III Международный конкурс научно-исследовательских и творческих работ учащихся
Старт в науке
БОЛЕЗНЬ Ф. М. ДОСТОЕВСКОГО – ДАР ИЛИ ПРОКЛЯТИЕ?
Автор работы награжден дипломом победителя II степени
Полная версия работы доступна во вкладке "Файлы работы" в формате PDF
Введение
Энштейн, Гоголь, По, ван Гог, Тесла, Аллен…Знакомые имена, не правда ли? Все эти люди – гении своего времени и заложники болезни. Каждый из них внес неимоверный вклад в свою сферу искусства или науки. Эти имена нам встречаются в искусстве живописи, литературы, кинематографа. Да, мы, безусловно, увлекаемся и изучаем их творения, но всегда ли мы интересуемся биографией творца и рыхлим почву, чтобы понять, из чего росло это древо?
То, что нам преподносит автор – жалкая треть того, что он мог бы дать, ведь зачастую ограничения ставит цензор, власть, мнение общества, недуг, а порой и он сам. Страницы биографии гениев, загадочные, бытовые или интимные предоставляют нам портрет личности, чье произведение удалосьизучить. Нередко об этой личности дает знать многое её болезнь. Болезнь – это второе я создателя. Это то, с чем ему приходится мириться и жить, если не до конца дней, то до конца лечения. Но что делать, если заболевание неисцелимо, хоть и подвергается попыткам лечения? Одной из таких болезней является эпилепсия, которую проклинал и боготворил наш великий писатель-соотечественник – Фёдор Михайлович Достоевский.Феномен Достоевского-психопатолога до сих пор не разгадан психиатрами, а анализ его творчества и сегодня является актуальной темой психиатрического литературоведения. С трудом верится, что человек с органической патологией головного мозга мог с таким тонким психологизмом описывать психические состояния и черты личностей разнообразных характерологических типов. И если появление многочисленных героев-эпилептиков на страницах произведений писателя еще можно объяснить эгоцентризмом и ригидной фиксированностью на собственных болезненных переживаниях, то описанные Достоевским с точностью клинициста нервно-психические расстройства, которыми он не страдал (к примеру, шизофреноподобный психоз), ставят в тупик исследователей.
Я постаралась заглянуть в сложный мир Достонвского-писателя и Достоевского-человека.
Биография
Родился Достоевский в столице на улице НоваяБожедомка и был вторым сыном из всех восьми детей Марии Фёдороны и Михаила Андреевича. По воспитанию детей, отец был человеком независимым, образованным, заботливым семьянином, но обладал вспыльчивым характером и был крайне подозрительным. После смерти жены в 1837 вышел в отставку, поселился в Даровом. По документам, умер от апоплексического удара; по воспоминаниям родственников и устным преданиям, был убит своими крестьянами.
Несмотря на бедность отца, Достоевский получил прекрасное воспитание и образование, за что всю свою жизнь был благодарен родителям. Читать его учила мать по книге «Сто четыре Священные Истории Ветхого и Нового Завета». В романе «Братья Карамазовы» старец Зосима рассказывает, что по этой книге он в детстве учился читать. Большое впечатление на ребёнка тогда произвела библейская Книга Иова. Впоследствии размышления писателя о Книге Иова были использованы при работе над романом «Подросток».
Когда Достоевскому было 16 лет, мать умерла от чахотки, и отец отправил старших сыновей, Михаила и Фёдора, в Петербургское военно-инженерное училище, которое тогда считалось одним из привилегированных учебных заведений для «золотой молодежи». Михаил и Фёдор Достоевские желали заниматься литературой, однако отец считал, что труд писателя не сможет обеспечить будущее старших сыновей, и настоял на их поступлении в инженерное училище, служба по окончании которого гарантировала материальное благополучие.
Гимназии не пользовались в то время хорошей репутацией, и в них существовало обычное и заурядное, за всякую малейшую провинность – телесное наказание. Учеба в училище тяготила юношу, который не испытывал никакого призвания к будущей службе. Всё своё свободное от занятий время Достоевский уделял Шекспиру, Байрону, а из русских авторовпредпочитал Державину, Гоголю, и знал наизусть почти все произведения Пушкина. Вдохновлённый прочитанным, юноша осуществлял собственные первые шаги в литературном творчестве. Осенью 1838 года товарищи по учёбе в Инженерном училище под влиянием Достоевского организовали литературный кружок, в который вошли И. И. Бережецкий, Н. И. Витковский, А. Н. Бекетов и Д. В. Григорович. По окончании училища в 1843 году Достоевский был зачислен полевым инженером-подпоручиком в Петербургскую инженерную команду, но уже в начале лета следующего года, решив всецело посвятить себя литературе, подал в отставку и 19 октября 1844 года получил увольнение от военной службы в чине поручика.
Первые литературные опыты, публикации и петрашевцы.
Ещё во время учёбы в училище Достоевский с 1840 по 1842 год работал над драмами «Мария Стюарт» и «Борис Годунов», отрывки из которых читал брату в 1841 году. В январе 1844 года Достоевский писал ему, что закончил драму «ЖидЯнкель». Эти первые юношеские произведения не сохранились. В конце 1843 и начале 1844 года Достоевский занимался переводами зарубежных произведений. В то же время Достоевский писал рассказы, которые не были закончены. В конце мая 1845 года начинающий писатель завершил свой первый роман «Бедные люди». «Неистовый Виссарион» поначалу высоко оценил это произведение. Достоевский был радушно принят в кружок Белинского и стал знаменитым до публикации романа Н. А. Некрасовым в январе 1846 года. Все заговорили о «новом Гоголе». Кружковцы рассуждали о безобразии цензуры и крепостного права, о продажности чиновничества и притеснениях вольнолюбивой молодежи. «Могу сказать, что революционером Достоевский никогда не был и не мог быть, - вспоминал впоследствии его однокурсник Петр Семенов-Тян-Шанский. Единственно, он мог увлекаться чувствами негодования и даже злобою при виде несправедливостей и насилия, совершаемого над униженными и оскорбленными, что и стало причиной его посещений кружка Петрашевского».Именно под влиянием идей Петрашевского Федор Михайлович написал свой первый роман «Бедные люди», сделавший его знаменитым. Дебют Достоевского оказался успешным, и ни у кого не оставалось сомнений в том, что его путь к вершинам литературной славы будет прямым и легким.
Но жизнь распорядилась иначе. В 1849 году разразилось «дело Петрашевского»– поводом для ареста стало публичное чтение запрещенного цензурой письма Белинского к Гоголю. Жандармы усмотрели в их «пагубных разговорах» признаки подготовки «смуты и мятежей, угрожающих ниспровержением всякого порядка, попранием священнейших прав религии, закона и собственности».
Арест Достоевского произошел 23 апреля 1849; 8 месяцев Достоевский провел в Петропавловской крепости под следствием, во время которого проявил мужество, скрывая многие факты и стремясь по возможности смягчить вину товарищей. 22 декабря 1849 Достоевский вместе с другими ожидал на Семёновском плацу исполнения смертного приговора, и лишь в последний момент, когда все осужденные уже стояли на эшафоте в одежде смертников, император смягчился и объявил о помиловании с заменой казни на каторжные работы. Самого Михаила Петрашевского отправили на каторгу пожизненно, а Федор Достоевский, как и большинство «революционеров», получил всего 4 года каторги с последующей службой в рядовых солдатах.10 января 1850 прибыл в Тобольск, где в квартире смотрителя произошла встреча писателя с женами декабристов — П.Е. Анненковой, А.Г.Муравьёвой и Н.Д. Фонвизиной; они подарили ему Евангелие, которое он хранил всю жизнь. С января 1850 по 1854 Достоевский отбывал каторгу "чернорабочим" в Омской крепости, в ноябре 1855 произведен в унтер-офицеры. Весной 1857 писателю было возвращено потомственное дворянство и право печататься, но полицейский надзор над ним сохранялся до 1875.В Сибири писатель начал работу над воспоминаниями о каторге ("сибирская" тетрадь, содержащая фольклорные, этнографические и дневниковые записи, послужила источником для "Записок из Мертвого дома" и многих других книг Достоевского). В 1857 его брат напечатал рассказ "Маленький герой", написанный Достоевским в Петропавловской крепости. Однако современная критика не оценила и обошла почти полным молчанием эти первые произведения "нового" Достоевского. В Сибири, по признанию Достоевского, изменились его убеждения. Суть этих перемен, Достоевский в самой общей форме сформулировал как "возврат к народному корню, к узнанию русской души, к признанию духа народного.
1864 принес Достоевскому тяжелые утраты. 15 апреля умерла от чахотки его жена. Личность Марии Дмитриевны, как и обстоятельства их "несчастной" любви, отразились во многих произведениях Достоевского (в частности, в образах Катерины Ивановны — "Преступление и наказание" и Настасьи Филипповны — "Идиот").
"Братья Карамазовы" — итоговое произведение писателя, в котором художественное воплощение получили многие идеи его творчества. Философия и психология "преступления и наказания", дилемма "социализма и христианства".
В 1881 Он собирался "издавать „Дневник писателя" ... в течение двух лет, а затем мечтал написать вторую часть „Братьев Карамазовых", где появились бы почти все прежние герои...". В ночь с 25 на 26 января у Достоевского пошла горлом кровь. Днем 28 января Достоевский попрощался с детьми, в 8 ч. 38 мин. вечера он скончался от эмфиземы легких.
31 января 1881 при огромном стечении народа состоялись похороны на Александро-Невской лавре в Петербурге.
Роль болезни в жизни и творчестве.
Описание как жизни, так и болезни следует начинать с семьи. Федор Михайлович Достоевский родился в 1821 г. в семье врача больницы для бедных. Писатель по наследственности не обладал склонностью к эпилептическим припадкам, однако приобрел склонность к азартным играм, а точнее сказать к рулетке. Эта игра со временем переросла в зависимость, которая доходила до крайностей. Например, перед рейсом в Париж он проигрывает 5 тысяч, но совершенно счастливый уезжает.
В его семейном окружении всё было не так гладко. Отец, Михаил Андреевич, страдал от перманентного пьянства, причем оба его сына, кроме Федора Михайловича, унаследовали эту болезнь. Как вы видим, по наследственности отцу мало что удалось передать. Но доставить ряд психологических проблем сыну ему удалось. Мать Достоевского рано умерла от туберкулеза, и воспитанием детей занимался отец семейства, личность глубоко психопатическая, отличавшаяся крайней скупостью, раздражительностью, конфликтностью и жестокостью. Дети росли в постоянном страхе быть наказанными. Свой гнев Михаил Андреевич довольно часто спускал на детей. Особенности семейного воспитания в совокупности с отсутствием у Достоевского выраженного интеллектуально-мнестического снижения, слабоумия, часто формирующегося с течением эпилепсии, дали почву для возникновения так называемых психогенных теорий его болезни, истоки которых восходят к эссе Зигмунда Фрейда «Достоевский и отцеубийство». Фрейд утверждал, что писатель подсознательно ненавидел своего отца и желал ему смерти, а «эпилепсия» была физическим проявлением вины, которую он испытывал после его смерти. Ведь первый приступ болезни случился у Достоевского после известий о гибели отца, однако этот факт остается непроверенным. Эти чувства распространились также на фигуру, социально замещающую отца, – царя. Отсюда, согласно Фрейду, становится вполне понятным участие писателя в революционно настроенном кружке Петрашевского. Реакцией со стороны Супер-Эго стали чувство вины и жажда самонаказания, чем и объяснялась стойкость Достоевского во время каторжной жизни.Таким образом, сторонники психоанализа развивали теорию о том, что писатель страдал от так называемой истероэпилепсии, то есть приступы носили псевдоэпилептический и психогенный характер. Такие выводы нельзя назвать необоснованными, поскольку у Достоевского наблюдались патохарактерологические черты, присущие как эпилептоидным, так и истероидным личностям, приступы иногда происходили в присутствии других людей и вследствие сильных эмоциональных переживаний, а главное – творческая продуктивность писателя ничуть не снизилась с течением болезни. Намек на то, что Достоевский знал о вторичных выгодах, значимых для демонстративных личностей, которые можно получать в результате приступов, есть в романе «Братья Карамазовы», когда один из персонажей произведения, Смердяков, симулирует эпилептический припадок. Тем не менее, далее мы разберем детали клинической картины заболевания Достоевского, свидетельствующие о том, что для его болезни были характерными не только псевдоэпилептические припадки.Некоторые считают, что болезнь дебютировала еще в 9-летнем возрасте галлюцинаторным синдромом, тогда как другие связывают начало эпилепсии со смертью отца в 1939 г., а третьи полагают, что болезнь началась в 28-летнем возрасте после ссылки в Сибирь. Из-за участия в кружке Петрашевцев после ареста Федор Михайлович был подвергнут инсценировке смертной казни, и лишь в последний момент ему с сотоварищами было объявлено о помиловании. О вероятной связи возникновения эпилепсии с пережитым стрессом говорят некоторые исследователи, отстаивающие идею о наличии у Достоевского аффект-эпилепсии. Этот несколько устаревший и неоднозначный диагноз, проявляющийся большими эпилептическими припадками с вегетативно-сосудистыми расстройствами (резкое покраснение или побледнение кожных покровов), возникающими на фоне выраженных отрицательных аффектов, например таких как гнев, занимает промежуточное положение между психогенными и органическими теориями недуга писателя. Хотя по своим признакам припадки аффективной эпилепсии ничем особенно и не отличаются от таковых генуинной эпилепсии, все-таки есть и некоторые отличительные признаки: в первом случае они не так тяжелы, травматизация при них более редкая и всегда наблюдаются отдельные, единичные приступы, а их серии – редко. По свидетельствам близких, припадки у Достоевского чаще наступали после волнений, в состояниях, близких к экстазу. Друг писателя описывает подобный приступ, произошедший с ним во время оживленного спора: «Он (Достоевский)... ходил по комнате, а я сидел за столом. Он говорил о чем-то возвышенно и радостно; когда я поддержал его идею какими-то словами, он повернулся ко мне с восторженным лицом, чувства его были в полном разгаре. Он на мгновение остановился с открытым ртом, словно искал слов, чтобы закончить мысль. Я же смотрел на него с интересом, чувствуя, что он хочет сказать нечто необычное, что я услышу что-то вроде откровения.Неожиданно из его рта вырвался странный, грудной, бессмысленный звук, после чего он без сознания рухнул на пол».Если верить самому писателю, болезнь началась уже в Сибири, правда, продромальный период, включавший приступы тошноты, зрительные иллюзии и, вероятно, абсансы, длился несколько лет: «Еще за 2 года до Сибири, во время разных моих литературных неприятностей и ссор, у меня открылась какая-то страшная и невыносимо мучительная нервная болезнь. Рассказать я не могу об этих отвратительных ощущениях, но живо их помню: мне часто казалось, что я умираю, ну, вот, право, настоящая смерть приходила и потом уходила. Я боялся также летаргического сна. И странно – как только я был арестован, вдруг вся эта отвратительная болезнь прошла. Ни в пути, ни в каторге, в Сибири, и никогда потом я ее не испытывал – я вдруг стал бодр, крепок, свеж, спокоен... Но во время каторги со мной случился первый припадок падучей – с тех пор она меня не покидает». Начиная с 1860 г., Федор Михайлович с фанатичной педантичностью записывал даты своих приступов в блокноте. Ведя эти записи, вплоть до своей смерти, он зафиксировал 102 приступа за 20 лет. Из этих дат можно заключить, что припадки за последние годы жизни Достоевского повторялись с перерывом в 5-6 месяцев, в ранние годы они случались чаще, но особенно частыми все же никогда не были.Под описания, присутствующие в большинстве автобиографических заметок, как и в тех, что были написаны знакомыми, подпадают большие (генерализованные) судорожные припадки. Действительно, многие факты свидетельствуют о том, что помимо псевдоэпилептических в картине болезни Достоевского присутствовали и истинные эпилептические приступы. Про органическую природу заболевания говорит и то, что один из сыновей писателя, Алеша, умерший во младенчестве, был болен эпилепсией. В отличие от нетравматических истероформных припадков, во время многих своих приступов писатель часто получал достаточно сильные ушибы. После припадка в течение нескольких дней он всегда чувствовал себя разбитым, вялым, утрачивал работоспособность, страдал от депрессивных или дисфоричных переживаний, характерными были и постприпадочныедисфазии. Соловьев так описывает состояние Достоевского после припадка: «…он бывал иногда совершенно невозможным после припадка. Его нервы оказывались до того потрясенными, что он делался совсем невменяемым в своей раздражительности и странностях. Придет он, бывало, ко мне, войдет, как черная туча, иногда даже забудет поздороваться, изыскивая всякие предлоги, чтоб побраниться, чтоб обидеть, и во всем видит себе обиду, желание дразнить и раздражать его... Все-то ему кажется не на месте и совсем не так, как нужно, то слишком светло в комнате, то так темно, что никого разглядеть невозможно...» Современники описывают чрезвычайно сложный характер Достоевского – его раздражительность, угрюмость, зависть, педантичность, боязнь ущерба, склонность к аффективным вспышкам, обидчивость, которые специфичны для личностных изменений на фоне эпилепсии.
Болезнь писателя отразилась на стиле его произведений – он пишет напряженно и импульсивно, фразы часто длинные и усложненные, переполненные искусственными нагромождениями словосочетаний, терминов, названий и цитат. Достоевский часто использовал повторения одного и того же слова в разных интонациях, писал педантично, каллиграфическим почерком, часто не оставляя и намека на свободное пространство на листе. Кроме того, вопреки мнению специалистов, Федор Михайлович сам отмечает наличие у себя когнитивных нарушений в виде ухудшения памяти: «Все, что было со мной до этого первого припадка, каждый малейший случай из моей жизни, каждое лицо, мною встречаемое, все, что я читал, слышал, я помню до мельчайших подробностей. Все, что началось после первого припадка, я очень часто забываю, иногда забываю совсем людей, которых знал совсем хорошо, забываю лица. Забыл все, что написал после каторги. Когда дописывал «Бесы», то должен был перечитать все сначала, потому что перезабыл даже имена действующих лиц». Приступам Достоевского часто предшествовали восторженные ауры: «На несколько минут я испытывал такое счастье, какое невозможно ощутить в обычной жизни, такой восторг, который не понятен никому другому. Я чувствовал себя в полной гармонии с собой и со всем миром, и это чувство было таким сильным и сладким, что за пару секунд такого блаженства я бы отдал десять и более лет своей жизни, а может и всю жизнь».
Именно слово «припадок» чаще всего выражает разнообразие нервно-психических расстройств огромного количества персонажей Достоевского: «припадок злости» («Белые ночи»), «припадки безысходной грусти» («НеточкаНезванова»), «припадок магнетический сон» («Село Степанчиково и его обитатели»), «опасный нервический припадок», «припадок вроде обмирания» («Униженные и оскорбленные»), «лихорадочный припадок», «припадки почти истерические» («Подросток»), «у ней какие-то припадки нервные, чуть не ежедневные, и ей память отбивают, так что она после них все забывает, что сейчас было, и всегда время перепутывает» («Бесы»).Наиболее примечательные герои эпилептики в произведениях Достоевского это князь Мышкин из романа "Идиот" и Смердяков из "Братья Карамазовы". Мышкин во многом автобиографичный персонаж, его образ основан на собственном эпилептическом опыте Достоевского. Через Мышкина, он дает наиболее яркое литературное описание "восторженной ауры" и того, как общество воспринимает эпилептиков. Достоевский вносит в роман и особенно подчеркивает реакцию людей, что видели его приступы Мышкина. Он изображается в роли Христа, чьи эмоции и интеллект скованы его заболеванием. Он подвергнут остракизму со стороны общества, во многом из-за своей болезни. Достоевский внес большой вклад в то, чтобы снять клеймо, которым общество наделило эпилепсию, благодаря своему роману.
В начале произведения "Идиот", мы узнаем, что Мышкин возвращается на поезде в Россию после четырех лет проведенных в санатории в Швейцарии, где его лечили от "какой-то странной нервной болезни - особом виде эпилепсии с судорожными спазмами." Главный герой так же говорит пассажирам поезда, что "Они [Швейцарские доктора] не смогли научить меня многому по причине моей болезни". В этом отрывке, Достоевский дает яркое описание "восторженной ауры", что предшествует припадку Мышкина:
"Он задумался, между прочим, о том, что в эпилептическом состоянии его была одна степень почти пред самым припадком (если только припадок приходил наяву), когда вдруг, среди грусти, душевного мрака, давления, мгновениями как бы воспламенялся его мозг и с необыкновенным порывом напрягались разом все жизненные силы его. Ощущение жизни, самосознания почти удесятерялось в эти мгновения, продолжавшиеся как молния. Ум, сердце озарялись необыкновенным светом; все волнения, все сомнения его, все беспокойства как бы умиротворялись разом, разрешались в какое-то высшее спокойствие, полное ясной, гармоничной радости и надежды, полное разума и окончательной причины. Но эти моменты, эти проблески были еще только предчувствием той окончательной секунды (никогда не более секунды), с которой начинался самый припадок. Эта секунда была, конечно, невыносима."
Итак, на примере болезни Ф. М. Достоевского – князя Мышкина – выявилось в полной мере значение борьбы за сохранение критического отношения к болезни духовного ядра личности и глубины покаяния. Пока у больного это сохраняется, можно говорить о духовном здоровье даже при наличии душевной болезни, если она не мешает больному сохранять основные признаки “духа в человеке” (по еп. Феофану):
Видимо, этот вопрос о сохранении духовного ядра личности в болезни и критического отношения к ней Ф. М. Достоевскому представлялся столь важным, что он в поисках положительного героя, с целью “воскресить и восстановить человека,” остановился на человеке больном. Именно поэтому творчество Достоевского и обладает такой силой – психотерапевтического воздействия на больных и духовно возрождающего влияния на всех людей.
Отрывок, с аурой Мышкина, что шел выше представляет из себя что-то вроде трансцендентного опыта. Действительно, височная эпилепсия связана с гипер-религиозностью и таким типом переживаний. К примеру, считается, что император Константин страдал от височной эпилепсии. По преданию, перед битвой у Мульвийского моста в 312 году н.э. Константина посетило видение креста украшавшего небо, со словами "Inhocsignovinces" ("Во имя знака вы победите"). А после победы он сделал христианство официальной религией Римской Империи. Достоевский был глубоко религиозен и вероятно его религиозность была результатом эпилепсии. В рождественскую ночь, во время его ссылки в Сибири, к Достоевскому зашел старый друг, которому он описал почти что пророческое видение, которое посетило его во время ауры, что предшествовала удару.Последний роман Достоевского "Братья Карамазовы", который был закончен в конце 1880, всего за несколько месяцев до смерти писателя, дает возможное объяснение тому, почему в ходе болезни его посещали удары разных типов. В произведении, героем эпилептиком стал Смердяков, сирота и незаконнорожденный сын Карамазова старшего, появившийся на свет после изнасилования. Мы узнаем, что удары Смердякова начинаются через неделю после того, как его ударил по лицу Григорий, один из крестьян принадлежавших семье, возможно, эта ситуация имела место и в реальной жизни Достоевского. В последствии припадки посещали его примерно раз в месяц. Позже Смердяков мстит тому, кто отверг его, убивая своего отца. Он симулирует припадок, чтобы обеспечить себе алиби, но после убийства все же признается брату Ивану:
- Вы уехали, я упал тогда в погреб-с...
- В падучей или притворился?
- Понятно, что притворился-с. Во всем притворился. С лестницы спокойно сошел-с, в самый низ-с, и спокойно лег-с, а как лег, тут и завопил. И бился, пока вынесли.
Иван слишком поздно понимает, что недооценивал Смердякова: "Нет, ты не глуп, ты гораздо умней, чем я думал..."
Таким образом выясняется, что Смердяков кроме настоящих эпилептических припадков разыгрывал так же и мнимые удары. Очевидно, Достоевский был в курсе того, какие выгоды можно извлекать из мнимых припадков и вероятно сам прибегал к ним в некоторых ситуациях, чтобы избежать каких-нибудь эмоциональных сцен с женой или разговоров с кредиторами.У героини «Униженных и оскорбленных», Нелли, Достоевский описывает эпилепсию с примесью истерических черт характера (своенравие, капризы, подавление аффекта в виде обид), когда эпилептиформные припадки возникают реактивно в связи с психогенными моментами.
Роман «Бесы» также наполнен психопатологическими типажами. Так, психическое расстройство Николая Ставрогина по описанию укладывается в клиническую картину шизофрении, Кириллов страдает эпилептическими припадками, которым предшествуют восторженные ауры, а в лице Марии Тимофеевны Лебядкиной представлена картина эпилептического слабоумия с часто повторяющимися припадками, дезориентировкой, иллюзиями памяти, склонностью употреблять уменьшительно-ласкательные слова.
«Братья Карамазовы» – последний роман писателя – произведение во многом автобиографичное, изобилующее персонажами с психическими расстройствами от психопатического до психотического уровня. Личность Федора Карамазова, его отношения с сыновьями писатель создавал на основании впечатлений, которые он вынес из отцовской семьи, а мотив отцеубийства в романе дал почву психоаналитикам для исследования истоков эдипальных переживаний Достоевского.
Рациональное, возвышенное с одной стороны и низкое существо по своей болезни с другой. Кажется, что чем старше он становился, чем глубже поражала его организм эпилепсия, тем сильнее становилось влияние второй персоны, что выражалось в мистической природе его работ в конце жизни.
Итак, перед нами пример больной личности гения, который был человеком исключительной силы. Каторга “переломила его жизнь надвое, но не сломила его.” Он жил на 15 лет дольше Гоголя, но до конца своих дней сохранил творческие силы, критическое отношение к болезни, к своему характеру и живое сочувствие к людям. Двойничество было трагедией больного гения и его героев. Но он сохранил, как писал о нем Страхов, “глубокий душевный центр, определяющий все содержание ума и творчества,” из которого исходила энергия, оживляющая и преобразующая всю деятельность. “Поражала всегда неистощимая подвижность его ума, неиссякаемая плодотворность его души. Он не отказывался от сочувствия к самым разнородным людям и даже противоположным явлениям, как скоро сочувствие к ним успевало в нем возникнуть.” Психиатры скажут, что мы в Достоевском имеем пример серьезного и длительного заболевания, которое благодаря большой сопротивляемости гениального художника и мыслителя позволило ему до конца жизни сохранить “ядро личности,” творческие способности, сознание болезни и критическое отношение к себе, несмотря на выраженные черты патологического характера, наложившего печать болезни на всю его жизнь и творчество.Отношение писателя к своему «дару»
«Раздумывая об этом мгновении впоследствии, уже в здоровом состоянии, он часто говорил себе: что ведь все эти молнии и проблески высшего самоощущения и самосознания, а стало быть, и «высшего бытия» не что иное, как болезнь; а если так, то это вовсе не высшее бытие, а, напротив, должно быть причислено к самому низшему. Но что же в том, что это болезнь? Если в самый последний сознательный момент перед припадком ему случалось успевать ясно и сознательно сказать себе: «Да, за этот момент можно отдать всю жизнь!» - то, конечно, этот момент сам по себе и стоил всей жизни. Впрочем, за диалектическую часть своего вывода он не стоял: отупение, душевный мрак, идиотизм стояли перед ним ярким последствием этих «высочайших минут»».
Возможно, Достоевский относился к своей болезни с известной долей фатализма, поскольку тогда она вообще трудно лечилась. Причиной возможного пренебрежения лечением от «падучей» могло быть также и то обстоятельство, что врачи по свидетельству Николая Страхова рекомендовали Достоевскому отказаться от писательского труда (Страхов Н.Н. Воспоминания о Федоре Михайловиче Достоевском//Ф.М.Достоевский в воспоминаниях современников.Т. 1, М., 1990, с. 411).
Однако есть также мнение, что Достоевский дорожил своей «священной болезнью» - она могла быть признаком его особого предназначения, источником необычных состояний психики, счастливой возможностью соприкосновения с миром трансцендентного. Эту догадку высказывал, в частности, Борис Бурсов. Он утверждал Достоевский «бесконечно дорожил эпилепсией как условием пророческого дара» (Бурсов Б. Личность Достоевского. Л., 1974, с. 83), а Стефан Цвейг даже рискнул сообщить, что Достоевский «любил свою болезнь» (Цвейг С. Три мастера. М., 1992, с. 81).