XVIII Международный конкурс научно-исследовательских и творческих работ учащихся
Старт в науке
Архитектура народа Осетии
Автор работы награжден дипломом победителя III степени
Полная версия работы доступна во вкладке "Файлы работы" в формате PDF
Введение
Северный Кавказ – одно из немногих мест, где сохранились уникальные памятники традиционной архитектуры – башни. Одиночные башни и башенные ансамбли – неотъемлемая часть пейзажа высокогорных районов Республики Северная Осетия-Алания. Типология башенных сооружений фактически представляет весь типологический диапазон традиционной архитектуры горских народов: башенное жилище; родовые (или боевые) башни; башни-склепы; башенные монументы; сигнальные и сторожевые башни. Башни Северного Кавказа, будучи своеобразным архитектурно-художественными вершинами народного домостроительного творчества, стали знаковым явлением всей горской культуры, символическим выражением ее неповторимости и гармонической целостности. Описание кавказского башенного жилища встречается уже в книгах античных авторов.
В настоящее время существует обширная литература, в которой традиционная архитектура горцев и ее своеобразное проявление - башенные сооружения - стали предметом изучения и описания ученых различных специальностей: историков, этнографов, археологов, архитекторов, искусствоведов. Но несмотря на это феномен башенной архитектуры Северного Кавказа не получил всестороннего научного объяснения. Нельзя понять своеобразия традиционной архитектурной культуры Северного Кавказа, и такого ее уникального феномена как башенная архитектура, изучая только материальные следы этой культуры. Необходимо изучение всего контекста горской традиционной культуры, т.е. изучение песен, сказаний, обрядов, обычаев неразрывно связанных, как с самим процессом домостроительного творчества, так и с ролью и значением его результатов в образе жизни горских народов. Домостроительное творчество и есть самобытное выражение пространственных представлений горцев, существенная составляющая их менталитета. Всё сказанное выше и определило актуальность выбранной нами темы исследования.
Цель исследования состоит в определении роли и значения домостроительной архитектуры в традиционной культуре осетин.
Предметом исследования является традиционная архитектура народа Осетии.
Современные исследования в сфере исторической антропологии, этнологии, культурологии показывают, что содержание и формы традиционного домостроительного творчества являются пространственно-символическим выражением идеалов и представлений народом культуры, эпохи. В этом отношении своеобразие и историческое значение традиционной архитектуры СевернойОсетии не может быть всесторонне понято без изучения символических смыслов пространственных образов домостроительной культуры горцев.
Уникальность феномена башенных сооружений Северной Осетии - в сохранении их народного допрофессионального формообразования. Первые упоминания о башенном жилище народов Кавказа относятся к V - IV вв. до н.э. Башенное жилище уже в эпоху античности воспринимается как один из архаичных типов жилища. Мифологическая архетипичность башенных сооружений Северного Кавказа и многообразие их архитектурно-композиционных и архитектурно-типологических вариантов обусловили выбор этих произведений традиционной архитектуры горского народа Республики Северная Осетия-Алания в качестве ключевого объекта предпринятого исследования.
Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:
дать общие представления об архитектуре народа Осетии;
описать жилые, боевые и сторожевые башни горной Осетии;
рассмотреть разновидности фамильных склепов;
выявить особенности наскальных замков и заградительных стен.
Теоретической основой изучения домостроительного творчества горцев под культурологическим углом зрения послужили работы по этнографии, фольклористике и мифологии народов Северного Кавказа таких ученых, как В.И.Абаев, А.И.Алиев, Ю.Н.Асанов, Ч.Ахриев, А.М.Гадапатль, Б.Гатиев, Н.Ф.Грабовский, Т.А.Гуриев, У.Б.Далгат, Ж.Дюмезиль, Р.С.Кабисов, Б.А.Калоев, В.П.Кобычев, Л.И.Лавров.
Среди обобщающих трудов, посвященных суммарному описанию архитектуры народов Северного Кавказа, можно отметить исследования А.П. Берже (1859), А.Ф. Грабовского (1870,1876), А.Н. Дьячкова-Тарасова (1801, 1902), Г. Вертепова (1892), Евг. Максимова (1893), С.Ф. Фарфоровского (1909), Н.С. Иваненкова (1910) и другие. В работах этих исследователей наряду с материалами по истории, хозяйству, духовной культуре обычно содержатся и краткие сведения о поселениях (их размерах, форме) и жилище рассматриваемых народов. Особую ценность представляют работы исследователей и бытописателей из среды горской интеллигенции, которая была хорошо знакома с жизнью своего народа (Х.Г. (Хан-Гирей), 1842,1878; Каламбий, 1861; Лаудаев У., 1872; Кануков И., 1875; Хетагуров, 1861; Кокиев С., 1885; Ардасенов (В.-Н.-Л.), 1896; Гарданов М.К., 1925). Произведения этих авторов отличаются точностью и детализацией описаний фактического материала, которые обычно отсутствуют в трудах других исследователей. В ряду ценных источников следует особо отметить также произведения мемуарной литературы, авторам которых по тем или иным причинам довелось какое-то время жить среди местного населения (Люлье, 1857; Т. Торнау, 1835; Зиссерман, 1879; Миллер В.Ф. 1881.).
Цель и задачи исследования определили ее структуру. Работа состоит из введения, основной части, включающей в себя 8 разделов, заключения и списка использованной литературы.
Глава 1. Общие представления об архитектуре народа Осетии
Полигенные поселения осетин в горах до первой половине XIX в., как и у других северокавказских народов, по своей сути были ни чем иным, как типично владельческими поселениями феодального типа.
Горные селения в силу ряда исторических обстоятельств и особенностей рельефа отличались скученной застройкой, развернутой в вертикальном плане, и характерным местоположением где-нибудь на крутом склоне горы, на вершине хребта или холма-останца и т.п. «Деревни издали похожи на орлиные гнезда, – писал В.Миллер в 1880-х годах – ... не удивительно, что 20 дворов помещаются иногда на участке в 100 квадратных саженей, но жителю долины нельзя не подивиться тому, что такой участок... на котором взгромождаются дома из каменных плит почти без цемента, занимает часто обрывистую вершину высокой скалы, откуда нервному человеку даже страшно взглянуть вниз».
При расположении поселений на местности решающими оказывались соображения обороны. Отдельные селения в ущельях строились так, чтобы между ними сохранялась визуальная связь, позволявшая в случае опасности быстро передать весть о ней всему ущелью. В качестве сигнала при этом использовали огонь, который разводили на верхней площадке боевых башен. Там, где конфигурация ущелья или перепад высот мешали визуальному наблюдению, на возвышенных местах возводили специальные сторожевые башни, с которых сигнал передавали в близлежащие селения. Другим важнейшим условием выбора места для поселения являлось наличие источников воды – ручья, ключа и т.п., ввиду того, что каменный грунт практически исключал возможность рытья колодцев.
Стратегические соображения были не единственной причиной неудобного местоположения и скученной застройки поселений в горах. Не меньшую роль играли общая высокая плотность населения в горной полосе Северного Кавказа и, как следствие ее, крайнее малоземелье. «Учитывая незначительное количество мест, пригодных для использования, горы действительно очень заселены», – пишет Ю. Клапрот, добавляя в другом месте, что иногда цена земли настолько высока, что «за несколько квадратных саженей уплачивают одним рабом или 100–160 овцами». Существовала даже поговорка, что земля стоит того животного, которое может на ней уместиться. По этой причине всякий мало-мальски пригодный для обработки участок стремились использовать под пашню, сенокос или выгон и никогда не занимали под селение.
Селения имели свободную разбросанную планировку. Отдельные жилища в них стояли в окружении дворов и приусадебных участков, а сами усадьбы группировались по фамильно-патронимической принадлежности. В целом подобного рода селения по форме представляли собой сумму моногенных кварталов – поселков. Объединяющим признаком здесь выступала исключительно общность экономических интересов (совместное владение земельными и лесными угодьями, пастбищами и выгонами) и как отражение этого – общность идеологических представлений, выражавшаяся в устройстве общепоселенческих собраний, отправлении религиозных праздников и т.п. действиях.
Селения свободной разбросанной планировки в зависимости от местности могли иметь террасное расположение, когда отдельные усадьбы или группы усадеб располагались на разном уровне. С другой стороны, эти селения чрезвычайно трудно отделимы от подворно-гнездовых поселений, представляющих собой как бы переходную ступень между моногенными однодворными отселками хуторского типа и большими полигенными селениями со свободной планировкой.
Усадьба и двор
В горных селениях усадьбы были крайне незначительными и к тому же располагались на разных уровнях, если селение находилось на крутом склоне или вершине горы. В некоторых селениях, имевших особенно плотную застройку, дворы были настолько малы, что в них негде было разместить хозяйственные постройки. Число хозяйственных и надворных построек в горных усадьбах было весьма ограничено и редко превышало одно–два помещения.
Различались два вида усадьбы: с горизонтальной и вертикальной застройкой.Горизонтальная планировка застройки присуща селениям, расположенным на относительно ровной местности (на берегу реки, на вершине горы, мыса), тогда как вертикальная планировка – при размещении на крутом склоне.
В усадьбах с горизонтальной планировкой хозяйственные постройки возводились в один ряд или под углом к жилищу на одном с ним уровне. В усадьбах с вертикальной планировкой хозяйственные постройки занимали в доме первый этаж, выступая за плоскость фасада. Плоская крыша хозяйственной постройки использовалась для разного рода домашних работ.
Что касается собственно жилища, то оно на участке усадьбы в прошлом всегда строилось в глубине двора боком к улице (подальше от чужих глаз). Такая постановка дома была обусловлена замкнутостью семейного быта, характерной для феодально-патриархальных отношений. При устройстве усадьбы большое внимание уделяли возведению ограды и оформлению въезда. В скученных селениях с плотной застройкой функции оград выполняли по преимуществу стены домов н хозяйственных построек. В селениях с более свободной планировкой возводили специальные ограды, которые в горах сооружали из валунов, собираемых на пахотных и сенокосных участках, и камней из старых развалившихся построек. Кладку вели насухо в два ряда. Высота ограды зависела от ее назначения, но чаще всего была 1,5–2 м. Более высокой и тщательно сложенной была ограда в усадьбах замкового типа. Высота ее здесь порой достигала 2,5–3 м, а кладка возводилась из тщательно подобранных и подтесанных каменных квадров. Въезд на усадьбу оформляли высокими воротами, имевшими обычно арочную форму. В высокогорных селениях Северной Осетии ворота нередко перекрывали аркой, вытесанной из цельного каменного монолита, на котором выбивали разного рода петроглифы–обереги. В других случаях рядом с воротами ставили памятные стелы.
Дома–крепости
В горных селениях характерными типами жилых усадеб были дома–крепости (ганахи) и крепостные укрепления (галуаны).
На раннем этапе горцы-осетины строили дома-крепости, так называемые ганахи. Постройки эти обычно состояли из трех – четырех этажей. В плане они имели квадратное основание и были значительно шире, чем оборонительные башни. Как и в жилой башне, первый этаж дома-крепости (ганаха) использовался как хозяйственное помещение.
Остальные этажи превращались в жилые комнаты и общее помещение. Ганах обычно служил жилищем для семейной общины. Когда последняя разрасталась, к ганаху пристраивали каменные постройки, служившие жильем для новых семейных пар. В необходимых случаях ганах выполнял функции оборонительного сооружения.
Перечень горных жилищ дополняется крепостными укреплениями– галуанами.
Галуан – это комплекс строений, состоящий из оборонительной башни и других жилых и хозяйственных построек. Все эти постройки обносились высокой каменной стеной.
Как правило, они принадлежали более могущественным родам или большим патриархальным семейным общинам. Исследователь архитектуры горной Осетии сер. ХХв. С. Кригер писала, что в начале 50–х годов XX столетия остатки галуанов еще можно было видеть почти в каждом селении [13].
Башни
Исследователи [4; 6; 15] выделяют следующие типы башен: жилые, боевые и сторожевые.
Жилые башни. Древнейшей формой планировки было однокамерное жилище, в котором у беднейшей части населения содержался обычно и немногочисленный домашний скот. Частный, хотя и глубоко своеобразный вариант двух–трехкамерной планировочной схемы, развернутой в вертикальном направлении, представляли так называемые жилые башни, которые до нач. XIX в. еще довольно широко использовались в горной Осетии. В преобладающем большинстве жилые башни имели три этажа, каждый из которых представлял собой одну большую комнату площадью от 36 до 50 кв. м и более. Первый этаж использовался для скота и хозяйственных нужд, во втором жили, а третий служил кунацкой и местом обороны. Реже встречались жилые башни в два и четыре этажа.
К середине XIX в. жилые башни, представляли собой уже исторический анахронизм. Население переходит к строительству жилища открытого типа. Однако в силу традиции и вцелях экономии земли и стройматериалов новые дома стремились возводить по возможности поблизости от руин заброшенных башен и даже пристраивали к ним впритык. Иногда старую башню не бросали, но перестраивали ее в соответствии с новыми потребностями: прорезали в стенах дополнительные окна и входы, возводили снаружи каменную лестницу для более удобного подъема в жилые этажи, а внутренний объем разделяли перегородками на отдельные помещения соответственно числу проживавших в башне брачных пар и семей. В этот период планировка жилища усложняется: к родительскому дому начинают пристраивать отдельные комнаты для женатых сыновей. В результате возникает необычный по внешнему виду так называемый «длинный» дом, состоящий из ряда жилых помещений, расположенных по прямой линии в один ряд (жилище однорядного плана). В горных районах, где рельеф и плотность застройки не позволяли «растягивать» жилище в длину, отдельные помещения пристраивали под углом к основному дому или поднимали на второй этаж. Отличительной чертой «длинных» домов является полная изолированность в них всех жилых помещений, каждое из которых имело свой вход со стороны общей для всего дома галереи или крыши ниже расположенного по склону хлева, как это имело место в горных районах. И только много позднее, в конце XIX – начале XX в. между некоторыми из смежных комнат начинают устраивать двери. Во второй половине XIX в. получает широкое распространение во всех горных районах галерея перед жилищем.
Свои жилища осетины–горцы в основном строили из плитняка или неотесанных камней, воздвигая стены путем сухой кладки. Промежутки между камнями замазывались глиной или просто заполнялись землей. Редко когда для кладки стен применялся известковый раствор. Если сакля строилась на склоне горы, то в ней вырубали прямоугольную выемку, в результате этого скала образовывала заднюю стену сакли. В таком случае строились боковые и передние стены. Поверх стен ставили две–три крупных балки, на которые клали уже другие балки, затем делали плотный настил из жердей диаметром 4–6 см. На этот настил сверху клали свежевырубленный хворост с листьями и слой соломы. Верх же засыпали глиной (землей) с мелким щебнем, все это затем плотно утрамбовывалось. Крыша получалась плоской, с небольшим скатом. Сильный наклон был недопустим и потому, что он способствовал бы смыванию верхнего слоя дождем и тающим снегом. Ровная, хорошо утрамбованная площадка крыши служила своего рода хозяйственным двором.
Сохранившиеся боевые башни относятся преимущественно к XVI–ХVIII вв., хотя истоки башенной культуры на Кавказе прослеживаются неизмеримо раньше. Боевые башни в прошлом различались по своему назначению. Одни из них были расположены непосредственно в селениях, поблизости от жилища, другие сооружались на стратегических высотах и предназначались для наблюдения за проезжими путями, для подачи сигналов и охраны горных проходов.
Башни, находившиеся в селениях, нередко соединялись с жилищем переходными мостками или обносились дополнительно высокими стенами, в результате чего усадьба приобретала черты крепостного укрепления–замка. Боевые и сторожевые башни имели форму четырехугольной усеченной пирамиды в 4–7 этажей. Осетинские боевые башни отличаются от остальных башен Кавказа более массивными формами.Основание их составляет квадрат со сторонами 7х7 м, а высота редко превышает четыре этажа.Кладка осетинских башен выполнена менее тщательно, и порой даже без связующего раствора и без угловых перемычек.Среди осетинских башен совершенно отсутствуют башни со ступенчато-пирамидальным перекрытием.
Вход в башню – лаз (единственный во всем грандиозном строении) делался на уровне второго этажа.Л
аз в башню имел полукруглый свод и прикрывался массивной дверью, а запирался внутри деревянным замком. Подъем на второй этаж осуществлялся с помощью деревянной лестницы, приставляемой к входу снаружи. В тревожное время лестница убиралась: ее втаскивали обитатели дома во второй этаж. В помещение первого этажа спускались уже внутри со второго этажа с помощью лестницы.
В архитектуре боевых и сторожевых башен, построенных до и после появления огнестрельного оружия, имеются некоторые отличия. В башнях более раннего происхождения нет бойниц (амбразур) для стрельбы из ружей, а есть нечто вроде широких окон, сделанных для метания стрел. В нижнем этаже, как более широком (ибо башня кверху суживается), могли стать на все четыре стороны шестнадцать защитников (по четыре на каждое из четырех окон). А когда осетины уже имели огнестрельное оружие, стали строить узкие бойницы.
Подавляющая часть башен в Северной Осетии была сложена из крупных камней известняка на особо прочном цементе, благодаря которому они выстояли многие века. Тот факт, что большинство башен к середине XIX в. оказалось в руинах, не является свидетельством их непрочности. Десятки башен вОсетии были разрушены карательными экспедициями в ХIХ в.
Применялась также сухая кладка стен. В таком случае пустоты между камнями заполнялись землей или мелким щебнем, смешанным с глиной. Для межэтажных перекрытий применялось дерево самых твердых пород.
Боевые и сторожевые башни, расположенные в селениях, так же, как и жилые, ХIХ в., когда необходимость в них отпала, начали «обрастать» пристройками. Такое сочетание старых перестроенных башен и новых построек придавало многим горным селениям Северной Осетии чрезвычайно хаотичный архаический вид. «Издали каждый осетинский аул, – писал В.Б. Пфаф в начале 1870–х годов, – создает впечатление развалившейся крепости, доказательство глубокой древности этих сооружений. В некоторых аулах на Ардоне и в Дигории я старался снять планы таких построек, чтобы приблизительно рассчитать время их основания. По расчету выходило баснословное число лет».
С
клеповые сооружения
В пределах почти того же ареала, где встречаются боевые башни, на окраинах многих селений, а иногда и прямо между жилыми домами и башнями, можно видеть, как бы другие маленькие селения, состоящие из небольших каменных домиков – склепов. Иногда склепы разбросаны по окрестным полям и горам поодиночке, но иногда составляют большие некрополи, настоящие «города мертвых». Склепы служили фамильными усыпальницами, в которых горцы хоронили своих умерших кое-где вплоть до начала XX в.
Склепы, которым посвящено много исследований [4], делятся на подземные, полуподземные и наземные, которые, в свою очередь, имеют множество подтипов.
Полуподземные и подземные склепы сравнительно однородны по форме. Они представляют собой прямоугольную в плане камеру, сложенную из камня в грунте и перекрытую двускатным ложным сводом. У подземных склепов наружу выходит один только лаз, ведущий в небольшой коридор – дромос, откуда через другой лаз попадали в погребальный отсек. У полуподземных склепов, устраиваемых всегда в склоне горы, наружу выступают лишь одна торцовая (она же фасадная) и часть прилегающих к ней продольных стен. Посредине торцовой стены, несколько ближе к подножью, находится квадратной формы лаз, закрывающийся деревянной заслонкой с засовом, спрятанным в толще кладки. Сбоку от лаза в некоторых склепах имеются небольшие ниши, в которые ставили миски с заупокойной пищей. В других склепах в фасадную стену встроен выступающий камень со сквозным отверстием.
Намного разнообразнее по форме наземные склепы. Среди них выделяются склепы с прямоугольным основанием и двускатной ступенчатой крышей, склепы с особым преддверием на фасаде в виде лоджии, служившей поминальной камерой; прямоугольные склепы с гладкой двускатной слегка выпуклой кровлей; многоярусные «башенные» склепы со ступенчато-пирамидальным шиферным покрытием или с выступающими гуртами – шпилями на углах плоской кровли; склепы, имитирующие разные виды шатрового жилища, характерного для кочевых народов, в том числе многогранные с пирамидальным коническим верхом, круглые с полусферическим перекрытием, и множество других разновидностей.
Большинство наземных и полуподземных склепов имеют одну погребальную камеру, но изредка встречаются двухкамерные склепы с одним или двумя лазами. Все склепы выстроены на прочном известковом растворе и снаружи и внутри покрыты штукатуркой желтоватого цвета. Перекрытие всегда выполнено в технике ложного свода.
Святилища(дзуары)
От прошлых времен в Осетии сохранились языческие святилища и христианские храмы. По внешнему облику святилища и храмы, за небольшим исключением, почти тождественны прямоугольным наземным склепам с двускатной ступенчатой крышей. Различие состоит лишь в величине: святилища и храмы обычно, хотя далеко не всегда, несколько больше по размерам. Вход у них оформлен аркой. Более существенны отличия во внутренней планировке и устройстве. Преобладающая часть святилищ и храмов разделена внутри стрельчатыми арками на две или три части, в чем многие исследователи справедливо усматривают влияние христианского церковного зодчества.
Воздействие христианства проявилось в канонической ориентации многих храмов по линии восток–запад, в устройстве алтаря или подобия каменного иконостаса, в выкладке крестов и т.д. Однако христианизация горцев носила весьма поверхностный характер, что нашло отражение в многочисленных отступлениях в архитектуре указанных памятников от требований христианской религии, в частности в южной ориентации ряда из них.
По строительным приемам или технике возведения сооружений многочисленные дзуары – святилища – подразделяются на несколько типов [4; 6; 16].
Первый тип – столпообразные, выстроенные из скального плитняка четырехугольные столпы-колонны, иногда с нишами для приношений. Столпообразные святилища чаще встречаются в горных районах. Е.И. Крупнов отмечал: «Самой обычной и простейшей формой средневековых культовых памятников являются каменные сооружения в виде прямоугольных массивных столпов... Сложены они из грубо обработанных камней на извести. Поверхность их покрыта обмазкой. Варианты их многочисленны. Средняя высота таких столпообразных памятников не превышает двух метров. Как правило, в одной из стенок такого памятника сделана ниша для жертвоприношения».
Второй тип – каменные или деревянные сооружения, который в свою очередь, исследователи делят на многочисленные подтипы по количеству камер, виду кровли, организации внутреннего пространства. Например, однозальные святилища с прямоугольным основанием и плоской крышей; однозальные святилища с двускатными перекрытиями, так называемым ложным сводом наподобие склепов; каменные святилища с четырехскатной крышей; деревянные святилища с бревенчатыми или досчатыми стенами и перекрытиями и т.д.
Гораздо меньше источников говорит еще об одном типе святилищ – «святых местах» – рощах, родниках, полянах, камнях, деревьях, – присущих каждому селению. Читаялитературу, постоянно сталкиваешься с наличием множества таких объектов вокруг селений.
Памятные столбы
Классификация памятных столбов на территории Осетии исследователями сводится к трем основным группам:
Памятные столбы (циртдзаваны) – встречаются на кладбищах, иногда при больших дорогах. Памятные столбы не всегда сопровождают могилы покойников. Их ставят часто, независимо от могилы, на перекрестке больших дорог для увековечения памяти покойника. Наиболее распространенный тип памятного столба в горной полосе – это четырехугольное сооружение из отесанных камней на извести. Памятники завершаются суживающейся кверху четырехугольной крышей. Иногда они бывают в рост человека, но в большинстве случаев – значительно выше. Иногда на них встречаются отпечатки рук, квадратные несквозные отверстия и пальцевидные вдавления.
Столбы, состоящие из цельных каменных плит, стоймя врытых в землю, в некоторых экземплярах восходящие к глубокой древности.
Памятные столбы антропоморфные, состоящие из цельного камня высотой в рост человека. Верхняя часть таких столбов представляет как бы шею и голову, иногда со слабой попыткой обозначить черты лица. К группе антропоморфных столбов относятся и осетинские памятники с высеченными на лицевой стороне раскрашенными изображениями, появившиеся в кон. Х1Х–нач. ХХ в.
Наскальные замки
Будучи очень важной частью целой идеальной системы защиты земель, данные замки находились на достаточно высокой области, то есть скалах, используя данные каменные породы вокруг в качестве стен, защищающих находящихся внутри.
Скалы должны были располагаться так, чтобы путь до них пролегал очень тяжкий и неудобный, давая дополнительную фору в оборонительных операциях.
В нашей Северной Осетии достаточно много примеров таких замков в Алагирском и Куртатинском ущельях.
Всё было устроено так, чтобы каждая сторона замка контролировала все возможные выходы и входы, например как это сделано в Куртатинском ущелье: дабы защитить южную часть, они ведут контроль входа со стороны другого ущелья, а также с равнины, создавая своеобразный интересный систематический оборонительный рубеж, через который пробиться удастся не так просто.
Конечно же, имелась определённая система охраны земель, но природа является одним из решающих факторов, тут она благоволит хозяевам гор, давая полную возможность для удачных контратак на попытки захвата.
Было очень умело применено обильное наличие крепостей при обороне того же Куртатинского ущелья: имея две крепости, расположенные так, что враг не сразу заметит одну крепость, подойдя ко второй, встречая мощную армию. А путь отхода отрезан той самой крепостью, которую невнимательные противники упустили из виду и проехали.
Казалось бы, такая тактика ведения боевых действий вполне очевидна, но не так часто в истории можно встретить такие ухищрения и хитрость, что даёт дополнительный балл в войне.
И вот враг, пытаясь отступить, лишь вытесняется в чужие земли, попадает в ущелье. А будучи зажатым, вряд ли можно успешно провести атаку или отступление.
Т
а крепость, что встречает войско – Дзивгисская, которая является несменяемым памятником истории создания сооружений обороны. Ведь она является самой сильной и независимой от внешних факторов во всём Кавказе.
Останавливаясь подробнее на данном строении, нужно обязательно упомянуть, что оно из себя представляет.
На разных высотах, но одном месте, сделаны шесть пристроек вблизи выхода из пещер, а вход в основное укрепительное место допускается лишь по лестнице из камня, это единственный ярус, обладающий отдельным входом и такими размерами.
В остальные же постройки вход был проще и легче, имеясь сразу же в рядом находившейся лестнице, которая могла быть убрана, или по тропинке.
Каждый такой ярус имел полную независимость, что сыграло неприятную роль – обмениваться информацией не было возможности, но самостоятельно каждая постройка удачно и безукоризненно справлялась со своей задачей.
Великая и могучая крепость была значительно задета операциями царской России.
Вторая крепость, которая имела функцию встречи отступающего врага – Комдагальская, в силу особенностей местонахождения которой, вправду было затруднительно обнаружить такое, хоть и вовсе не маленькое сооружение.
Говоря об этих замках и крепостях, вновь удивляешься, как было многогранно или же всесторонне развито искусство защиты от осады: тут и башни, из которых льётся нескончаемым потоком град из стрел, тут и огромные гиганты – замки, которые не давали зайти чужаку и карали его смертью за дерзость, тут и бескрайне умный приспособленный осетин, который найдёт выход из любой, пусть даже безвыходной, казалось бы, ситуации.
Заградительные стены
Располагаясь в довольно узких местах, и находясь за Кавказом, данные строения имели необычный характер и, вполне вероятно, имели связь с превосходным оборонительным искусством предков.Сами эти стены находились на путях в перевалах.
Как пример – Хилакское ущелье, где находятся на сравнительно небольшом расстоянии две таких заградительных стены. В данном месте эти стены защищают от прохода в небезызвестное Куртатинское ущелье. Что интересно: в близлежащих селениях не могли в полной мере обеспечить воинами эти две стены. Если на две таких заградительных пристройки требуется около трёхсот человек, то все селения в округе могли дать не более сотни.
Во время общинного строя такие стены не имели возможности появиться, поэтому можно с полной смелостью утверждать, что они появились во время государственного управления.
Исследователи датируют постройку данных сооружений, вероятно, в период от седьмого по девятые века.
П
еречисляя сохранившиеся оборонительные стены, можно сказать о стене вблизи селения Гутиатыкау, которая отрезала путь к Хилакскому ущелью, огибая дугу с востока на запад, не давая возможности пробраться за её пределы.
Постройка состоит из камней, скреплённых известью, и имеет протяжённость равную 350 метрам, занимая оба берега реки Фиагдон.
Высота неоднозначная и зависит от ландшафта, на котором находится, но максимального значения достигает на верхней террасе, а свой минимум достигает на речных отрогах, расположенных круто и неровно.
В тех частях стены, где имеется значительный высотный перепад, его компенсируют, построив пару башен, расположив их по обе стороны берега, компенсируя потенциальную слабость и не давая возможности застать себя врасплох.
И, конечно же, нельзя не упомянуть самую мощную Бугуловскую стену. А В.С. Толстой говорит: «Каменная стена поперек ущелья, имеющего тут около трёхсот саженей, упирающаяся краями об отвесные высокие скалы, а посередине над руслом реки Фиагдон перекинута широкая каменная арка, по которой продолжалась дорога, идущая поверх стен. Стена столь толста, что можно по ней ездить повозкой, а внутри её были жилые покои с бойницами, обращёнными к прилегающим снеговыми горам на левом берегу реки; на вершине утёса, в который упирается стена, на весьма значительной возвышенности стоит большая башня, ныне недоступная; всё это сложено из красноватого камня, находящегося в изобилии у устья Куртатинского ущелья».
Имеется в виду заградительная стена в селении Бугултыкау, носящая название «Ахсини бадан».
Сам факт существования таких построек говорит о высоком приспособлении в условиях частых нападений, а вкупе с остальными, появляется неприступная земля, в которую без разрешения нельзя ни выйти, не зайти, создавая атмосферу полной защищённости и подконтрольной ситуации в случае нападения врага, попытки осады и тому подобное. К такому общему использованию защитных сооружений есть немало документальных подтверждений, особенно в девятнадцатом веке.
Все селения находятся так близко друг к другу, что вместе с тем большим количеством башен, стен и крепостей, образуют мощный и несгибаемый комплекс, целью которого является оборона, которая должна пройти успешно и не повлечь за собой фатальных исходов.
Также фамильные башни образовывали интересные группы, помимо наличия различных стратегических укреплений.
А родовые башни не образовывали систему обороны внутри селения, имея, таким образом, функцию в случае конфликтов между фамилиями, или в случае атаки извне, но лишь силами тех, кому данная башня принадлежит.
Заключение
К числу проблем, постоянно являющихся предметом исследования этнографической науки, следует отнести историю материальной культуры народов России. В последние десятилетия в связи с углублением изучения этой тематики особую значимость и актуальность приобрела разработка типологии различных объектов материальной культуры, в том числе поселений и жилища.
Настоящая работа посвящена исследованию проблемы типологии поселений и жилища народов Северного Кавказа, а именно – осетинского жилища. Специальное внимание уделено таким своеобразным видам зодчества народа Северной Осетии, как жилые и боевые башни, склепы, святилища, наскальные замки.
Проведя краткий обзор, следует отметить, что селения Даллагкау и Барзикау, расположенные в Куртатинском ущелье Северной Осетии, отмечались всеми исследователями в первую очередь, в связи с большим архитектурным разнообразием сохранившихся склепов. Здесь сохранились полуподземные и надземные склепы, одноярусные и двухъярусные, квадратные, прямоугольные и круглые в плане, с односкатными, двускатными и ярусными кровлями. Здесь находится несколько святилищ, трудно отличимых от склепов и надгробие, похожее на часовню. Склепы здесь расположены не только на кладбищах, они «расставлены» по всему селению, входя в структуру фамильных усадебных комплексов. Примечательна в Даллагкау и градостроительная система расстановки башен, повторяющая ландшафтные линии. В.А. Кузнецов отмечал, что «Куртатинское ущелье – один из основных очагов формирования осетинского народа и его национальной культуры с эпохи раннего средневековья…». Знакомство с памятниками только двух сел этого ущелья уже позволяют во многом понять градостроительные процессы и оценить все многообразие архитектурных типов традиционных осетинских архитектурных сооружений.
Список использованной литературы
Баев А. Устройство горцев-переселенцев Северной Осетии. ИСОНИИК, Владикавказ, 1926, вып. 2, с. 277–286.
Байерн Ф. О древних сооружениях на Кавказе. ССК, т. I, 1871, с. 298-325.
Берже А.П. Записки об археологии Кавказа. В кн.: Труды археологического съезда. СПб., 1876, отд.З, вып. I. – Отд.оттиск, с. 1-I3.
Гольдштейн А.Ф. Средневековое зодчество Чечено-Ингушетии и Северной Осетии. М.: Изд-воНаука, 1975
Дзаттиаты Р.Г. Культура позднесредневековой Осетии. Владикавказ, 2002
Дзаттиаты Р. Оборонительные сооружения южных Осетин. – Владикавказ. 1983
Калоев Б.А. Материальная культура и прикладное искусство осетин. М.: Наука, 1973. 147 с.,илл.
Калоев Б.А. Осетины. Историко-этнографическое исследование. Изд.2–е. М.: Наука, 1971. 357 с.
Кобычев В.П. Старинные культовые сооружения Северного Кавказа как источник по истории жилища края. НИИЭ, 1975. М.: Наука, 1977, с. 97-105.
Козенкова В.И. Кобанская культура. /Восточный вариант/. М.: Наука, 1977. 87 с.
Кокиев Г. Боевые башни и заградительные стены горной Осетии. –ИСОНИИК, Сталинири, 1935, вып. 2, с. 217-235.
Кокиев Г. Склеповые сооружения горной Осетии. Изд-ние Северо-Осетинского НИИ краеведения, Владикавказ, 1928. 74 с.
Кригер С. Архитектура горных селений Северной Осетии // Архитектурное наследство, 1953, № 3, с. 150.
Кузнецов В.А. Актуальные вопросы истории средневекового зодчества Северного Кавказа. В кн.: Северный Кавказ в древности и в средние века. М.: Наука, 1980, с. 182-177.
Кузнецов В.А. Зодчество феодальной Алании. Орджоникидзе: Ир, 1977. –176 с.
Магометов А.Х. Культура и быт осетинского народа Орджоникидзе: Ир, 1968. 568 с.
Максимов Евг. Осетины. В кн.: Максимов Е., Вертепов Г.А. Туземцы Северного Кавказа. Владикавказ, 1894, вып. 2,
Миллер В.Ф. Осетинские этюды, ч. I. М., 1881. – 164 с.
Нечаева Л.Г. Происхождение осетинских погребальных склепов и этногенез осетин. Тезисы докладов годичной научной сессии ЛОИЭ. Л.:Наука, 1968, с. 67-69.
Скитский Б.В. Хрестоматия по истории Осетии, ч. I. Орджоникидзе: Северо-Осетинское книжное изд-во, 1956. 377 с.
Тменов В.Х. "Город мертвых" (Позднесредневековые склеповые сооружения Тагаурии). Орджоникидзе: Ир, 1979. – 151 с.
Тменов В.Х. Зодчество средневековой Осетии. Владикавказ, 1996
Хетагуров К. Особа. Собр.соч. в 5 томах. М.: Изд-во АН СССР, 1961, т. 4.
Чибиров Л.A. Осетинское народное жилище. Цхинвали: Ирыстон, 1970. 202с.