V Международный конкурс научно-исследовательских и творческих работ учащихся
Старт в науке
Стоит село
Автор работы награжден дипломом победителя III степени
Полная версия работы доступна во вкладке "Файлы работы" в формате PDF
Впервые о А. И. Солженицыне я услышала с экрана телевизора и очень рада, что именно в момент выступления Натальи Дмитриевны, вдовы и ближайшего помощника писателя, я оказалась рядом. Солженицына рассказывала о продолжении работы, созданного в 1974 году в Цюрихе, «Русского общественного фонда помощи преследуемым и их семьям». Теперь фонд известен как «Солженицынский». Оказывается, что средства по сей день выделяются на нужды репрессированных в сталинские годы, и в настоящий момент нуждающихся в «пенсии от ГУЛАГа» несколько тысяч. Но еще больше мне запомнилось предложение о том, что нужно вернуться к сочинению, как форме итоговой аттестации в одиннадцатом классе.
Теперь, уже получив зачет за «допускное сочинение», хочу поразмышлять более спокойно о произведениях, которые послужили формированию моего характера, образованию внутренней целостности какой–то. Возможно, кто-то прочтет мои записи и тоже обратится за советом к духовному наследию Александра Исаевича.
Процесс общения с прозаиком начался с цикла с ласковым названием «Крохотки», честно скажу, потому что короткие. Но сколько чувственной спокойной экспрессии в этих чудо-стихах мне сразу открылось! Как восторженно «Дыхание» передает состояние свободы, единственно дорогой воли, когда отцветшие яблони и травы «сочают» после дождя и сладкий дух «напаивает» воздух. Читаешь и переносишься в далекое детство, сам собой возникает бабушкин сад, и вдыхаешь прохладу этого воздуха, напоенного сладкой свежестью цветения. И ни о какой глубине философских мыслей не думаешь, а просто чувствуешь переживание автора-рассказчика.
Рассеиваются мысли… Хочется упомянуть каждую Крохотку, потому что в «Старом ведре» - о « ребятах чистых», друзьях фронтовых, о том, чем живы были и «на что надеялись», в «Городе на Неве» повествуется о наслаждении бродить по проспектам с византийскими куполами, чужеродными русской природе и такими родными по восприятию, сфинксами и грифонами, портиками и колоннами, и о том, что стоит это великолепие на «нескладных гиблых жизнях», подаривших эту вечную красоту.
Да, я несколько раз бывала в Петербурге, ходила в музеи, в Эрмитаже провела несколько незабываемых дней, любовалась Золотым фонтаном и Екатерининским дворцом в Петергофе, поражалась великолепно – помпезному убранству дворца Монплезир. И в памяти ни разу не возникла мысль о тех великих чёрных тружениках, которые исполняли вольный замысел Доменико Трезини, Бренно Винченцо и других архитекторов. А вот Солженицын израненной своей душой не просто вспомнил о них, он обобщил, коснулся современника каждого: а ты знаешь, истинную цену всего этого роскошного наследия? Теперь я знаю, расскажу всем, кого встречу, и призову беречь нетленное богатство.
В рассказике «Утенок» всего пять небольших абзацев, жизнеутверждающих абзацев. Их как Псалтирь можно перечитывать на потребу в разных жизненных ситуациях и всегда обретешь просветление.
Думается, что нет вопроса, который не затронул бы этот просветитель двадцатого века. Вроде всего - то трепетные исповедальные «Крохотки», а посудите сами: «Колхозный рюкзак» о взаимном уважении людей, «Костер и муравьи» – о проявлении великой любви к родине, какой бы малой она ни была, «Мы-то не умрем» – о проблеме нравственного противостояния, «Приступая ко дню» – призыв служить более своему духу, нежели телу, «Способ двигаться» – кажется об экологии, но нет, скорее о жизненном выборе: «каковы мы – таков наш способ двигаться», «Путешествуя вдоль Оки» – о бескорыстии и доброте, о предках, вложивших все лучшее в «понимание жизни». Авторская позиция мне понятна и близка, так же как и глубокая задушевность.
По-моему, Александр Исаевич осознавал свой творческий дар как служение, а свою жизнь как миссию: рассказать о красоте высоконравственной жизни в разных её проявлениях, убедить в пользе и строжайшей необходимости жить именно так - по совести.
Мне хотелось узнать больше о личности писателя, чей словесный огонь захватил в «Одном дне Ивана Денисовича», «Шаражке», «Раковом корпусе». Со временем поняла, что правдивость исторического отражения времени, реальность изображения характеров персонажей - все это из богатого событиями жизненного и духовного опыта писателя, и труд его имеет ценное качество – достоверность.
Так рассказ «Матренин двор» полностью автобиографичен и верен. Жизнь Матрены Васильевны Захаровой и смерть её воспроизведены как были, а случилось все в деревне Мильцево, Владимирской области. «Что же это за повествование, если весь сюжет уместился, собственно, в трех строках?»,- спросите вы. Да нет же, заслуживает образ солженицынской Матрены длительной остановки и неспешных раздумий о «судьбе моей Родины», потому что в таких как она и кроется судьба России.
Вроде бы читала я про Матрену Васильевну, а вспоминался родной пресветлый образ Александры Васильевны, моей прабабушки, у которой проводила я летние каникулы. Уж очень много схожего в их характерах: бескорыстное трудолюбие, бесхитростная радость огородному урожаю, своему ли, чужому ли, славное желание всем угодить, поделиться тем, что есть, отказывая себе во многом, они даже не замечали этой своей жертвенности. Главной особенностью женщин было всепрощающее смирение – цель надеющихся на спасение. Как и Игнатич, живя с Матреной, не зрил её молящейся, так и я не видела старенькую бабушку, часами стоящую перед образами, но всегда любое дело у неё начиналось с «Господи благослови», уходящему в след неслось искренним полушепотом: «Бог впереди тебя!». Никто в семье не говорил о Великом посте, но все его соблюдали благодаря тому, что бабушка умела приготовить вкусно бесхитростную постную еду. Она не спрашивала как Матрена: «Что к ужоткому приготовить?», она знала. Героиня рассказа А. И. Солженицына тоже знала: «картовь, суп картонный» да самая дешевая каша, мал набор продуктовый, но и здесь всем сердцем желала «потрафить» хозяйка непритязательному постояльцу.
Матрена вставала рано, и на каждые день в голове был планомерный порядок того, что нужно сделать: беготня по пенсионному делу, торф для растопки «притащить», за ягодами в лес сходить, картошки накопать, сенца для козы припасти. В повседневных заботах безропотно проживала Матрена Васильевна свое время, если болела, «перемогалась» несколько дней лежа на печи, не принимая ни еды, ни питья, а потом потихоньку принималась что-то делать, и скоро работа спорилась, и вместе с ней оживала- излечивалась героиня. Моя бабулечка тоже всегда с вечера знала и нам озвучивала «планиду», как она говаривала: «Морковь проредить, малинку собрать» - это разновозрастной детворе. Старшим – дрова прибрать, травы для теленка накосить. И сама как – то незаметно месила тесто, пекла румяные пироги, стирала – убирала и нас контролировала - по головке гладила, поучала. Никогда мы не слышали её крика. Семья у бабушки большая: пять дочерей и сын, жили разными домами, но все рядом, внучата и правнуки вечно толклись у бабы Шуры и деда Моси, так ласково звала мужа старушка, сохранив нежные трепетные чувства юных лет.
И у Матрены была в молодости большая любовь, и уж собирались они с Фаддеем пожениться, как забрали молодца на германскую войну. Три года после окончания войны ждала возлюбленного героиня рассказа. В семье жениха умерла мать, нужна была хозяйка, вот и посватался Ефим: «Мол, в нашу избу идти хотела, в нашу и иди». Из жалости согласилась Матрена, а через три месяца после венчания вернулся Фаддей из плена. И через многие годы Матрена волновалась, рассказывая Игнатьичу об этой поре жизни.
Так сложилось, что все ребята Матрены помирали во младенчестве, Ефим пропал без вести в Великую Отечественную, и попросила она у многодетной жены Фаддея дочку «чрева её урывочек (или кровиночку Фаддея)»? Воспитывала Матрена Киру как родную дочь, замуж выдала и горницу при жизни для неё сломать позволила: страшно было начать ломать, потому что это «конец её жизни всей». Матрена боялась больше всего поезда, от него-то и погибла, суетясь с мужиками на переезде около застрявших саней.
Я думаю, что первоначальное название "Не стоит дом без праведника" отражает духовную сторону рассказа, но оно может быть воспринято не только метафорично, но и в прямом значении: после гибели Матрены её дом растащили, разобрали на части, разделили между собой наследники.
Обезображено было тело Матрены Васильевны, смято, и только правая рука была цела «там ей будет Богу молиться». Читателю нетрудно догадаться, за кого будет ходатайствовать праведная душа новопреставленной. Прабабушка моя, бабушка живы, и мы с мамой на них очень похожи, а значит, стоит село. Стоит родное. И будет стоять и развиваться.