Про «слабый» и «сильный» пол в русской классической литературе

XXIII Международный конкурс научно-исследовательских и творческих работ учащихся
Старт в науке

Личный портфель

Про «слабый» и «сильный» пол в русской классической литературе

Меркушова Т.А. 1
1МБОУ гимназия 2
Богданова С.И. 1
1МБОУ гимназия 2
Автор работы награжден дипломом победителя III степени
Диплом школьникаСвидетельство руководителя
Текст работы размещён без изображений и формул.
Полная версия работы доступна во вкладке "Файлы работы" в формате PDF

Введение

Формулировка «образ русской женщины» встречается в нашем литературоведении довольно часто, основательно разбирается нами на уроках литературы в школе. А фразу «образ русского мужчины» я не встречала. Отсюда возник интерес к вопросу – и читательский, и человеческий, и исследовательский. Оформился объект исследования – образ мужчины в русской классике. Предметом исследования стало сравнение этого образа с образом русской женщины.

Так как даже мой не самый богатый читательский опыт, в большой степени ограниченный произведениями школьной программы, показал, что русский мужчина, изображённый на страницах нашей классики, как правило, проигрывает русской женщине, то соответственно, целью работы стал не итог сравнения, а поиск ответа на вопрос: почему такое происходит.

Работа относится , по большей части, к категории реферативных. Важную помощь в ней оказали следующие авторы и их статьи:

1) Н.Г.Чернышевский «Русский человек на «rendez-vous» . В статье на примере повести И.Тургенева «Ася» даётся подтверждение того факта, что русский мужчина утратил право называться «сильным полом», и указываются причины произошедшего.

2) Н.С. Лесков «Русские женщины и эмансипация». Статья знакомит с истинным положением русской женщины в России 19 века. Факты, изложенные в статье , некоторым образом вошли в противоречие с тем, что утверждалось в статье Н.Г.Чернышевского. Это позволило обратить внимание на неоднозначность заявленной проблемы.

3) О. Здравомыслова «Российские женщины и эмансипация: незавершенный проект». Статья помогла структурировать имеющийся в исследовательской литературе материал по данному вопросу и определить логику наших размышлений.

Остальные статьи, указанные в списке литературы, привлекались для подтверждения , уточнения, расширения тезисов из вышеуказанных исследований.

Структура нашей работы соответствует решаемым задачам и выглядит следующим образом:

  1. Доказательство справедливости заявленного тезиса: русский мужчина, изображённый на страницах нашей классической литературы, традиционно проигрывает русской женщине

  2. Рассмотрение различных точек зрения относительно причин указанного явления

Как русская классика отвечает на вопрос о том, кто есть «сильный пол» в России.

Традиционно мужчин причисляют к «сильному полу», женщину называют «слабым полом». Но только не в русской классической литературе. Там мы можем найти совершенно противоположное мнение. Вспомним произведения из школьной программы.

Д.И. Фонвизин «Недоросль» . Открываем начало произведения. Диалог Простакова и Простаковой.

Г-жа Простакова. … Каков кафтанец Тришка сшить изволил?

Простаков (от робости запинаясь). Ме... мешковат немного.

Г-жа Простакова. Сам ты мешковат, умная голова.

Простаков. Да я думал, матушка, что тебе так кажется.

Г-жа Простакова. А ты сам разве ослеп?

Простаков. При твоих глазах мои ничего не видят.

Г-жа Простакова. Вот каким муженьком наградил меня господь: не смыслит сам разобрать, что широко, что узко.

Нужно ли давать комментарий к тексту? Думается, нет, тем более что читавшие его знают: опровержения тому, что и сила, и власть, и тяжесть ответственности – всё лежит на плечах Простаковой, нет. Кого же называть «сильным полом», если не её?

Заглянем в литературу 19 века.

А.С.Грибоедов. «Горе от ума». Чацкий и Софья. Чацкий нагрянул в Москву, раскритиковал в ней всё, что мог, включая выбор Софьи – Молчалина, и скрылся. Да, с сердечной раной, которая , возможно, долго будет кровоточить, но это вряд ли повлияет на жизненные устои героя. Другое дело Софья. Выбрав Молчалина, девушка рискует очень многим в своей жизни. Но ради любви она не побоялась ни отца, ни людского суда, ни возможных жизненных неудобств (ведь её Молчалин беден и не знатен). У Чацкого - сила слова, у Софьи – сила поступка. И вторая, на мой взгляд, стоит большего.

А.С.Пушкин. «Евгений Онегин». Онегин и Татьяна. Он - пустой, самовлюблённый, «полусонный», проснувшийся да поздно, и она - настоящая, живая, смелая, способная на поступок (первая призналась в своих чувствах) и имеющая силу справиться с ними, когда надо было выбирать: верность, долг или счастье и наслаждение.

Н.В.Гоголь. «Мёртвые души». Чичиков и дамы. Казалось бы, такой ушлый делец, тонкий психолог, а был бит , по воле автора, женской картой: влюбился, потерял бдительность (нарушил этикет поведения), навлёк на себя гнев дам и был вынужден с позором бежать из города.

А.Н.Островский. «Гроза». Катерина – Тихон и Борис. Тихон – безвольный тихоня, радости которого ограничиваются попойкой где-нибудь подальше от строгих глаз маменьки. Борис – тоскующий в тёмной провинции по столице, начинает общаться с Катериной, влекомый «сильнейшим» чувством, но страх перед дядей и возможной потерей наследства показывают истинную силу этих чувств. Катерина же не побоялась осуждения общества, пошла навстречу своей любви. И погибла. Именно из-за того, что двое мужчин, находящихся с ней рядом, оказались «слабым полом».

Н.С. Лесков. «Леди Макбет Мценского уезда». Катерина и Сергей. Конечно, мы видим, как хитрый Сергей манипулирует любящим сердцем Катерины, доводя её до страшного греха. Но вторая часть очерка всё расставляет по местам: да, грешница, преступница, убийца и , скорее всего, не раскаявшаяся (ведь в последние минуты жизни убивает ещё двоих – себя и соперницу), но если мерять силу характера, духа, а не силу нравственного чувства в душе, то Сергей ей в подмётки не годится.

И.А.Гончаров .«Обломов» . Ольга и Обломов. Он – инфантильный, апатичный , избегающий волнений человек. Жизнь даёт ему шанс на счастье. Ради этого надо совершить «подвиг» (по обломовским меркам) - пересилить свою лень, встать с дивана. Но герой не способен на это, ему легче отказаться от счастья. Ольга на его фоне (и не только на его, она даже на фоне Штольца не потерялась!) выглядит натурой деятельной, глубокой, самоотверженной, очень сильной. Можно, конечно, её упрекнуть: ведь не хватило её силы поднять с дивана Обломова. Но надо понимать, что в борьбу с ней в данной ситуации вступила многовековая «обломовщина».

Особняком в программной школьной литературе 19 века стоят несколько героев: лермонтовский Печорин и Иудушка Головлёв Салтыкова-Щедрина.

Несмотря на то, что Лермонтов сказал, что его Печорин - это портрет поколения, он, мне кажется, лукавил: Печорин – это не человек из массы, это штучный экземпляр - и по силе ума, и по силе характера, и по душевному складу. А портрет поколения – это, скорее, Грушницкий. Тогда всё укладывается в нашу схему. Грушницкий и Мэри. Мы видим сильнейшее чувство, которое испытывает герой к девушке, но стоило героине предпочесть его другому, как от красоты, высоты и силы чувства не осталось и следа, оно обернулось по отношению к ней мелкой, недостойной любви местью. Мэри же, даже отвергнутая Печориным, не падает в глазах читателя. То есть опять героиня оказывается выше, красивее, сильнее героя.

Почти то же самое можно сказать и об Иудушке и его матери. Не его надо с нею сравнивать, он – экземпляр особенный, его сила , сила паука, опутывающего и умертвляющего всё, что попадает в его паутину, - это, скорее, сила символическая, напитавшаяся соками всех предыдущих поколений Головлёвых и явленная писателем как «вершина» эволюции рода. Рядовые же мужчины головлёвского семейства все были подмяты Ариной Петровной (муж, два сына), пока она сама не оказалась как жертва в паутине Иудушки.

А вот герой, который действительно мог бы «посоревноваться» со своей напарницей-героиней по всем показателям: честь, широта сердца, смелость, самоотверженность и т.д., это пушкинский Петруша Гринёв. Но и в этом случае Пушкин нам как будто «подыграл», назвав свою повесть «Капитанская дочка», подчеркнув тем самым бОльшую значимость женского образа.

Таким образом, мы видим, что все приведённые нами примеры, говорят о справедливости выдвинутого нами тезиса.

Н.Г.Чернышевский об образе русского мужчины в литературе и жизни.

Теоретическим обобщением всего сказанного нами в предыдущей главе, может служить статья Н.Чернышевского «Русский человек на «rendez-vous» , написанная по следам повести Тургенева «Ася». В ней критик рисует портрет современного героя, по его мнению, точно подмеченный в литературе: «Повсюду, каков бы ни был характер поэта, каковы бы ни были его личные понятия о поступках своего героя, герой действует одинаково со всеми другими порядочными людьми, подобно ему выведенными у других поэтов: пока о деле нет речи, а надобно только занять праздное время, наполнить праздную голову или праздное сердце разговорами и мечтами, герой очень боек; подходит дело к тому, чтобы прямо и точно выразить свои чувства и желания,-- большая часть героев начинает уже колебаться и чувствовать неповоротливость в языке. Немногие, самые храбрейшие, кое-как успевают еще собрать все свои силы и косноязычно выразить что-то, дающее смутное понятие о их мыслях; но вздумай кто-нибудь схватиться за их желания, сказать: "Вы хотите того-то и того-то; мы очень рады; начинайте же действовать, а мы вас поддержим",-- при такой реплике одна половина храбрейших геров падает в обморок, другие начинают очень грубо упрекать вас за то, что вы поставили их в неловкое положение, начинают говорить, что они не ожидали от вас таких предложений…., потому что "как же можно так скоро", и … что лучше всего -- ни за что не приниматься, потому что все соединено с хлопотами и неудобствами, и хорошего ничего пока не может быть, потому что, как уже сказано, они "никак не ждали и не ожидали" и проч.»

Проблема героев обозначена как невозможность в их жизни поступка, дела, недостаток внутренних сил для такого действа. Но это, по мнению автора, следствие. Причина же кроется в обстоятельствах, которые формируют такие характеры, и иными они получиться не могут. « Вы вините человека, – пишет Чернышевский, – всмотритесь прежде, он ли в том виноват…, быть может, тут вовсе не вина его, а только беда его. Размышляя над образом Гагина, критик раскрывает существо этих обстоятельств: «Он не привык понимать ничего великого и живого, потому что слишком мелка и бездушна была его жизнь, мелки и бездушны были все отношения и дела, к которым он привык. Это первое. Второе: он робеет, он бессильно отступает от всего, на что нужна широкая решимость и благородный риск, опять-таки потому, что жизнь приучила его только к бледной мелочности во всем». То есть в том, что герои мелки, виновата, по мнению Чернышевского действительность, из которой они произрастают: мелкая, пустая, бесплодная. Но ведь женщины растут из той же действительности?! Почему же они у наших литераторов «показывают другие результаты»? Более того, их жизненные обстоятельства ещё и искусственно ограничивают возможности как-то и в чём-то проявить себя. Об этом речь пойдет в следующей главе.

Действительность против литературы.

В чём причина такого дружного возвеличивания женщины и явного принижения мужчины в русской литературе, если факты действительности чаще говорили об обратном?

Возьмём, к примеру, воспитание женщины. Оно ограничивалось обучением французскому языку, танцам, чтением стихов и игре на фортепиано. «Женщины учились только воображать и чувствовать и не учились мыслить и знать» , - пишет И.А. Гончаров. И все вышеперечисленное служило им только для того , чтобы ловить женихов.

Ему вторит Н.Лесков: «За пределом семьи нет ничего, что могло бы интересовать их; самые лучшие понятия чужды им; самые святые слова им непонятны; честь, слава, отечество, самопожертвование для блага общего — не больше как фразы, пригодные для чувствительного романа. А слово «долг» принимает смысл столь узкий или искаженный, что лучше бы уже и вовсе не слыхать его из этих милых уст. Словом, широкий мир мысли и самостоятельного труда неведом им, рожденным для жизни, но воспитанным исключительно «для любви и счастья».

В одной из своих статей М.Е. Салтыков-Щедрин писал: «…Женщина, так сказать, фаталистически осуждена делать то, что ей не хочется, молчать, когда она чувствует желание говорить, говорить, когда она не имеет к тому ни малейшего поползновения; одним словом, осуждена соблюдать приличия, т.е. кривляться».

То есть мы видим, что действительность явно не давала повода для той картинки, которую мы наблюдали, анализируя тексты русской классики. Она давала повод для того, чтобы активнее поднимать женский вопрос в обществе. И действительно, женский вопрос во второй половине 19 века встал у нас в ряд с основными вопросами эпохи: «Кому на Руси жить хорошо?», «Кто виноват?», «Что делать?»

Так может, возвышение женщины – это своеобразное проявление гражданской позиции русских писателей: они писали не то, что есть на самом деле, а то, что нужно, исходя из поставленной задачи - подготовить и российское общество , и саму женщину к мысли, что она достойна лучшего, большего. А образ русского мужчины – это всего лишь необходимая жертва на пути решения вопросов эмансипации.

Возможно, и так. Но этот вывод ставит перед нами другой вопрос: почему такая жертва не понадобилась, например, Европе? В чём же отличие российского пути? Об этом речь в следующей главе.

Как история отвечает на российский «мужской вопрос»?

Российский и европейский проекты эмансипации женщин неразрывно связаны и в то же время различны. От Европы, родственной исторически и культурно, Россия восприняла ценности индивидуальной свободы и права. Эти ценности, как и сама идея эмансипации, заряженная критикой традиций, с самого начала вступили в сложные отношения с русской культурной моделью женственности и семьи, глубинно связанной с патриархальным миром. И здесь исследователи подмечают, что наш «патриархат» отличался от европейского.

В Европе – властная иерархия в отношениях пола, принцип мужского доминирования, последовательно осуществленного в семье и обществе. Это уроки школы феодализма. Россия же не знала феодальной истории, ставшей «великим воспитателем западного мира , и в ней не так сильны оказались идеи службы, чести, идеи оправданного неравенства». Точно так же не знала Россия и эпохи средневекового рыцарства, сформировавшей важнейший европейский культурный миф о «благородной мужественности и верности долгу», воплощенный в идеальном типе мужчины-воина, рыцарские доблести которого раскрываются через «любовное служение». А если так, то и роль, верховенство мужчины, несмотря на все «Домострои» , оказались не так жёстко впечатаны в культурную традицию нашей страны. И, возможно, отголоском именно этих процессов явился тот самый, не совпадающий с понятием «сильный пол» образ русского мужчины в нашей классике.

Мыслитель Н.Бердяев увидел истоки этого явления в особенностях нашей веры. Основополагающий российский культурный миф, по его мнению, связан с образом женщины-матери и идеей материнства-заступничества. «Русская земля больше связывает себя с заступничеством Богородицы, чем с путем Христовых страстей», – пишет Николай Бердяев, который одним из первых указал на изначальную двойственность русской модели женственности-материнства. В ней, по его наблюдению, сливаются два символа: «Богородица – заступница России» и «великая баба», пассивная, бесконечно терпеливая к государству и всем политическим и экономическим надстройкам над её жизнью. Это , по мнению Бердяева выливается в то, что ростки мужской, «мужественной свободы» не прорастают на российской почве. Более того, «мужественное начало всегда ожидается извне», предстает чужим и чуждым, а потому воспринимается как насильственное и опасное для «женственной» российской стихии. А если так, то откуда взяться и в жизни, и в литературе сильным героям-мужчинам?

Если же мы углубимся в дохристианскую эпоху и обратимся к устному народному творчеству, например, русским сказкам, то и там обнаружим, что очень часто именно героиня спасает, выручает героя, т.е. оказывается умнее, мудрее, сильнее (Варвара-краса, Марья-искусница, царевна-лягушка).

Исследователи русского фольклора не раз замечали, что мужские и женские роли у нашего народа не так твердо определены, как у народов Запада, что проявляется, например, в известной степени солидарности в распределении работ в традиционных семьях.

Иначе говоря, в русской исторической традиции, в отличие от западной , всегда существовало отождествление женственности с материнством как природным, «истинным» началом, началом сильным, жизнеутверждающим и эту жизнь защищающим, и не наблюдалось явного и безусловного доминирования мужественности-отцовства как культурного символа и принципа, организующего социальные представления и нормативный порядок.

Таким образом, мы можем констатировать, что образ русского мужчины, представленный нам в русской классической литературе, это есть отражение фактов российской действительности, которая, в свою очередь, есть отражение фактов российской традиции.

Заключение

В заключении надо ставить точку, у меня же вместо этого получился вопрос. Из работы И. Солоневича «Дух Народа» я узнала такой факт : перед вторжением Гитлера в СССР немецкие профессора-гуманитарии, служившие Третьему рейху, всерьёз изучали русскую литературу с целью понять характер врага. И кто же перед ними предстал? Наши русские мужчины: Обломовы, Маниловы, Тихоны, Борисы, «лишние люди», «бедные люди», «идиоты». И немцы из знакомства с таким материалом сделали единственно правильный вывод: Россия – это «колосс на глиняных ногах» , толкни – и рассыпится. А вот дальше возникает резонный вопрос: если русский мужчина таков, каким его изобразила русская литература, то кто же одержал победу в этой войне? «Откуда они взялись? – спрашивает И.Солоневич. - Неужели их раньше и вовсе не было? Неужели сверхчеловеческое упорство обоих лагерей нашей гражданской войны, и белого и красного, родилось только 25 октября 1917 года? И никакого железа в русском народном характере не смог раньше обнаружить самый тщательный литературный анализ?» Автор статьи выносит свой приговор: «Мимо настоящей русской жизни русская литература прошла совсем стороной… Ни нашего государственного строительства, ни нашей военной мощи, ни наших организационных талантов, ни наших беспримерных в истории человечества воли, настойчивости и упорства - ничего этого наша литература не заметила вовсе. По всему миру - да и по нашему собственному сознанию - тоже получила хождение этакая уродистая карикатура… И эта карикатура, пройдя по всем иностранным рынкам, создала уродливое представление о России…»

Значит, не всё так просто с сильным и слабым полом в российской истории и образом русского мужчины в нашей русской литературе. Но это уже тема для другого исследования.

Список использованных источников и литературы

  1. Вейдле В.В. Три России // Умирание искусства. [Электронный ресурс] // ВикиЧтение. URL: https://fil.wikireading.ru/84792

  2. Гоголь Н.В. «Мёртвые души. [Электронный ресурс] // Интернет-библиотека Алексея Комарова. URL: https://ilibrary.ru/text/78/p.1/index.html

  3. Гончаров И.А.. «Обломов». [Электронный ресурс] // Интернет-библиотека Алексея Комарова. URL: https://ilibrary.ru/text/475/p.1/index.html

  4. Грибоедов А.С. «Горе от ума». [Электронный ресурс] // Интернет-библиотека Алексея Комарова. URL: https://ilibrary.ru/text/5/p.2/index.html

  5. Здравомыслова О.М. «Российские женщины и эмансипация: незавершенный проект». [Электронный ресурс] // Сетевое издание «Горький». URL: https://magazines.gorky.media/nz/2012/3/rossijskie-zhenshhiny-i-emansipacziya-nezavershennyj-proekt.html

  6. Лермонтов М.Ю. «Герой нашего времени». [Электронный ресурс] // Интернет-библиотека Алексея Комарова. URL:

https://ilibrary.ru/text/12/p.1/index.html

  1. Лесков Н.С.. «Леди Макбет Мценского уезда». [Электронный ресурс] // Интернет-библиотека Алексея Комарова. URL:

https://ilibrary.ru/text/439/p.1/index.html

  1. Лесков Н.С.«Русские женщины и эмансипация». [Электронный ресурс] // ЛитМир. Электронная библиотека. URL: https://litmir.club/br/?b=101935

  2. Островский А.Н.. «Гроза». [Электронный ресурс] // Интернет-библиотека Алексея Комарова. URL: https://ilibrary.ru/text/994/p.1/index.html

  3. Пушкин А.С.. «Евгений Онегин». [Электронный ресурс] // Интернет-библиотека Алексея Комарова. URL: https://ilibrary.ru/text/436/p.2/index.html

  4. Салтыков-Щедрин М.Е. «Господа Головлёвы». [Электронный ресурс] // Интернет-библиотека Алексея Комарова. URL:

https://ilibrary.ru/text/2173/p.1/index.html

  1. Солоневич И.Л. «Дух народа и русская классическая литература». [Электронный ресурс] // “TRIOSFERA”. URL: http://2012god.ru/ivan-solonevich-dux-naroda-i-russkaya-klassicheskaya-literatura/

  2. Фонвизин Д.И. «Недоросль». [Электронный ресурс] // Интернет-библиотека Алексея Комарова. URL: https://ilibrary.ru/text/1098/index.html

  3. Чернышевский Н.Г. «Русский человек на rendez-vous»» . [Электронный ресурс] // Литрес. URL: https://www.litres.ru/book/nikolay-chernyshevskiy/russkiy-chelovek-na-rendez-vous-172716/chitat-onlayn/

Просмотров работы: 34