XXI Международный конкурс научно-исследовательских и творческих работ учащихся
Старт в науке
Семиотика литературного сна на примере трагедии А.С.Пушкина “Борис Годунов”
Автор работы награжден дипломом победителя I степени
Полная версия работы доступна во вкладке "Файлы работы" в формате PDF
Введение
Согласно толковому словарю С.И.Ожегова, сон - физическое состояние покоя и отдыха, призрачного видения; это грезы, мечты и образы. Проблема возникновения сновидений как раскрытия внутреннего мира литературных героев интересовала многих писателей и поэтов. В работе я попытался рассмотреть функции снов и сновидений в творчестве А.С.Пушкина на примере трагедии “Борис Годунов”, которую изучают в 7 классе. Морфология сна является предметом изучения разных специалистов: психологов и философов, филологов и психофизиков. В любые эпохи сновидения имели особую власть над сновидцем и являлись тайной, которая не всегда может быть разгадана человеком, видевшим сон.
Первой серьезной работой в научном мире стало «Толкование сновидений», выпущенное в свет в 1900 году Зигмундом Фрейдом. Основная идея теории заключалась в том, что любое сновидение представляет собой зашифрованную информацию из символов и образов, через которую находят свою реализацию скрытые желания и влечения. Широкое распространение получила фраза известного психолога: «Сновидения – это царская дорога в бессознательное». Позже Карл Густав Юнг дополнил теорию З.Фрейда. Он считал сны инструментом связи между сознательным и бессознательным у человека, и одновременно источником информации. Языком символов для обмена информацией между отделами психического аппарата становятся мыслеобразы, или архетипы, которые придают целостность противоположным мысленным установкам. Поэтому мифы и легенды, народные сказки и другие жанры фольклора являются универсальным источником смыслов для интерпретации сновидений.
Сновидения часто используются как литературный прием в художественных произведениях. Популярность использования приемы объясняется тем, что в сновидении раскрывается истинное “я” героя.
Целью работы является выявление функции снов в творчестве А.С. Пушкина.
Для достижения поставленной цели решались следующие задачи:
– изучить трагедию А.С.Пушкина “Борис Годунов”,
– выяснить, какие функции содержит описание сновидений в трагедии.
Объектом исследования выбран сон Григория Отрепьева, героя трагедии А.С.Пушкина “Борис Годунов”. Из всех произведений, которые я изучил по школьной программе и мог исследовать, выбрал лишь то, в котором сну, по моему мнению, отводится важнейшая роль. Я знаю, что в рамках школьной программы изучается немало произведений, включающих сны как элемент композиции, и мне было бы интересно продолжить изучать эту тему и анализировать влияние сновидений на развитие сюжета, мотивов и раскрытие образов героев.
Гипотеза исследования: я уверен, что сны в литературных произведениях А.С.Пушкина имеют определенную функцию.
Методы исследования:
– аналитический – анализ произведения и литературоведческой и психологической литературы по данному вопросу,
– статический – работа с информацией, обработка и анализ.
Методологически исследование опирается на труды М.О.Гершензона, И.В.Страхова, A.M.Ремизова и других исследователей.
Методика анализа. Основные источники
В российском литературоведении существует ряд исследований, посвященных мотиву сна в русской литературе. Большинство ученых рассматривают сон как рассказ в рассказе, сюжет, который может быть истолкован по-разному. Например, М.О.Гершензон рассматривает сны пушкинских героев как некий “единообразно построенный текст”. Анализируя “пять сновидений” (сон Руслана, сон Марьи Гавриловны из “Метели”, сон Петруши Гринева, сон Григория Отрепьева и сон Татьяны Лариной), исследователь детально разбирает каждый из них, находя общие черты. Прежде всего М.О.Гершензон говорит об их двухчастности. Первая половина каждого сна есть вполне объяснимая реакция сновидца на переживания настоящего, как бы отражение пережитых им волнений, событий, тревог в метафорической сонной форме. Вторая же часть оказывается неожиданно пророческой, как будто бы никак не вытекающей из реальных ситуаций. Но эти неожиданные пророчества неслучайны. Они результат накопленных в душе потаенных знаний о людях и их возможной судьбе. По мнению Гершензона, в творчестве Пушкина происходит разделение в сне границ времени, психологический аспект сна доминирует над физическим, материальным.
В работах “Художественное познание сновидений” и “Психология сновидений” И.В.Страхов продолжает линию изучения сюжетных снов в творчестве отдельных писателей. По мнению исследователя, «литературные сны являются одним из вспомогательных средств художественного изображения характеров». Однако автор истолковывает сны литературных героев как психоаналитик, акцентируя внимание на психологических деталях, не исследуя при этом художественные функции литературного сна. Основное внимание ученый уделяет именно психологическим аспектам, которые способствуют раскрытию образов героев, не делая при этом практически никакого различия между литературными и физиологическими сновидениями, не обращая внимания на важность того, что сон героя - это литературный авторский прием.
Большая часть научных трудов рассматривает проблематику сновидений в творчестве конкретного писателя и сводится к изучению развития концепции сновидения как литературного приема и определению функций сновидений для конкретного произведения.
О природе художественных снов в русской литературе писал A.M.Ремизов в исследовании «Огонь вещей», которое было опубликовано впервые в 1954 году. Исследователь анализирует сны в произведениях А.С.Пушкина, Н.В.Гоголя, М.Ю.Лермонтова, И.С.Тургенева и Ф.М.Достоевского таким образом, что, во-первых, показывает индивидуальность трактовки этой темы у каждого из них и, во-вторых, схождения, соответствия, в основе которых лежит глубинное единство, исходящее из свойств русской литературы. A.M.Ремизова занимают не сюжетные, композиционные и иные функции сна в произведении, а структура самого сна. Трактовка A.M.Ремизова вскрывает в снах, с одной стороны, их формирующую роль в системе модели мира, а с другой - отражение в них личности автора-сновидца. По мнению Ремизова, в снах проявляются и отражаются индивидуальность человека, его жизнь и быт, дневные впечатления и занятия.
К семиотике литературного сна как волшебного зеркала обращается в С.Т.Золян. Он считает, что «сон или зеркало отражает актуальный мир, но в иной момент времени - в прошлом или будущем относительно момента видения». Автор статьи также считает, что посредством сна или зеркала показывается истинная сущность героя.
Антиромантический опыт Пушкина-драматурга
Веха в творческом самоопределении Пушкина-реалиста - историческая трагедия “Борис Годунов”, законченная 7 ноября 1825 г. В ней отразились новые представления поэта о соотношении истории и личности, истории и народа, его интерес к трагическим, переломным моментам в истории России. Первый опыт Пушкина-драматурга был антиромантическим: он не делал своих персонажей рупором авторских идей, избегал прямолинейных сопоставлений прошлого и настоящего.
Пушкин стремился показать трагедию монарха и трагедию народа, а самое главное - посмотреть на историю «взглядом Шекспира», то есть объективно, непредвзято разобраться в реальной сложности взаимоотношений власти и народа.
Пушкин, расширяя свои познания, деятельно осваивает опыт русской и всей мировой драматургии, выраженный в художественной практике и теории. Его размышления, связанные с чтением русских и западноевропейских пьес, с собственными замыслами, предназначенными и для сцены, все более и более вызывали неудовлетворенность состоянием современной ему драматургии и желание коренного се преобразования. Перспективы этого преобразования виделись им в опоре не на придворные вкусы, а на запросы широкого зрителя, на требования народа. Полагая, что содержание трагедии - это “судьба человеческая, судьба народная”, А.С.Пушкин мечтал о драматургии высоких идей, острых конфликтов, больших страстей, крупных национальных характеров и яркой занимательности, основанной на жизненной правде. По его убеждению, «истина страстей, правдоподобие чувствований в предполагаемых обстоятельствах - вот чего требует наш ум от драматического писателя». Свои раздумья, принявшие форму отчетливо реалистических принципов, он впервые воплотил в трагедии “Борис Годунов”.
Традиции европейской драматургии. Основа трагедии
Остро драматическая борьба Димитрия Самозванца с царем Борисом, полная тайн, потрясшая целое государство, издавна привлекала, кроме русских, и многочисленных писателей Западной Европы.
Обратился к ней и А.С.Пушкин, замыслив трагедию как попытку новаторского преобразования отечественной драматургии на ее путях от классицизма к реализму, поставив своей целью воскрешение минувшего времени «во всей его истине».
События, факты и лица, ставшие основанием трагедии, поэт заимствовал из “Истории государства Российского” Н.М.Карамзина и летописей. 13 сентября 1825 года он сообщал П.А.Вяземскому: “Ты хочешь плана? Возьми конец десятого и весь одиннадцатый том (Карамзина - прим. автора), вот тебе и план”. Так впервые в русской литературе сюжетом трагедии стали достоверные события отечественной истории в строгой хронологической последовательности.
Патологические герои Пушкина. Их самовыражение. Эволюция мании
К созданию разнообразных, многосложных характеров по примеру Шекспира стремился Пушкин в “Борисе Годунове”. Впрочем, такая многосложность и разнообразие отличают только образ несчастного царя Бориса и отчасти, уже в меньшей степени, Григория Отрепьева - Дмитрия Самозванца. В Григории Отрепьеве есть и беспечность, и отвага, и авантюризм, ставящий все на карту, и тщеславие, и честолюбие, и страстность, и пламенное воображение, и детскость, и маниакальность. В галерее патологических образов, созданных Пушкиным, Дмитрий Самозванец должен занять одно из видных мест - и это тем более, что он (вместе с Борисом Годуновым) - первый патологический тип, в котором А.С.Пушкин проследил эволюцию мании. Он был рожден авантюристом, обреченным на неудачу и роковым образом должен идти к своей гибели. Недаром трагедия начинается его «проклятым сном», вскрывающим его бессознательное, - удар его должен постигнуть тогда, когда он достигает той вершины, на которую приведет его мания величия. «Мой покой», рассказывает он простодушному монаху-летописцу:
...бесовское мечтанье
Тревожило и враг меня мутил:
Мне снилося, что лестница крутая
Меня вела на башню; с высоты
Мне виделась Москва, что муравейник;
Внизу народ на площади кипел
И на меня указывал со смехом,
И стыдно мне и страшно становилось -
И, падая стремглав, я пробуждался...
И три раза мне снился тот же сон.
Не чудно ли?
На реплику Григория Пимен отвечает советом:
...Смиряй себя молитвой и постом,
И сны твои видений легких будут
Исполнены.
Но, как известно из теории австрийского психолога Зигмунда Фрейда, изучавшего психологию сновидений, во сне преследует то, что волнует днем. Ситуация сновидения является часто не чем иным, как видоизмененным и усложненным повторением глубокого переживания, связанного с рассказом старца о царевиче Дмитрии.
На это встревоженное мятежным сном воображение юноши (невольного монаха), мечтающего о боях и пирах, как спичка в пороховой погреб, упал рассказ старца об убийстве царевича Дмитрия и захвате царского престола Борисом Годуновым. Убийство царевича Борисом Годуновым, исторически не только не доказанное, но весьма сомнительное, вызывает в Отрепьеве сперва неясное и неосознанное желание мести Борису. Потом сознательно ум юноши будет неустанно работать в этом направлении: он, ровесник убитого царевича, будет мстителем. Неосторожная фраза старца Пимена: «…он был бы твой ровесник и царствовал; но Бог судил иное…» - оформит врожденную маниакальность Григория и породит его манию: он мститель за Дмитрия, будет царевичем Дмитрием, покарает Годунова и сам станет царем, будет «тешиться в боях и пировать за царскою трапезой». Мы говорим о мании, о болезненном патологическом явлении, а не о простом самозванстве: он хочет быть не самозванцем, а настоящим царем Дмитрием Ивановичем, и чем дальше, тем все сильнее он начинает воображать себя настоящим царем. Проговорившись о своем самозванстве Марине Мнишек, он снова вдруг перевоплощается в Дмитрия:
Тень Грозного меня усыновила,
Димитрием из гроба нарекла,
Вокруг меня народы возмутила
И жертву мне Бориса обрекла.
Царевич я. Довольно, стыдно мне
Пред гордою полячкой унижаться.
Эта вдохновенная маниакальная речь не столько убеждает Марину, сколько убеждает самозванца в его правоте.
Сон как предзнаменование со стороны высших сил
Логическое заключение в сновидении («падая стремглав, я пробуждался..») есть не что иное, как итог скрытых мыслей. Сон - это, в данном варианте, дурное предзнаменование со стороны высших божественных (или демонических) сил, это будущее, то, что непременно сбудется, и Григорий Отрепьев подсознательно это чувствует. Вершина башни, куда так стремится Лжедмитрий, взбираясь по крутой лестнице, - это царский престол; крутая лестница - препятствия, которые ему предстоит преодолеть на пути к престолу. У Отрепьева не было мыслей о захвате престола до рассказа старца, несмотря на сон, значение которого ему было не ясно. Из слов Пимена он воспринял лишь одно: «царевич убиенный» «был бы твой ровесник И царствовал». Сам того не подозревая, Пимен подсказал Григорию мысль о самозванстве. Смутные мечты о власти бродили в голове героя и раньше: «…враг меня мутил» (в черновой редакции: «три раза в ночь злой враг будил меня». Фраза эта встречается в разном контексте два раза), «В этом тревожном сне - весь будущий Самозванец», - заметил В.Г.Белинский.
Хотя мысль о самозванстве подсказана Григорию Пименом, решение стать Димитрием он принимает сам. Вся дальнейшая жизнь Григория в точности соответствует сну-предсказанию.
Народ и власть.
Отношения: Отрепьев - народ
Драма Пушкина заканчивается тем, что Лжедмитрий достигает престола. Самозванец подкупил народ обещаниями свобод от непосильных тягот, от закрепощения. Он идет к власти на волне народного недовольства Борисом. Но, распознав в нем предателя национальных интересов, потрясенный его злодеянием, убийством ни в чем неповинных членов семьи Бориса, народ лишает его своих симпатий. Призыв боярина Мосальского:
Что ж вы молчите? Кричите: да здравствует царь
Димитрий Иванович!
Но последняя ремарка - главная пословица про электорат -
Народ безмолвствует... -
расставляет все по местам. Это не царь... Гордыне правящего сословия, противоречию интересов бояр и самодержавия в трагедии противопоставлены справедливость, доброта, великодушие, нравственная чистота и совесть простого народа, подлинного хранителя национально русских характеров, нравов и обычаев. В стихийной ненависти к Борису народ может выкрикивать: «Вязать! Топить! Да здравствует Димитрий! Да гибнет род Бориса Годунова!» Но, увидя его детей под стражей, народ проникается к ним сочувствием: «Бедные дети, что пташки в клетке... Отец был злодей, а детки невинны». Узнав о том, что жена и сын Бориса злодейски убиты боярами, «народ в ужасе молчит». Народ, вынашивающий мечту о добром, справедливом, идеальном царе, не мирится с царем-обманщиком, палачом, захватившим власть нечестным путем.
Во сне вся Москва указывала на него со смехом, ему становилось стыдно и страшно, и он падал с башни. Действительно, народ будет указывать на Григория пальцем и смеяться над ним, но это уже другая история, которая Пушкина не интересовала. Из истории известно, что Лжедмитрия убила толпа, когда тот выпрыгнул из окна и сломал ногу. Сон сбылся. Падение с башни - это смерть, настигшая Григория. И, несмотря на то что драма Пушкина заканчивается восхождением Самозванца на престол, дальнейшее развитие событий можно угадать, прочитав сон Григория Отрепьева.
Историзм Пушкина условен, что подчеркивается введением в драму фантастического элемента.
Борис Годунов. Психоз неудачи. «Царь еще…»
Самым интересным лицом в этом произведении, на создание которого А.С.Пушкин положил больше всего труда, является Борис Годунов. Он мудрый правитель, более всего заботящийся о благе народа, он добр, благороден - и в то же время лукав, хитер, жесток и способен придумать такую казнь,
что царь Иван Васильевич
От ужаса во гробе содрогнется.
У Бориса большой, государственный, светлый ум, даже враги называют его «умной головой», и в то же время вот его любимая беседа:
Кудесники, гадатели, колдуньи
Все ворожит, что красная невеста.
Но господствующее чувство в душе Бориса Годунова - это чувство своей вины, имеющее происхождение в реальном факте убийства им через подосланных лиц царевича Дмитрия (Пушкин поверил этой исторической легенде). В своем знаменитом монологе «Достиг я высшей власти» он говорит:
И рад бежать, да некуда... ужасно!
Да жалок тот, в ком совесть нечиста!
В связи с этим сознанием своей виновности находится и психоз неудачи. Вследствие этого Борис Годунов, достигнув своей вершины - царской власти, должен неизбежно катиться вниз, от неудачи к неудаче, и, наконец, к гибели:
Напрасно мне кудесники сулят
Дни долгие, дни власти безмятежной -
Ни власть, ни жизнь меня не веселят;
Предчувствую небесный гром и горе.
Мне счастья нет.
Но, несмотря на душевную депрессию, несмотря на то что его душа совершенно опустошена и «ни власть, ни жизнь его не веселят», несмотря на то что он совершенно раздавлен своей совестью, Борис не только не отрекается от власти, добытой преступлением и явившейся источником всех его несчастий, но он хочет удержать эту власть во что бы то ни стало.
Узнав о том, что в Польше появился самозванец, он вовсе не обрадовался возможности передать ему власть и искупить преступление, он испугался, что кто-нибудь или что-нибудь может лишить его трона. Даже умирая, он думает, что он «царь еще» и больше всего заботится о том, чтобы сын унаследовал его власть.
Два персонифицированных героя
Нарушая единство действия трагедии, Пушкин вводит в нее два главных персонифицированных героя: Бориса и Самозванца. Первый участвует в шести, а второй - в девяти сценах, действие пьесы начинается и завершается без них. Этим Пушкин подчеркивает, что подлинным содержанием трагедии является социально-политическая борьба, а основным и единственно положительным героем - народ, который присутствует и в сне главного героя, показывая психологический подтекст и в реальности верша его судьбу.
Выдвижение на первый план народной массы при отсутствии единого главного героя, связывающего развитие действия, обусловило хроникальное построение трагедии, ее дробление «на драматические эпизоды-фрагменты с частными коллизиями, разрешающимися на пространстве одной или нескольких сцен».
Особенности композиции и стиха
А.С.Пушкин делит трагедию на 23 сцены. Показывая важнейшие исторические события, А.С.Пушкин вводит в поистине эпохально-народную трагедию все основные слои тогдашнего населения. В произведении около восьмидесяти персонажей с репликами. Действие трагедии с молниеносной быстротой переносится из одного места в другое и длится с 20 февраля 1598 года по июнь 1605 года.
В полном соответствии со всем строем реалистической трагедии, с ее языком и композицией находится и стих «Бориса Годунова». А.С.Пушкин вместо традиционного для трагедии «почтенного», «чинного» александрийского стиха (шестистопного ямба) использует пятистопный безрифменный ямб.
Естественности, богатству интонаций стиха трагедии служат сравнения («Москва, что муравейник»), инверсии («И стыдно мне и страшно становилось») и другие средства выразительности языка.
Вывод
На основе анализа трагедии А.С.Пушкина “Борис Годунов” удается сформулировать концепцию сна. В сне героя произведения присутствует элемент предостережения или предвидения, хотя истинное значение скрыто в форме символов и аллегорий. Таким образом, средства выражения работы сновидения можно назвать жалкими по сравнению со возможностями нашего мышления. Однако сновидения вовсе не должны отказываться от передачи логических отношений между скрытыми мыслями: очень часто ему удается заменить эти отношения характерными продуктами собственного творчества. Оно выражает логическую связь сближением во времени и пространстве. Символы сновидения всегда многогранны и многозначны, и каждая деталь может быть истолкована с различных точек зрения. У сна не может быть одного смысла, их всегда несколько. И один символ может иметь несколько значений. В заключение хотелось бы сказать несколько слов о перспективах исследования. Я рассмотрел сны в творчестве Пушкина. Однако это не означает исчерпанности темы - изучение семиотики сна может быть продолжено как в рамках творчества А.С.Пушкина, так и в творчестве других авторов и представителей других видов искусств.
Список литературы
-
А.С.Пушкин. Борис Годунов. М., 2011.
-
Полка. А.С.Пушкин. “Борис Годунов”. https://polka.academy/articles/530
-
Ершенко Ю.О. Поэтика сна в творчестве А.С.Пушкина. 2006 https://www.dissercat.com/content/poetika-sna-v-tvorchestve-pushkina?ysclid=lqy1c69gfu494027049
-
Агранович С.З., Рассовская Л.П. Историзм Пушкина и поэтика фольклора. Куйбышев, 1989.
-
Агранович С.З., Рассовская Л.П. Миф, фольклор, история в трагедии «Борис Годунов» и в прозе А.С. Пушкина. Самара, 1992.
-
Балов А. Сон и сновидения в народных верованиях. Живая старина. М., 1891.
-
Гершензон М.О. Мудрость Пушкина. М., 1919.
-
Гершензон М.О. Статьи о Пушкине. М., 1926.
-
Страхов И.В. Психология сновидений. М., 1955.
-
Страхов И.В. Художественное познание сновидений. Толстой как психолог. Ученые записки Саратовского государственного педагогического института. Вып. X. - Саратов, 1947.
-
Ремизов A.M. Огонь вещей: Сны и предсонье. Париж, 1954.
-
Золян С.Т. Свет мой, зеркальце, скажи. (К семиотике волшебного зеркала)// Ученые записки Тартуского Государственного университета. Вып. 831. Труды по знаковым системам. Тарту, 1988.
-
Слонимский А. Мастерство Пушкина. М., 1963
-
Еремеев А.Э. Эстетические и поэтические особенности трагедии А.С.Пушкина “Борис Годунов”. Наука и человека: гуманитарные исследования, том 15, №4. https://cyberleninka.ru/article/n/esteticheskie-i-poeticheskie-osobennosti-tragedii-a-s-pushkina-boris-godunov
-
Джорджвилл Л. Художественное пространство трагедии А.С.Пушкина “Борис Годунов”. https://cyberleninka.ru/article/n/hudozhestvennoe-prostranstvo-tragedii-a-s-pushkina-boris-godunov
-
Фрейд 3. Толкование сновидений. Ереван, 1991.
-
Ожегов С.И. Толковый словарь русского языка. М.: АСТ, 2018.