XV Международный конкурс научно-исследовательских и творческих работ учащихся

Старт в науке

АРХЕТИП ВЕДЬМЫ В ПОВЕСТЯХ Н. В. ГОГОЛЯ

• Авторы
• Руководители
• Файлы работы
• Наградные документы

Келешиди Е.А. 1

---

1МБОУ "Школа 1 им. В.И. Муравленко" , г. Муравленко

Быкова Е.П. 1

---

1МБОУ "Школа 1 им. В.И. Муравленко"

Работа в формате PDF

133.3 KB

Автор работы награжден дипломом победителя II степени

Диплом школьникаСвидетельство руководителя

Введение

Данная работа посвящена проблеме«художественного преломления архетипов в литературном произведении». Представляется актуальным исследование архетипа ведьмы в произведениях Н. В. Гоголя. Его герои уже давно вошли в галерею «вечных образов» не только русской, но и мировой литературы, и оказали на неё сильное художественное воздействие. Литературоведы уже давно сошлись во мнении, что художественное новаторство писателя во многом определяется своеобразным «первоссозданием» в его творчестве традиционных форм культуры, которые имеют архаические литературные корни.

Так как рамки работы ограничены, мы рассмотрели произведения только первого периода творчества писателя. Такой выбор произведений обоснован присутствием образов ведьм. Он позволяет проследить изменения взглядов писателя на роль традиций народной культуры в художественном творчестве.

Объект исследования: повести Н. В. Гоголя первого периода.

Предмет исследования: архетип ведьмы.

Гипотеза: литературные архетипы состоят из первичных психических образов, под влиянием которых авторы создают в своем произведении универсальные модели восприятия, мышления и действия в ответ на какой-либо объект или событие.

Цель работы: установить место и роль фольклорных и литературных архетипов в творчестве Н. В. Гоголя, выявить способы и приемы их реализации в поэтике писателя.

Для достижения данной цели были поставлены следующие задачи:

1. Рассмотреть понятие «архетип ведьмы» в трудах К. Юнга, Е. М. Мелетинского, А. Х. Гольденберга, А. Ю. Большаковой и других исследователей.

2. Изучить повести Н. В. Гоголя первого периода.

3. Рассмотреть образ ведьмы в повестях Н. В. Гоголя через архетип К. Г. Юнга.

4. Выявить основные свойства литературного архетипа, а также новаторство автора по линии изображения архетипа ведьмы.

Очень важными представляются следующие исследования: Гольденберга А. Х. «Архетипы в поэтике Н. В. Гоголя», Мелетинского Е. М. «О литературных архетипах», Большаковой А. Ю. «Литературный архетип», Юнга К. Г. «Архетип и символ».

Новизна работы заключается в рассмотрении образа ведьмы в повестях Н.В. Гоголя через первичные психические образы, предложенные К. Юнгом. Работ по архетипу ведьмы в повестях Н.В. Гоголя очень много, что дает возможность проанализировать различные подходы исследователей к творчеству Н. В. Гоголя и сделать самостоятельные суждения и выводы.

При рассмотрении данной темы использовали сравнительный, описательный методы работы.

Практическая ценность работы: результаты работы могут быть использованы учащимися старших классов в школах, лицеях, студентами колледжей, институтов при изучении творчества Н. В. Гоголя.

I. Архетип ведьмы

1.1. Содержание понятия «архетип» в литературе

Проблема художественного преломления архетипов в литературном произведении привлекала внимание исследователей XX века. Термин "архетип", введённый швейцарским психоаналитиком К. Г. Юнгом в научный оборот, не только получил широкое распространение, но и обрёл немало дополнительных значений. Изначально вложенные в этот термин понятия «первообраз», «праобраз», «прототип», «первичная идея» способствовали его приложению к различным явлениям и сферам гуманитарного знания и, прежде всего, к науке о литературе. В ней под архетипами стали понимать не столько образно-символические представления глубинных явлений человеческой психики, «коллективного бессознательного»¹, сколько «сквозные», «порождающие» модели словесного творчества. Юнг был первым, кто использовал архетип как литературоведческую категорию. Он полагал, что в основе возникновения замысла и его преобразования в литературное произведение лежит художественная обработка архетипа, благодаря которой «содержание коллективного бессознательного» изменяется, становясь осознанным и воспринятым. К. Г. Юнг указал на исключительно важную роль архетипов в художественном творчестве. В литературоведении архетип понимается как универсальный прасюжет или прообраз, зафиксированный мифом и перешедший из него в литературу.

Плодотворное развитие на собственно литературном материале идеи К. Г. Юнга получили в трудах представителей «мифологической критики» М. Бодкина и Н. Фрая.

Иную концепцию архетипа в середине XX в. предложил М. Элиаде в книге «Миф о вечном возвращении. Архетипы и повторения». Она отличается от юнговских тем, что архетип рассматривает в значении «парадигмы», «праобраза, служащего примером».²

В 1970-годы существенный вклад в разработку теории литературных архетипов внесли С. С. Аверинцев и Дж. Шипли, которые указали на многоуровневую структуру архетипа - от простейших к более сложным.

В современном литературоведении термином «архетип» пользуются и в прямом, и в метафорическом смысле, когда хотят обозначить некоторые устойчивые повторяющиеся художественные формы. Их устойчивость обусловлена несколькими факторами: типологической повторяемостью, отвлеченностью от конкретного материала, матричностью как способностью продуцировать на своей основе новые варианты протообразцов, наследственностью, способностью передаваться от поколения к поколению. В работах современных исследователей существенно расширена сочетаемость других литературоведческих категорий с термином «архетип»: это синоним мифологемы, архетипическая модель, формула, матрица, образ, символ, сюжет, герой³.

Проблема гоголевских архетипов за последнее время не раз становилось предметом специального изучения. Ей посвятил отдельный раздел своей книги Е. М. Мелетинский "О литературных архетипах". Особое внимание он уделил вопросам мифологического генезиса образов писателя и трансформации исходных архетипов в его произведениях. В своей работе учёный лишь обозначил проблему архетипов Н. В. Гоголя и наметил некоторые существенные аспекты её изучения. Идеи Е. М. Мелетинского получили развитие в трудах А. И. Иваницкого. Исследования обоих учёных носят общетеоретический характер, особое внимание уделяется мифологическим и фольклорным архетипам, а литературные архетипы остаются вне поля зрения авторов, хотя в поэтике Н.В. Гоголя они занимают одно из значимых мест.

А. Х. Гольденберг вслед за И. П. Смирновым в своей монографии "Архетипы в поэтике Н. В. Гоголя" попытался разграничить архетип как мифологему и литературный архетип. Исследователь указал на важность понимания "архетипы — это не только «первообразы», сопряженные с мифом и обрядом, но и «вечные образы» литературы. Это не психологическая, а логико-смысловая подпочва литературного творчества; «родовые способы концептуализации действительности, это сравнительно устойчивый "язык" словесного искусства, являющий собой сеть правил семантических ассоциаций, которые контролируют внутренний строй художественного текста."⁴ Автор отмечает, что в архетипическои цепочке - «миф — фольклор — литература» - основное внимание надо обращать на два последних звена, потому что их взаимодействие у Н. В. Гоголя особенно активно совершается в промежуточной сфере фольклора. Фольклор же «по типу сознания тяготеет к миру мифологии, однако, как явление искусства примыкает к литературе (Ю. Лотман). Опираясь на концепцию Д. Н. Медриша, согласно которой фольклор и литература являются составными частями единой метасистемы — художественной словесности, автор в своём исследовании делает акцент не столько на выявлении и каталогизации архетипов в поэтике писателя, сколько на способах и приемах их реализации в литературном тексте.

Проблему архетипа исследует и Б. Парамонов в своей статье «Согласно К. Г. Юнгу».⁵ Он не только делает попытку введения концепции Юнга в русское литературоведение, но и показывает, как она преломляется в конкретном художественном произведении.

Следуя исследованиям учёных, попытаемся распределить образы гоголевских ведьм по видам архетипов, предложенных К. Юнгом, и выявить основные свойства литературного архетипа, а также новаторство Н. В. Гоголя по линии изображения архетипа ведьмы.

1.2. Архетип "Ведьма – мать"

Согласно юнговской теории, архетип Матери выражает вечную и бессмертную бессознательную стихию, происхождение которой уходит вглубь истории эволюции. По мере развития патриархальных отношений и формирования высшей небесной мифологии Великая мать все чаще отождествляется с хаосом, со старыми богами (яркий пример — вавилонская Тиамат), с водяным или горным хаосом, а в архаических эпосах выступает часто в качестве матери враждебных чудовищ: в тюрко-монгольских эпосах Сибири — это Старухи-куропатки, мангадхайки и т. п.; в «Калевале» — Лоухи, хозяйка демонического Севера; в ирландском эпосе — царица-колдунья Медб; в англосаксонском — мать чудовища Гренделя и т. д. (только в нартских сказаниях Сатáна — «мать нартов», т. е. «своих» героев).⁶

Архетип Матери, по мнению К.Юнга, имеет множество проявлений. Это может быть мать, бабушка или мать в переносном смысле слова - богиня. У Н. В. Гоголя мы видим образ ведьмы-матери в Солохе из «Ночь перед Рождеством»: «Мать кузнеца Вакулы имела отроду не больше сорока лет. Она была ни хороша, ни дурна собою. Трудно ей быть хорошею в такие годы...».

Архетип Матери символизирует также изобилие и плодородие. «Он может быть связан со скалой, пещерой, деревом, весной, родником». В повести Гоголя изобилие и плодородие символизирует печка, из которой вылазит Солоха: «Вылезши из печки и оправившись, Солоха, как добрая хозяйка, начала убирать и ставить всё к своему месту»⁷.

Архетип Матери, как и многие другие, характеризуется двойственностью проявлений. «Злыми символами являются: ведьма, змея, могила, саркофаг, глубокие воды, смерть, приведения, домовые и другие». Так Солоха превращается в различных животных, чтобы напугать людей: «она ещё в прошлый четверг чёрною кошкою пробежала дорогу; к попадье раз прибежала свинья, закричала петухом, надела на голову шапку отца Кондрата и убежала назад».

Положительное проявление архетипа: «забота, сочувствие, магическая власть женщины; мудрость и духовное возвышение, превосходящее пределы разума».

В отрицательном смысле может означать «нечто тайное, загадочное, темное: бездну, мир мертвых, все поглощающее, искушающее, т.е. то, что вселяет ужас и что неизбежно как судьба». К. Г. Юнг писал, что архетипу Матери приписывают «три основных атрибута: божество, страсть и темнота».

С образом Великой матери, а также с темнотой и страстью, вероятно, генетически связана и сказочная мачеха, также часто наделенная чертами ведьмы. Согласно юнговской теории, архетип Тень представляет подавленную темную, дурную и животную сторону личности, которая содержит в себе агрессивные импульсы, аморальные мысли и страсти⁸.

По мнению Е. М. Мелетинского, «Тень — это оставшаяся за порогом сознания бессознательная часть личности, которая может выглядеть и как демонический двойник. Мать же выражает вечную и бессмертную бессознательную стихию, а её дитя символизирует пробуждение индивидуального сознания. На этапе взрослого «я» фигура Великой матери получает негативное освещение: это дикая природа, колдунья, кровь, смерть. Начинается бегство от матери и сопротивление ей. Мачеха — трансформация Великой матери; если мать «добрая», то рядом может появиться злой ее консорт. Символизм враждебных друг другу близнецов якобы выражает все тот же символизм матери»⁹.

Опираясь на исследования К.Юнга и Е. М. Мелетинского, можем сделать вывод, что Солоха, с одной стороны, - заботливая мать, воспитывающая своего сына одна, переживающая за него; с другой, соперница собственному сыну, который стоит на стороне божественных сил, ненавистный противник чёрта. Солоха даже побаивается Вакулу, это говорит о развитии патриархальных отношений, а также влиянии первичного архетипа Тени на создание гоголевского образа. Солоха не только мать, но и ведьма, которая пытается подавить дурную и животную сторону личности, свои аморальные мысли и страсти, обуздать пагубную сторону своей натуры, чтобы жить в гармонии с другими.

В «Майской ночи» и в «Сорочинской ярмарке» в мачехах проявляется с особой силой тёмная сторона юнговского архетипа Тени. Они подавляют дурную сторону свей личности для того, чтобы слиться с местным населением, захватить желаемую территорию для воплощения своих замыслов. В отношении своих падчериц они проявляют агрессию, представляют животную сторону личности: "кошка ...вдруг бросилась к ней на шею и душит ее". Гоголь воспроизводит на свой лад процесс развития и путь трансформации архетипов от мифа и сказки к эпосу и от эпоса к социальному быту.

1.3. Архетип "Ведьма – защитник"

Ведьма - первая ступень на пути к женской зрелости. Ведьма агрессивна, коварна, но способна успешно постоять за себя и осуществить свои цели, и даже помочь кому угодно, если это ей выгодно.

Ведьмы, которые сначала были старыми, безобразными и даже порою грязными, достигали на определённых этапах изменения примерно сорокалетнего возраста, становились светскими дамами, пышущими здоровьем и энергией, успешными социально, готовыми включиться в разрешение любой задачи, если их попросят. Ведьмы уже не сами определяли сферу своей деятельности, а действовали в согласии с другими. Это говорит о положительной стороне проявления архетипа Тени в образе ведьмы, где отрицательная энергия направляется в нужное русло, чтобы жить в гармонии с другими, выражать свои импульсы и наслаждаться здоровой и творческой жизнью.

Так в повести «Ночь перед Рождеством» Солоха хорошо приспосабливается в современном мире, совмещая черты настоящей ведьмы и обыкновенной распутницы: "Мать кузнеца Вакулы имела от роду не больше сорока лет. Она была ни хорошо, ни дурна собою... Однако ж она так умела причаровать к себе самых степенных козаков, что к ней хаживал и голова, и дьяк Осип Никифорович, и козак Корний Чуб, и козак Касьян Свербыгуз".

В «Майской ночи» гонимая падчерица, ставшая утопленницей-русалкой (персонаж из былички), сама оказывается чудесной помощницей и защитницей для Левко в его борьбе за руку Ганны, вопреки сопернику — сельскому голове, собственному отцу Левко. Здесь тёмное начало лишь на время обуздывает пагубную сторону своей натуры. Левко вынужден решить «трудную задачу — узнать ведьму-мачеху, также принявшую облик утопленницы».

Будучи первыми в "корневой" системе личности, архетипы Анимы и Анимуса основаны, частично, на том биологическом факте, что в организме мужчины и женщины вырабатываются и мужские, и женские гормоны.

По нашим наблюдениям, гармонично функционирующие архетипы Анимы и Анимуса являются основой для формирования здоровых защитных механизмов ведьмы, работают на неуязвимость ее границ и даже укрепляют иммунную систему, помогая избегать болезней. Мужская энергия, будучи агрессией, претерпевшей важнейшую трансформацию в сторону защиты женского, действует созидательно.

Так сказочная Баба Яга тщательно защищает свою территорию от пытающихся проникнуть в её мир. Избушка не поворачивается к герою без особых слов: "Избушка, избушка, повернись к лесу задом, а ко мне передом". Дом её обнесён частоколом, он находится на границе двух миров: живого и мёртвого. Она никогда не болеет и отлично уживается в реальном и потустороннем мире.

Н. В. Гоголь следует фольклорной традиции в описании Солохи из «Ночь перед Рождеством». Дом её стоит в конце села. Труба является неким порталом перемещения в потусторонний мир. В ней трансформируется и мужское, и женское начало. Она пытается защитить свою территорию от собственного сына Вакулы, к которому больше испытывает чувство соперничества, чем материнскую любовь. «Все богатства Чуба Солоха не прочь была присоединить к своему хозяйству», а чтобы каким-нибудь образом её сын Вакула не подъехал к его дочери и не успел прибрать все себе, она прибегнула к обыкновенному средству всех сорокалетних кумушек: ссорить как можно чаще Чуба с кузнецом"¹⁰.

Н. В. Гоголь указывает на сказочную родословную этого персонажа: его ведьма живет в избушке "на курьих ножках", никогда не болеет, в хороших отношениях и с тем, и с этим миром. И хотя писатель совмещает разнородные фольклорные мотивы, он не нарушает фольклорных законов.

Художественное новаторство Н. В. Гоголя проявляется здесь, на наш взгляд, в том, что он, создавая портреты своих героинь, совмещает черты архетипов Анимы и Анимуса, а также архетипа Тени, пользуясь одновременно двумя способами: идеализацией, присущей в первую очередь фольклору, и типизацией как исторически закономерной формой реалистического обобщения в литературе.

1.4. Архетип "Ведьма – захватчица"

При изменённой функции ведьмы - внешне это проявляется у людей любого пола в агрессивно-деструктивных способах защиты своих интересов, безразличии к подлинным интересам других, а также - к навязыванию другим своей воли - функция защитника трансформируется в функцию захватчика.

В сказках ведьмы чаще всего являются отшельницами, живут вдали от людей, в лесу, на болоте, у них еще нет стойких отношений с мужчинами, чаще всего нет детей. В адрес мужчин и детей ведьма ведет себя как захватчица. Мужчин она старается обмануть, превращаясь в прекрасную деву, детей похищает с целью уничтожения, поедания: предлагает Ивашечке или Жихарке сесть на лопату, чтобы отправить дитя в печь.

В ведьме-захватчице, на наш взгляд, в большей степени проявляется отрицательная сторона архетипа Тени, где ведьма проявляет животную страсть, а также агрессию по отношению к людям. Но для достижения своей цели они используют маску, публичное лицо. Здесь мы видим черты ещё одного юнговского архетипа - Персоны, обозначавшей множество ролей, которые ведьмы проигрывают в соответствии с социальными требованиями. Персона как архетип необходима автору для того, чтобы его герои ладили с людьми в повседневной жизни.

Так к ведьме-захватчице мы можем отнести Солоху из «Ночь перед Рождеством», она пытается захватить все богатства Чуба, для этого очаровывает "козака": «Солоха была приветливее всего с козаком Чубом. Чуб был вдов… В сундуках у Чуба водилось много полотна, жупанов и старинных кунтушей, с золотыми галунами. В огороде кроме маку, капусты, подсолнечников, засевалось еще каждый год две нивы табаку. Все богатства Чуба Солоха не прочь была присоединить к своему хозяйству, заранее размышляя о том, какой оно примет порядок, когда всё это перейдёт в её руки, и удваивала благосклонность к старому Чубу».¹¹

Так в повести «Майская ночь» ведьма изводит свою падчерицу для того, чтобы захватить богатства и внимание её отца сотника. Мачеха-ведьма по ночам превращается в кошку: "Глядит, страшная черная кошка крадется к ней; шерсть на ней горит, и железные когти стучат по полу. В испуге вскочила она на лавку: кошка за нею. Перепрыгнула на лежанку: кошка и туда, и вдруг бросилась к ней на шею и душит ее."¹² Превращения нечистой силы находят многочисленные соответствия в украинских народных преданиях, страшных рассказах, отражающих народную демонологию.Типично и «попадание во власть демонического существа». Так сотник попадает под колдовские чары ведьмы и губит собственную дочь: "На четвертый день приказал сотник своей дочке носить воду, мести хату, как простой мужичке, и не показываться в панские покои. Тяжело было бедняжке; да нечего делать: стала выполнять отцовскую волю. На пятый день выгнал сотник свою дочку босую из дому и куска хлеба не дал на дорогу". Попадание во власть демонического существа приводит к гибели жертвы, и такие варианты встречаются в мировом фольклоре.

Если герой сам становится жертвой демонического существа, то его спасение, как правило, совершается не посредством богатырского поединка, а с помощью особой ловкости, хитрости, магии. Так в повести "Пропавшая грамота" ведьмы и всё чёртово племя утащили у деда шапку, в которой была "гетьманская грамота", и коня; проверяют его на твёрдость веры: "Шапку отдадим тебе, только не прежде, пока сыграешь с нами три раза в дурня!" Только благодаря хитрости и вере в Бога деду удаётся освободиться от ведьмовских чар: "Если сейчас не станет передо мною молодецкий конь мой... когда не перекрещу святым крестом всех вас!"¹³

Мачеха в «Сорочинской ярмарке» не является настоящей ведьмой, но называется окружающими «столетней ведьмой» и «дьяволом», выполняет функциюзлого начала: преследует падчерицу, заставляет расторгнуть договор о браке Пидорки с красавцем Петрусем. Мачеха пытается захватить не только состояние отца Пидорки, но и саму Пидорку в качестве домработницы. Но так как мачеха была не совсем ведьмой, сделать ей этого не удаётся.

В повести «Невский проспект» архетип ведьмы-захватчицы используется для того, чтобы испытать героя на прочность веры и завладеть его душой. Мы видим, что ведьма, используя свою красоту, зачаровывает Пискарёва, и тот влюбляется в её красоту и не замечает ничего: «Боже, какие божественными черты!»¹⁴. Взгляд ведьмы - её основная сила, способность пробраться в человеческую душу, завладеть ею. «Она взглянула на Пискарева, и при этом взгляде затрепетало его сердце». Со временем Пискарёв понимает, что эта красавица не так уж и красива внутри, как он представлял: «…где женщина, где эта красавица мира, венец творения... обратилась в какое-то странное двусмысленное существо, где она вместе с чистотой душой лишилась всего женского и отвратительно присвоила себе ухватки и наглости мужчины, и уже перестала быть тем слабым, тем прекрасным и так отличным от нас существом»¹⁵. Он не может с этим смириться и умирает, ведьма всё-таки получила его душу и осталась в выгоде: «Бросились к дверям, начали звать его, но никакого не было ответа; наконец, выломали дверь и нашли бездыханный труп его с перерезанным горлом... он долго ещё мучился, прежде нежели грешная душа его оставила тело».¹⁶ Но почему же «грешная душа»? А грешная, потому что он влюбился во внешность, а не в душу (да и откуда у ведьмы душа), за это и поплатился.

В повести «Портрет» художник Чартков «совершенно неожиданно купил старый портрет...», который полностью изменил всю его жизнь. Демоническая сила, которая была внутри этого портрета, постепенно овладевает душой художника. Тот демон, который сидел внутри портрета, призывает на помощь двух ведьм-захватчиц, которые приходят заказывать портреты: "... на лицах и матушки, и дочери написано было, что они до того исплясались на балах, что обе сделались чуть не восковыми". Не случайно они в портретах своих просили показать душу, которую они потеряли: "Наши балы, признаюсь, так убивают душу, так умерщвляют остатки чувств..." Даже восковая фигурка Психеи выглядела живее, чем мать с дочерью. Испытывая художника на прочность веры, они всё-таки завладевают его душой: "...казалось, в нём олицетворился тот страшный демон..."¹⁷. Такая напряжённая и насильственная жизнь не могла долго продолжаться: размер страстей был слишком неправилен и колоссален для слабых сил, что он не выдерживает и умирает: "Наконец жизнь его прервалась... Труп его был страшен". Как видим, архетип ведьмы-захватчицы в этой повести сочетается ещё с одним новым архетипом – ведьмы-помощницы, служанки, которая выполняет поручения или задания более могущественных сил.

Во всех этих повестях архетип ведьмы-захватчицы выступает на первое место лишь тогда, когда дело касается мужчин. Они обольщают, завлекают, проверяют на прочность веры, овладевают душой.

Гоголь не только переосмысляет славянскую мифологию, но и пытается совместить исторические разновременные пласты художественного мышления в органичном и живом художественном образе. Вот почему корни гоголевских образов, художественных приемов оказываются древнее, чем это кажется на первый взгляд.

1.5. Архетип «Ведьма – вампир»

Наиболее конкретный образ архетипа ведьмы-вампирши мы видим у Н. В. Гоголя. У него ведьма-вампирша сродни бесам — охотникам за душами, она стремится погубить человека без покаяния, лишить его жизни. Здесь мы видим, как и в ведьме-захватчице, отрицательное проявление юнговского архетипа Те ни.

Отпевающий ведьму школяр Хома Брут также не расколдовывает героиню и не женится на ней, как это имеет место в популярной сказке, а погибает от взгляда могучего всесильного демонического существа (Вия), погибает, не выдержав испытания, как бы не пройдя инициацию из-за отсутствия качеств мифологического или сказочного героя. Хома Брут не знает своих родителей. В этом пункте древнейший архетип «Сироты» и «одинокого» героя как первопредка давно уже вытеснен квазиэпическим представлением о потере отъединенным героем связей с почвой.¹⁸

В повести Гоголя «Вий» ведьма старается завлечь главного героя, чтобы завладеть его душой: «...затем оседлала Хому Брута и чуть до смерти не заездила... и скачет на нем до тех пор, пока тот, перебирая все заклятия против злых духов, не добился того, что ведьма ослабла».

В следующем действии, по словам казаков, панночка (она же ведьма) извела псаря Микитку, превращалась в собаку, выла ночью, пила кровь у младенцев: «Она схватила дитя, прокусила ему горло и начала пить из него кровь», «к томуведьма в виде скирды сена приехала к самым дверям хаты; у другого украла шапку или трубку; у многих девок на селе отрезала косу; у других выпила по нескольку ведер крови».¹⁹

Писателю удалось создать самый многогранный и зловещий образ ведьмы. Прекрасная молодая панночка с длинными ресницами и роскошной косой превращается то в уродливую старуху, то в огромную собаку, пьет человеческую кровь и губит неразумных парубков. Не успокаивается она и после смерти, поднимаясь из гроба и призывая всю знакомую ей нечисть, чтобы отомстить ставшему невольным виновником в ее гибели Хоме Бруту. Здесь ведьма-помощница (демон, бес), которая подчиняется более могущественной силе - Вию.

В повести «Майская ночь или утопленница» мы видим, что мачеха панночки была тоже сродни бесам, она хотела погубить, убить молодую девушку: «Настала ночь; ушёл сотник с молодою женою в свою опочивальню; заперлась и белая панночка в своей светлице… Глядит: страшная чёрная кошка крадется к ней; шерсть на ней горит, и железные ногти стучат по полу… Перепрыгнула на лежанку, - кошка и туда, и вдруг бросилась к ней на шею и душит её. С криком оторвавши от себя, кинула её на пол; опять крадётся страшная кошка», но ей не удалось убить панночку. И тогда она настроила свои чары на сотника, чтобы тот выгнал свою дочь: «На пятый день выгнал сотник свою дочку босую из дома и куска хлеба не дал на дорогу». Позже, как рассказывает сама панночка, ведьма не только душила её, но и била и царапала: «Она страшная ведьма: мне не было от неё покою на белом свете. Она мучила меня, заставляла работать, как простую мужичку. Посмотри на лицо: она вывела румянец своими нечистыми чарами с щёк моих. Погляди на белую шею мою: они не смываются!... Они ни за что не смоются, эти синие пятна от железных когтей её. Погляди на белые ноги мои: они много ходили; не по коврам только, по песку горячему, по земле сырой, по колючему терновнику они ходили; а на очи мои, посмотри на очи: они не глядят от слёз…»²⁰.

Ведьму-вампиршу мы видим и в повести «Вечер накануне Ивана Купала»: «Вцепившись руками в обезглавленный труп, как волк, пила из него кровь». Ведьма помогла Левко, тем самым для себя она получила выгоду, она за счёт крови ребёнка пополнила свои силы.

Судьба архетипов тесно связана с расширением функций героя, с постепенной стереотипизацией сюжета и перенесением акцента с модели мира на сюжетное действие, чему примерно соответствует движение от мифа к фольклору, а затем к литературе.

Заключение

В ранних повестях Гоголя в контексте романтического обращения к фольклору, на базе переосмысления архаических мотивов разрабатываются авторские архетипы. Его образ ведьмы невозможно отнести к какому-то определённому архетипу. Важнейшим свойством гоголевского архетипа является сочетание нескольких архетипов в одном.

Солоха – это обобщённый образ, в котором сочетаются сразу несколько архетипов ведьм: ведьма-защитница (защищает свою территорию - проявление архетипов Анимы и Анимуса), ведьма-захватчица (завлекает и привораживает мужчин, пытается захватить богатства Чуба - проявление архетипа Тени и персоны), ведьма-мать (хорошая хозяйка, прилежная прихожанка, заботящаяся мать, но магическая способность перевоплощения - это вторая, тёмная сторона её двойственности - проявление архетипа Тени). Мы можем предположить, что сочетание этих архетипов не случайны, в образах ведьм сосредоточены авторские замыслы. Н. В. Гоголь, опираясь на мировой опыт, создаёт собственный архетип, который в последствии будет использован другими писателями.

Обобщённый образ мы встретили в повести "Портрет", где ведьмы-захватчицы являются и ведьмами-помощницами, служанками высших тёмных сил – это, с одной стороны, архетип Тени и Персоны, образ, взятый из мировой демонологии; с другой, можем предположить, что это авторский архетип, несущий в себе авторские замыслы.

Ведьма-защитница в повестях Н. В. Гоголя трансформируется в ведьму-захватчицу только тогда, когда дело касается мужчин, она привораживает, обольщает, проверяет на прочность веры, затем овладевает их душами. Здесь в большей степени проявляется отрицательная сторона архетипа Тени, где ведьма проявляет животную страсть, а также агрессию по отношению к людям. Но для достижения своей цели они используют маску, публичное лицо. Здесь мы видим черты ещё одного юнговского архетипа - Персоны, обозначавшей множество ролей, которые ведьмы проигрывают в соответствии с социальными требованиями.

Ведьма-вампирша в повестях полностью соответствует народным представлениям о ведьмах, которые пили кровь, питались детьми - отрицательное проявление юнговского архетипа Тени.В адрес мужчин и детей ведьма ведёт себя как захватчица. Мужчин она старается обмануть, превращаясь в прекрасную деву. Ведьма-вампирша также становится помощницей более могущественных сил.

Общие модели, сюжеты, образы и даже детали, содержащиеся в мифах и фольклоре, встречаются во всех повестях Н. В. Гоголя, где намечены два характерных признака мифологического архетипа – типологическая повторяемость и неосознаваемость – находятся в русле юнговской концепции, в то время как предположение о генетической трансляции архетипических образов полностью ей противоречит. Н. В. Гоголь пользуется одновременно двумя способами: идеализацией, присущей в первую очередь фольклору, и типизацией как исторически закономерной формой реалистического обобщения в литературе.

Как мы и предполагали, первичные психические образы, соприкасаясь с новыми социальными условиями в произведении каждого писателя трансформируются, превращаясь в универсальные модели восприятия, мышления и действия в ответ на какой-либо объект или событие.

Список использованных источников

Аверинцев С. С. Аналитическая психология К.-Г. Юнга и закономерности творческой фантазии // Вопросы литературы. — 1970. — № 3. — С. 113 —143.

Большакова А. Ю. Литературный архетип // Литературная учёба. — 2001. — № 6.- С.171.

Большакова А. Ю. Теория архетипа на рубеже ХХ — ХХI вв. // Вопросы филологии. — 2003. — № 1. — С. 37-47.

Гоголь Н. В. Избранная проза: Повести и поэма. – СПб.: ИКФ «МиМ-Экспресс» — 1996. — С. 768.

Гольденберг А. Х. Архетипы в поэтике Н.В. Гоголя: монография. - Волгоград: изд-во ВППУ "Перемена", 2007. – С. 11 – 44.

Иваницкий, А. И. Архетипы Гоголя / А. И. Иваницкий // Литературные архетипы и универсалии. — М.: РГГУ, 2001. — С. 248—281.

Карл Густав Юнг Архетип и символ, M.:, Renaissance — 1991.

Карл Густав Юнг Душа и миф. Шесть архетипов // Государственная библиотека Украины для Юношества — Киев, 1996.

Марков В.А. Литература и миф: проблема архетипов // Тыняновский сборник. Четвертые тыняновские чтения // Рига — 1990.

Мелетинский Е. М. Аналитическая психология и проблема происхождения архетипических сюжетов. — С. 450 — 496.

Мелетинский Е. М. О литературных архетипах / Российский государственный гуманитарный университет. — М., 1994. — С. 136.

Парамонов Б. статья Согласно Юнгу (Книга След. Философия. История. Современность). // №5. — Октябрь 1993.

Фаустов А. А. Архетип // Поэтика: словарь актуальных терминов и понятий — М.: Издательство Кулагиной; Intrada, — 2008. — С. 24.

М. Элиаде Миф о вечном возращении. Архетипы и повторения. – Париж, 1949.

http://public-library.narod.ru/Gogol.Nikolai/viy.htm