V Международный конкурс научно-исследовательских и творческих работ учащихся

Старт в науке

Между волей и неволей: пушкинские образы в белорусских переводах

• Авторы
• Руководители
• Файлы работы
• Наградные документы

Морза Л.О. 1

---

1МОУ "Средняя школа № 37 с углубленным изучением английского языка"

Евич Е.М. 1

---

1МОУ "Средняя школа № 37 с углубленным изучением английского языка"

Работа в формате PDF

161.5 KB

Автор работы награжден дипломом победителя II степени

Диплом школьникаСвидетельство руководителя

Введение

Поэзия – наиболее трудная для перевода форма организации художественной речи. Поэт преображает окружающий его мир в сложный художественный образ. Перед переводчиком ставится задача понять этот образ, вжиться в него, чтобы на другом языке передать его особенности. Конечно, никто так хорошо не понимает поэта, как другой поэт. А уровень художественности перевода – заслуга переводчика. Поэтому часто возникает вопрос о степени соответствия перевода оригиналу. Стремление как можно достовернее передать эмоциональность произведения вынуждает жертвовать точностью образа и наоборот.

Существует несколько переводов на белорусский язык стихотворения А.С. Пушкина «Узник», все они разные, и каждый по-своему оригинален. Интересно проследить, как в близкородственном языке изменяются знакомые всем образы, как поэты-переводчики М. Богданович, М. Танк, П. Глебка, Ю. Свирка, Я. Золак понимают их и передают в условиях родства корней большинства слов (Приложение 2).

Мы провели сравнительный анализ шести переводов на белорусский язык стихотворения А.С. Пушкина «Узник» с целью определения степени близости каждого из них оригиналу и особенностей трансформации художественных образов.

Для достижения заявленной цели были поставлены следующие задачи:

Изучить историю создания шести переводов стихотворения А.С. Пушкина «Узник» на белорусский язык.

Провести сравнительный анализ текстов переводов методом структурно-семантической сетки.

Выявить трансформацию систем ключевых образов оригинала.

Систематизировать полученные в ходе сравнительного анализа данные.

Основная часть

1. Метод структурно-семантической сетки

В основу сравнительного анализа переводов лег метод структурно-семантической сетки, который подробно рассматривает структуру значения образа [4, 5]. Данный метод является модификацией метода тематической сетки, лежащего в основе лексико-тематического анализа текста [2]. При помощи структурно-семантической сетки мы можем установить:

Субъект S, выступающий ключевым художественным образом, а также его составляющие (S1, 2, 3 и т.д.);

способ его создания (вид тропа, речевая фигура);

его лексико-семантическое выражение.

Субъект S – ключевой художественный образ, он получает развитие в дополнительных образах S1, S2, S3 и т.д., также обладающих собственными системами иносказательности и лексического выражения. Сохранение этой системы субъектов и их выражения имеет важнейшее значение для перевода. Сравнительный анализ оригинала и перевода методом структурно-семантической сетки дал возможность оценить точность передачи художественной информации в переводе.

Субъект S может совершать какое-то действие или являться чем-либо, что позволяет выделить предикат Р (Р1, Р2, Р3 и т.д.). К сравнительному анализу предикатов в текстах оригинала и переводов мы обращаемся в том случае, если значимые различия не могут быть объяснены только структурно-семантическим методом.

На основании данных структурной сетки проводился построфный сравнительный анализ шести переводов, в процессе которого отмечались соответствия (+), утраты структурных элементов (-) и привнесение новых (-). Результатом исследования стал вывод об особенностях перевода каждого из авторов, трансформации ключевых образов и о степени близости к оригиналу.

2. История создания переводов стихотворения А.С. Пушкина

«Узник» на белорусский язык

А. С. Пушкин написал свое стихотворение в южной ссылке (1820 – 1824 гг.), когда вынужден был жить в Кишиневе и в Одессе. В 1822 году поэт описал аллегорически в стихотворении «Узник» свое положение. Пушкин использует многоступенчатое сравнение. Себя он представляет узником, находящимся «в темнице сырой». Узник, в свою очередь, сравнивается с «молодым орлом», запертым в клетке. В стихотворении возникает образ «грустного товарища» узника – свободного орла. Равные друг другу «вольные птицы» разделены решеткой. Свободный орел призывает узника покинуть свою темницу и улететь в далекие края, где гуляет только вольный ветер и орел.

Первый перевод стихотворения на белорусский язык принадлежит классику белорусской литературы Максиму Богдановичу. Он был написан в 1916 году, за год до смерти, поэтом, тяжело страдающим от туберкулеза легких. Свою ограниченную болезнью жизнь, больное тело Богданович часто сравнивал с тюрьмой, из которой стремилась вырваться на волю его свободолюбивая душа. Возможно, поэтому стихотворение «Узник» было очень близко белорусскому поэту. Перевод впервые был опубликован в 1927 году, через 10 лет после смерти Богдановича, под названием по первой строке «Сяджу я ў турме за рашоткай гады…»

Второй перевод на белорусский язык выполнен Максимом Танком в 1937 году и опубликован в ежемесячном культурно-общественном и литературном журнале «Беларускі летапіс», который издавался в Вильно. Номер 4 за 1937 год целиком посвящен А.С. Пушкину и приурочен столетию со дня смерти русского поэта. Существует и более поздний перевод М. Танка, опубликованный в 1980 году в 5-м томе собрания сочинений.

Максим Танк испытал тяготы тюремного заключения, его арестовывали и заключали под стражу несколько раз в Вильно в 1932 – 1936 годах за подпольную революционную деятельность. В 1933 году он даже издавал в тюрьме при поддержке политзаключенных рукописный журнал «Краты» («Решека»), всего вышло шесть номеров. Поэтому к стихотворению «Узник» у белорусского поэта сложилось личностное отношение, в переводе которого Танк мечтает о свободной синеющей стране («сінее краіна мая»).

Известны еще три перевода пушкинского «Узника» на белорусский язык. Их создали Пятро Глебка (издан в 1971 году), Юрась Свирка (издан в 1986 году) и Янка Золак (издан в 1988 году).

Янка Золак перевел стихотворение в США, где он жил в эмиграции с 1951 года. Еще летом 1944 он вынужден был покинуть страну, чтобы избежать репрессий за то, что работал учителем в школе и издавал рукописный журнал «Василек» на оккупированной немцами территории Случчины. Уже в США Янка Золак самостоятельно обучился печатному делу, купил оборудование и обустроил типографию в подвале собственного дома. В этой типографии издавались журналы «Беларускі патрыёт», «Сялянскі кліч», «Палессе», «Беларуская думка». Белорусский читатель познакомился с текстом перевода поэта-эмигранта в 1988 году в сборнике «Вятрыска з радзімай краіны». Неслучайно образы «вятрысак» (ветерков) и маяка появляются и в переводе пушкинского «Узника».

3. Структурно-семантический анализ ключевых образов

первой строфы

Обратимся к структурному анализу ключевых образов первой строфы стихотворения А.С. Пушкина и переводов (Приложение 1 Таблица 1). В оригинале представлены три ключевых образа: образ Я (узник, который сидит в темнице и наблюдает за орлом под окном), образ темницы и орла.

Образ Я явно не характеризуется в оригинале, известно лишь, что лирический герой сидит. Образ Я создается деталями окружающей обстановки и сравнением с орлом. Пятро Глебка уточняет образ Я метафорой «сяджу вязнем» (узником), а Юрась Свирка подчеркивает эпитетом «адзінокі».

Образ темницы S у Пушкина охарактеризован эпитетом «сырая», в его систему входит выраженный метафорой дополнительный образ решетки S1, которая разделяет узника и орла. М. Богданович передает систему образа темницы русизмами «турма» и «рашотка». Переводчик стремился как можно точнее передать образы оригинала, к тому же он самостоятельно овладевал белорусским языком, живя с детства в Ярославле, поэтому такой русифицированный перевод оправдан. М. Танк в 1937 году передает образ темницы сырой как «цэля панурая» (клетка угрюмая), вносит немного иной оттенок смысла, сливает образ решетки и темницы. А в более позднем переводе образ темницы вовсе исчезает, остаются лишь «краты» (решетка). То же происходит в переводе П. Глебки. Юрась Свирка сохраняет «астрог сыры» и теряет образ решетки. Янка Золак вводит метафору «цемра» (темнота). Интересно отметить, что у Танка, Глебки и Золака появляется дополнительный образ времени: «мінаюць гады» (проходят годы, метафора), «сяджу дні і гады» (градация).

Систему ключевого образа орла молодого у Пушкина составляют дополнительный образ S1 – неволя, в составе эпитета «вскормленный в неволе», S2 – товарищ с эпитетом грустный, S3 – пища с эпитетом кровавая, S4 -– крыло, которым махает орел. Если ключевой образ «арол малады» сохранили все переводчики, то дополнительные образы изменились. S1 в текстах Богдановича, Танка (1937 г.), Золака заменяется на образ воли: «узросшы на волі», «ўзгадованы воляй», «узрослы на волі». Юрась Свирка преобразует эпитет в олицетворение: «няволя зрадніла». S2 – грустный товарищ усложняется метафорами в переводе Танка (1937 г.) «мой сумны таварыш сінеючых гор» (мой грустный товарищ синеющих гор) и в переводе Золака «сябрук майго суму» (друг моей грусти). S3, S4 адекватно передаются во всех переводах, лишь крыло усложняется эпитетом «моцнае» (сильное) у Богдановича. Незначительное изменение оттенка смысла замечено у Танка и Свирки в слове «корм», который все же получают от хозяина, в отличие от свободно добываемой «пищи». Немного изменяется предикат в переводах Танка, Глебки, Свирки, где орел свою пищу не просто клюет (бел. клюе), а «дзяўбе» (долбит).

4. Структурно-семантический анализ второй строфы

Система ключевого образа орла продолжена во второй строфе дополнительными образами S5 – окно, S6 – одно (задуманное), выраженное олицетворением, S7, S8 – взгляд, крик, выраженные сочетанием метафоры внутри олицетворения (Приложение 1 Таблица 2). Во второй строфе художественную нагрузку несут предикаты орла: Р1 – клюет, Р2 – бросает, Р3 – смотрит, Р4 – задумал, Р5 – зовет, Р6 – вымолвить хочет, Р7 – давай улетим. Действие нарастает, передается градацией и завершается эмоциональным призывом улететь, усиленным восклицанием.

М. Танк заменяет окно решеткой («краты»), а предикат Р4 – мечтает и видит во сне («марыць i сніць»), Ю. Свирка предикат Р4 меняет на фразу «са мною i ён заадно». Меняется в некоторых переводах оттенок призыва Р7. Если у Пушкина орел призывает навсегда улететь, то все белорусские переводчики, кроме М. Богдановича, употребили глагол «паляцім», который не предполагает законченность и невозвратность действия.

5. Структурно-семантический анализ третьей строфы

В третьей строфе окончательно оформляется ключевой образ S – Мы, противопоставленный образу Я в первой строфе. Этот образ берет начало еще в призывном кличе орла «Давай улетим!». Во второй строфе он дополнен образом S1 – вольные птицы, выраженном метафорой. Система этого ключевого образа сохранена во всех белорусских переводах: «вольныя птушкі», «вольныя птахі» (Приложение 1 Таблица 3).

Другим ключевым образом S выступает образ воли, к которой стремятся орел и узник, образ неопределенного пространства свободы. Он усиливается анафорой «туда…», завершается, по словам Вс. Рождественского, «на высокой ноте гордого утверждения: «лишь ветер... да я!» [9, c. 128]. Систему образа воли, свободного края составляют дополнительные образы S1 – гора, которая белеет за тучей (метафора), S2 – морские края, которые синеют (метафора), S3 – ветер, который гуляет вместе с орлом (S4) (метафора, парцелляция).

В том, как описываются вольные края, переводчики допускают несколько интересных изменений. Возможно, каждый из них выражает собственные мечты и стремления. Так, М. Танк вводит родной ему образ вершин, которые горят снегами («снягамі вяршыні гараць»). И это могут быть вершины сосен или елей, а не вершины гор. А S3 передает как образ страны, которая синеет («сінее краіна мая»), что созвучно с образом синеокой или синеющей страны-краины, классическим образом Беларуси. А образ ветра подчеркивает эпитетом свободный.

П. Глебка и Ю. Свирка заменяют метафору на основе действия метафорой на основе признака: голубого моря простор («блакітнага мора прастор»), морское пространство мое («марская прастора мая»). П. Глебка образ ветра передает более сильным словом «віхор» (вихрь). А Янка Золак наоборот, смягчает образ ветра словом «вятрыскі» (ветерки). Интересно, что сборник поэта, в котором напечатан перевод, называется «Вятрыскі з радзімай краіны», а вместо синеющих морских краев переводчик использует другой образ – «за морам віднее маяк» (за морем виднеется маяк). То есть орел зовет узника не в просторы синего моря, а в конкретную точку на противоположном берегу моря. Не исключено, что в этом переводе поэт-эмигрант передал свою тоску по покинутой родине.

Заключение

Мы сравнили шесть переводов стихотворения А.С. Пушкина «Узник» на белорусский язык. Каждый из них по-своему хорош, в каждом есть свои достоинства и недостатки.

1. В ходе исследования изучена история переводов стихотворения «Узник» на белорусский язык. Первый перевод принадлежит М. Богдановичу (1916 г.), последний – Я. Золаку (издан в 1988 г.). Найдены два текста М. Танка (1937 и 1980 гг.), переводы П. Глебки и Ю. Свирки, изданные в 1971 и 1986 гг.

2. Сравнительный анализ текстов методом структурно-семантической сетки показал, что перевод зависит не только от оригинала, но и от восприятия переводчиком самого текста, от жизненного опыта поэта-переводчика. Было определено, что самый точный перевод выполнили М. Богданович и П. Глебка (12 и 11 соответствий в системах ключевых образов). Наиболее вольное переложение образов в переводе М. Танка 1937 года (4 соответствия).

3. Отмечена трансформация системы ключевых образов в переводах, что связано во многом с опытом личных переживаний поэтов-переводчиков.

Образ узника. Узник у М. Танка сидит не в темнице сырой, а в угрюмой клетке, а у Я. Золака – в темноте на протяжении дней и годов. Так вводится образ времени, который замечен и в тексте П. Глебки.

Образ орла. У М. Богдановича, М. Танка, Я. Золака орел вырос не в неволе, а на воле. М. Танк называет его товарищем синеющих гор, который мечтает и видит во сне одно с узником, а Я. Золак – другом своей грусти.

Образ воли. В тексте М. Танка орел мечтает о вершинах, горящих снегами в синей стране (образ родной свободной Беларуси), а в тексте Я. Золака за морем виднеется маяк, к которому стремятся ветерки и орел.

4. Художественно-выразительный строй оригинала удалось сохранить всем переводчикам, за исключением незначительных переходов эпитета в олицетворение и метафору в переводах первой строфы М. Танка, Ю. Свирки, Я. Золака.

В целом, можно заключить, что система образов и иносказательности более сохранена у М. Богдановича, П. Глебки, хоть первый и позволил себе употребление русизмов для более точной передачи художественных особенностей оригинала, что нередко случается при переводе на близкородственные языки.

Кому-то ближе эмоциональный перевод Максима Танка 1937 года, кому-то ностальгический текст Янки Золака, кому-то лексически точные переводы Максима Богдановича и Петра Глебки. Но важно то, что главные образы оказались цельными. Шесть разных переводов дополняют друг друга, не заменяя оригинал.

Список использованных источников

Аляксандар Пушкін. Беларуская Палічка. Беларуская электронная бібліятэка. – Режим доступа: http://knihi.com/Alaksandar_Puskin/ - Дата доступа: 01.03.2018.

Арнольд И.В. Тематические слова художественного текста // Иностранные языки в школе. – 1971. - №2. – С. 5 - 12.

Беларускі летапіс. – Вільня, 1937. - № 4 – 88 с.

Евич Е.М. Сопоставительный анализ переводов стихотворения «Eulalie» Эдгара По (К. Бальмонт, В. Брюсов) / Е.М. Евич, С.В. Сливко // Русский язык и литература – 2010. - № 6. – С. 31 – 39.

Евич Е.М. Уроки русской литературы с использованием активных методов эмоционально-эстетического развития учащихся, 9 – 11 классы: Пособие для учителей. – Мозырь: «Белый Ветер». – 2011. – 48 с.

Золак Я. Вятрыска з радзімай краіны: Зб. выбр. тв. / Уклад. і прадм. Л. Пранчак. — Мінск: БелАДІ, 1988. — 312 с.

На зорных шляхах: Пераклады М. Танка. – Мінск, 1991 – 334 с.

Пераклады Максіма Багдановіча. Архивы Беларуси. – Режим доступа: http://archives.gov.by/index.php?id=719464 – Дата доступа: 02.03.2018.

Рождественский В. Читая Пушкина. – Ленинград: «Детская литература», 1962. – 192 с.

Свірка Ю. Паўшар'е блакіту: Кн.лірыкі / Рэц. М.Кенька. — Мінск: Мастац.літ. – 1986. – 125 с.

Приложение 1

Система ключевых образов стихотворения «Узник» и переводов

Таблица 1. Образы 1 строфы

Таблица 2. Образы 2 строфы

Таблица 3. Образы 3 строфы

Приложение 2

Переводы стихотворения «Узник» на белорусский язык

Сяджу я ў турме за рашоткай гады.

Узросшы на волі арол малады,

Друг сумны мой, машучы моцным крылом,

Крывавую страву клюе пад акном,

Клюе і кідае, глядзіць ён ў вакно

І нібы задумаў са мною адно;

Завёць мяне крыкам, паглядам сваім

І хоча прамовіць: «Давай уляцім!

Мы - вольныя птушкі; пара брат, пара!

Туды, дзе за хмарай бялее гара,

Туды, дзе сінеюць марскія края,

Туды, дзе гуляем ... сам вецер ды я!..»

Перевод Максима Богдановича, 1916

Вязень

У цэлі панурай мінаюць гады.

Ўзгадованы воляй арол малады,

Мой сумны таварыш сінеючых гор,

Дзяўбе пад вакном акрываўлены корм.

Дзяўбе і кідае, за краты глядзіць,

Як быццам адно са мной марыць і сніць;

І поглядам кліча, і крыкам сваім

І хоча сказаць мне: «Давай паляцім!

Мы вольныя птушкі; пара, брат, пара!

Туды, дзе снягамі вяршыны гараць,

Туды, дзе сінее краіна мая,

Дзе вецер гуляе свабодны... ды я!»

Перевод Максима Танка, редакция 1937 г.

Вязень

Сяджу я за кратамі дні і гады,

Спазнаўшы няволю арол малады.

Мой сумны таварыш махае крылом,

Дзяўбе пад акном акрываўлены корм.

Дзяўбе і кідае, за краты глядзіць,

Нібы пра адно са мной марыць і сніць.

Заве мяне позіркам, крыкам сваім

І хоча сказаць мне: «Давай паляцім!

Мы вольныя птушкі; пара, брат, пара!

Туды, дзе за хмарай бялее гара,

Туды, дзе сінее краіна мая,

Дзе вецер гуляе свабодны... ды я!»

Перевод Максима Танка, издан в 1980 г.

Вязень

Сяджу я за кратамі вязнем гады.

Узрослы ў няволі арол малады —

Мой сумны таварыш — махае крылом,

Крывавую ежу дзяўбе пад акном.

Дзяўбе і кідае, глядзіць у акно,

Нібы ён са мною задумаў адно;

Заве мяне зіркам і крыкам сваім

І вымавіць хоча: «давай паляцім!

Мы вольныя птахі; пара, брат, пара!

Туды, дзе за хмарай бялее гара,

Туды, дзе блакітнага мора прастор,

Туды, дзе гуляюць... арлы ды віхор!..»

Перевод Пятра Глебки, издан в 1971 г.

Вязень

Сяджу адзінокі ў астрозе сырым,

Няволя зрадніла з арлом маладым,

Мой сумны таварыш махае крылом

І корм свой крывавы дзяўбе пад акном.

Дзяўбе і кідае, глядзіць у акно,

Як быццам са мною і ён заадно;

Ён кліча паглядам і крыкам сваім

І вымавіць хоча: "Давай паляцім!

Мы вольныя птахі; пара, брат, пара!

Туды, дзе за хмарай бялее гара,

Туды, дзе марская прастора мая,

Туды, дзе разгульваем вецер... ды я!.."

Перевод Юрася Свирки, издан в 1986 г.

Вязень

Сяджу я за кратамі ў цемры гады.

Узрослы на волі арол малады,

Сябрук майго суму, махае крылом,

Крывавую ежу клюе за акном.

Клюе і кідае, глядзіць у акно,

Як быццам са мною задумаў адно.

Заве мяне поглядам, крыкам сваім

І хоча сказаць мне: “Давай паляцім!

Мы — вольныя птахі; пара, брат, пара!

Туды, дзе за хмарай бялее гара,

Туды, дзе за морам віднее маяк,

Дзе толькі вятрыскі гуляюць… ды я”.

Перевод Янки Золака, издан в 1988 г.