II Международный конкурс научно-исследовательских и творческих работ учащихся
Старт в науке
МОЙ ЛЕРМОНТОВ. ИНТЕРВЬЮ С ПОЭТОМ.
Автор работы награжден дипломом победителя III степени
Полная версия работы доступна во вкладке "Файлы работы" в формате PDF
А вы, надменные потомки
Известной подлостью прославленных отцов,
Пятою рабскою поправшие обломки
Игрою счастия обиженных родов!
Вы, жадною толпой стоящие у трона,
Свободы, Гения и Славы палачи!
Таитесь вы под сению закона,
Пред вами суд и правда - всё молчи!..
Перечитывая вновь и вновь эти строки, я невольно спрашиваю себя: «Кто он, осмелившийся в эпоху самодержавия написать такое произведение? Каким он был? Гордым, смелым, благородным? Интересно…» И вдруг…
- Ну что же, сударь, я вам любопытен? Разрешите представиться – Михаил Юрьевич Лермонтов. Весь к вашим услугам. Спрашивайте!
Я растерялся. Боже… о чем спросить? О детстве? О творчестве? А вопрос уже срывается с губ.
- Михаил Юрьевич! С какого возраста проявился ваш талант?
- Какой именно? Я талантлив во многом! Например, в живописи.
- Ну, начнём с живописи.
- Рисую всю свою сознательную жизнь (как себя помню). Ещё ребёнком весь пол в комнатах в Тарханах мелом расписал. Позднее брал уроки у самого Петра Ефимовича Заболотского (да, да, того самого, который напишет мой парадный портрет), посещал художественную школу. Пишу маслом, акварелью, карандашом. Могу и портрет написать, пейзаж создать, а пожелаете, и карикатуру отличную на вас изображу. Всё что душе угодно!
- Явно видно, что большая часть ваших художественных работ посвящена Кавказу. Почему? Что он значит для Вас?
- Кавказ покорил меня сразу и навсегда. Ещё будучи мальчишкой, по состоянию здоровья ездил туда с бабушкой. Горы – гордые, одинокие, вечные, несгибаемые! Я духом близок к ним. Мне хорошо там. Кстати, а вы знаете, что я один из первых начал изображать горы? У меня сохранилось множество карандашных набросков. Впоследствии они воодушевляли меня на поэзию.
- Поговорим о Вашем другом таланте. Таланте поэта, писателя, прославившем Вас на века.
- Прославившем? Слава и известность меня мало волнуют. Я не стремлюсь к этому. Пишу для себя и ближайшего окружения. Наоборот, я повздорил с друзьями, осмелившимися без моего ведома опубликовать некоторые рукописи.
- Большинство Ваших произведений («Парус», «Утёс», «Мцыри» и др.) пронизаны чувством одиночества, тоски. Это Ваше душевное состояние?
- Одинок я — нет отрады; Стены голые кругом; Тускло светит луч лампады Умирающим огнем...
…Может быть. Куда от этого деться? Что моё, то моё.
- Хорошо. Тогда об учёбе. Говорят, Вы были лучшим на курсе среди студентов Московского университета? Почему же оценки не соответствуют этому?
(Лермонтов тяжело вздохнул).
- Большинство людей не любят слышать правду о себе. Не отличаются этим и профессора. А я люблю говорить всё как есть и в глаза. Вот и вся причина. Обо мне, тогдашнем, пишут: «Студент Лермонтов держал себя совершенно отдельно от всех своих товарищей. Он даже и садился отдельно от других, в углу аудитории, у окна, облокотясь по обыкновению на один локоть и углубясь
в чтение принесенной книги, не слушая профессорских лекций. Это всем бросалось в глаза».И это тоже раздражало профессоров.
- Прошу прощения за нескромный вопрос. Вот как описал Вашу внешность И.С. Тургенев: «В наружности Лермонтова было что-то зловещее и трагическое; какой-то сумрачной и недоброй силой, задумчивой презрительностью и страстью веяло от его смуглого лица, от его больших и неподвижно-тёмных глаз».
- Да… точен великий романист. Я не в обиде.
- Действительно, ваш взгляд… Многие женщины были покорены им. А вы? В Вашем сердце есть любовь?
- А как же, сударь! Как можно не любить? В первый раз я изведал это чувство десятилетним мальчишкой в горох Кавказа, влюбившись в очаровательную девчушку. С тех пор влюбляюсь, люблю, разочаровываюсь. Всякое бывает. (Задумчиво)
Как ночи Украйны,
В мерцании звезд незакатных
Исполнены тайны
Слова ее уст ароматных…
- Сердце у Вас любящее. Почему же тогда так часто Вы подтруниваете над окружающими, зло высмеиваете их, карикатуры рисуете? А когда доводите до бешенства, сразу же извиняетесь?
- Ну, такой у меня пылкий темперамент. Весело же! Окружение моё недалёкое, умом не блещет, даже постоять за себя не может. Вот я и развлекаюсь от скуки. Но извиняюсь же!
- С таким характером, наверное, и друзей нет?
- Отнюдь! Вот, например, Алёша Столыпин, мы с ним огонь и воду прошли. Да ещё немало ребят, с кем плечом к плечу воевали.
- Вы из-за друзей выбрали себе карьеру военного?
- Ну уж, нет! Просто выбора не было. Из университета после второго курса вынужден был уйти. Вот и осталось только поступить в Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров. Правда, муштра, казарменный режим приводили меня в уныние. Но старался, от службы не отлынивал.
- На Кавказе в боях Вы вели себя очень рискованно, одним из первых мчались в атаку. Не страшно ли было?
- Нет. Скорее потешно. В такие моменты не задумываешься о том, что тебя могут убить. Азарт, пыл, жажда сражения!
- Говорят, за храбрость Вас представляли к золотой сабле и дважды к ордену. Почему же не наградили?
- Ох уж этот Николаша! Не любит меня государь-батюшка.
- В бой Вы шли только ради азарта или из-за долга перед Отчизной? Что для Вас Россия?
- Россия - это Пушкин, Державин, Жуковский, это – Кавказ, берёзы, степи, леса, поля. Россия – это мои родные, друзья, любимые женщины, это – моя жизнь! Это – я!
- Будучи шестнадцатилетним юношей, Вы написали в «Предсказании»: «Наступит год, Росси чёрный год, Когда царей корона упадёт».
Через несколько десятилетий Ваши слова сбылись. Как Вы смогли предвидеть это?
- Не знаю. Нашло что-то, душа растревожилась, вот и написал.
- Но это же не единственный подобный факт в Вашей жизни? Предвиденье собственной смерти, полтинник, брошенный у Пятигорска, схожесть в судьбах с Пушкиным. Объяснитесь!
- В полдневный жар в долине Дагестана
с свинцом в груди лежал недвижим я:
Глубокая ещё дымилась рана,
По капле кровь сочилася моя.
(Задумчиво) Думайте сами – рок ли это, совпадения, видения, судьба или ещё что-нибудь. На ваше усмотрение.
- Ну а как же насчёт дуэли с Мартыновым? Вы не знали, что встретите там смерть?
- Нет, конечно. Это было не первое наше столкновение. Недолюбливал я Мартышу. Да и было за что. Уже один его черкесский наряд чего стоил! Я на него и эпиграммы писал, карикатур целый альбом создал, при женщинах высмеивал, но ведь ничего, сходило с рук. Думал, и сейчас помиримся. Я же в воздух выстрелил! Да, видно, переборщил, сильно достал его. Убил он меня.
- Если бы не преждевременная смерть, как бы сложилась Ваша дальнейшая жизнь?
- Ушёл бы в отставку, занимался литературой, нашёл близких по духу друзей. Написал бы многое… Жена, дети… Ну, хватит! Размечтался! Этого уже никогда не будет. Разбередили вы мне, потомок, душу! Прощайте!
- Михаил Юрьевич! Подождите!
… Тихо… Никого.