II Международный конкурс научно-исследовательских и творческих работ учащихся
Старт в науке
КОНЦЕПЦИЯ ВОСТОКА В РАННИХ ПРОИЗВЕДЕНИЯХ Л. ЛЕОНОВА
Автор работы награжден дипломом победителя II степени
Полная версия работы доступна во вкладке "Файлы работы" в формате PDF
Введение.
Творчество многих писателей и прозаиков связано с Востоком. Почти все русские писатели и прозаики 19 века затрагивали в своём творчестве восточную тематику. Леонид Леонов является продолжателем дел классической литературы -Пушкина, Грибоедова, Гоголя. Тургенева, Достоевского, Льва Толстого. В своём обращении к Востоку и его культуре Леонов опирался на глубокую национально-ориентальную традицию. Как чрезвычайно чуткий художник, Леонов участвовал в освоении советской литературой темы Востока. Почти на всех этапах её развития мы наблюдаем развитие восточной тематики в творчестве Леонида Леонова.
Биография человека подобна айсбергу - одни факты находятся на поверхности, видны любому взгляду, другие скрыты различными обстоятельствами эпохи и причудливыми способностями человеческой памяти.
Какие же факты биографии писателя Леонова известны нам? Я перечислю их.
• Расстрелян не был, репрессирован не был, прошёл с сквозь 30 годы.
• За пьесу «Нашествие» о Великой Отечественной войне ему была присуждена сталинская премия.
• За роман «Русский лес» присуждена Ленинская премия.
• Долгие годы был депутатом верховного совета.
• О нём писали статьи и монографии.
• Считается классиком советской литературы.
• Академик.
• Статьями и выступлениями откликался на все события в стране.
• У писателя Л. Леонов а 10 томов сочинения.
• За плечами 73 года литературной деятельности.
• По его творчеству написано свыше 50 кандидатских и докторских диссертаций.
• Его книги переведены на многие иностранные языки.
• За рубежом о Леонове написано множество статей, монографий и книг -от Китая до Америки, и многие в этих странах признали его лучшим литератором Советского Союза.
• У Леонова 6 орденов Ленина... Связаны эти награды с юбилейными датами.
• Он жил в хорошей квартире в центре Москвы.
• И дача у него была в городе писателей.
• А сколько его произведений было запрещено и снято с постановок.
• Разнообразны и спектры трактовок его творчества, основными из которых являются: идеалистическая, оправдывающая могучий талант Леонова, его стилистическое своеобразие, но выделяющая неясность мировоззренческих ориентиров писателя, которые находятся «между Вифлеемской звездой прошлого и прекрасным сполохом будущего»; ортодоксально - советская, обвинявшая Леонова в «троцкистских взглядах», в безверии и пессимизме, в незнании марксизма и недоверии к пролетариату(1920- 1930-е годы); оправдательная: Леонов - уже не враг, а попутчик, смело вторгающийся в советскую действительность, завершающий процесс «перековки»(1930—е годы); охранительная: Леонов - мастер социалистического реализма, безмерно раздвигающий его рамки за счёт введения философского начала, культурного контекста, использования усложнённой и зашифрованной художественной системы (1960- 1970-е годы); академическая, исследующая лишь поэтику Леонова, принцип повествования, сопоставление с классикой, отдельные темы и мотивы его творчества; культурно - мифологическая, изучающая в творчестве Леонова определённые формы русской национальной жизни, фольклорные мотивы, ностальгические настроения, связанные с тоской по уходящей «мужицкой» России; религиозно-богословская, рассматривающая отношения концепции Леонова с христианством.
Данный список можно продолжать до бесконечности, но обратимся непосредственно к теме нашей работы.
В своём раннем творчестве и творчестве более позднего периода Леонов обращается к традициям восточной образности. Это его обращение воплощается в жизнь в следующих произведениях: «Уход Хама», «Халиль», «Туатамур», «Саранча», «Дорога на океан», «Метель» и другие. Восток в творчестве писателя отразился по-разному: Восток библейский, монгольский, персидский, советский, фантастический Восток будущего.
На различных этапах развития творчества художника обращение к восточной образности, к традициям востока носило разный характер.
1920-е годы - цикл «восточных рассказов». В этот период Восток в творчестве писателя воссоздавался не по личным впечатлениям.
Это был Восток Библии («Уход Хама»), Корана и монгольских летописей («Туатамур»), Восточная литературная традиция в ранних произведениях Л. Леонова соотносит восточную культуру с современностью. Через восток писатель пытается постичь сущность революционной России. Ту или иную культурную эпоху Леонов видит как бы целиком, со всеми её контрастами и противоречиями, основным направлением развития. Цветными экзотическими пятнами в произведениях цикла «восточных рассказов» возникают: средневековая Монголия, где победитель русских при Калке, могучий и свирепый Туатамур, почувствовав, что «пробито сердце на сквозь» умирает не от меча, а от любви к дочери Чингиса, прекрасной Ытмырь, которая предпочла ему голубоглазого «оруса», павшего на сече. Ближний Восток времён библейской Книги Бытия и всемирного потопа, судьба Ноя и трёх его сыновей - Сима, Иафета и Хама, проклятого отцом. Персия, где родилась легенда о Халиле, который не проливал чужой крови, и не раздавливал чужих сердец напрасными мечтами, и не строил лишних городов, но стоял, охваченный чувством к прекрасной Луне, - переданная в торжественно- одических тонах традиционно восточной касыды и выписанная со стилистическим изяществом древней миниатюры на слоновой кости - сплав фольклора, русских сказок, истории, мировой мифологии, впитанной огромной книжной культурой.
В первой половине 1930-х годов судьба традиций восточных культур складывается в творчестве Леонова более драматично вследствие распространившегося в советской литературе тех лет отношения к восточной образности как к экзотике. Он, как большинство советских прозаиков 1930-х годов, при изображении советского Востока, преобразований, которые происходили в его республиках, демонстративно отказывается от всяких литературных посредников, стремится изучать и отражать жизнь востока самым непосредственным образом. Писатель совершает несколько поездок по Средней Азии. В этот период его творчества появляются первые публицистические произведения («Поездка в Маргиан», «Озеро счастья», «У колыбели Большого Ангрена»). В романе «Дорога на Океан», завершённый к концу 1930-х годов, Леонов приходит к блестящему разрешению проблемы инонационального характера. На примере татарина Сайфуллы Зиганшина Леонов психологически точно показал процесс преодоления представителем мусульманских народов патриархальных предрассудков и формирование всечеловеческой нравственности.
Органический синтез традиций восточной образности и реалистических принципов создания характеров достигнут при создании образа Мадали Ниязметова в пьесе «Метель».
История Востока глубоко раскрыта в повести «Евгения Ивановна». В этой повести прошлое живёт, учит настоящее не повторять его несчастий в будущем. Прошлое является частицей души героев, определяющее их судьбы. Воплощению этой концепции служат традиции восточной образности, следы которых ощутимы в некоторых главах повести. В этом произведении история Востока сложно соотносится с сегодняшней жизнью, жизнью современников. Концепции Востока в повести строится как подспудная полемика с Буниным, Брюсовым, воспринимавшими Восток, как край прошедших свой цикл и окаменевших цивилизаций, как кладбище мира.
Тема Востока в повести - символ всей человеческой культуры. Подобный, предельно широкий, философский подход к Востоку объясняется, естественно, новым качеством миросозерцания писателя, отразившимся на творческой истории произведения,
В плане интересующей нас темы повесть поражает смелым, парадоксальным соотнесением размышлений о судьбах Востока с размышлением о судьбе русского человека в переломные моменты истории. Парадоксальность этого соотнесения в том, что, на первой взгляд, Восток - только фон истории, нечто внешнее по отношению к сюжету. На самом же деле восточная и русская темы оказываются тесно связаны и переплетены на уровне философского подтекста, они взаимно дополняют друг друга.
Тема востока - тема актуальная, важная, существенная для настоящего момента.
Актуальность её заключается в том, что она может рассматриваться на современном этапе развития общества по двум аспектам. Один - практическая значимость темы, второй аспект - политический. Межнациональные отношения всегда тревожили человечество на пути его развития. Мир с болью смотрит на распри между народами Востока. Велика проблема Ирана.
Читая произведения Леонова, вновь возвращаешься к мысли о том, насколько они современны и актуальны. В настоящее время приходится констатировать тот факт, что Леонова в наши дни знают плохо, его произведения переводятся довольно-таки редко и не совсем профессионально, но не нам судить об этом.
Цель работы: проследить развитие темы раннего Востока в произведениях Леонова на разных этапах его творчества.
Цель данной работы обуславливает структуру и содержание её. Работа состоит: из введения, одной главы, заключения, списка используемой литературы.
1 глава - «Восток в ранних произведениях Леонида Леонова» - раскрывает основные темы «восточных рассказов» писателя.
Заключение содержит выводы по всей работе
Глава 1.
Восток в ранних произведениях Леонида Леонова.
В каждой из повестей раннего творчества Леонова воспроизводится определённый тип исторической культуры, герой, система его мышления, нравственные и эстетические позиции. Автор рассматривает концепцию человека и мира в качестве главного критерия культурного образования, развивающегося на основе и в рамках общественно - исторических формаций. Но в этот момент примечательны два момента. Писатель, говоря о прошлом, обращается к языку прошлого, опираясь на литературные и народно - поэтические традиции. Справедливо отмечает Э.Кондюрина: «Художественно показать культуру определённой эпохи можно только использованием форм этой эпохи». Одновременно Леонов в раннем своём творчестве сопрягает прошлое с настоящим, осмысляя гуманистическое наследие и утверждая этические и эстетические ценности.
Свои первые прозаические произведения - как бы в контрасте с окружающей разрухой и голодом 1921 года - Леонов создаёт в сказочных красках слова, в амальгаме разнородных литературных влияний, поэтизируя далёкую жизнь. В пёстрых пробах пера поражают зигзаги творческой фантазии писателя, уносящей его то в средневековую Монголию, то на былинный русский Север, то к библейским истокам человечества, то в мир книжной Персии с ее, безусловно, поэтической и одновременно сомнительной достоверностью. Высоко оценил ранние рассказы Леонова М.Горький: «Прочитал незнакомые мне рассказы «Уход хама», «Халиль», «Гибель Егорушки» и очень рад сказать: талантливый Вы художник, берегите себя и не верьте никому, кроме себя, а особенно людям, которые пишут предисловия...».
Ранние рассказы Леонова разнохарактерны, разностильны, разноязычны, многогранны. В ранней прозе выразилось увлечение художника яркостью поэтических средств, совершенством форм, будь то мудрая афористичность, симфония пейзажей, предельная драматичность избираемых ситуаций, тайны композиции, безграничные возможности слова.
Разработка темы Востока в творчестве Леонова начинается с его обращения к библейским сюжетам, что вполне понятно, поскольку в семье деда он получил сугубо религиозное воспитание, имевшее в основе глубокое постижение Ветхого и Нового Завета. К Библии Леонов обращается ещё в юношеские годы, создав в 1916 году притчу «Про неистого Калафата», которая затем вошла в роман «Барсуки». Миф о Вавилонской башне у молодого прозаика значительно трансформировался. В «Барсуках» его
пересказывает полуграмотный крестьянин, находящийся в состоянии противоборства с революцией. Естественно, что в библейский сюжет привносится злободневное содержание, отражающее драматизм исканий человечества в начале 20 века. Наиболее значительными в притче стали вопросы об отношении деревни к городу в эпоху социального переустройства, о сущности и путях развития прогресса, об отношении к природе, необходимость бережного отношения и сохранения её. Особенно акцентируется Леоновым вопрос о сущности и путях переустройства жизни. Тревожно звучит мысль: не несёт ли с собой неумолимый и насильственный прогресс того, что способно погубить саму жизнь? Многозначителен диалог Калафата и «лесного старичка». «Не противься, - говорит старичок. Распусти всю армию, не делай зла себе, живи в тихости, сапоги шей! - «Нет, - отвечает Калафат, - буду башню строить». Так ведь туда и другие дороги есть! - старичок говорит». Путь насилия над природой и всем живым, ум без души, избранные Калафатом, обрекают его на неудачу, поскольку не учитываются законы естественной эволюции. В контексте 1920-х. годов притча «Про неистого Калафата» воспринималась как предупреждение тем, кто во имя построения нового общества игнорировал природу человека, необходимость гармонических взаимоотношений с миром, делал насилие основным способом созидания».
«Уход Хама»- миф о всемирном потопе
В 1922 году Леонов заканчивает рассказ «Уход Хама», в основе которого лежит миф о всемирном потопе. В рассказе действуют, библейский старец Ной и его сыновья Сим, Иафет и Хам. В противоположность библейской легенде симпатии писателя безоговорочно принадлежат не богоизбранному «праведнику Ною», а его сыну Хаму, честному труженику; в произведении писателя гневноосуждается библейский апофеоз жестокости всевышнего, а также разоблачается догмат о заповедной вине Хама перед святым отцом. Проникновение Леонова в идейный смысл легенды о всемирном потопе, ассимилированной фольклором почти всех народов мира, наделение её новой авторской концепцией основывались на традициях и наследии великого русского словотворца Кирилла Туровского, на поэтике и идеях апокрифической литературы, подвергшей сомнению величие и могущество божеское, на русском фольклоре, в том числе консервативном, а также на календарной обрядовой поэзии с её призывами рачительного и бережного отношения к матери- Земле, прародительнице всего живого. Всё это национально- русское наследие освоено писателем и служит в повествовании целеустремлённому раскрытию богоборческой темы. Леоновский образ Земли в рассказе «Уход Хама» вобрал в себя особенности народного мышления, мотивы славянского фольклора с его благоговейным и целомудренным почитанием матушки сырой Земли и предстал в новом
качестве поэтического метаобраза.
«Уход Хама» воспроизводит мир исчезнувшей дальневосточной культуры. Писатель в этой повести не только воссоздаёт атмосферу ушедшего времени, но и оценивает прошлое с позиций настоящего. Поэтому библейский сюжет несколько переосмысляется, вводятся в текст такие начала, которые совершенно чужды книге бытия, снимается моральная справедливость потопа, появляется мотив низости Ноя и его сыновей, уход Хама расценивается как богоборчество.
Обнажены антигуманизм авторитарной воли и ограниченность древней цивилизации. Более того, появляется герой- протестант, он нарушает привычный уклад, и этот сюжетный поворот определён точкой зрения автора.
Для воссоздания образа библейской культуры писатель хорошо использует стилизацию. Это позволяет довольно точно воспроизвести архаическое создание человека Ближнего Востока далёких эпох. При разработке мифа и обработке его с эпизодом о потопе Леонов учитывал стилистику всей священной книги, а не отдельного фрагмента, послужившего толчком к работе художественного воображения. В рассказ вводится несколько новых персонажей. Есть различие и в характеристике главных героев повествования. В Библии Ной «человек праведный и непорочный в роде своём». «Ной ходил перед Богом». В рассказе Леонова Ной жесток. «Тогда показал спину Ной пришедшему Навалу: иди в Элласар. Нехорошо умереть вне дома. Семя твое пожрут рыбы с зелёными пятнами на голове». К тому же Ной у Леонова и развратен. «Тут видит Хам страшное для своего разума. Кулак он поднял над головой и бежал к братьям... Он звал их, и они пришли, а Хам скакал и протягивал палец бесчестия в отца, спавшего в любовной истоме под виноградным кустом с женой его, Кесилью». Ной в гневе проклинает Хама. Уходит Хам от шатров отца. Восточные мелодии слышатся в последней песне Хама. Слова песни полны надежд на будущее. «Холод усыпляет Хама. Ветер гонит в спину меня. Когда приду на место, не стоящее под непогодой, положу четыре камня, высеку огонь. Я обсушу мокрую спину и пошлю камень в ту сторону, где твои стада...Я увижу правнуков Ханаана».
Если в Библии отсутствует подробная характеристика Хама, то в рассказе Леонова Хам - главный герой повествования. Он личность значительная, самостоятельная. Кто Хам в изображении Леонова? Он - правдоискатель, гуманист. Поведение его контрастно по отношению к поведению братьев. Когда же был готов ковчег, то воспели «славу отцу все
Ноевы». Хам же молчал, не отрывая взгляда от небес. Он не был согласен с
жестоким уроком Бога и с решением отца бросить на произвол судьбы Иавала. Протестуя, он пытается поджечь ковчег и поэтому встречает потоп связанным. Сильны слова песни протеста. Эти песни являются ключом к идейному содержанию рассказа. В них даётся не каноническая картина сотворения мира, содержится объяснение причин трагичности пути человечестве. По мысли героя, в момент творения, когда Бог водной руке держал солнце, а в другой - землю. Дьявол «выхватил землю из руки Отца». «Он стал вторым отцом земли», которая зачала от него. Именно похититель грозит ей гибелью. «Ты умрёшь думающая о солнце, я кладу конец дням земли. Криком людей не сжалится ухо Отца. Хотя бы я и умер с тобою...» Ной, слушавший песню, разгневался: «Или ты думаешь, что я поклонялся похитителю в благостную ночь завета?..». Так оказалась разгаданной тайна, ноя и его потомков, которые, оказывается, поклонялись не Богу, а дьяволу. Становится понятным, почему у Ноя в момент приношения жертвы были «глаза вора». Он уже знал, кому служит, за кем пошёл. И ещё одна деталь подчеркивает отход Ноя от истинного Бога: «Дымились благовония, но отнимал их от ноздрей Отца смрад Земли». Жертва Ноя Всевышним не принята. Она до него доходит. Потомки Ноя потому и обречены на страшные испытания, что пошли по ложному пути, который им подсунул дьявол. Явными стали и причины жестокого наказания Хама: он разгадал то, о чём предпочитал бы не знать Ной.
Ной отворачивается от Бога, Хам же, наоборот, приходит к нему, получает от Всевышнего Благословление. «Когда зашло солнце другого дня, Кассиль родила сына. Хам вышел на равнину и увидел радугу, очертившую небо. Хам понял и назвал тот день Днём Раскаянья». В Библии радуга - завет вечный между всякою душою живою во всякой плоти, которая на земле.
Так, по мысли Леонова, не просто разошлись пути человечества, но и поменялись местами, скрывшись за масками, добро и зло, божеское и дьявольское.
Таким образом, обращение Леонова к Библии диктовалось его стремлением решить проблемы человека и человеческого существования. Устранив божественное, но, не изменив радикально религиозное понимание человека, Леонов в поисках смысла жизни постоянно обращается к библейским понятиям, постигает жизнь, накладывая на неё библейскую сетку. То есть можно говорить о присутствии в атеизме Леонова «скрытого христианства, что является следствием не только воспитания, но и приверженности к мощной культурной традиции 19-20 веков.
«Халиль» - вариация страдальца Меджуна, впадающего в безумство от неразделимой любви к красавице Луне
«Дай мне чубук и кофе, или кинь серебряный грош на коврик мне, или такое салям скажи мне, если ты торгуешь керманским тмином, или льстивым Месневи, или крупинками мудрости твоей, - я подарю тебе четырнадцать касыд про Халиля, о котором не оставалось памяти в сердцах людей, ибо он не раздавливал чужих сердец напрасными мечтами, и не строил лишних городов», - так начинается «Халиль».
Повесть «Халиль» читатель воспринимает в свете традиций классической персидской лирики и культуры 9 -11 веков Ирана и Средней Азии, эпохи, блиставшей такими именами учёных, философов и поэтов, как Омар Хайам, Аль-Фараби, Аль - Битуни, Ибн-Сина и др. Молодого прозаика привлекает в лирике восточного Ренессанса поэтизация любви, чувства, возвышающее душу даже в страданиях.
Красивая и грациозная легенда «Халиль» внешне легко укладывается в одну из разновидностей модной орнаментальной прозы. Многие писатели того времени обращались к имитации древних сказаний, использовали исторические легенды и предания, модернизировали библейские сюжеты. «Халиль»- новая проба сил для Леонова.
«Халиль» у Леонова - вариация страдальца Меджуна, впадающего в безумство от неразделённой любви к красавице Луне. Одновременно в Халиле есть черты Фархада, его ум, пытливость, склонность к познанию тайн природы. Герой сближается также с образом восточного владыки из «1000 и одной ночи», -неукротимого в страсти, нетерпеливого в желаниях. Но главное - скорбное, нежное, страстное, безнадёжное чувство Халиля. Его любовные песни - касыды созвучны образным мотивам и стилю восточной лирики. Тема касыд - страдание от разлуки. Герой воспевает идеальный образ далёкой возлюбленной. Писатель достигает высокого искусства художественного проникновения в поэтическую культуру далёких веков. Он мыслит представлениями того времени и так же, как персидские лирики, расцвечивает стиль пышными устойчивыми метафорами «...Там, где ты, там снег. Здесь, где я, розы. Ты урони снега высот твоих на мои розовые сады. Пусть увянут под снегом. Пусть только узнает о крике моём ухо твоей души...».
Близость к восточной лирике подчёркивается и композиционно, повесть разделена на 15 касыд. В этих касыдах Халиля, Баялунь и рассказчика основное внимание уделяется не действию, а описанию, восхвалению красоты возлюбленной и своих страданий. «Ты рождаешься в желтом Мекране, соседнем со страной Зибадж, где каждая лужа в намощенной улице и каждая жемчужина в круглом женском ухе робко отразили бледную
ровность твоего лика, И ты падаешь, лёгкая, как перо райского фазана, на снежные острия Кафских гор...». Романтически приподнятый тон повести сочетается с ритмической организацией прозы.
Всё действие проходит в Герате. В этом городе жили все прославленные писатели и поэты. Он известен всему читающему миру. Реальными фигурами являются герои и время: 14-15 века. Халиль - фигура историческая, истинно реальная. Он отличался от правителей той эпохи своеобразным характером, любовью к красоте, искусству, одаривал поэтов, сам писал стихи. Правил Халиль всего несколько лет. Враги распустили слухи о том, что он потратил всю казну на поэтов и художников. Халиль был сослан в Андижан. Прожил там всего два года, писал стихи, посвящая их своей любимой жене Шод-Мульк. В 1411 году он умер, жена от горя покончила с собою рядом с его погребальными носилками. Жизнь и необычный облик Халиля и породили в персидско-таджикской литературе и историографии множество легенд, связанных с этим историческим лицом. Особенно активно воспевал Халиля поэт Бухари.
Сюжет «Халиля» также необычен. Семнадцатилетний падишах Герата влюбился в недоступную красавицу Луну. Он долго страдал. Томление и страдание его были велики, и он призвал к себе мудрецов всей страны. Мудрецы дают советы, но приблизить любовь падишаха к возлюбленной не могут. Ответы мудрецов гератскому падишаху умозрительные, и практические, мудрые и пошлые, обнадёживающие и безотрадные, полные веры в силы человека и циничные. «... О, я знаю. Надо тебе разлюбить Луну. Она проходит так высоко, что не слышит твоих любовных криков, сахиб. Напрасно ты ударяешь в грудь, когда встаёшь с ночного ложа и когда идёшь в мечеть, когда идёшь в Диван говорить с дикханами и когда ложишься спать. Но лучше было бы для тебя, если бы услышала она твои призывы? Ибо какой величины нужно ухо, чтобы услышать вздох гератского падишаха? Разве полюбил бы ты женщину, ухом которой можно укрыть от дождя два отряда тавашей?...». Эти слова «мудрости» Ахлат - баба. Итут же мы через несколько строк прочитываем другие ответы мудрецов, противоположные ранее сказанным: «...Хе, пусть ухо падишаха усладится мудростью старого Мустафы. Рождаются только намеченные к смерти, и умереть не хуже, чем родиться, истекающее любовью, но всякое, истекающее любовью, умрёт. Ты призвал меня, потому что боишься смерти. Зачем же ты боишься, если хочешь, чтобы истекало любовью твоё сердце?...».
Однажды, прогуливаясь по Герату, он слышит пение девушки Баялунь, которая напоминает ему его идеал - Луну. Баялунь во власти любви к Месяцу. Халиль и Баялунь полюбили друг друга, но это было на короткое
время. Земная плотская любовь не может для них сравниться с той тягой к идеалу, которой горели их сердца. Юный падишах и прекрасная Баялунь узнают счастье земной любви. Но не хотят правды чувств. Они отворачиваются друг от друга, презирая обыкновенность во имя таинственной и необыкновенной любви. Халиль умирает от тоски, от несбывшейся мечты.
В повести «Халиль» воссоздаётся тот тип восточной культуры, который соотносится с поэтическими традициями, утверждающими красоту страстного, любящего и страдающего человеческого сердца. Однако Леонов не только развивает, но и нарушает традиции, прежде всего своей авторской иронией, вторгающейся в структуру лирической песни. Халиль влюблён, но влюблён в Луну, прекрасный абсолют, предпочитая ей всех земных женщин, и даже отказывается от девушки Баялунь, совершенной как Луна. Баялунь тоже любит, но любит Месяц, и она разочарованна, узнав, что Халиль, похожий на Месяц, всего-навсего земной падишах. «...Они стояли друг перед другом, оба молодые и нежные, и плакали. Может быть, они плакали о том, что любовь не лишила их языка». Лёгкая и прекрасная ирония писателя направлена на традиционные культурные реалии Востока: романтическую идеализацию религиозно-нравственных чувств, обзорный стереотип, язык. Ирония усиливается сатирическими элементами, недопустимыми для газелей и касыд.
Свободно и чутко воспроизводит писатель колорит древнего востока. Речь мудрецов инструктирована всеми стилевыми украшениями в духе восточного придворного этикета, периодами словесных ухищрений мудрых перед владыкой.
Восточная поэтика чувствуется в подмене предмета его изысканным определением: «...где путь той, которая проходит ночным небом?...».
Восточная образность рассказа раскрыта и в эмоциональном строе произведения, который сходен с внутренним миром героев. У Леонова разрабатывается традиционный для восточной поэзии мотив трагической любви. Герой - пылкий любовник, идеальный человек, она - предмет неутолимой страсти, недоступная красавица. Г ерой либо погибает, либо сходит с ума. Роднит Леонова с произведениями классики таджикско-персидской литературы трактовка темы любви, как чувства бесконечного, прекрасного, облагораживающего человека.
Оценивая «Халиль» как факт связей Леонова с персидско- таджикской литературой в контексте всего его творчества, можно сказать, что эти связи обогатили леоновскую концепцию гуманизма, арсенал художественных
средств выражения и свидетельствовали о стремлении молодого писателя впитывать достижения не только отечественной, западно-европейской, но и восточной культуры.
«Туатамур» - памятник средневековой литературы
Восточная тема в «Туатамуре» с самого начала подаётся писателям не в архаичной, а в современной огласовке. Рассказ написан в мае 1922 года. Конвой для рассказа послужили исторические события нашествия на Русь в 13 веке татаро- монгольских войск Чингис-хана и битвы при Калке, подвергшееся поэтическому переосмыслению. По теме это историческое произведение о временах Чингис-хана, героем является один из сподвижников кровавого завоевателя.
В «Туатамуре» ощущаются отзвуки народного эпоса и «Сокровенного сказания»- памятника средневековой монгольской литературы. В сюжетное действие входят так называемые эпические клише, постоянные сюжетные мотивы и описания, например, рождение героя, описание подготовки к походу, самого похода и битвы с врагом. Женские образы Бласмышь и Ытмарь созвучны фольклору народов Монголии. Ытмарь - женщина - воительница, обладает не только красотой, но и силой, гордостью, независимым характером.
В реалистическое повествование включаются романтические элементы, как, например, история сильной и неразделённой любви героя к дочери Кагана. Ытмарь столь же беззаветно влюбляется в русского князя на поле брани. Оба героя во власти чувств, перед которыми отступает даже воинская доблесть. Романтическое начало обнажает их человеческие свойства, и тем самым углубляется противоречие между миром насилия, варварства и вечными жизненными ценностями. Таким образом, в «Туатамуре» Леонов, с одной стороны, опираясь на фольклорные традиции, использует мотивы героического эпоса, с другой - реалистически воссоздаёт тип культуры эпохи Чингис - хана, утверждая, что путь насильника и захватчика антинароден.
Туатамур принадлежит к монгольской аристократии, был одним из удачливых полководцев Чингиса. В сюжет рассказа входит история обречения любви Туатамура к прекрасной, гордой и воинственной дочери Чингис - хана. Проследив за сюжетом от начала до конца, мы сделаем для себя вывод, что при всей власти и любви Туатамур не сберёг доверенной ему Ытмари, и это стало «началом его конца».
Избрав предметом художественного изображения, чёрные времена в истории Древней Руси, писатель центральной проблемой выдвигает столкновение двух цивилизаций, двух философий, двух культур, полярно оценивающих самый высокий дар природы - человеческую жизнь. Одна
цивилизация-цивилизация создания. Она героически защищает свою Родину, свои поля, дома, священные свои капища: жертвует жизнью лучших сынов своих, не роняющих человеческого достоинства даже перед лицом смерти. И этой гордой и бессмертной силе противостоит другая - стихия всеразрушения. Жечь и колоть - вот кредо завоевателей.
После победы на Калке дикое Чингисово племя испытывает непонятный русскому человеку приступ звериного восторга. И эту дикую радость венчает не менее дикая песня. «Чингис целовал Туатамура. У Туатамура острые зубы и верные люди. Люди, как зубы, зубы, как люди - мы перегрызываем все. Вколчанах много стрел, в сердцах много ярости».
Это заклинание - не романтическое преувеличение писателя и не стилизованное выражение идеалов завоевателей. В одном монгольском сказании Чингиса говорится: «Это четыре пса моего Темучина, вскормленные человеческим мясом. Он привязал их на железную цепь. У этих псов медные лбы, железные сердца, высеченные зубы, шилообразные языки». Используя это сказание о четырёх полководцах, которыми гордится Чингис, Леонов раскрывает нам всю суть жестоких завоевателей.
В образе Туатамура Леонов стремится раскрыть не только типичные черты кочевника- монгола 13-14 веков, сформированные специфическим образом жизни, но и пытается показать трагическую противоречивость, двойственность, возникающая в результате столкновения контрастных человеческих чувств. Туатамур у писателя не чудовище, не элементарное воплощение зла и жестокости. Жестокость в натуре героя совмещается с благородством, как его понимали в средние века, нравственной чистотой. Способностью на подлинную любовь, а фанатичная преданность идолу-вождю, своему народу - со стремлением к бескомпромиссному анализу своего «я». С гордостью сообщает Туатамур о своих подвигах: «это я, который вместе с Джучи-ханом, сыном солнца, уничтожил имя страны Тумат, где сидел сильный Татула-Сукар, и попали землю найманов. Вместе с Джагатаем, который убит у стен Бамиана, я измерил высоты гор глупых меркитов. Токтабики бежал к найманскому Буюруку, а потом за Иртыш. Я догнал, я зарыл его в землю». Из бесконечных схваток, сражений, я ранений состояла жизнь Туатамура. Воспитывался он в духе уважения к силе, беспрекословного повиновения приказам Чингиса и презрения к врагу, то есть в соответствии с теми принципами, которые были зафиксированы в «Поучениях Чингиса»: «Высшее наслаждение человека заключается в том, чтобы победить врагов, гнать их перед собой, отняв у них всё, чем они владели...». Так и воевал Туатамур, порождая страх и смерть. Занятый лишь пролитием крови, Туатамур не мог помочь любимой в её первом настоящем
горе- любви к поверженному врагу. Туатамур имеет в душе один завет: «жги и коли, кровь не оскорбит землю». Для Туатамура ринувшиеся в погоню, воины прекраснее весенней степи, набухшей цветами, ничего нет презреннее, чем человек, получивший рану в спину. И всё же у арбы своего счастья Туатамур имел «только одну оглоблю».
Афоризмы, в которых закреплён весь страшный опыт и жизненное кредо Туатамура, прочно обозначают философию разрушения: «Я знаю, железо любит греться о тепло - будь то солнце, кровь или огонь». «... Скажу так: стрелу, которая летит быстро, может остановить только сердце врага...».
Принадлежавший целиком миру чингисовских улусов с их обстановкой слепого подчинения воинской иерархии, Туатамур и жалкий раб, и жестокий владыка. И когда среди рабства и насилия рождается подлинное человеческое чувство, то ему нет места. С грустью говорит он Ытмарь, что у него нет своей судьбы: «... Я буду гадать по ночному небу о судьбе тех, у кого есть судьба...».
Туатамур был ещё безупречно отважен, вынослив и не стар, когда он узнал худшую из трагедий, осознал бесплодность всего содеянного, узнал, что к сердцу пристала пустота. Пессимистический характер приобретает теперь строй его мыслей; «Никто не знает счёта будущим дням своим». «Познание конца расслабляет героя». Подлинную драматичность «Туатамура» нельзя объяснить завороженностью автора былыми эпохами и чуждыми культурами.
Судьба Чингисова военачальника Туатамура, с болью рассказанная им самим, неминуемо приводит к мысли о бесплодности и бессмысленности всех побед, если они порождены только страстью грабежа и истребления. В самом пылу жестокого сражения, одержав победу, как воин, Туатамур потерял себя как человек. Вся жизнь была заполнена разрушением. Это он принёс «огонь и страх» через десятки земель и получил кличку «тени смерти». Единственная страсть его души - догнать, топтать, жечь, заставить дрожать. Но вот в числе других доблестей Туатамур вспоминает о победе над выносливым народом, который умел «...делать из овечьего молока напиток, поднимающий уставшего в бою».
Трагическому тону повествования о последнем походе воителя содействует целая система символических образов: «не живёт крот в сердце того, у кого на плече алам воителя». «Калка была серебряная уздечка, потерянная в степи батырем», «перья каанского опахала были как крыло лунной птицы; примет: и вот теперь я почуял, что сломана вторая оглобля моей арбы. Я дрогнул».
Пейзажные картины рождают тревогу, предчувствие, предрекают несчастье. «...Небо пылало, и мы были как в небе. И мы не знали, где начинается небо и кончается степь». Так по - своему, на совершенно ином этнографическом материале, писатель следует поэтике великого «Слова о полку Игореве». Ястреб в небе, предвещавший победу, удачу, вдруг падает к ногам Туатамура.
Любовь заставила Туатамура всё переоценить, подтолкнула душу героя к кризису, способствовала «очеловечиванию» Туатамура. Леонов, ориентируется на традиции восточной лирики, поэтично воссоздаёт бурление любовного чувства Туатамура, которое протекает незаметно для окружающих, захватывает всю его душу: «...В изголовье, влажном от лунного молока, я увидел лицо Ытмари. Она спала. Я сказал:
- Ты прекрасна. Луна - рабыня тебе. Твои губы - как цветок кералыня. Я люблю тебя...», «...Мне хотелось иметь крыло. Я беру Ытмарь на руки, я взмахиваю крылом девять раз. Я кладу Ытмарь на лёгкое облачко, плывущее к луне...».
Страдания делают из бывшего слуги каана человека, глубоко мыслящего и тонко чувствующего. Леонов здесь, несомненно, учитывал заповедь Достоевского о том, что только страдания и могут облагородить человека. Он не отрекается от народа, но внутренне измене выпавшей на его долю любовью, о ней он только вспоминает как о самом важном в своей жизни перед «уходом в закат».
Внутреннее преображение Туатамура делает его ненужным в мире зла и жестокости, который отторгает ему подобных. Противостояние облагороженной человеческой души и окружающего зла, по мнению Леонова, извечно. Жизнь, развиваясь по свойственным ей законам, безжалостна к человеку, беспощадна. Воины, которые недавно в своих песнях прославляли Туатамура, теперь воспевают очередного полководца - Кирагая. И так будет бесконечно.
Туатамур, судя по яркости красок и пластичности воссоздания мира в его монологе, яростно любит жизнь, но, утратив всё самое дорогое - Чингиса иЫтмарь, с удовлетворением готов предаться смерти: «И я не хочу видеть, как завтра взойдёт луна. Слушать, как доят вечерних кобылиц, вдыхать ветер, идущий с цветов первого круга, - я не хочу...Мин Улымь!».
В критике отмечалось высокое мастерство стилизации Леонова - художника, искусно создающего древневосточный колорит «Третья книга Леонова» «Туатамур», - писал Ю. Тынянов, - совершенно лирическая поэма.
Экзотический сказ от лица полководца Чингис - хана. Вся вещь лексически приподнята, инструментована по-татарски. Леонов вводит целые татарские фразы: «... Эй, Хэдай, Беним Юраклыаламнысакла (Эх, Бог, сохрани его, моего сына)».
Эта татарская заумь окрашивает весь рассказ, сдвигая русскую речь и экзотику, делая её персидским ковром. Ещё немного, и она станет стихом.
Велико идеологическое значение «Туатамура». Обращение в 20- е годы к времени монгола - татарского нашествия неслучайно. В это время в мировой общественной мысли наблюдался активный интерес к эпохе и личности Чингис - хана.
«Туатамур», «Халиль», «Уход Хама» - образчики восточной экзотики, продукт юношеских чтений по истории средних веков. В них глубоко раскрылись характерные особенности видения жизни, стиля, методов художника. Нельзя не отметить в них и такого качества, как романтическое преображение действительности. Это романтическое преображение сложного характера. В нём поэзия больших идей и страстей («Туатамур»), великого лиризма и нежности («Халиль»), глубочайший, доходящий до обнажения трезвости взгляда на вещи, реализма мысли, смело заглядывающий в корень вещей («Уход Хама»).
«Саранча» - борьба человека с природной стихией
Идейно - эстетические позиции Леонова начала 1930-х годов в осмыслении темы Средней Азии более ясно выражены в повести «Саранча», создавшейся параллельно с очерком «Поездка в Маргиан». Повесть «Саранча» посвящена волновавшей писателя в начале 1930 - х. годов теме борьбы человека с природной стихией. В основу произведения взято реальное событие - война с опустошительным нашествием саранчи летом 1929 года.
Герой повести Петр Маронов, романтик, наделенный на то, чтобы «осязать не изгнившего врага, ударять и самому принимать сокрушительный удар, после трехлетней зимовки на Шпицбергене едет в поисках героики и под влиянием юношеского влечения в Среднюю Азию. Но испытание, ожидавшее его, мнению разрушает романтические представления и понуждает пережить второе рождение»: дорогой ветров и басмачей на край внезапно надвигается саранча. Крошечное розовое отвратительное существо - шистоцеркагрегериа - миллиардами заполняет пустыни, хлопковые поля, сады, «покушаясь, в конечном счете на все хозяйственные завоевания послеоктябрьской Туркмении». Все объединяются в борьбе с саранчой. Маронов, руководивший отпором нашествия в Кендерли, который был саранчовым Верденом того года, обретает зрелость мыслей и чувств.
Кратко и недвусмысленно отозвался о повести М. Горький в письме к Леонову: Саранчуки - превосходно!
Леонов не создает в повести обрисованным крупным планом характеров людей местной национальности. Исключением является образ туркмена Акиамова, возглавившего войну с саранчой. Но и он изображен внешне, без проникновения в его внутренний мир. «...Акиамов был огромен, желт и волосат, это его деды с старозаветными клычками отбивались на Геок-Тепе от искусных скобелевских пушек, Предисполкома читал донесение из района и подчеркивал каждое слово толстым красным карандашом. Так, пламенея, бумага намекала ему на необходимость своевременного отвода подкулачников из аула ввиду предстоящей предвыборной кампании. Он хмурился. Туркмения тех лет имела столько фронтов, сколько было месяцев в году. Он хмурился, потому что Мазель уже полчаса терзал его слух историей батрака Хош - Г ельцы. Он хмурился, но обычная усмешка сочилась из его туркменских глаз, медленных и чуть закошенных назад.
Рассказывая о разыгравшейся в 1929 году в Туркмении схватке со страшным нашествием саранчи, пожиравшей все на своем пути, Леонов вместе с тем раскрывает и накал политической борьбы тех лет. В интервью газете и Туркменская искра /1930,13 мая/ писатель заявил: Повесть трактует прошлогоднюю борьбу туркменского декханства с вредителями как борьбу политическую. Недобитые баи, муллы, шпаны стремились воспользоваться бедствием, обрушившимся на республику, и развили активную антисоветскую пропаганду, спекулируя темноте и отсталости местного населения. Один из героев повести следующим образом оценивает атмосферу, в которой приходится вести борьбу: «Помимо сил явных, стихий и людей, вокруг него действовали и незримые - политические силы. То дехкане, на убеждение которых он тратил недели, оказывались размагниченными в сутки, то таинственная рука снимала «цветные флажки, которыми он размечал зараженные или отравленные пространства, то, хотя и в малых количествах, пропадал яд, предназначенный на шистоцерку...»
В повести возникает и одическая интонация: «О, этот кендерлейский хаос, не воспетый никем из драчливых наших стихотворцев...» Леонов создал своеобразную поэму тех, кто в мирные дни совершал подвиги, жертвуя своим здоровьем, а нередко и жизнью. Это был тину фронт, с той только разницей, что убитые наповал возвращались сами и пешком Леонид Леонов 20- е годы в своих ранних произведениях разрешал как нравственные, так и политические проблемы.
Сегодня, когда наша планета ощутимо нуждается в милосердии
человека, в рачительном отношении к дарам, ранняя проза Л. Леонова звучит остро, злободневно. Развивая многовековую народную философию, писатель убеждает беречь свою планету, буйную в росте незлобивую, щедрую, как мать, - источник жизни и неистощимый клад, дающий человечеству энергию и силы, призывает нас не забывать заветы пращуров: «смеет осквернить землю, оскорбить словом или найдет прощения среди людей.
Наряду с вышесказанным, мы наблюдаем в раннем творчестве Леонова вдумчивое проникновение в старину, народную художественную культуру и понимаем, что это диктовалось не простым стилистическим заданием, а вытекало убеждением в необходимости знаний, бережного хранения современниками художественно - эстетических традиций народа.
Ранняя проза Леонида Леонова свидетельствует о его мировоззренческой зрелости, сложной идейно - художественной организации каждого произведения, связанного неразрывными узами с жизнью. Произведения его разнообразны по сюжету и жанровым особенностям. Однако при всех стилевых различиях существует определенная связь, которая устанавливается в пределах общей проблемы: человек, история, эпоха - иначе нравственный результат исторического прогресса.
В своих ранних рассказах и повестях Леонов заявил о концепции эпохи, не существующей изолированно от человека его исторической памяти. Историческая память, как культура прошлого, отложилась не только в прогрессивном народном творчестве, но в мифологии, архаическом фольклоре, сокровенно варьирующем мотивы социального протеста, богоборческие идеи, мечты о справедливости. Обращение к далекой библейской сюжетике приобретало в творчестве Леонида Леонова большое значение на путях познания и осмысления его, утверждения в современности активной позиции человека. Обращение писателя к Библии, истории народов востока диктовалось и стремлением решить проблемы человека и человеческого существования.
В своем раннем творчестве Леонов решал проблему гуманизма, пытался проникнуть в общечеловеческое понимание и толкование жизненных начал. Остропроблемная ранняя проза Леонида Леонова содержала концепции народа, человечества, войны и мира, яркие и колоритные образы. «Ухода Хама», «Халиль», «Туатамур», становились органичной властью общего потока в и мировой литературы 20 века, одной из кардинальных проблем, которой определилась проблема наступательного гуманизма.
Заключение.
Будучи глубоко национальным русским художником, продолжая главные традиции русского классического искусства, Леонов в своих творческих исканиях тесно связан с достижением литератур Запада и Востока, с развитием современной эстетической мысли, и это обстоятельство объясняет интерес к его произведениям.
В книгах Леонида Леонова удивительно объёмное чувство исторической перспективы. Отсюда почти сверхфантастический и вместе с тем такой реальный, вплоть до мельчайших частностей и деталей, «загляд» и в прошлое и на века вперёд, в эпохи отдалённых будущих цивилизаций всей нашей планеты.
Колоссальный талант Леонида Леонова заставляет его подходить к человеку с самой большой меркой. Человек и история, человек и природа, человек и мир, человек и все духовные накопления веков - вот каким масштабом измеряет писатель современного человека.
До сих пор речь шла о том, как Леонов контактировал с восточными культурами, как среднеазиатская действительность отражалась в его творчестве. Факты творческой биографии Леонова свидетельствуют о его постоянном интересе к культуре, жизни восточных регионов.
В начале 1920- х. годов писатель создаёт небольшой цикл рассказов на восточные темы, что свидетельствует о его повышенном внимании к культуре Древнего Востока.
Самое непосредственное соприкосновение с востоком - 1930-е годы, время поездки в Среднюю Азию и создания ряда произведений на темы Востока. В свет выходят очерки о Средней Азии. Несколько раз Леонов посещает Грузию. Результатом этих поездок является повесть «Евгений Иванов».
Всё выше сказанное позволяет сделать вывод о том что:
-
Произведения Леонова можно рассматривать как пример незыблемой и непоколебимой литературы Востока.
-
Опыт Леонова свидетельствует, что увеличение экзотикой, орнаментализмом - лишь начальный этап усвоения традиций восточного искусства слова. Большой художник на нём остановиться не может. За этимдолжен последовать углублённый социально- психологической анализ непосредственно восточной действительности, более сложный синтез восточных и европейских принципов изображения человека.
-
Связи Леонова с традициями восточной образности существенно обогатили леоновскую концепцию гуманизма, арсенал художественных средств выражения.
В настоящее время приходиться согласиться с тем фактом, что с творчеством Леонова знакомы единицы человечества, не говоря о восточных республиках, которые на долгие годы увековечены на страницах книг, благодаря трудам Леонида Леонова.
Но существует надежда на далёкое или близкое будущее, в котором потомки наши будут строить или составлять представления о нас, детях выросших на произведениях о нашей истории, о традициях того или иного народа, и будут так же передавать эти знания и воспоминания в качестве бесценного наследия своим правнукам. И может в будущем возникнет образ, который оправдает не только надежды близких и родных ему людей, но и пожертвует своей жизнью на благо культурного развития человечества, расширения его кругозоров как это сделал Леонид Леонов.
Справочные материалы.
«Халиль».
Салям - приветствие.
Касыда-жанр восточной поэзии, обычно ода, восхваляющая какое- либо влиятельное лицо.
Херат (правительство: Герат) - город на северо-западе Афганистана.
Намаз - обязательная пятикратная молитва мусульман.
Эзан - призыв мусульман к намазу.
Асаф - правитель.
Симург - мифическая птица, обитавшая, по приданию, на краю земли, на горе Каф. Людям не дано видеть эту птицу, поэтому в восточной поэзии она служит символом невидимого, недостижимого.
Фирман - указ, приказ, постановление.
«Туатамур».
Зенбилъ-ханым- Ханым - госпожа, повелительница.
Бурджигин - племя, покорённое Чингисом.
Тайджуты - племя, покорённое Чингисом.
Улуг-дудурга - крепко умеющий держать.
«...от Хоросана до Астрабада»- восход солнца, восток; в 3-18 вв. историческая область на Среднем Востоке, включавшая севера - восточную часть современного Ирана, Мервский оазис, оазисы юга Туркменской ССР, северные и севера - западные части Афганистана. Астрабад - до 1930 года название города Горган в Иране.
Ясак- подать, дань, налог.
Бахты - хлопок.
Каан - великий повелитель.
Орус - русский.
Мстислаб - речь идёт о киевском князе Мстиславе, который обратился в бегство,
не желая помочь другим русским князьям.
Кызыл-джаулык - красный платок.
Батман - мера веса, в разных местах различная (от 22 до 40 кг.).
Атабеки - старейшины родов.
Нукер - воин личной охраны властителя, знатного человека.
Хакан - правитель, властитель.
В год Коровы. - Восточные народы для летоисчисления пользовались двенадцатилетним циклом: год Мыши, год Коровы, год Барса, год Зайца, год Дракона, год Змееугод Лошади, год Овцы, год Обезьяны, год Курицы, год собаки, год Свиньи.
Улусы - территориальное деление земель, завоёванных татаро - монголами.
Инак - титул наместника хакана.
Тахт - престол.
Батыр - храбрец, богатырь, силач.
Курултай - съезд, сбор.
Мин улымь! - я мёртв!
Список используемой литературы.
-
«Творчество JI.Леонова» под редакцией В.А.Ковалёва. Издательство «Наука» 1970.
-
В.А.Ковалёв. В ответе за будущее. М., «Современник» 1989.
-
В.А.Ковалёв. Реализм Леонова. Л., 1969.
-
Г.Г.Исаев. Восток в творчестве Леонида Леонова 1991.
-
Мировое значение творчества Леонида Леонова. М., «Современник», 1981.
-
Русская литература хх века (вторая половина) ч. 1. В.Д. Серафимова.
-
История русской советской литературы. В.Д. Серафимова.
-
О.Михайлов. Леонид Леонов. М., «Советская Россия», 1986.
-
Ф.Х. Власов. Эпос мужества. «Московский рабочий» 1973.
-
Ф.Х. Власов. Этюды о Леониде Леонове. М., «Современник» 1979.
-
И.Ф.Х. Власов. Поэзия жизни. М., «Художественная литература», 1972.
12. В.В. Химич. Поэтика романов Леонова 1989.
13.Л.Леонов. Человеческое, только человеческое. М., 1974.
14. Лики Леонова в хх веке. «Литература в школе», 2004 №6
15. Леонид Леонов в воспоминаниях, дневниках. - М., 1999.
16. Леонид Леонов и русская литература хх века. - СП.,2000
17.Век Леонида Леонова: Проблемы творчества. Воспоминания. - М., 2001
18. Литература в школе. 2005 №9
19. Литература в школе 1999 №4
20. Л. Леонод. Сборник сочинений в 10 томах, 1991 год.
21. Л. Н. Дарьялова в прозе 20-х годов.
32