XII Международный конкурс научно-исследовательских и творческих работ учащихся
Старт в науке
КОГНИТИВНЫЙ ПРОЦЕСС ФОРМИРОВАНИЯ ГЕНДЕРНОЙ МЕТАФОРЫ В АНГЛИЙСКОМ ЯЗЫКЕ
Автор работы награжден дипломом победителя III степени
Полная версия работы доступна во вкладке "Файлы работы" в формате PDF
ВВЕДЕНИЕ
Данная работа представляет собой обзор научных исследований когнитивных процессов формирования субъективной реальности. Проблема соотношения сознания и языка, а также влияние иных ментальных процессов, остается, на сегодняшний день, по-прежнему «острой» и вызывает горячие споры. Человеческий мозг уникальным способом структурирует тот поток информации, сохраняет, сгруппировывает и формирует специфический код, в результате чего осмысление коммуникативной функции языка перешло на новый уровень. Интерес научного сообщества обратился к изучению знакомых лингвистических явлений с позиций новых интерпретационных возможностей. Гендерномаркированная метафора стала объектом, позволяющим отследить структуру и способ организации идеализированных когнитивных моделей, отвечающих за получение и ментальную обработку информации.
Цель исследования – определить особенности языковых средств реализации национально-обусловленных моделей гендерной метафоризации, а также их речевого воплощения с целью выявления актуальных компонентов значения, конструирующих идентичность в сознании современного носителя
Представленная цель предполагает решение следующих задач исследования:
1) изучить подходы к определению когнитивной категории, теоретических принципов ее исследования, ее структурной и содержательной организации;
2) в лингвокогнитивном и лингвокультурологическом освещении рассмотреть концептуализацию и категоризацию как основные мыслительные процессы, позволяющие выделить когнитивные классификационные признаки посредством анализа языковых единиц;
3) проанализировать контекстуальное окружение гендерномаркированной субстандартной лексики с целью выявления национально-специфического компонента значения, определяющего категорию гендер в рассматриваемой лингвокультуре.
Материалом исследования послужила лексика субстандарта английского языка, которая извлекалась из словарей нестандартной лексики. Основными источниками стали словари: Longman Dictionary of English Language and Culture; Spears R. A. NTC’s Thematic Dictionary of American Slang; Thorne T. Dictionary of Modern Slang, «Русско-английский словарь ненормативной лексики» под редакцией Д.И. Квеселевича.
Актуальность проведенного исследования определяется его антропоцентрической направленностью и связью изучаемых теоретических вопросов с актуальными проблемами лингвистики. Сложность в описании нейрофизиологической интерпретации чувственного образа не потеряли актуальности и даже, напротив, стали обсуждаться с новой силой в научном сообществе. Формирование антропоцентрической парадигмы привело к повороту как общелингвистических, так и метафорических изысканий в сторону человека. Все больший интерес вызывают не столько процессы, происходящие внутри языка, сколько процессы взаимосвязи языка и мышления.
Степень изученности вопроса. Метафора как одно из основных языковых средств, обнаруживающее базовые принципы работы сознания, активно рассматривалась в последние десятилетия отечественными и зарубежными учеными. К основным работам можно отнести следующие труды: В.Ю. Апресян, Н.Д. Арутюнова, Ю.Н. Караулов, Э.В. Будаев, В.Г. Гак, В.З. Демьянков, В.Н. Телия и других. Исследования зарубежных авторов, освещающих вопросы формирования и функционирования метафорических значений, представлены трудами Дж. Лакоффа, М. Джонсона, Маккормака, М. Блэка и др.
Личный вклада автора работы в решение избранной проблемы заключается в работе со словарями субстандартной лексики, которая позволяет проанализировать концепты «мужчина» и «женщина» в свете современных идей когнитологии и гендерной лингвистики и позволяет уточнить имеющиеся представления о способах и характерах манифестации базовых концептов в периферийных языковых континуумах.
ГЛАВА 1. Теоретические основы когнитивных исследований в современном гуманитарном знании
Отличительной чертой разнонаправленных научных исследований XX века является интерес к вопросам соотношения языка и мышления, а также способам описания ненаблюдаемых сторон познавательного процесса. Так появилось междисциплинарное направление, объединившее теорию познания, когнитивную психологию, нейрофизиологию, когнитивную лингвистику и теорию искусственного интеллекта. Когнитивный поворот, произошедший в последние десятилетия в отечественной и зарубежной лингвистике, привел к смене фокуса исследований некоторых гуманитарных наук, а также способствовал появлению новых направлений. Получили развитие теоретические основы таких направлений когнитивистики, как когнитивная антропология, изучающая и сравнивающая когнитивные категории в культурном и этническом аспектах; когнитивная нейролингвистика, рассматривающая ментальные процессы в основе речетворения и постулирующая речь в качестве инструмента накопления и систематизации знаний; психолингвистика, исследующая связи между языком, мышлением и сознанием. В качестве самостоятельных областей изучения выделились когнитивная социология и когнитивное литературоведение. Сегодня научное сообщество находит возможным говорить о существовании когнитологии, поскольку «почти в каждой гуманитарной ветви знания выделилась специальная область, связанная с применением когнитивного подхода и когнитивного анализа к соответствующим объектам данной науки» [17, с. 10-11]. Отечественные ученые определяют когнитивную лингвистику как отрасль знания, представляющую собой одну из наук когнитивного цикла, наряду с когнитивной психологией, этологией, нейробиологией и т.п., сложившуюся в 70 годы ХХ века и определяющую язык как когнитивный инструмент презентации, кодирования и преобразования информации [2, 2009]. Более конкретно ее определяют как междисциплинарное направление, интегрирующее усилия психологов, лингвистов, философов, логиков, психолингвистов, математиков, программистов, антропологов и т.п. с тем, чтобы получить наиболее достоверное представление о работе человеческого сознания [6, с. 8]. Зарубежными исследователями чаще используется термин «когнитивная грамматика» (впервые появившийся в статье Дж. Лакоффа и Г. Томпсона «Представляем когнитивную грамматику» в 1975 г.), что связывают с более широкой интерпретацией второго компонента. Из особенностей употребления термина в отечественном языкознании можно отметить его тесную связь с термином «когнитивная семантика», что может вызывать трудности в определении типа отношений между ними: синонимия или включение [27, 1998].
1.1. Историко-научные основы изучения гендерно-маркированных метафор
Исследование метафоры привлекало внимание ученых еще с античных времен исключительно в рамках риторического подхода. Метафора рассматривалась как фигура речи, стилистическое украшение, однако, в ХХ веке возникло принципиально новое понимание этого феномена. Дж. Лакофф и М. Джонсон предложили революционное толкование метафорического переноса – как базовой ментальной операции процесса образования новых структур информации и знаний на основе уже имеющихся. Такое открытие было бы невозможно без принципиального изменения в ХХ веке научной парадигмы – перехода к антропоцентрическому подходу, который поставил во главу угла изучение человека и, в частности, изучение человеческого мышления, восприятия действительности, процесса возникновения новых знаний и появления новых идей. Появлению когнитивного подхода в лингвистике способствовал тот факт, что метафорический перенос привлек внимание философов не как утилитарный риторический прием, а как семантически двуплановый объект, характеризующийся категориальным сдвигом. В 1873 году выдающийся немецкий философ Ф. Ницше пишет статью «Об истине и лжи во вне нравственном смысле», в которой утверждает следующее: «Это побуждение к образованию метафор – это основное побуждение человека, которое нельзя ни на минуту игнорировать, ибо этим самым мы игнорировали бы самого человека…» [24], здесь впервые сформулирован тезис, впоследствии подтвержденный Дж. Лакоффом и М. Джонсоном, об изначальной метафоричной природе человеческого сознания. К. Г. Юнг выдвигает предположение о существовании в человеческом сознании глубинных, иррациональных, мифологических структур знаний, которые он назвал архетипами, находящими свое языковое выражение в виде метафор. В 1962 году идею базовой метафоры развивает американский аналитический философ Макс Блэк. В работе «Models and Metaphors» он написал следующее: «Конечно, метафоры опасны — и, возможно, наиболее опасны в философии. Но запретить их использование — значит намеренно ограничить способности нашего разума к поиску и открытию» [1, с. 159]. Здесь уже принципиально обозначен метафорический перенос как способ построения новых знаний о мире путем переноса хорошо известных свойств и характеристик ранее изученной области. Он также считается одним из основоположников интерактивной теории метафоры, которые предлагают исключить возможность буквального подхода к осмыслению метафоры, но представляют ее как взаимодействие двух различных идей. Такая точка зрения преобладает в современной метафорологии. М. Блэк предпринимает попытку рассмотрения метафоры как некоей языковой интерактивной модели и выделяет ее отдельные структурные характеристики – фрейм и фокус. Сущность метафорического взаимодействия идей по М. Блэку, лежит в области общепринятых ассоциативных связей. Теория фрейма, выдвинутая Максом Блэком, получила развитие в работах Марвина Минского, специалиста в области искусственного интеллекта. М. Минский выдвинул предположение о том, что знания в памяти хранятся в виде особых целостных структур, фреймов. Фреймы состоят из базовых элементов – слотов, и образуют древовидную структуру в виде графов [23, с. 3]. Аналогичный способ упорядочивания информационных структур применили американские лингвисты Дж. Лакофф и М. Джонсон в описании метафорических концептов в своей главной работе «Метафоры, которыми мы живем». Их теория, получившая в дальнейшем название «когнитивная революция» или «когнитивный переворот», в настоящее время является одним из самых актуальных подходов к изучению метафоры. Дж. Лакофф и М. Джонсон выдвинули постулат о принципиальной метафоричности человеческого мышления, согласно которому метафора является базовой ментальной операцией, лежащей в основе взаимодействия с миром, получения новых знаний и создания представлений, «наша обыденная понятийная система, в рамках которой мы думаем и действуем, по сути своей метафорична» [18, с. 25]. Архетипичный набор базовых образов, хранящийся в обобщенной памяти человечества – человеческом бессознательном – представляет собой поле информационных структур – источников для метафорического переноса в новые, неизученные области. Гипотеза инвариантности предполагает однонаправленный перенос с частичным сохранением структуры сферы источника [18, с. 3]. В дальнейшем эта гипотеза подвергалась сомнению и даже критике. Ряд ученых считает, и не без оснований, что существует и обратное влияние структуры сферы-мишени на сферу-источник. В рамках когнитивного подхода метафорический перенос структур знаний из одной сферы в другую является основой создания национальной языковой картины мира. Когнитивный подход, разработанный Дж. Лакоффом и М. Джонсоном, был принят в отечественной лингвистике целиком, без изменений и дополнений. Альтернативных подходов в настоящий момент не предложено, терминология заимствована. Различия в номинации терминов когнитивного подхода вызваны вариациями перевода. Влияние когнитивистики было достаточно сильным, чтобы сместить фокус изучения метафоры с прагматического аспекта на семантический. В целом ХХ век охарактеризовался для метафорологии переходом от сугубо лингвистического к междисциплинарному подходу. В результате синтетического осмысления метафорического переноса в рамках философии, лингвистики, когнитивистики и других дисциплин родилось новое понимание этого языкового феномена, расширилось поле изучения связи между языком и мышлением, появилось базовое понимание механизмов связи между сознательным и бессознательным и вербальное выражение этого процесса.
1.2. Влияние когнитивных процессов на образование гендерной метафоры
Когнитивная концепция метафоры получила общее обоснование в 1970-х гг. в работах Дж. Лакоффа. Ученый приходит к выводу, что «понятийная система, в которой человек думает и действует, метафорична по своей природе» [18, с. 387] и «языковые выражения возможны потому, что метафоры имеются в самой концептуальной системе человека» [там же, с. 390]. В концептуальной метафоре совмещаются две проекции – одна связана с конкретными образами, другая с абстрактными понятиями и ощущениями, другими словами, метафорический перенос происходит при осмыслении абстрактных явлений и сущностей через известное и обычное. Т.Г. Попова подчеркивает, что «когнитивная функция метафоры заключается в освоении абстрактного через конкретное, ненаблюдаемого через доступное чувственному восприятию» [25, с. 35]. Когнитивная лингвистика давно и прочно заняла свое законное место в парадигме концепций современного языкознания. Она исследует ментальные процессы сознания на материале языка, который служит не только целям общения, не только играет роль в кодировании и трансформировании информации, но и является хранилищем информации, накопленной языковым коллективом, живущим в той или иной культурной среде. Концепты «фемининность», «маскулинность» являются одними из ключевых концептов в любой культуре. Когнитивная метафора — один из основных способов выражения данных концептов — рассматривается как когнитивная модель, базирующаяся на аналогии и имеющая гносеологическую значимость. Концептуальная интеграция осуществляется по определенной схеме на разных уровнях абстракции и включает ментальные пространства и когнитивные модели, которые эти пространства структурируют. При возникновении метафоры происходит одновременная активация тех областей мозга, которые отвечают за наглядные и абстрактные образы. Концептуальная интеграция утверждается в качестве базовой когнитивной операции, а язык является формой выражения этой когнитивной операции, при этом к универсальным случаям проявления концептуальной интеграции относятся сравнение, метонимический и метафорический переносы. Метафорическая концептуализация и упорядочивание реальности формируют устойчивое представление об объектах и явлениях окружающего мира, структурированное при помощи набора метафорических моделей и не обладающее точным сходством с оригиналом, направляют движение мысли в определенную сторону. Возникновение когнитивной лингвистики относится к рубежу 1970-х - 1980-х годов и вызывается переосмыслением языковой деятельности и выделением в ней ментального аспекта. Формирование нового направления лингвистики оказывается вызванным целым рядом факторов. К их числу относятся понимание языков как когнитивных феноменов, представления о том, что языки передают информацию о мире, и всесторонне связаны с обработкой этой информации. Кроме того, к ним относятся идеи о том, что языковая деятельность имеет непосредственное отношение к построению, организации и усовершенствованию информации и способов её репрезентации, а также обеспечивает протекание коммуникативных процессов, в ходе которых транслируются значительные пласты знаний. На рубеже тысячелетий в когнитивной лингвистике оформляется ряд направлений. Во-первых, когнитивный синтаксис – направление, объединяющее такие течения, как когнитивные грамматики, когнитивные исследования дискурса и когнитивные лексикологии. Во-вторых, когнитивная семантика, включающая концептуальные, фреймовые и прототипические семантики. Наконец, в-третьих, направление, которое можно условно назвать когнитивно-семиотической репрезентологией. В рамках этого направления исследуются проблемы языковой картины мира, репрезентации знания, соотнесения языковых структур с когнитивными структурами, фиксации когнитивных и ментальных репрезентаций в языках. Проблема репрезентации знания занимает важное место и в когнитивной лингвистике. В ней данная проблема предстаёт как проблема фиксации результатов познания, выполняемая с помощью естественных языков. Именно лингвистами впервые вводятся такие структуры репрезентации знания, которые сразу начинают использоваться как структуры компьютерной репрезентации знания; к их числу относятся фреймы, схемы, сценарии, планы, форматы [23, 26]. Когнитивная лингвистика занимается только теми когнитивными процессами, которые оказываются связанными с языковой и речевой деятельностью, а также интересуется только таким видом когнитивной деятельности, как языковая деятельность, которая описывает интеракцию различных когнитивных способностей в разных типах деятельности людей. Когнитивная лингвистика и когнитивной психология по проблеме репрезентации знания во многом совпадают, так как и одна и другая изучают механизмы внутренних (когнитивных) репрезентаций. При этом когнитивная лингвистика фокусируется на коммуникации и понимании в ходе этих внутренних (когнитивных) репрезентаций, а когнитивная психология ориентируется на сами познавательные структуры и процессы, в том числе на организацию памяти. В когнитивной лингвистике также осуществляется анализ естественно-языковых текстов в общем контексте исследования дискурса с позиций когнитивного подхода в лингвистике [4,10,13]. Тексты в этом разделе лингвистической науки выступают как единицы коммуникации и репрезентации знания. В когнитивной лингвистике дискурс рассматривается как отражение картины мира, а также проводится анализ кореференции и репрезентации в когнитивно-лингвистических моделях [13]. Как известно, основной идеей всех когнитивных теорий метафоры является представление метафоры как языкового явления, отображающего когнитивную операцию аналогии, лежащую в ее основе [1; 3; 7; 10; 12; 15; 20; 21; 22]. С позиций когнитивного подхода метафора рассматривается в качестве средства языковой репрезентации крайне важных процессов, позволяющих думать об абстрактных, не данных в непосредственных ощущениях фрагментах действительности «по аналогии», то есть «как если бы» через призму более конкретных, интуитивно более понятных и знакомых реалий. Благодаря способности метафоры, опираясь на воображение разрушать грани невозможного и синтезировать новые смыслы, объекты к нам близкие, легко постигаемые, открывают доступ к ускользающим от нас понятиям [11; 1]. Являясь одновременно языковым и концептуальным феноменом, метафора превращается в способ формирования недостающих языку значений и выступает в качестве универсального орудия мышления и познания мира [14; 15; 20; 21]. Интерес к гендерным метафорам объясняется тем, что новые метафоры не только изменяют повседневный язык, но одновременно формируют и меняют способы восприятия и постижения действительности. Их изучение позволяет исследовать проявление внутренней системности метафорического процесса как когнитивного освоения действительности. Как известно, в основе процесса наречения по аналогии лежит когнитивная операция сравнения нового объекта действительности с существующим и в нашем случае уже ословленным посредством метафоры. Таким образом, применительно к единицам нашей выборки, процесс аналогии протекал в несколько этапов. Первоначально аналоговый процесс приводит к образованию метафорического значения и появлению лексической единицы, которая в результате обобщения своей языковой модели служит впоследствии образцом для распространения при создании нового слова, моделирующего метафорический смысл и, как следствие, повторяющего словообразовательную модель.
ГЛАВА 2. Анализ семантической структуры метафорических моделей
Процессы метафоризации, определяемые в современной лингвистике в качестве основных когнитивных операций, рассмотренные в прямом взаимодействии с категорией гендер, представляют собой многомерный и сложноструктурированный объект лингвистического описания, позволяющий получить богатый материал для конструирования гендерной идентичности в условиях отдельной культуры. В настоящей главе рассматриваются способы объективации гендерно-маркированных метафорических моделей «мужчина/женщина», представляющие гендерконструирующие признаки, характерные для рассматриваемой лингвокультуры.
2.1. Представление знаний о семном анализе
Гендерные метафоры формирует особый мир метафорических представлений, сосуществующий в сознании носителей языка параллельно с миром реалий. Метафорические выражения языка не только отражают и выражают восприятие действительности, но и во многом формируют его. Сила метафор такова, что «как только они входят в нашу коллективную культуру, мы используем их почти бессознательно, что затрудняет вскрытие их содержания» [33]. В большинстве случаев категоризация происходит неосознанно, а значит, наряду с полисемией, она представляет собой проявление принципа экономии когнитивных и языковых усилий, отражая базовые механизмы работы человеческого сознания. Процессу категоризации предшествуют некоторые когнитивные процессы. К ним относят процесс когнитивного выбора определенных объектов действительности с целью когнитивной обработки, процесс идентификации и категоризации, предполагающий соотнесение единицы с определенной категорией объектов на основании единых признаков, процесс категориальной номинации, т.е. присвоения объекту познания категориального имени. Далее следует когнитивная языковая интерпретация, опирающаяся на знания, категориально зафиксированные в системе языка и представляющая собой процесс вторичного познания. Понятие «когнитивной выгоды» связано с процессом категоризации и предполагает, что эффективность использования категории зависит от количества признаков, объединенных в ее структуре, позволяющих экономнее расходовать когнитивные усилия говорящего и слушающего. В результате когнитивных процессов формируется развернутая система категорий, представленная соответствующими группами концептов: в процессе восприятия, индивид наделяет изучаемый объект номинацией, соответствующей имени концепта и одновременно соотносит данный элемент с одной из существующих в сознании категорий (т.е. категоризация как процесс является необходимым условием для формирования концепта). Таким образом, процессы концептуализации и категоризации являются не тождественными, но взаимозависимыми и не имеют возможности полноценно функционировать изолировано друг от друга. Изучение данных операций представляет ключевую проблему когнитологии, поскольку признается, что язык играет одну из основных функций в вопросе формирования категориальных и концептуальных структур, в том числе во многом предопределяя параметры ментальной категоризации. [9, с. 37-38]
2.2. Анализ семантической структуры гендерно-маркированной метафоры в лексико-семантической системе английского языка
При исследовании языка различают два аспекта его изучения: статистический аспект, показывающий устройство языка в определенном синхронном срезе, и динамический, показывающий, каким образом одно языковое явление преобразуется в другое. Преобразование может касаться как плана выражения, так и плана содержания, либо охватывать два плана вместе. К динамике языка относятся такие явления, как изменение звуков в речевом потоке, словообразование, словоизменительные парадигмы, разнообразные синтаксические трансформации и изменения значения слова. Метафора, как результат отношения между двумя значениями слова, из которых одно выступает как исходное, а другое как производное, является ярким примером динамики в сфере лексической семантики [8, с. 11].
Синтаксические маркеры номинаций лица включают лексемы мужской и женской отнесенности: male, man(men)/female, woman(women), lady, boy/girl, которые образуют словосочетания разного уровня стойкости, например, свободные (lady doctor) или фразеологические (family man): Метафора включается в текст как готовая единица и тем самым ничем не отличается от любого другого слова. Деривационный анализ позволяет описать поиск метафорического смысла через обращение к исходным метафорическим структурам, лежащим в основе производной, тем самым эксплицировать скрытую от непосредственного наблюдения процессуальную сущность явлений. Поиск смысла метафорического высказывания нацелен на восприятие качественно новой информации, которая предполагает возникновение в воображении образа и уточнение представлений о ситуации, соотносимой с метафорой. Эта качественно новая информация представляет собой единую картину, возникающую в сознании в результате синтеза образного и референтного потоков информации. Метафора, наравне с другими стилистическими приемами является важнейшим типом переосмысления, который традиционно рассматривается как фигура речи и относится к сфере изучения риторики. Метафора, по мнению А. Ричардса, — это результат одновременного существования двух мыслей, которые дают в своем взаимодействии «значение более богатое, чем каждый из этих компонентов взятый в отдельности» [28, с. 50]. Сущность метафоры в концепции А. Ричардса состоит в поиске путей ее смысла. Моделирующая функция метафоры представляется одной из наиболее важных. Гипотезу о моделирующей направленности метафоры выдвинули Дж. Лакофф и М. Джонсон, доказывая, что метафора выступает моделью (схемой, конструкцией), т. е. образом, передающим основные свойства какого-либо явления действительности, мышления [19, с. 387-419]. Н.Ф. Крюкова выделяет разновидность антропоморфной метафоры - гендерную метафору, под которой «понимается перенос совокупности физических и духовных качеств и свойств, объединенных словами «женственность» и «мужественность», на предметы, не связанные с полом [16, с. 6]. devil’s daughter – дочь дьявола; vice (sin) sister – сестра греха, проститутка. Метафора делает абстрактное легче воспринимаемым, не случайно поэтому один из магистральных путей метафорического переноса – от конкретного к абстрактному, от материального – к духовному [8, с. 13]. Для манифестации метафоры рассмотрим группу номинаций: cheesecake — привлекательная женщина (букв. «пирог с сыром»); crumpet — женщина как сексуальный объект (букв. «пышка»); biscuit — распутная женщина (букв. «печенье»); cheese — сексапильная женщина (букв. «сыр»); muffin — любая девушка (букв. «булка»). Данная метафора репрезентируется номинациями, обозначающими лиц женского пола, поэтому опирается на метафору «женщина – лакомый кусочек» содержит различные названия еды.
Известно, что в природе действует негласный закон, согласно которому все существующие объекты находятся в определенной зависимости друг от друга, т.е. существует порядок, нарушение которого возможно только в том случае, если необходимо произвести определенный эффект. Именно в этом случае появляются так называемые «метафоры, скорректированные наоборот» [31]. Они основаны на сочетаемости слов, которые обычно не употребляются вместе. Так, употребление вместе слов petticoat government создает нереальный образ, который при взаимодействии с глагольным сочетанием to be under создает несуществующее понятие - to be under petticoat government – находится под башмаком (каблуком) у жены. Еще одно выражение может употребляться и в буквальном, и в переносном значении – to dance barefoot – остаться старой девой. Метафоричность данных выражений проявляется при соотнесении их с реальными объектами, понятиями, а буквальное значение становится бессмысленным.
В группе номинаций: trouble — жена (букв. «неприятность, трудность»); snag — некрасивая молодая женщина (букв. «коряга»); block — холодная женщина (букв. «глыба, колода»); dike — мужеподобная женщина (букв. «дамба»). Денотативные компоненты включают семы, которые и будут обозначать женщину, мотивационные компоненты ассоциируются с определенного рода преградой, помехой, невозможностью осуществления чего-либо. Для экспликации следующей метафоры проанализируем еще одну группу номинаций: bucket — некрасивая женщина (букв. «ведро»); boiler — некрасивая и неинтеллигентная женщина (букв. «котел»); bag — некрасивая женщина (букв. «сумка»); wagon — некрасивая женщина (букв. «фургон»). Очевидно, что антропометричность – один из наиболее продуктивных механизмов формирования языковой картины мира. Сфера обозначения непредметных сущностей пополняется в основном за счет метафорического смыслопроизводства, а это последнее «питается» антропометрическим взглядом на «возможный мир». В языке существуют целые парадигмы связанных значений слов, восполняющие дефицит номинации в указанной сфере. И в этой сфере прослеживается иррадиация «корневых» (термин по Лакофф, Джонсону) метафор, например, «горячая любовь» [30].
Лексические номинации — наименования лиц мужского пола, принадлежащие субстандарту, также можно упорядочить с помощью некоторых когнитивных метафор, используя конструкцию фрейма Х есть Y. Рассмотрим следующие номинации: beef — большой, мускулистый мужчина (букв. «говядина»); beefcake — сильный, привлекательный мужчина; lollipop — пожилой мужчина, содержащий любовницу (букв. «леденец»); mash — любовник (букв. «пюре»); oyster — пожилой мужчина (букв. «устрица»). Мотивационный компонент в данных лексических единицах репрезентирует различные виды еды, а денотативный компонент получает название «мужчина». Таким образом, мы выводим метаязыковую форму первой метафоры: «мужчина — это еда» (1). Подвергнем анализу следующий список лексем: hustler — бабник (букв. «живодер»); follower — ухажер, любовник (букв. «преследователь»); blighter — парень (букв. «вредитель»); pirate — распутник (букв. «пират»); killer — бабник (букв. «убийца»). Анализ образного и денотативного компонентов позволяют эксплицировать следующую метафору: «мужчина — это агрессор» (2). Рассмотрим следующие метафоры: stud — бабник (букв. «гвоздь»); pin — важный криминальный авторитет (букв. «штифт, булавка»); blade — молодой остроумный мужчина (букв. «лезвие»). — обозначение лиц мужского пола. Метафора, эксплицированная на основе выделенных единиц, формулируется так: «мужчина — это инструмент» (3).
Таким образом, изучение с позиций когнитивной лингвистики, позволяет заключить, что в сознании человека отражаются гендерно-маркированные единицы. чем обусловлена связь между выбираемыми образами и категорией биологического пола.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Исследование наглядно подтвердило основную гипотезу настоящей работы о том, что языковые процессы как процессы коммуникации являются продуктом человеческого сознания, независимо от языковой принадлежности носителя языка, так как они отражают результат восприятия информации из окружающего мира, ее обработку посредством мышления и непосредственно речевую деятельность как конечный этап коммуникации. Лингвистическое исследование процессов коммуникации проводится без анализа смысла языковых форм, однако, глубокая взаимосвязь языковых форм и мыслительных актов позволяет выявить основополагающие особенности коммуникативных концептов, вербально отражающих ментально-перцептивную деятельность человека в форме лексического поля. Посредством анализа лексикографических источников реализованы цель и задачи исследования –– проведено описание семантической структуры и объема понятийной категории «гендер», объективирующейся в современной русской речи и зафиксированной в сознании носителей данной лингвокультуры. Проведенный анализ позволил получить следующие результаты. Переход к новой научной парадигме позволил обратить внимание на базовые проявления антропоцентрических параметров в языке с позиции новых интерпретационных возможностей. Данная категория получила освещение таких структурных и содержательных аспектов, которые не могли рассматриваться в рамках традиционной семантики. Основываясь на неосознанном процессе когнитивной категоризации, гендер представляет возможность доступа к национально-специфическому наполнению признаков, раскрывающих особый способ восприятия маркированных моделей поведения, естественных для данного социума. Культурнообусловленное содержание когнитивной категории раскрывается через процесс когнитивной элиминации доминирующих образов для выражения гендерно-ориентированных значений, который происходит под влиянием накопленного опыта и определяет процесс когнитивной языковой интерпретации. В качестве рабочего определения в работе предложено следующее: гендер как понятийная категория – это некоторый объем лингвокультурологических знаний об общепринятых гендерных референциях, рассмотренный посредством суммы их языковых проявлений в конкретном культурном контексте в определенный период времени. Основываясь на неосознанном процессе когнитивной категоризации, гендер представляет возможность доступа к национально-специфическому наполнению признаков, раскрывающих особый способ восприятия маркированных моделей поведения, естественных для данного социума. Культурнообусловленное содержание когнитивной категории раскрывается через процесс когнитивной элиминации доминирующих образов для выражения гендерно-ориентированных значений, который происходит под влиянием накопленного опыта и определяет процесс когнитивной языковой интерпретации.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:
Алексеева И.Ю. Человеческое знание и его компьютерный образ. М., ИФ РАН. 1993. 215с.
Азимов, Щукин 2009 – Азимов, Э. Г. Новый словарь методических терминов и понятий [Текст] / Э. Г. Азимов, А. Н. Щукин. – Москва: ИКАР, 2009. – 448 с.
Баксанский О. Е., Кучер Е. Н. Когнитивные науки. От познания к действию. М., Едиториал-УРСС. 2005. 182с.
Белянин В. Г. Введение в психолингвистику. М., МГЛУ. 1999. 126с.
Блэк М. Метафора / Теория метафоры, пер. М. А. Дмитровской. М., 1990. С. 153-172.
Болдырев 2001 а – Болдырев, Н. Н. Когнитивная семантика: курс лекций по английской филологии [Текст] / Н. Н. Болдырев. – Тамбов: Изд-во Тамб. ун-та, 2001. – 123 с.
Величковский Б.М. Современная когнитивная психология. М., МГУ. 1982. 336с.
Гак В.Г. Метафора: универсальное и специфическое / В.Г. Гак; [под ред. В.Н. Телия] // Метафора в языке и тексте. – М.: Наука, 1988 – С. 11–26.
Гулик О.О. Национально-обусловленные модели гендерной метафоризации зоонимов в русском языковом сознании и их языковая объективация в современной русской речи: дис. … канд. филол. наук [Электронный ресурс]: 10.02.01 / О.О. Гулик. – Нижний Новгород, 2018. – 231 с.
Демьянков В.З. Морфологическая интерпретация текста и её моделирование. М., МГУ. 1994. 189 с.
Дойч Д. Структура реальности. Ижевск. 2001. 408с.
Залевская А. А. Введение в психолингвистику. М., РГГУ, 1999. 381с.
Ивлев В.Ю., Ивлева М.Л. Методологическая роль категорий необходимости, случайности и возможности в научном познании. М., 2012.
Ивлев В.Ю., Ивлева М.Л., Иноземцев В.А. Становление новой философско- методологической парадигмы современной науки в условиях информационного общества. М., 2012.
Калашникова Л.В. Кореференция: психолингвистическая модель концептуальных репрезентаций. М., МАСВ. 2002. 189с.
Крюкова Н.Ф. Средства метафоризации и понимание текста – Тверь: Твер. гос. ун-т, 1999. – 127с.
Кубрякова Е.С. Язык и знание: На пути получения знаний о языке – М.: Языки славянской культуры. 2004. – 560с.
Лакофф, Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем / Теория метафоры // под общ. ред. Н. Д. Арутюновой. – Москва: Прогресс, 1990. – С. 387–415.
Лакофф, Дж. Женщина, огонь и опасные предметы: что категории языка говорят нам о мышлении// ‒ М.: Языки славянской культуры, 2004. ‒ 792 с.
Лурия А.Р. Основные проблемы нейролингвистики. М., МГУ.1975. 253с.
Магазов С.С. Когнитивные процессы и модели. М., ЛКИ. 2007. 248 с.
Минский М. Структура для представления знания // Психология машинного зрения. М., Мир. 1978. С.249-338.
Найссер У. Познание и реальность. М., Прогресс. 1981. 230с.
Ницше Ф. Об истине и лжи во вненравственном смысле. [Электронный ресурс]. Режим доступа: /http://www.nietzsche.ru/works/other/about-istina/ свободный/
Попова, Т.Г. Роль когнитивной функции метафоры в создании картины мира /Иностранные языки в высшей школе // – Рязань: Рязанский гос. ун-т им. С.А. Есенина. ‒ 2011. ‒ № 2. – С. 34‒36.
Pylyshyn Z. Computation and cognition. Forward a foundation for cognitive science. Cambridge. (Маss.). MIТ Press. 1985. 292p.
Рахилина, Е. В. Когнитивная семантика : История. Персоналии. Идеи. Результаты [Текст] // Семиотика и информатика. – Москва, 1998. – Вып. 36. – С. 274–318.
Ричардс А. Философия риторики // Теория метафоры. — М.: Прогресс, 1990. — C. 44—67.
Синкевич Е.Н. Аналогия в языке и речи. Тверь, 1995.
Телия В.Н. Метафора как модель смыслопроизводства и ее экспрессивнооценочная функция // Метафора в языке и тексте. М., 1988а. С. 26—52
Телия В.Н. Предисловие // Метафора в языке и тексте. М., 1988в. С. 3—10.
Черниговская Т.В. «До опыта приобрели черты…» Мозг человека и породивший его язык//Когнитивные исследования/ Logos, 1(97), 2014. C. 80-81
Larson B. Metaphors for Environmental Sustainability. Redefining Our Relationship with Nature [Elektronnyj resurs]. URL: https://yalebooks.yale.edu/ book/9780300205817/metaphors-environmental-sustainability