорная мрт — современный метод оценки микроструктурных изменений вещества головного мозга (обзор литературы)». Вестник Санкт-Петербургского университета. Медицина, 11(4), 39-54.