XIX Международный конкурс научно-исследовательских и творческих работ учащихся
Старт в науке
Сопоставительный анализ баллады Иоганна Вольфганга фон Гёте «Erlkönig» с переводом В.А. Жуковского «Лесной царь»
Автор работы награжден дипломом победителя III степени
Полная версия работы доступна во вкладке "Файлы работы" в формате PDF
Введение
Чьи б переводы ни прочли вы,
Они – подобие жены:
Коли верны, то некрасивы,
Коли красивы – неверны.
По мотивам Г.Гейне
В истории мировой литературы встречаются художественные произведения, чья судьба отмечена особым знаком «двойной жизни». Им удается прожить не только долгую жизнь в контексте родной культуры, но и выйти за рамки материнского языка и предстать в разнообразных версиях художественного перевода в других языках. Иногда эти две литературные биографии почти совпадают и вызывают постоянный интерес у читателей и исследователей. Но бывает и так, что произведение в контексте родной культуры живет веками, но не вызывает столь пристального внимания у соотечественников, чем у представителей соседних культур.
В центре нашего исследования будет находиться именно последний случай. Текст, о котором пойдет речь, известен многим русскоязычным еще со школьной скамьи, хотя автором оригинального произведения был поэт, принадлежавший к другой культурно-языковой традиции. Это известная баллада Иоганна Вольфганга фон Гёте «Erlkönig». Стоит отметить, что Гёте один из зарубежных поэтов, который оказал наибольшее влияние на развитие русской поэзии в эпоху романтизма. Существует 14 переводов баллады на русский язык, один из которых (построчный, прозаический) вышел из-под пера М. Цветаевой. Но на русской почве образцовым является художественный перевод В.А. Жуковского, названный им «Лесной царь», который получился настолько самобытным, что стал самостоятельным произведением по мотивам творчества немецкого поэта. Еще в 1933 году Цветаева писала: «Лесному царю» уже полтораста лет, а волнует, как в первый день. Но всё пройдет, все пройдут, а «Лесной царь» - останется!»[5]
Сегодня, девяносто лет спустя, эти слова по-прежнему актуальны. Вряд ли кто станет спорить, что баллада Гёте и перевод Жуковского - абсолютные и признанные шедевры. Вальтер Скотт, например, переведший балладу немецкого поэта на английский язык, не имел и сотой доли такой популярности, какую получил перевод Жуковского. Для любого русскоязычного читателя «Erlkönig» Гёте - это «Лесной царь» Жуковского.
Многие художники слова в разное время обращались к переводу баллады Гёте. Мало кто знает, что оригинал переводили А. Фет, А. Григорьев, В. Левик, М. Лермонтов, В. Коломийцев, Б. Заходер. Каждый из них, приступая к созданию собственной концепции перевода подлинника, стремился создать идеальный текст. Но лишь перевод баллады Жуковским стал достоянием русской литературы, другие же известны лишь узкому кругу специалистов. Более того именно его «Лесной царь» оказывается своеобразным «опорным переводом» гётевской баллады, несмотря на то, что Жуковский создал, по сути дела, новый текст, далеко отстоящий и по содержательным, и по формальным признакам от произведения Гёте.
Поэтому целью нашего исследования является сопоставительный анализ баллады Иоганна Вольфганга фон Гёте «Erlkönig» с переводом В.А. Жуковского.
Данная цель определила конкретные исследовательские задачи:
-
выявить особенности подхода к переводу у Жуковского;
-
провести сравнительный анализ перевода и текста оригинала;
-
пронаблюдать, что происходит с основными образами, мотивами, идеей баллады, отметить общее и отличное.
-
Стратегии и типы перевода
Перевод - один из видов деятельности, который удовлетворяет постоянно возникающую потребность общения между людьми, не владеющими общим языком. Большинство определений перевода сходится на том, что это процесс преобразования текста на одном языке в текст на другом языке при сохранении относительно неизменного содержания.
Художественный перевод - это вид литературного творчества, в процессе которого произведение, существующее на одном языке, воссоздаётся на другом с привнесением в него чего-то своего в зависимости от понимания переводчика и его личного восприятия. Художественный перевод в отличие от оригинального произведения всегда характеризуется зависимостью от первоначального произведения-источника, хотя в литературе и не всегда можно провести между ними четкую границу. Для этих случаев существует масса оговорок, таких как «вольный перевод», «подражание», «по мотивам» и др.
Роль переводчика такова, что его присутствие в идеале вообще не должно ощущаться. Чем меньше он заметен и чем меньше бросается в глаза его участие в создании текста перевода, тем лучше он выполняет свою задачу. Сам выбор автора или произведения как объекта для перевода является фактом знаменательным. Каждый перевод связан с творческим переосмыслением, с частичной перестройкой подлинника на основе стиля самого переводчика, или, по крайней мере, выдвигает, усиливает, раскрывает определенный аспект подлинника, наиболее близкий и потому наиболее доступный и понятный переводчику.
Таким образом, сложность художественного перевода для переводчиков одного и того же стихотворения заключается в том, что нельзя повторять за другим переводчиком даже удачно сказанные слова. Каждый должен придумать и привнести в произведение что-то своё. А это не так и легко.
Перевод баллады сопряжен с рядом больших трудностей, и не столько с тем, что в любом языке есть слова и выражения, не имеющие прямых соответствий в языке перевода, но и с тем, что в основе баллады лежит фольклорное начало, перевод реалий, названий вещей, предметов, мифологических существ которого, может полностью отсутствовать в фольклоре и языке переводчика.
История создания баллады Гёте «Erlkönig»
Произведение «Erlkönig» - великое наследие Гёте. Баллада была написана в 1782 году, когда в Германии был рассвет немецкого романтизма. Именно Гёте стал идейным вдохновителем романтиков и идеологом центрального течения «Буря и натиск». Приверженцы этого движения культивировали уход в себя, обращались к экзотике и фольклору. Образ природы, элементов народной культуры и поверий стали центром романтизма, а баллада формой передачи содержания.
Баллада – это стихотворный рассказ, в основу которого положена легенда или какое-нибудь историческое событие. Реальное в балладе нередко сочетается с фантастическим, сюжет обычно заимствуется из фольклора. [3] Так, Гёте заимствует образ злобного лесного духа из датской легенды о Короле Эльфов, которую перевёл на немецкий язык Иоганн Гердер. Согласно этой легенде, определенные земли и болота населяют духи, которые совсем недружелюбны по отношению к человеческому роду, а их предводитель Король Эльфов приходит к умирающим людям, чтобы забрать их с собой. То есть Король Эльфов, согласно датской легенде, представлен как предвестник человеческой смерти.
Немецкое название баллады «Erlkönig» буквально переводится на русский язык как «ольховый король». Но он не упоминается ни в немецко-скандинавских сагах, ни в народных сказках. Что же это за персонаж? Выяснить происхождение слова Erlkönig несложно - это неверный перевод датского слова Ellerkonge - король эльфов. Гердер ошибся при работе над переводом, неправильно истолковав это слово. Гёте же воспользовался этой этимологической ошибкой в своих художественных целях. [2]
Согласно германским мифам и легендам именно в болотных ольшаниках обитают духи, чары которых смертельно опасны для людей. Вот почему ствол ольхи краснеет, будто истекает кровью, если расколоть его вертикально пополам.
Таким образом, Гёте мог знать о том, что в первоначальном (датском) варианте легенды таинственными убийцами героя были эльфы, но при этом он сознательно отказывается от «олицетворённого зла» в пользу зла таинственного и неведомого, которое таким образом и стало темой его баллады. Назвав свое произведение «Erlkönig», Гёте как бы придает рассказу индивидуальность и оригинальность сюжета. Эта трагическая история с первых строк захватывает внимание читателя. С каждым новым четверостишием события все больше накаляются, нарастает драматизм. Судьба больного ребенка решается в бешеном ритме скачки отца через зловещий лес, который населяют злые духи. Художественное отражение этой напряженной истории вызывает у читателя такое сильное эмоциональное воздействие, что, кажется, физически чувствуешь страх и боль ребенка. Воображение рисует устрашающий образ Ольхового короля, который преследует героев. [7]
Понятно, что такой закрученный сюжет не мог остаться без внимания В.А. Жуковского, который часто обращался к произведениям немецких романтиков и переводил их на русский язык. Но писатель не стремился переводить исходный текст точно, а переделывал его для того, чтобы читателю было яснее, о чем речь, поэтому в переводах Жуковский выступает как истинный творец, отступая от буквальной точности оригинала и внося собственные мысли и чувства в произведение. Такой новый подход сделал его новатором. Произведение «Erlkönig» поэт перевел под названием «Лесной царь» и опубликовал в 1818 году в сборнике «Для немногих». [1]
Сопоставительный анализ баллады Гёте «Erlkönig» с переводом Жуковского «Лесной царь»
Прежде чем переходить к сопоставительному анализу, уместно обратиться к дословному переводу баллады «Erlkönig» Гёте, который еще в 1933 году выполнила Марина Цветаева. [Приложение]
Несмотря на общий сюжет, тексты и повествовательные элементы произведений русского и немецкого писателей все же имеют определенные отличия.При внимательном изучении баллады Гёте и перевода Жуковского приходится признать, что, несмотря на кажущуюся близость этих текстов, перед нами два разных произведения. Их различия коренятся не только в формальных особенностях (например, строка у Жуковского на одну стопу длиннее), но и в содержательных. Принципиальные отличия легко заметить в образах главных персонажей.
Образ лесного царя
Самым ярким отличием является образ лесного царя. В балладе «Erlkönig» Гёте рисует мифическое существо юных лет с хвостом и короной, живущее в своем потустороннем мире. В Германии ольхового короля принято считать ангелом смерти, а умереть - значит последовать за ним. В русской культуре такие понятия неприемлемы, поэтому образ ольхового короля достается известному герою русских сказок – лешему, которого автор и называет лесным царём. Герой становится значительно старше, на месте хвоста и короны в образе появляется борода. У Гёте ольховый король – это демон-искуситель, который пытается завладеть чужим ребенком, а у Жуковского лесной царь – величественный длиннобородый дух, цель которого напугать. Таким образом, заменив внешний облик главного героя, Жуковский более понятно смог передать русскому читателю характер и роль персонажа.
Лесной царь у Жуковского – это сила, которой не может противостоять человек. Это таинственный персонаж, который для отца предстает «туманом», а для мальчика реальным персонажем «в темной короне с густой бородой». Ребенок не может понять, как отец не слышит манящего шепота лесного духа, не видит его дочерей. Он все время просит у родителя дать ему вразумительный ответ. Однако для отца лесной дух - не более чем выдумка. [1]
Образ отца ребенка
Образ отца ребенка в произведениях также отличается. Отец в переводе Жуковского представлен уже стариком, который изо всех сил пытается мужественно противостоять опасности, нависшей над его сыном. Это придаёт ещё больший трагизм происходящему. Понимая, что у мальчика лихорадка и он находится на краю гибели, отец мчит коней, что есть мочи, чтобы спасти умирающего ребенка. Герой реалистично смотрит на мир, поэтому отрицает существование злых и потусторонних сил. Для отца не характерно суеверие, и он пытается опровергнуть видения сына, объясняя их результатом недуга.
Гёте же в принципе не дает читателям информацию о возрасте данного героя, зато более остро передает волнения отца, которому «жутко» от того, что он «держит в руках стонущее дитя» и ничем не может помочь ему. Он всеми силами пытается успокоить ребенка: «успокойся, мой сын, не бойся, мой сын, в сухой листве ветер шуршит». Он видит, что мальчика что-то напугало, но не видит ни ольхового короля, ни его дочерей, которые, по словам сына, наблюдают за ним из «мрачной тьмы». Отец убеждает его в том, что «то старые ивы так серо светятся». И когда ребенок в страхе и ужасе кричит: «Отец, отец, вот он меня схватил! Ольховый король мне сделал больно!», ему самому становится жутко и он «быстро скачет» вперед.
Таким образом, отец в балладе Гёте выглядит больше «страдальцем». У Жуковского отец – герой. Ведь он делает все для спасения сына, не ждет его смерти дома, утешаясь молитвами и слезами. Он верит в исцеление, хотя и знает, что шансов у мальчика практически нет. Жуковский пытается показать читателю, что только сильные духом люди могут противостоять злому року, что только перед смелым человеком могут стихнуть все проблемы, а если его настигнет поражение, не нужно убиваться, а нужно жить дальше. [6]
Образ ребенка
Что касается образа больного мальчика, то и здесь мы увидим расхождения у авторов. Например, в версии Жуковского мальчик изначально представлен больным и озябшим: «К отцу, весь издрогнув, малютка приник».
Поэтому читатель думает, что Лесной царь – это видение ребенка, который страдает от высокой температуры, он в бреду и в лихорадочном состоянии его посещают ужасающие и фантастические видения. Больной ребенок, возможно, предчувствуя скорый конец жизни, старается спрятаться под защиту отца.
Мальчик прижимается к нему всем телом, пытаясь укрыться от преследовавшего их Лесного царя. Отец со всех сил старается помочь несчастному ребенку, любым способом пытаясь облегчить мучения сына. Он старается убедить его, что злой дух царя – это всего лишь видение, что на самом деле «…все спокойно в ночной глубине: То ветлы седые стоят в стороне…».
У Гёте же намеков на лихорадку нет. В начале баллады мальчик в порядке, а дрожь представлена следствием встречи с ольховым королем: «ребенку у отца покойно, ребенку у отца тепло. "Мой сын, что ты так робко прячешь лицо?"». Образ короля с короной и хвостом, появившийся в кустах, пугает мальчика. Страх нарастает, когда ольховый король начинает призывать ребенка к себе. Дух пытается подкупить различными дорогими дарами силу воли ребенка. Каковы же соблазны, которыми прельщает его король?
Гёте: «Милое дитя, иди ко мне, иди со мной! Я буду играть с тобой в чудные игры. На побережье моем много пестрых цветов, у моей матери много золотых одежд!».
Жуковский:
Дитя, оглянися; младенец, ко мне;
Веселого много в моей стороне:
Цветы бирюзовы, жемчужны струи;
Из золота слиты чертоги мои».
Сразу видно, что гётевский ольховый король детское сердце знает лучше. «Чудесные игры», в которые он «будет с ребенком играть» гораздо заманчивее неопределенного «веселого много в моей стороне», равно как и «золотая одежда», в которую его нарядит мать короля, соблазнительнее «холодных золотых чертогов». [2]
Обращает на себя внимание тот факт, что у Жуковского в балладе идет чёткое описание «золотых чертогов» царя, украшенных «бирюзовыми цветами и жемчугами» и нет ни одного упоминания о матери лесного царя. Возможно, это связано с тем, что сам он – старик. Отцу не удается успокоить сына. Все новые и новые видения преследуют ребенка. Теперь Лесной царь упрямо приглашает мальчика присоединиться к своим дочерям.
Гёте: «Хочешь, нежный мальчик, идти со мной? Мои дочери чудно тебя будут нянчить, мои дочери ведут ночной хоровод,- убаюкают, упляшут, упоют тебя».
Жуковский:
Ко мне, мой младенец; в дуброве моей
Узнаешь прекрасных моих дочерей:
При месяце будут играть и летать,
Играя, летая, тебя усыплять».
Дух все ближе и все настойчивее старается овладеть понравившимся ребенком. Неуклонное преследование скачущих отца и сына подходит к своему завершению. Несмотря на явное нежелание ребенка покоряться требованиям Лесного царя, мальчик не может противостоять холодному и неотвратимому приближению судьбоносной встречи. Лесной царь с невероятным упорством продолжает преследование:
Гёте: «Я люблю тебя, меня уязвляет твоя красота! Не хочешь охотой -силой возьму!».
Так зачем ему ребенок? Архетип похищения детей нечистой силой довольно распространен в фольклоре многих народов. В балладе Гёте акцентируется внимание на внешней привлекательности ребенка, что, кстати, очень удачно перевел Жуковский:
Дитя, я пленился твоей красотой:
Неволей иль волей, а будешь ты мой…
По древним мифам нам известно, что в жертву богам или духам обычно приносились самые прекрасные юноши и девушки, живущие в племени. Сама идея жертвы связана с одной из важнейших биологических программ прошлого, смысл действия которой состоял в поддержании баланса между тем, что получил, и тем, что дал. Поэтому смерть прекрасного ребенка в балладе – это, скорее всего, проявление архетипа священной жертвы.[1]
Развязка этой трагической истории просто поражает и обескураживает. Все старания отца оказались напрасными. Злой дух догоняет всадников и отнимает жизнь у ребенка. И снова у авторов идет несовпадение!
У Гёте ребенок погибает именно от ольхового короля, который хватает больно мальчика: «Отец, отец, вот он меня схватил! Лесной Царь мне сделал больно!».Согласно германскому фольклору, ольховый король - владыка фантастического мира. Он виден только тому, кому суждено умереть и смерть постигнет всякого, кого он коснется.
Жуковский же – гуманист, он не мог допустить, чтобы ребенку от прикосновения сил природы стало больно.
Родимый, лесной царь нас хочет догнать;
Уж вот он: мне душно, мне тяжко дышать».
Ездок оробелый не скачет, летит;
Младенец тоскует, младенец кричит
Получается, что в балладе Жуковского мальчик умер от болезни и страха, а у Гёте смерть, по всей видимости, означает, что дух, дотронувшись, забрал-таки ребенка в свои владения, и он до сих пор водит хороводы с его прекрасными дочерьми, оставив отца в одиночестве скорбеть о своей потере.
Как и в других балладах мы сталкивается здесь с противопоставлением реального и фантастического мира. Это еще один из принципиальных моментов, отличающих оригинал от русского перевода. По словам Цветаевой, в переводе Жуковского «Лесной Царь - бред, чего нет у Гёте, у которого ребенок дрожит от достоверности Лесного Царя».[5]
Фантастический и реальный мир баллады
В балладе «Erlkönig» фантастический мир не только реально существует, но и напрямую воздействует на окружающую действительность.Основной герой находится между двумя мирами и не в силах отличить реальность от вымысла. Именно ребенку доступно видение, скрытое от прочих глаз. Он выступает своеобразным посредником между фантастическим и реальным.
Младенец способен увидеть лесного царя и поверить в его реальное существование, услышать его манящую речь, исполненную магической силы. Взволнованные реплики ребенка с изумительной правдивостью передают страх, охвативший его существо: «Отец, ты не видишь Лесного Царя? Лесного Царя в короне и с хвостом?».
Трагический финал баллады свидетельствует о том, что прав оказался ребенок, которого силой уводит с собой лесной царь. Для реального мира он умирает, но остается существовать за пределами сознания, в мире фантастическом, в том, который так упорно отрицает и не желает воспринимать отец. Восприятие взрослого не позволяет ему увидеть за реальными предметами таинственный, наполненный фантастическими образами мир ребенка. Поэтому фантастика в балладе Гёте имеет статус реальности, пусть и «потусторонней».
Таким образом, Гёте в своей балладе «Erlkönig“ воспевает таинственное, мифическое и мистическое, необъятное умом. На основе народных легенд поэт создал волшебную, драматическую историю, которая до сих пор волнует воображение.
Жуковский же в своей балладе «Лесной царь» намеренно сталкивает мир реальный и фантастический. Его основной герой не понимает, где настоящее, а где выдумка. Образ Лесного царя появляется в сознании больного ребенка.
М. И. Цветаева справедливо отмечала, что у Жуковского мальчик «увидел оттого, что дрожит», а у Гёте – «задрожал оттого, что увидел». [5]
Основная идея произведения Жуковского заключается в том, чтобы передать мистическое переживание человека накануне смерти. Ребенок видит ее в образе Лесного царя, сопротивляется, но ничего не может изменить. Герой Жуковского более реалистичен.
Своей балладой «Лесной царь» автор призывает читателя быть смелым и стойким, бороться до конца, несмотря ни на что. Нельзя терять силу духа и приходить в отчаяние, особенно когда в опасности находится жизнь близкого человека. Отец теряет своего ребёнка, но, тем не менее, он выглядит героем, а не проигравшим страдальцем. Жуковский убеждает нас в том, что, только веря и надеясь, возможно противостоять судьбе.
Выводы
Проведя сопоставительный анализ баллады Гёте «Erlkönig» с переводом В.А. Жуковского «Лесной царь», можно сделать следующий вывод: поэт использовал не дословный перевод, а вольный.Жуковский адаптировал балладу к прочтению и пониманию ее русским народом. По сути, он создает свое собственное произведение, опираясь на немецкий оригинал. Недаром М.Цветаева говорила: «Вещи равновелики. Лучше перевести Лесного Царя, чем это сделал Жуковский, нельзя. И не должно пытаться. За столетие давности это уже не перевод, а подлинник. Это просто другой Лесной Царь. Русский Лесной Царь – из хрестоматии и страшных детских снов.» [5]
Жуковский этой балладой доказал, что писать на родном языке возможно, хотя в те годы образованная интеллигенция читала «Лесного царя» и другую поэзию в оригинале. А писателю пришлось донести мысль, что русский язык может заслуженно стоять на одной ступени вместе с европейскими. Именно поэтому, читая его балладу, мы забываем, что перед нами перевод, и воспринимаем текст как его собственное творение. Несмотря на то что автор сохраняет мотивы и образы оригинального произведения, вместе с тем он вносит в него свое присутствие и мироощущение. В этом и проявляется его талант.
Великие произведения литературы рождают великие переводы. Русские поэты-переводчики сделали достоянием русской культуры огромное количество великолепных произведений. Но главная их заслуга, по мнению Гёте, состоит в том, что переведённое ими произведение становится для них своим собственным. В письме к Т. Карлейлю от 15 июня 1828 года он писал: «Шотландец стремится проникнуть внутрь произведения, француз понять его, а русский - сделать его своим достоянием». [4] И именно это достояние естественно и органично включается в стихию родного языка, оставаясь при этом переводным памятником чужой словесности.
Библиография
-
Булыгин А. «Кто такой лесной царь?»
https://www.liveinternet.ru/users/4538230/post305029881
-
Нечепорук Е. И. Erlkönig. Комментарии // Немецкая поэзия XIX века: Сб. ст. / Составитель Дмитриев А. С. М., 1984.
-
Тимофеев Л.И., Тураев С.В. Краткий словарь литературоведческих терминов. Пособие для учащихся сред. школы. 1978
-
Фролова Г. «Великие немецкие классики и русская литература» https://ru.scribd.com/document/499835617/Velikie-Nemeckie-Klassiki-i-Russkaya-Literatura
-
Цветаева М. И. Сочинения в двух томах. Т. 2. Мн., 1989.
-
«Лесной царь» - анализ баллады Василия Андреевича Жуковского https://nauka.club/literatura/ballad%D0%B0-zhukovskogo-lesnoy-tsar.html
-
«Лесной царь»: песня в творчестве Жуковского, Гете и Шуберта
https://r-book.club/shkolnoe/stihi/lesnoj-car.html
Приложение
Баллада Гёте «Лесной царь» (JohannGoethe «Erlkönig»)
Wer reitet so spät durch Nacht und Wind?
Es ist der Vater mit seinem Kind;
Er hat den Knaben wohl in dem Arm,
Er faßt ihn sicher, er hält ihn warm.
"Mein Sohn, was birgst du so bang dein Gesicht?"
"Siehst, Vater, du den Erlkönig nicht?
Den Erlenkönig mit Kron` und Schweif?"
"Mein Sohn, es ist ein Nebelstreif." -
"Du liebes Kind, komm, geh mit mir!
Gar schöne Spiele spiel` ich mit dir;
Manch bunte Blumen sind an dem Strand;
Meine Mutter hat manch gülden Gewand." -
"Mein Vater, mein Vater, und hörest du nicht,
Was Erlenkönig mir leise verspricht?"
"Sei ruhig, bleib ruhig, mein Kind!
In dürren Blättern säuselt der Wind." -
"Willst, feiner Knabe, du mit mir gehn?
Meine Töchter sollen dich warten schön;
Meine Töchter führen den nächtlichen Reihn
Und wiegen und tanzen und singen dich ein." -
"Mein Vater, mein Vater, und siehst du nicht dort
Erlkönigs Töchter am düstern Ort?"
"Mein Sohn, mein Sohn, ich seh` es genau,
Es scheinen die alten Weiden so grau."
"Ich liebe dich, mich reizt deine schöne Gestalt;
Und bist du nicht willig, so brauch` ich Gewalt." -
"Mein Vater, mein Vater, jetzt faßt er mich an!
Erlkönig hat mir ein Leids getan!" -
Dem Vater grauset`s, er reitet geschwind,
Er hält in den Armen das ächzende Kind,
Erreicht den Hof mit Muh` und Not;
In seinen Armen das Kind war tot.
Построчный перевод баллады Гёте «Erlkönig» М.Цветаевой
Кто так поздно скачет сквозь ветер и ночь? Это отец с ребенком. Он крепко прижал к себе мальчика, ребенку у отца покойно, ребенку у отца тепло. "Мой сын, что ты так робко прячешь лицо?" - "Отец, ты не видишь Лесного Царя? Лесного Царя в короне и с хвостом?" - "Мой сын, это полоса тумана!" - "Милое дитя, иди ко мне, иди со мной! Я буду играть с тобой в чудные игры. На побережье моем много пестрых цветов, у моей матери много золотых одежд!" - "Отец, отец, неужели ты не слышишь, что Лесной Царь мне шепотом обещает?" - "Успокойся, мой сын, не бойся, мой сын, в сухой листве - ветер шуршит". - "Хочешь, нежный мальчик, идти со мной? Мои дочери чудно тебя будут нянчить, мои дочери ведут ночной хоровод, убаюкают, упляшут, упоют тебя". - "Отец, отец, неужели ты не видишь там, в этой мрачной тьме, Лесного Царя дочерей?" - "Мой сын, мой сын, я в точности вижу: то старые ивы так серо светятся..." - "Я люблю тебя, меня уязвляет твоя красота! Не хочешь охотой - силой возьму!" - "Отец, отец, вот он меня схватил! Лесной Царь мне сделал больно!" Отцу жутко, он быстро скачет, он держит в объятьях стонущее дитя, доскакал до двора с трудом, через силу - ребенок в его руках был мертв.
В.А. Жуковский «Лесной царь»
Кто скачет, кто мчится под хладною мглой?
Ездок запоздалый, с ним сын молодой.
К отцу, весь издрогнув, малютка приник;
Обняв, его держит и греет старик.
«Дитя, что ко мне ты так робко прильнул?»—
«Родимый, лесной царь в глаза мне сверкнул:
Он в темной короне, с густой бородой».—
«О нет, то белеет туман над водой».
«Дитя, оглянися; младенец, ко мне;
Веселого много в моей стороне:
Цветы бирюзовы, жемчужны струи;
Из золота слиты чертоги мои».
«Родимый, лесной царь со мной говорит:
Он золото, перлы и радость сулит».—
«О нет, мой младенец, ослышался ты:
То ветер, проснувшись, колыхнул листы».
«Ко мне, мой младенец; в дуброве моей
Узнаешь прекрасных моих дочерей:
При месяце будут играть и летать,
Играя, летая, тебя усыплять».
«Родимый, лесной царь созвал дочерей:
Мне, вижу, кивают из темных ветвей».—
«О нет, все спокойно в ночной глубине:
То ветлы седые стоят в стороне».
«Дитя, я пленился твоей красотой:
Неволей иль волей, а будешь ты мой».—
«Родимый, лесной царь нас хочет догнать;
Уж вот он: мне душно, мне тяжко дышать».
Ездок оробелый не скачет, летит;
Младенец тоскует, младенец кричит;
Ездок погоняет, ездок доскакал...
В руках его мертвый младенец лежал.
25