V Международный конкурс научно-исследовательских и творческих работ учащихся
Старт в науке
Тема жизни и смерти в творчестве С. Есенина
Автор работы награжден дипломом победителя III степени
Полная версия работы доступна во вкладке "Файлы работы" в формате PDF
1. Введение
Сергей Александрович Есенин был и остается одним из любимейших российских поэтов, и, именно поэтому, наверное, его произведения и сама судьба становились предметом яростных и подчас разрушительных мифов. Одни провозглашали его апостолом « нутряной русской культуры», чуждой всему западному и новому. Другие полагали, что строчку «голова моя машет ушами, как крыльями птица» мог написать тот, кто следует за модернистами. При этом собственно Есенина, его драмы, его стихов и судьбу, не «моего» или «нашего», а реального, толком никто не знал. Он до сих пор остается где-то там, на высоте, продолжая удивлять нас не столько «ухватистой силой» стиха, сколько грустной полуулыбкой, неповторимой интонацией и ритмом, которые выдают его с первых строк. «Смущеннная Муза русской поэзии» спокойно смотрит на нас, на тех, кто до сих пор не устает судить и интерпретировать его жизнь, судьбу, гибель, забывая порой о его самом главном наследии, -поэзии, ее глубине и чувственности, а иногда и просто надрывных чувствах.
Мы знаем С.А. Есенина как поэта, который по-юношески звонко изображает картины русской природы, пишет искренние стихи о Родине, откровенно говорит о своих чувствах к матери, женщине, природе. Да, у этого поэта много солнечных стихов, но есть и другие краски, интонации.
В нашей работе нам хочется посмотреть на Сергея Есенина с другой стороны, заглянуть немного в сокровенное и не бросающееся в глаза. Юный поэт начал своё творчество пейзажными стихами, но его пейзажи вырастали в образ Родины, Руси, которые потом развивались и обогащались.
Некоторые стихотворения станут, пожалуй, его визитной карточкой, например, «Белая береза». В нем С. Есенин предстает перед нами чистым лириков, мастером художественного слова. Скептиком и видим мы его в других произведениях: «Кобыльих кораблях», «Сорокоусте».
У Сергея Александровича (это знает каждый) есть в полном смысле солнечные стихи, чистое и по-юношески звонкое изображение природы и человека. Но… есть и другие краски и интонации. Нам интересно рассмотреть именно философские мотивы: драматизм ощущения не только сложности, но буквально жуткости жизни, ее нестерпимой невыносимости, всмотреться в размышления автора с возможной объективностью, показать глубину переживаний, раздумий поэта. Отсюда вытекает цельнашей работы: определить, как раскрывается в лирике С.Есенина тема жизни и смерти, привлечь внимание к трагическому началу в его творчестве.
Задачи исследования:
1. Изучить стихотворения С.Есенина, в которых раскрывается тема жизни и смерти.
2. Установить, в какой период жизни поэта эта тема становится доминирующей
3. Выявить конфликт живого и мертвого, природы и цивилизации, города и деревни
Объект исследования– стихотворения С.А. Есенина «Моя жизнь », «Край любимый! Сердцу снятся…», «О дитя, я долго плакал над судьбой твоей…», «Там, где вечно дремлет тайна …», «Не жалею, не зову, не плачу…», «Я усталым таким еще не был…», «Мы теперь уходим понемногу …», «Гори, звезда моя, не падай», «Снежная равнина, белая луна…», «До свиданья, друг мой, без руки, без слова…»
Предмет исследования – тема жизни и смерти в стихотворениях С.А. Есенина.
2. Основная часть
2.1 Зарождение трагических мотивов в лирике.
Тема жизни и смерти – вечная тема. Нет такого поэта или писателя, которого бы она не волновала в той или иной мере. На наш взгляд, у Сергея Есенина эта тема является сквозной, т.е. проходящей через все творчество.
Из стихотворений, в которых юный 15-17 летний поэт пишет о смерти, хочется отметить «Подражание песне», «Покойнику», «Край любимый! Сердцу снятся…», «Я пришел на землю, чтоб скорей ее покинуть…», «О дитя, я долго плакал над судьбой твоей», «Наша вера не погасла», «Устал я жить в краю родном».
В ранней лирике можно найти размышления поэта о жизни и смерти, но они больше наполнены юношеским пессимизмом, чем действительным размышлением над этим вопросом. Радостный, по - настоящему светлый поэт с самого начала соседствует с роковым, мрачным.
В стихотворении 1914 года «Край любимый, сердцу снятся…» звучат следующие строки:
Край любимый! Сердцу снятся
Скирды солнца в водах лонных.
Я хотел бы затеряться
В зеленях твоих стозвонных [3].
Начало стихотворения, как мы видим, это обращение к отчему краю, к природе. Интересны метафоры, которые делают это произведение настоящим шедевром: «скирды солнца», «воды лонные», «стозвонные зеленя». Но вот последние строчки – это выражение его размышлений о жизни и смерти:
Все встречаю, все приемлю,
Рад и счастлив душу вынуть.
Я пришел на эту землю,
Чтоб скорей ее покинуть[3] .
Главный прием в этом стихотворении – антитеза. Первые два стиха – мажорные, говорящие о любви поэта к жизни, последние – напоминание о смерти. Жизнь и смерть переплетены в творчестве поэта, начиная с юношеских стихов.
Стихотворение «О дитя, я долго плакал над судьбой твоей» начинается и заканчивается с обращения лирического героя к некому «дитя». Однако во втором двустишии трагическое переносится на лирического героя, который предсказывает свою смерть:
Знаю, знаю, скоро, скоро, на закате дня,
Понесут с могильным пеньем хоронить меня…
Ты увидишь из окошка белый саван мой,
И сожмется твое сердце от тоски немой…[3]
В этом двустишии внимание стоит уделить метафорам «тайна теплых слов» и «слезы, ставшие бисером жемчугов», передающим состояние лирического героя. И завершается стихотворение опять обращением к «дитяти»:
О дитя, я долго плакал с тайной теплых слов,
И застыли мои слезы в бисер жемчугов…
И связал я ожерелье для тебя из них,
Ты надень его на шею в память дней моих! [3]
Мы знаем, что стихотворение написано в 1915г. Сергею Есенину тогда было 20 лет, казалось бы, мысли о смерти не должны посещать молодого и здорового человека. Но всё не так. Мотив трагического свойственен был его стихам уже и в ранней лирике. Смерть окрашена в белые краски. Здесь и «белый саван», и «бисер жемчугов», тоска и грусть свойственны этому произведению.
Все мы знаем стихотворения Есенина о природе, Родине, конечно же, любви. Мало кому не знаком цикл стихотворений «Москва кабацкая». Но этим образам едва ли уступит мотив тоски, печали, родившиеся в самых ранних стихах поэта, и не оставлявший их до конца жизни. Так в стихотворении «Моя жизнь» 1912 года он пишет:
Будто в жизни мне выпал страданья удел;
Незавидная мне в жизни выпала доля.
Уж и так в жизни много всего я терпел,
Изнывает душа от тоски и от горя [3] .
А далее накал чувств углубляется. «Там, где вечно дремлет тайна…» 1915 год:
Только гость я, гость случайный
На горах твоих, земля [3] .
Горестные думы уводят поэта в мир размышлений над «вечными вопросами», к которым он обращался на протяжении всего творчества и которые каждый раз осмысливал в связи с его настроениями и обстоятельствами жизни. Ведь именно такой постоянный строй чувств и сделал Есенина великим поэтом.
Мы увидели, что ранние стихотворения, в которых затрагивается тема смерти, часто построены на антитезах: любви и разлуки, смерти и полноты жизни, цикличности и неповторимости. В то же время в них нет непримиримых противоречий, они полны гармонии; все крайности разрешаются в вечности и разнообразии бытия. «Смерть сулит разлуку со всем, что дорого герою на земле: Однако автор приемлет смерть как лишь еще одно закономерное проявление жизни». [ 6]
Мы видим, что в начале творчества С. Есенина появляются скорбные мотивы об утраченной юности и о быстротечности человеческой жизни, которые со временем получают всё большее значение, начиная диалог добра и зла.
2.2 Трагические мотивы утраты гармонии и увядания жизни в творчестве Есенина 20-х годов. Конфликт живого и мертвого, природы и цивилизации, города и деревни.
Ещё одной отличительной чертой творчества Есенина является его «исповедальный характер» лирики. Он - глубоко личный поэт, таким и остается для каждого из нас до сегодняшнего дня. Наверное, никто так не открывал душу, не выплескивал всё « половодье чувств». Может быть, на это повлияла переходная эпоха, которая всегда полна катаклизмов, может быть, сам поэт чувствовал потребность в этом, чтобы заявить о себе, о том, что его беспокоит, поэтому Есенин не сразу нашёл своё «я». Сергей Александрович – один из художников трагической эпохи, который писал о времени и о себе.
«Преображение» - так называется первый послереволюционный сборник поэта. Название глубоко символично: преображается не только сам автор, но и мир вокруг него. Первое стихотворение книги «Инония» повествует о радости нового пришествия Спасителя. С ним грядут новые перемены в судьбах земли:
Я иное, узрел пришествие -
Где не пляшет над правдой смерть [3] .
Новая вера должна прийти без «креста и мук», все должно быть по-иному, не так, как раньше: потому и называется страна будущего Инонией. Это своего рода поэтическая утопия - «с крестьянским уклоном». Рай есенинской мечты - рай вполне сельский, с нивами и полями, с синими реками и золотом хлебов.
И вот, казалось бы, мечты поэта начинают сбываться. В судьбе страны - коренной переворот. Казалось бы, следовало ожидать восторженной реакции со стороны Сергея Есенина, однако все гораздо сложнее и мучительней для него. Вместо «мужицкого рая» Есенин видит в стране гражданскую войну, разруху, голод, смерть повсюду:
О, кого же, кого же петь,
В этом бешеном зареве трупов? [3] .
Он видит, что приходит конец всему, чем он так дорожил, всему, что он с такой любовью описывал в своих стихах: милому сельскому краю, мирному труду, старинному укладу. Уже трубит «погибельный рог» по родной земле — и, как знать, может быть и по самому поэту. На место тонконогого красногривого жеребенка приходит железный конь, вслед которому герой шлет свое проклятие: «Черт бы взял тебя, скверный гость!» В железной схватке с городом деревня обречена. Есенин ощущает себя «последним поэтом деревни» не потому, что предполагает, что у него не будет преемников, а потому, что не надеется на выживание самого села. Душа героя преисполнена боли и отчаяния. Он не находит себе места в новом мире и пытается забыться в «хулиганстве».
«В зрелом творчестве поэта все большее место занимает мотив предчувствия смерти, подведения итогов пройденного пути. Стихотворения «Не жалею, не зову, не плачу…» и «Отговорила роща золотая…» — яркие образцы того, как через взаимные уподобления человеческого и природного лирический герой приходит к примирению с неизбежным уходом и к благодарному приятию жизни.
В обоих стихотворениях звучит мотив осени жизни, увядания и предчувствия конца. Зрелость как осень жизни — традиционная в русской поэзии метафора, однако у Есенина она получает особый смысл — делает акцент на сопричастности человеческой жизни природному, «растительному» циклу» [6]
В данных стихотворениях хорошо прослеживается антитеза «жизнь-смерть» на уровне зримых, конкретных образов: юность — «с белых яблонь дым», «души сиреневая цветь»; зрелость и старость — «увяданья золото», дерево, которое «роняет тихо листья». «Такой параллелизм между жизненной порой человека и состоянием природы подчеркивает, что они существуют по единым законам. Увядает человек, увядает дерево, но мир живет, и все повторится вновь» [6].
Кроме мысли о том, что цикличность жизни – неоспоримый путь природы, человека, нас поразили строки, в которых автор говорит о необычайной усталости, о былой «непутёвой жизни» в стихотворении «Я усталым таким еще не был…»(1923г.) Здесь явно прослеживается новая тема для поэта: усталость, печаль, мотивы противоборства жизни и смерти, которые наполняют стихи трагическими нотами.
Мне не жаль вас, прошедшие годы,—
Ничего не хочу вернуть.
«Грубым дается радость…»1923 год:
Я собираю пробки - Душу мою затыкать.
Но и в тот же время:
Мне не жаль вас, прошедшие годы,
Ничего не хочу вернуть [3]
В 1920-х годах в стихах лирика неожиданно появляется множество вопросов, обращенных, в первую очередь, к самому себе: чем я жил? что я успел?
Кто я? Что я? Только лишь мечтатель,
Синь очей утративший во мгле,
Эту жизнь прожил я словно кстати,
Заодно с другими на земле… [3]
Есенин предстает перед нами как человек, с болью думающий о близости смерти и смягчающий эти горестные думы иронией. Особенно сильно это видно в стихотворении «Гори, звезда моя, не падай»:
Я знаю, знаю. Скоро, скоро
Ни по моей, ни чьей вине
Под низким траурным забором
Лежать придётся так же мне.
Погаснет ласковое пламя,
И сердце превратится в прах.
Друзья поставят серый камень
С весёлой надписью в стихах.
Но, погребальной грусти внемля,
Я для себя сложил бы так:
Любил он родину и землю,
Как любит пьяница кабак [3]
Названные мотивы постоянно ужесточаются. Автор всё чаще смотрит вглубь себя, прислушивается к себе, к своему сердцу:
Только сердце под ветхой одеждой
Шепчет мне, посетившему твердь:
«Друг мой, друг мой, прозревшие вежды
Закрывает одна лишь смерть» [3]
В лирике 1925 г. мотив смерти - один из приоритетных. В стихотворениях «Вижу сон. Дорога черная...», «Не вернусь я в отчий дом...», «Спит ковыль. Равнина дорогая...», «Гори, звезда моя, не падай...», «Синий туман, снеговое раздолье...» смерть представлена как естественное увядание жизни, сам поэт уже молит о спокойной кончине.
В стихах отражалось и раздумье поэта, который сам задает себе вопрос: «Кто я? Что я?». И с болью отвечает: «Только лишь мечтатель, Синь очей утративший во мгле…». Ощущение близкой гибели ощущалось навязчивее:
Эту избу на крыльце с собакой
Словно я вижу в последний раз.
Снежная равнина, белая луна,
Саваном покрыта наша сторона.
И березы в белом плачут по лесам.
Кто погиб здесь? Умер? Уж не я ли сам? [3]
Интересно, что мысли о смерти, которые становились все более навязчивыми, не убавляли интерес к жизни, а, наоборот, пробуждали. Постепенно в его лирике исчезает надрывное: « Я хочу жить, жить, жить. Жить до страха и боли». Вместо этого появляется
(хотя и горестное) чувство уравновешенности:
Свищет ветер, серебряный ветер,
В шелковом шелесте снежного шума.
В первый раз я в себе заметил –
Так я еще никогда не думал.
Пусть на окошках гнилая сырость,
Я не жалею, и я не печален.
Мне все равно эта жизнь полюбилась,
Так полюбилась, как будто вначале [3]
Эти строки - итог. Итог многолетних раздумий над противоречиями жизни (своего рода завещание). В этом и есть весь противоречивый и, в то же время, гармоничный Есенин. При всех многочисленных стихотворений поэта, посвященных теме жизни и смерти, акцент сделан на радости земного бытия, в котором есть красота, любовь, поэзия, разнообразие эмоций, счастье.
И, наконец, «До свиданья, друг мой, до свиданья…». Это стихотворение было написано накануне гибели автора и приобрело печальную славу предсмертного произведения. Светлая надежда на грядущее свидание скрашивает печаль расставания. Последняя мысль поэта приобретает мистический оттенок, ассоциируясь со встречей родственных душ в загробном мире. В его основе - мудрое смирение перед вечностью, уравнивающее категории жизни и смерти. Классическая тема рокового расставания в есенинской интерпретации приобретает оптимистическое звучание: достойно простившись со своим земным спутником, герой надеется на встречу с его душой в гармоничном вневременном пространстве.
3. Заключение
Более девяносто лет минуло со дня смерти Сергея Александровича Есенина. Жизнь его была коротка - всего тридцать лет. Из них на зрелую творческую деятельность выпало не более двенадцати. Однако написанное им за эти годы было настолько значительно, волнующе, самобытно и, в своем роде, неповторимо, что потребовались усилия многих критиков и исследователей творчества, чтобы разобраться в его поэтическом наследстве. Загадка Есенина удивительна. Её ещё не раскрыли: ведь чем страшнее, безнадежнее и неудержимее неслась жизнь поэта к своей трагической развязке, тем прекрасней становилась его лирика. Это лирик с надломом в душе, который все равно говорит:
Но и все ж, теснимый и гонимый,
Я смотря с улыбкой на зарю,
На земле, мне близкой и любимой,
Эту жизнь за все благодарю [3]
Его жизнь в его стихах. В них отразилась с удивительной непосредственностью и искренностью вся его яркая и трудная судьба. Поэзия души, поэзия мысли. И здесь уже можно говорить о философской лирике (пусть подчас трагичной), где видны и отражены все движения духовного мира человека, поэта: радости и скорби, любовь и утраты, раздумья над смыслом жизни, вечное борение между счастьем бытия и смертью.
Каждая из эпох имеет свой неповторимый лик. Каждая помечена своими противоречиями, мечтами, каждая давала миру великих людей, чьи имена неотделимы от их эпохи. Между историей и настоящим связующим звеном является память и любовь народа, которые и донесли до нас творчество Есенина, но часто эта любовь лишает нас зрения. А тогда перед нами предстает маска, рожденная нашими предрассудками, фантазиями. Может быть, именно это не позволяло видеть в мире С. А. Есенина того, что не входило в «страну берёзового ситца», своеобразная философия с нотами трагизма то, что привело в дальнейшем к «Черному человеку».
В статьях о поэте очень часто сводится на нет трагическая сторона творчества поэта, ставится под вопрос и философские мотивы в его произведениях. Трагическое и философское в искусстве требует всегда от художника высокой самоотдачи души и сердца. Долгое время критики и исследователи пытались «выпрямить» путь Есенина, приглушить драматизм поэзии, умолчать о некоторых произведениях, а другие наоборот выдвинуть на первый план. Но это значит – обокрасть поэта, лишить его индивидуальности.
Подводя итог данному исследованию, можно сделать, как нам кажется, общезначимые выводы о творчестве знаменитого поэта. Есенин (как личность и как поэт) родился в сложную и противоречивую эпоху, поэтому многое, иногда очень тяжелое, даже уродливое не является только его частной приметой. В этом сказывается время: переломное, иногда мрачное, требующее моментальной реакции на изменения; эпоха, правда, выраженная поэтически. Конечно, до крайней степени своеобразно. Об этом так же свидетельствует и, так называемое, хулиганств поэта, ведь это, по сути, поэтическое оправдание определения, которым наградила Есенина критика после публичного исполнения стихотворения «Плюйся, ветер, охапками листьев, - я такой же как ты хулиган». Хулиганство Есенина-это стихия ветра и (одновременно) самозащита. Поэт долго и мучительно выбирал маски: деревенского простака («Буду громко сморкаться в руку и во всем дурака валять») или городского хулигана. Эти метания и противоречия нашли отражение в его творчестве, а, учитывая тонкую душевную организацию поэта, всё переходило в стихи с ещё большим надрывом.
Трагическое в искусстве требует от художника высочайшей самоотдачи души и сердца. Кто, как не Есенин, вкладывал в поэзию всего себя, писал обо всем, что было ему близко, дорог, о том, что его волновало, даже если это было слишком личным. Мы выяснили, что Есенин и не стыдился говорить о темном, трагическом, а, подчас, как бы выворачивал себя наизнанку, кричал.
Но, «предназначив», свое расставанье, Есенин от нас не ушел, ведь у его стихов такая завораживающая сила, такой диапазон: от «белой березки» до страшной Москвы кабацкой, от родных бескрайних полей Рязанщины до полной безнадежности «черного человека». Есенинский звук, образность каким-то чудом и волшебством преображают безобразие жизни в сокровенную лирику.
Выводы:
1. Мы выделили и проанализировали стихотворения С. А. Есенина, в которых говорится о трагическом, где видна философская нить его лирики. Подводя итоги, можно точно сказать, что трагическое появляется у поэта не в конце жизни (как принято было считать, а намного раньше). Есенинские мотивы увядания жизни сходны с природным циклом и не равнодушны к бренному человеку. Они гораздо теплее, человечнее, возможно, благодаря тому, что природа Есенина — не абстрактная, а предельно конкретная. Именно природа помогает человеку помнить о краткости жизни:
2. Исследователи творчества отмечают около 400 случаев упоминания смерти в произведениях Есенина, из них около трети приходится на последние два года, причем в половине этих стихов поэт говорит о своей смерти. При всех многочисленных стихотворений поэта, посвященных теме жизни и смерти, автор свой акцент делает на радости земного бытия, в котором есть красота, любовь, поэзия, разнообразие эмоций, счастье.
3. Конфликт живого и мертвого, природы и цивилизации, города и деревни находит свое отражение в послереволюционных произведениях С. Есенина. Поэт не находит себе места в новом мире, но готов верить в будущее, готов извлекать красоту из предметов, давно уже ставших обыденными, готов прислушиваться к голосу сердца.
4. Список литературы
1. Балакин А.М. Поэзия А.Блока, С.Есенина, В.Маяковского. Мелодическое пособие., М., 1984.
2. Елизаров Ю. С виду неприметное село - [электронный ресурс] - Режим доступа- http://www.stihi.ru
3. Есенин С.А. Сборник стихотворений М.,1980
4. Прокушев Ю. « Сергей Есенин».- М.., Молодая Гвардия, 1993.
5. Тимофеева Л.И. Краткий словарик литературоведческих терминов.- М., Просвещение, 1985
6. Философские мотивы лирики Есенина - [электронный ресурс] - Режим доступа- http://shpargalkino.com/filosofskie-motivy-liriki-s-a-esenina/
7. Эвентов И. С. « Сергей Есенин».- М.., Просвещение,1992 г.
8. Юсов Н. Г. Известный и неизвестный Есенин - М.., Новый индекс, 2012.
Приложение 1
Сергей Есенин
«Моя жизнь»
Будто жизнь на страданья моя обречена;
Горе вместе с тоской заградили мне путь;
Будто с радостью жизнь навсегда разлучена,
От тоски и от ран истомилася грудь.
Будто в жизни мне выпал страданья удел;
Незавидная мне в жизни выпала доля.
Уж и так в жизни много всего я терпел,
Изнывает душа от тоски и от горя.
Даль туманная радость и счастье сулит,
А дойду - только слышатся вздохи да слезы,
Вдруг наступит гроза, сильный гром загремит
И разрушит волшебные, сладкие грезы.
Догадался и понял я жизни обман,
Не ропщу на свою незавидную долю.
Не страдает душа от тоски и от ран,
Не поможет никто ни страданьям, ни горю.
1912
Край любимый! Сердцу снятся
Скирды солнца в водах лонных.
Я хотел бы затеряться
В зеленях твоих стозвонных.
По меже, на переметке,
Резеда и риза кашки.
И вызванивают в четки
Ивы - кроткие монашки.
Курит облаком болото,
Гарь в небесном коромысле.
С тихой тайной для кого-то
Затаил я в сердце мысли.
Все встречаю, все приемлю,
Рад и счастлив душу вынуть.
Я пришел на эту землю,
Чтоб скорей ее покинуть.
1914
О дитя, я долго плакал над судьбой твоей,
С каждой ночью я тоскую все сильней, сильней…
Знаю, знаю, скоро, скоро, на закате дня,
Понесут с могильным пеньем хоронить меня…
Ты увидишь из окошка белый саван мой,
И сожмется твое сердце от тоски немой…
О дитя, я долго плакал с тайной теплых слов,
И застыли мои слезы в бисер жемчугов…
И связал я ожерелье для тебя из них,
Ты надень его на шею в память дней моих!
1915
Там, где вечно дремлет тайна,
Есть нездешние поля.
Только гость я, гость случайный
На горах твоих, земля.
Широки леса и воды,
Крепок взмах воздушных крыл.
Но века твои и годы
Затуманил бег светил.
Не тобой я поцелован,
Не с тобой мой связан рок.
Новый путь мне уготован
От захода на восток.
Суждено мне изначально
Возлететь в немую тьму.
Ничего я в час прощальный
Не оставлю никому.
Но за мир твой, с выси звездной,
В тот покой, где спит гроза,
В две луны зажгу над бездной
Незакатные глаза.
1916
Не жалею, не зову, не плачу,
Все пройдет, как с белых яблонь дым.
Увяданья золотом охваченный,
Я не буду больше молодым.
Ты теперь не так уж будешь биться,
Сердце, тронутое холодком,
И страна березового ситца
Не заманит шляться босиком.
Дух бродяжий, ты все реже, реже
Расшевеливаешь пламень уст.
О, моя утраченная свежесть,
Буйство глаз и половодье чувств.
Я теперь скупее стал в желаньях,
Жизнь моя? иль ты приснилась мне?
Словно я весенней гулкой ранью
Проскакал на розовом коне.
Все мы, все мы в этом мире тленны,
Тихо льется с кленов листьев медь...
Будь же ты вовек благословенно,
Что пришло процвесть и умереть.
1922
Я усталым таким еще не был
В эту серую морозь и слизь
Мне приснилось рязанское небо
И моя непутевая жизнь.
Много женщин меня любило.
Да и сам я любил не одну.
Не от этого ль темная сила
Приучила меня к вину.
Бесконечные пьяные ночи
И в разгуле тоска не впервь!
Не с того ли глаза мне точит
Словно синие листья червь?
Не больна мне ничья измена,
И не радует легкость побед,
Тех волос золотое сено
Превращается в серый цвет,
Превращается в пепел и воды,
Когда цедит осенняя муть.
Мне не жаль вас, прошедшие годы,
Ничего не хочу вернуть.
Я устал себя мучить бесцельно.
И с улыбкою странной лица
Полюбил я носить в легком теле
Тихий свет и покой мертвеца.
И теперь даже стало не тяжко
Ковылять из притона в притон,
Как в смирительную рубашку
Мы природу берем в бетон.
И во мне, вот по тем же законам,
Умиряется бешеный пыл.
Но и все ж отношусь я с поклоном
К тем полям, что когда-то любил.
В те края, где я рос под кленом,
Где резвился на желтой траве,—
Шлю привет воробьям и воронам
И рыдающей в ночь сове.
Я кричу им в весенние дали:
«Птицы милые, в синюю дрожь
Передайте, что я отскандалил,—
Пусть хоть ветер теперь начинает
Под микитки дубасить рожь».
1923
Мы теперь уходим понемногу
В ту страну, где тишь и благодать.
Может быть, и скоро мне в дорогу
Бренные пожитки собирать.
Милые березовые чащи!
Ты, земля! И вы, равнин пески!
Перед этим сонмом уходящим
Я не в силах скрыть своей тоски.
Слишком я любил на этом свете
Все, что душу облекает в плоть.
Мир осинам, что, раскинув ветви,
Загляделись в розовую водь.
Много дум я в тишине продумал,
Много песен про себя сложил,
И на этой на земле угрюмой
Счастлив тем, что я дышал и жил.
Счастлив тем, что целовал я женщин,
Мял цветы, валялся на траве,
И зверье, как братьев наших меньших,
Никогда не бил по голове.
Знаю я, что не цветут там чащи,
Не звенит лебяжьей шеей рожь.
Оттого пред сонмом уходящим
Я всегда испытываю дрожь.
Знаю я, что в той стране не будет
Этих нив, златящихся во мгле.
Оттого и дороги мне люди,
Что живут со мною на земле.
1924
Гори, звезда моя, не падай.Роняй холодные лучи.Ведь за кладбищенской оградойЖивое сердце не стучит.Ты светишь августом и рожьюИ наполняешь тишь полейТакой рыдалистою дрожьюНеотлетевших журавлей.И, голову вздымая выше,Не то за рощей - за холмомЯ снова чью-то песню слышуПро отчий край и отчий дом.И золотеющая осень,В березах убавляя сок,За всех, кого любил и бросил,Листвою плачет на песок.
Я знаю, знаю. Скоро, скоро
Ни по моей, ни чьей вине
Под низким траурным забором
Лежать придётся так же мне.
Погаснет ласковое пламя,
И сердце превратится в прах.
Друзья поставят серый камень
С весёлой надписью в стихах.
Но, погребальной грусти внемля,
Я для себя сложил бы так:
Любил он родину и землю,
Как любит пьяница кабак.
17 августа 1925
Снежная равнина, белая луна,Саваном покрыта наша сторона.И березы в белом плачут по лесам.Кто погиб здесь? Умер? Уж не я ли сам?
До свиданья, друг мой, до свиданья.
Милый мой, ты у меня в груди.
Предназначенное расставанье
Обещает встречу впереди.
1925
До свиданья, друг мой, без руки, без слова,
Не грусти и не печаль бровей,-
В этой жизни умирать не ново,
Но и жить, конечно, не новей.
Декабрь, 1925
Приложение 2