VI Международный конкурс научно-исследовательских и творческих работ учащихся
Старт в науке
МОТИВЫ СТРАШНОГО НА ПРИМЕРЕ СКАЗОК ЛЮДМИЛЫ ПЕТРУШЕВСКОЙ
Автор работы награжден дипломом победителя III степени
Полная версия работы доступна во вкладке "Файлы работы" в формате PDF
Введение
Первым литературным произведением для многих детей является сказка. Наверное, все мы хорошо помним, как её нам читала мама еще в самые ранние годы. Некоторым именно она помогала крепко уснуть, некоторые именно ее прочли впервые самостоятельно.
Сказки с детства учат нас видеть границу между добром и злом, учат поступать хорошо и не совершать плохое. Часто добро побеждает зло, несмотря ни на что. Сказки формируют мировоззрение у детей, учат их жить. Идея сказок - привить нравственные ценности с малых лет.
Но не все сказки учат добру. Не во всех зло проигрывает. Не все заканчиваются счастливо.
Вы когда-нибудь слышали о таком понятии, как страшные сказки? Зачем, почему и для кого авторы пишут их? Как им удается с помощью слов создать жуткое? Ответить на эти вопросы я постараюсь в своей работе.
Цель данной работы - исследовать мотивы страшного в сказках Л.Петрушевской, понять их роль, и выяснить, как у писательницы получается создать страшное и какие приемы она для этого использует.
Объектом исследования являются сказки Л.Петрушевской, в которых наиболее ярко проявлены черты жуткого, страшного, мифического.
Задачи работы, в первую очередь, прочесть сказки Л. Петрушевской, познакомиться с ее творчеством. После прочтения сказок, проанализировав каждую из них, выявить мотивы и страшного и то, посредством чего его удается сотворить.
Актуальность данной работы заключается в том, что ее тема малоизученная. Большинство людей никогда не слышали имени Петрушевской, тем более не читали ее произведения. Выявлением мотивов страшного и причин написания жутких сказок никто не занимался.
Глава 1
Перед углублением в тему нужно разобраться в некоторых вещах. Для начала следует выяснить значение термина “мотив”.
Мотив - это повторяющийся компонент литературного произведения, обладающий повышенной значимостью. Свойства мотива - его вычленяемость из целого и повторяемость в многообразии вариаций.
“Страх — самое древнее и сильное из человеческих чувств, а самый древний и самый сильный страх — страх неведомого” [1]
Литература, в которой главенствует тема страха, давно стала очень популярной, прочно заняла свое место в культуре. Что представляет собой литература ужасов как жанр?
Литература ужасов — это разновидность фантастической литературы, главной особенностью которой является тематика. Произведения подобного рода обязательно предполагают упоминание о потусторонних явлениях, предметах, существах. Обязательно присутствие персонажей, которые известны из фольклора и мифологии — мертвецов, привидений, вампиров, колдунов, оборотней. У разных народов мира есть множество волшебных сказок, каждая из которых приоткрывает для нас дверцу в мир потустороннего. Литературные сказки разных народов также опираются на фольклорные мотивы. Вот, например, в сказке В. А. Жуковского о спящей царевне злая колдунья пожелала принцессе:
На шестнадцатом году
Повстречаешь ты беду;
В этом возрасте своем
Руку ты веретеном
Оцарапаешь, мой свет,
И умрешь во цвете лет![2]
Но в других произведениях неотвратимость вмешательства потусторонних сил так очевидна, что приходится смириться с чем-то страшным и неведомым. «Захочет обморочить дьявольская сила, то обморочит; ей-Богу, обморочит!» [3]
В произведениях, где главенствует тема страха, мир реальный тесно соприкасается с миром нереальным, сказочным, потусторонним. Эти миры очень тесно переплетаются. Где вымысел, где правда, бывает трудно разобрать. Мир, в котором есть нечто загадочное, непознанное, кажется очень интересным, даже если потусторонние силы выглядят опасными. Читатель прекрасно понимает, что все, о чем говорится в произведении, — это вымысел. Однако как бы рациональны и скептичны мы ни были, все равно у нас остается интерес к тому, что нельзя объяснить с точки зрения здравого смысла.
Интерес Л.Петрушевской к этому жанру детского мифотворчества объясняется тем, что в нем фигурируют практически те же действующие лица, что и в других ее произведениях. Родители, дети - в них обычно представлен мир дома, причем особенно значим образ матери. Функции героев в страшилках близки сказочным: у главного действующего лица есть свои "помощники" и свои "вредители". Есть и волшебные предметы, которые либо помогают, либо вредят.
Как и в сказке, в страшилке все ужасное в итоге должно иметь благополучное разрешение. Именно это знание делает для ребенка страшное особенно интересным и притягательным. Страшилки - игровой жанр, активно использующий поэтику сна, предполагающий условность, театральность.
Но у Л. Петрушевской "страшилки", так же как и сказки, обычно имеют весьма серьезную нравственно-философскую основу. В них ставятся фактически те же проблемы, что и в реальных произведениях писательницы: поиски путей преодоления трагедии одиночества, обретения родства. Интертекстуальные диалогические связи с другими текстами, как правило, отнюдь не детскими, позволяют отчетливее их высветить.
Уже давно было замечено, что в страшилках часто фигурируют предметы, наделенные сверхъестественными демоническими свойствами, на которые указывает черный цвет: "Черные шторы", "Черная лента", "Черные колготки". "Черный платок", "Черное платье". Как известно, в христианской традиции черный - символ ночи, смерти, отчаяния, греха, пустоты. Поскольку черный поглощает все другие цвета, он также выражает отрицание, символизирует негативное начало. В страшилках "черный" является знаком принадлежности к иному, "страшному" миру. “Цвет в детских историях мифичен. Более того, демонологические силы нередко начинают действовать с обретением мифолого-символического цвета. Именно цветом инициируются их свойства и качества”.[4] Таким образом, Петрушевская следует в своем рассказе сложившейся традиции, связанной с символикой "черного".
Но важно также помнить, что тема ночи, тьмы вообще близка писательнице. В реальных рассказах Петрушевской время действия практически всегда - "ночь". Герои вынуждены не жить, а выживать в этой тьме.
Писательница использует широко распространенный балладный ход - встречи с миром мертвых. Слепота героев в отношениях друг с другом связана с тем, что они находятся во мраке, где трудно различить, что ведет к гибели, а что к спасению, кто умер, а в ком еще осталось что-то живое.
В Гарвардской лекции «Язык толпы и язык литературы» (1991), говоря о месте ужаса в художественном произведении, Петрушевская утверждала, что «искусство страшного как репетиция смерти», «любое несчастье, отрепетированное в искусстве, вызывает тем сильнее катарсис, возвращая к жизни, чем совершеннее, гармоничнее прошла репетиция страдания и страха»
Через многие рассказы и повести Петрушевской проходит тема судьбы, рока как изначальной предопределенности человечества. С ней связаны мистические случаи, таинственные встречи-невстречи, удары судьбы, болезни и ранние страшные смерти («Нюра прекрасная») и невозможность умереть («Смысл жизни»). Сказочные, мифологические сюжеты преданий, страшных рассказов об общении с мертвыми, о злодейских замыслах и поступках, странностях поведения людей составляют содержание цикла Петрушевской «Песни восточных славян» — прямая аллюзия с пушкинскими «Песнями западных славян». Но фатализма, всеобъемлющей зависимости героинь Петрушевской от рока нет.
Трагическое у Петрушевской — это не исключение из правил, а норма жизни, и в неустроенности, несчастьях и неудачах людей никто не виноват, хотя вопросы о чьей-то вине звучат, но без ответа («Кто ответит»).
Николай Васильевич Гоголь - ещё один писатель, в творчестве которого присутствует мистика. В его произведениях в мир людей проникают зловредные сущности, да злые колдуны и ведьмы. В сборнике «Вечера на хуторе близ Диканьки» мистические мотивы звучат практически во всех повестях, за исключением одной — «Иван Федорович Шпонька и его тетушка». В остальных повестях степень соприкосновения людей с иным миром различна. Вот в повестях «Пропавшая грамота», «Ночь перед Рождеством», «Заколдованное место» нечисть весьма активна и недружелюбно настроена по отношению к людям. Однако она не столь могущественная, чтобы её нельзя было победить. Но в повестях «Вечер накануне Ивана Купала» и «Страшная месть», а также в повести «Вий», вошедшей в другой сборник, «Миргород», нечисть и ее помощники — злые колдуны по-настоящему страшны. Нет, даже не нечисть ужаснее всего, за исключением, может, жуткого Вия. Гораздо страшнее люди: колдун Басаврюк и колдун из повести «Страшная месть», погубивший всех своих близких. Да и зловещий Вий появляется не просто так.
Интерес Гоголя к мистике несомненен: писатель неоднократно разрабатывал сюжеты, в которых значительное место отведено нечистой силе и ее помощникам. Гоголь показал и различные результаты от столкновения человека со сверхъестественными силами — от вполне безвредной шутки до страшной трагедии, при этом подчеркнув и роль человеческого фактора в деятельности выходцев из иного мира.
Тема страха в литературе сложна и многогранна. Интерес к ней не угасает, и это вполне объяснимо. Бурное развитие науки и техники все-таки не может вытеснить интереса к потустороннему. И пусть для большинства современных читателей мистические мотивы кажутся чем-то несерьезным, они по сути своей являются очень важной и неотъемлемой частью мировой литературы.
Глава 2
Теперь, опираясь на вышеизложенную теорию, можно на примере конкретных сказок отследить мотивы страшного, жуткого, мифического.
В качестве примеров мною были выбраны относительно известные сказки Л. Петрушевской - “Случай в Сокольниках”, “Черное пальто” и “Фонарик”.
Рассмотрим каждую сказку подробнее.
“Случай в Сокольниках” входит в сборник «Песни восточных славян», в котором собраны рассказы-случаи, где нет проблематики, но словно детским страшным рассказам, они привлекают внимание читателя малой эпической формой, быстротой прочтения, яркостью сюжета (негативного случая, произошедшего с героем), молниеносной развязкой. Но эта развязка вполне предсказуема. Нередко герои Л. Петрушевской сталкиваются с трудностями в реальной жизни и возможностью осознать в ней свое место путем путешествия по загробному миру. Названия рассказов сборника несут основную смысловую нагрузку, расставляя акценты, на что обратить внимание, что сравнить (кошку с женой, например), настраивают на определенный лад сборника, отражают главную мысль рассказа, предвосхищая сюжет, говорят, о чем пойдет речь в произведении.
“Случай в Сокольниках” интересен тем, что умерший муж и живая жена встречаются наяву, в реальной жизни. Повествование также строится на случае-встрече супругов. Рассказчик описывает происходящее так, что поначалу не понятно, где мир реальный, где мир иной, и кто же все-таки к кому пришел. Автор сознательно путает нас, делая отступление: “Оказалось, что его вовсе не похоронили, похоронили землю, (…) он ей сказал, что все с себя оставил в лесу и добыл гражданскую одежду в брошенном доме”.
Неожиданная развязка, которая не сочетается со сказанным ранее: “И во сне ей явился муж и сказал: «Спасибо тебе, что ты меня похоронила”.
Запутывание читателя происходит с целью погрузить его в жуткую пугающую атмосферу, чтобы он мог проникнуть в художественный мир произведения.
Как и во многих сказках Л.Петрушевской, в этой сказке наблюдается мотив смерти. Помимо него, имеется мотив общения с загробным миром, мотивом сна.
«Черное пальто» причисляют к лучшим произведениям Петрушевской. По сути, он о самоубийстве и о той грани, которая проходит между желанием смерти и ею самой. Сюжет произведения как бы вывернут наизнанку. Мы оказываемся в том пространстве, которое не принадлежит ни живым, ни мертвым, но надо накинуть «черное пальто», чтобы попасть в тот мир символов.
Главная героиня - молодая девушка, оказавшаяся на «краю дороги» зимой в незнакомом месте, мало того, «она была одета в чье-то чужое черное пальто». Девушка вообще не понимает, кто она такая, как ее зовут, откуда эта одежда, в которой «карман со спичками, бумажкой и ключом». Как-то все несвязанно, непонятно, сухо, «не хватает воздуха», как будто кто-то душит.
Все просто. Мы оказываемся в мире для самоубийц. Бог дает им десять спичек - десять заповедей, благодаря которым они еще могут спастись, еще могут выжить. «Черное пальто» - это одежда Смерти, которая своими костлявыми пальцами жаждет вырвать молодые, гулко стучащие сердца и съесть их, давясь свежей грешной кровью.
Сюжет строится как загадка. Путь к ее разгадке указывают волшебные предметы. Среди них - спички, которые героиня находит в кармане черного пальто. Именно благодаря волшебным десяти спичкам герои могут обрести спасение, сжечь черный покров смерти. Значение этого образа близко символике свечи как знака озарения, жизни, которую легко погасить. Свеча часто воспринимается в качестве канала связи с иными мирами. Во многих погребальных обрядах существует традиция зажигания свечей. Огонь также олицетворяет истину и знание, поглощающие ложь, иллюзии, смерть. Количество спичек - десять тоже символично. Десятка содержит все числа, а следовательно, все вещи и возможности, это основа и поворотный пункт всего счета.
Рассказ написан монотонно, в тёмных красках. Он заставляет размышлять. Так мрачная монотонность художественного мира рассказа становится предметом осмысления.
В этой сказке можно выявить мотив смерти, мотив путешествия в загробный мир, мотив свечи. Прослеживается евангельский мотив.
Место и время действия в “Фонарике” очень похожи на экспозицию сказки «Черное пальто»: «зимним вечером», «дорога шла через мостик», «было уже поздно и темно». Создается ощущение страха, но только вместо спичек - фонарик.
Свет фонарика для девушки это спасение, так как он уводит её от места взрыва газопровода. Фонарик приводит девушку на могилу бабушки. Свет фонарика это свет в душе бабушки, которая спасает свою внучку. Сам фонарик это современный символ древнего оберега, который защищает девушку. С другой стороны, фонарик это душа бабушки.
«Бабушка Поля умерла не так давно, она растила свою внучку от рождения и всё время разговаривала с ней», - мне кажется, что и после смерти между бабушкой и внучкой сохранились тонкие ниточки памяти, которые не дают внучке забыть свою бабушку, поэтому та спасает её.
Автор произведения говорит о неразрывной связи поколений: человек может погибнуть, если порвется эта связь.
А этой сказке можно увидеть мотив света, мотив связи с миром мертвых и также, как и в других, мотив смерти.
Л. Петрушевской удается создать нагнетание, жуть, страх в каждом произведении по-своему. Но именно мотивы страшного все их объединяют. Во многих сказках герой переживает трудности действительности, а потом сталкивается с возможностью понять своё место в реальности с помощью посещения мира мертвых.
Сотворить такое жуткое ей удается посредством использования мотивов страшного. Почти во всех ее произведениях можно встретить мотив смерти, общения или путешествия в загробный мир.
Тем не менее, следует заметить, что страшилки Петрушевской все равно не становятся такими же мрачными как ее реальные рассказы. Конфликт страшилок всегда разрешается наказанием нарушителя запрета, однако чаще всего этим наказанием становится осознание героем собственного поступка. Причем во многих текстах сюжетные ситуации не доводятся до черты необратимости. Вслед за осознанием своей неправоты герой обычно получает возможность исправить положение и свести все к «хэппи энду».
В своем творчестве Л.Петрушевская говорит об очень важных проблемах: жизни и смерти, памяти и забвении, любви и предательстве, истинной вере, но всегда сохраняет нравственные законы народной сказки, многовековую мудрость народа: победу добра над злом, веру в милосердие, ценность жизни.
Заключение
Анализ текстов Л. С. Петрушевской позволил мне прийти к следующим выводам.
Поэтика страшилки приобретает для ряда текстов Петрушевской очень важное значение. Посредством использования ее компонентов тексты автора приобретают жанровое своеобразие, отличающееся взаимоналожением фольклорного и индивидуально-авторского начал. Введение в текст страшилочных компонентов апеллирует к детскому сознанию и детскому голосу в произведениях автора.
Петрушевская не просто наследует приемы детского страшного рассказа, но трансформирует их, в результате чего ее сказки приобретают отчасти звучание «антистрашилок», так как практически все финалы авторских сказок благополучны.
Жуть и нагнетание Л.Петрушевской удается создать с помощью мотивов страшного. Во многих ее произведения присутствует мотив смерти. Помимо него есть мотив путешествия или общения с загробным миром, мотив света, мотив сна, мотив свечи.
Жуткие истории автора не так страшны, как ее реалистические рассказы. Здесь оказывается возможным счастливый, порой – юмористический финал.
Библиография
[1] - слова основоположника отдельного жанра фантастики, который получил название «мифология ужаса» Г. Ф. Лавкрафта.
[2] - В.А Жуковский “Спящая царевна”
[3] - Н.В. Гоголь “Заколдованное место”
[4] - цитата С.М. Лойтер - советский и российский фольклорист и литературовед; доктор филологических наук, профессор кафедры литературы и журналистики Петрозаводского государственного университета.
Список источников
1.Сборник сказок Л.С. Петрушевской// сказка “Фонарик”
2. Сборник “Песни восточных славян”// “Случай в Сокольниках”
3. Произведения Л. Петрушевской // “Черное пальто”
4. Тема страха в литературе//электронный доступ// http://lit-helper.com/p_Tema_straha_v_literature
5. Википедия// электронный доступ// https://ru.m.wikipedia.org
6. Гарвардская лекция «Язык толпы и язык литературы» (1991)
7. Современный школьный фольклор: пособие-хрестоматия для студентов / С. М. Лойтер, Е. М. Неелов — Петрозаводск: Изд-во ПетрГУ, 1995. — 115 с.
8.Мотивы в литературе//электронный доступ// https://studopedia.ru/10_305488_bilet--ponyatie-motiv-vidi-motivov.html
Приложение
СЛУЧАЙ В СОКОЛЬНИКАХ
В начале войны в Москве жила одна женщина. Муж ее был летчик, и она его не очень любила, но жили они неплохо. Когда началась война, мужа оставили служить под Москвой, и эта Лида ездила к нему на аэродром. Однажды она приехала, и ей сказали, что вчера самолет мужа сбили недалеко от аэродрома и завтра будут похороны.
Лида была на похоронах, видела три закрытых гроба, а потом вернулась к себе в московскую комнату, и тут ее ждала повестка на рытье противотанковых рвов. Вернулась домой она уже в начале осени и стала замечать иногда, что за ней ходит один молодой человек очень странной наружности – худой, бледный, изможденный. Она встречала его на улице, в магазине, где отоваривалась по карточкам, по пути на службу. Однажды вечером в квартире раздался звонок, и Лида открыла. За дверью стоял тот человек, он сказал: «Лида, неужели ты меня не узнаешь? Я же твой муж». Оказалось, что его вовсе не похоронили, похоронили землю, а его воздушной волной бросило на деревья, и он решил больше не возвращаться на фронт. Как он жил эти два с лишним месяца, Лида не стала расспрашивать, он ей сказал, что все с себя оставил в лесу и добыл гражданскую одежду в брошенном доме.
Так они стали жить. Лида очень боялась, чтобы не узнали соседи, но всё сходило с рук, почти все в те месяцы эвакуировались из Москвы. Однажды Лидин муж сказал, что приближается зима, надо съездить закопать то обмундирование, которое он оставил в кустах, а то кто–нибудь найдет.
Лида взяла у дворничихи короткий заступ, и они поехали. Ехать надо было на трамвае в район Сокольников, потом долго идти лесом, по какому–то ручью. Их никто не остановил, и наконец к вечеру они добрались до широкой поляны, на краю которой оказалась большая воронка. Уже темнело. Муж сказал Лиде, что у него нет сил, а нужно закопать эту воронку, потому что он вспомнил, что бросил обмундирование в воронку. Лида заглянула туда и действительно увидела внизу что–то вроде летчицкого комбинезона. Она начала бросать сверху землю, и муж ее очень торопил, потому что становилось совсем темно. Она закапывала воронку три часа, а потом увидела, что мужа нет. Лида испугалась, стала искать, бегать, чуть не упала в воронку и тут увидела, что на дне воронки шевелится комбинезон. Лида бросилась бежать. В лесу было совсем темно, однако Лида все–таки вышла на рассвете к трамваю, поехала домой и легла спать.
И во сне ей явился муж и сказал: «Спасибо тебе, что ты меня похоронила».
ЧЕРНОЕ ПАЛЬТО
Одна девушка вдруг оказалась на краю дороги зимой в незнакомом месте, мало того, она была одета в чьё-то чужое чёрное пальто. Под пальто, она посмотрела, был спортивный костюм. На ногах находились кроссовки. Девушка вообще не помнила, кто она такая и как её зовут. Она стояла и мёрзла на непонятном шоссе зимой, ближе к вечеру. Вокруг был лес, становилось темно. Девушка подумала, что надо куда-то двигаться, потому что было холодно, чёрное пальто не грело совершенно. Она пошла по дороге. Тем временем из-за поворота показался грузовик. Девушка подняла руку, и грузовик остановился. Шофёр открыл дверцу. В кабине уже сидел один паcсажир.
- Тебе куда?
Девушка ответила первое, что пришло на ум:
- А вы куда?
- На станцию, - ответил, засмеявшись, шофёр.
- И мне на станцию. - (Она вспомнила, что из леса, действительно, надо выбираться на какую-нибудь станцию).
- Поехали, - сказал шофёр, всё ещё смеясь. - На станцию так на станцию.
- Я же не помещусь, - сказала девушка.
- Поместишься, - смеялся шофер. - Товарищ у меня одни кости.
Девушка забралась в кабину, и грузовик тронулся. Второй человек в кабине угрюмо потеснился. Лица его совершенно не было видно из-под надвинутого капюшона.
Они мчались по темнеющей дороге среди снегов, шофёр молчал, улыбаясь, и девушка тоже молчала, ей не хотелось ничего спрашивать, чтобы никто не заметил, что она всё забыла.
Наконец они приехали к какой-то платформе, освещённой фонарями, девушка слезла, дверца за ней хлопнула, грузовик рванул с места. Девушка поднялась на перрон, села в подошедшую электричку и куда-то поехала. Она помнила, что полагается покупать билет, но в карманах, как выяснилось, не было денег: только спички, какая-то бумажка и ключ.
Она стеснялась даже спросить, куда едет поезд, да и некого было, вагон был совершенно пустой и плохо освёщенный. Но, в конце концов, поезд остановился и больше никуда не пошел, и пришлось выйти.
Это был, видимо, большой вокзал, но в этот час совершенно безлюдный, с погашенными огнями. Всё вокруг было перерыто, зияли какие-то безобразные свежие ямы, еще не занесённые снегом. Выход был только один, спуститься в туннель, и девушка пошла по ступенькам вниз.
Туннель тоже оказался тёмным, с неровным, уходящим вниз полом, только от кафельных белых стен шёл какой-то свет. Девушка легко бежала вниз по туннелю, почти не касаясь пола, неслась как во сне мимо ям, лопат, каких-то носилок, здесь тоже, видимо, шёл ремонт.
Потом туннель закончился, впереди была улица, и девушка, задыхаясь, выбралась на воздух. Улица тоже оказалась пустой и какой-то полуразрушенной.
В домах не было света, в некоторых даже не оказалось крыш и окон, только дыры, а посредине проезжей части торчали временные ограждения: там тоже всё было раскопано.
Девушка стояла у края тротуара в своем чёрном пальто и мёрзла.
Тут к ней внезапно подъехал маленький грузовик, шофёр открыл дверцу и сказал:
- Садись, подвезу.
Это был тот самый грузовик, и рядом с шофёром сидел знакомый человек в чёрном пальто с капюшоном.
Но за то время, пока они не виделись, пассажир в пальто с капюшоном как будто бы потолстел, и места в кабине почти не было.
- Тут некуда, - сказала девушка, залезая в кабину. В глубине души она обрадовалась, что ей чудесным образом встретились старые знакомые.
Это были её единственные знакомые в той новой, непонятной жизни, которая её теперь окружала.
- Поместишься, - засмеялся весёлый шофер, поворачивая к ней лицо.
И она с необыкновенной легкостью действительно поместилась, даже осталось ещё пустое пространство между ней и её мрачным соседом, он оказался совсем худым, это просто его пальто было такое широкое. И девушка думала: возьму и скажу, что ничего не знаю.
Шофёр тоже был очень худым, иначе бы они все не расселись так свободно в этой тесной кабине маленького грузовика. Шофёр был просто очень худой и курносый до невозможности, то есть вроде бы уродливый, с совершенно лысым черепом, и вместе с тем очень весёлый: он постоянно смеялся, открывая при смехе все свои зубы.
Можно даже сказать, что он не переставая хохотал во весь рот, беззвучно.
Второй сосед всё ещё прятал лицо в складках своего капюшона и не говорил ни слова.
Девушка тоже молчала: о чём ей было говорить?
Они ехали по совершенно пустым и раскопанным ночным улицам, народ, видимо, давно спал по домам.
- Тебе куда надо? - спросил весельчак, смеясь во весь свой рот.
- Мне надо к себе домой, - ответила девушка.
- А это куда? - беззвучно хохоча, поинтересовался шофёр.
- Ну... До конца этой улицы и направо, - сказала девушка неуверенно.
- А потом? - спросил, не переставая щерить зубы, водитель.
- А потом всё время прямо.
Так ответила девушка, в глубине души боясь, что у неё потребуют адрес.
Грузовик мчался совершенно бесшумно, хотя дорога была жуткая, вся в ямах.
- Куда? - спросил веселый.
- Вот здесь, спасибо, - сказала девушка и открыла дверцу.
- А платить? - разинув смеющуюся пасть до предела, воскликнул шофер.
Девушка поискала в карманах и снова обнаружила бумажку, спички и ключ.
- А у меня нету денег, - призналась она.
- Если нет денег, нечего было и садиться, - захохотал шофер. - Тот первый раз мы ничего с тебя не взяли, а тебе это, видно, понравилось. Давай иди домой и принеси нам деньги. Или мы тебя съедим, мы худые и голодные, да? Точно, пустая башка? - спросил он со смехом товарища. - Мы питаемся такими вот как ты. Шутка, конечно.
Они вышли все вместе из грузовика на каком-то пустыре, где вразброс стояли ещё не заселенные, видимо, дома, по виду новые. Во всяком случае, огней не было видно.
Только горели фонари, освещая темные, безжизненные окна. Девушка, все еще на что-то надеясь, дошла до самого последнего дома и остановилась. Её спутники остановились тоже.
- Это здесь? - спросил хохочущий шофер.
- Может быть, - шутливо ответила девушка, замирая от неловкости: вот сейчас и обнаружится, что она все забыла.
Они вошли в подъезд и стали подниматься по еемной лестнице. Хорошо, что фонари светили в окна и были видны ступени. На лестнице стояла полнейшая тишина.
Дойдя до какого-то этажа, девушка у первой попавшейся двери достала из кармана ключ, и, к её удивлению, ключ легко повернулся в замке. В прихожей было пусто, они прошли дальше. В первой комнате тоже, а вот во второй в дальнем углу лежала груда непонятных вещей.
- Видите, у меня нет денег, берите вещи, - сказала девушка, оборачиваясь к своим гостям.
При этом она обратила внимание, что шофёр всё так же широко ухмыляется, а человек в капюшоне всё так же прячет лицо, отвернувшись.
- А что это такое? - спросил шофер.
- Это мои вещи, они мне больше не нужны, - ответила девушка.
- Ты так думаешь? - спросил шофер.
- Конечно, - сказала девушка.
- Тогда хорошо, - подал голос шофёр, наклоняясь над кучей.
Они вдвоем с пассажиром стали разглядывать вещи и что-то уже потянули в рот.
А девушка тихо попятилась и вышла в коридор.
- Я сейчас, - крикнула она, увидев, что они подняли головы в её сторону.
В коридоре она на цыпочках, широко ступая, добралась до дверей и оказалась на лестнице.
Сердце громко билось, стучало в пересохшем горле.
Совершенно нечем было дышать.
"Как всё-таки повезло, что первая попавшаяся квартира открылась моим ключом, - думала она. - Никто не заметил, что я ничего не помню". Она спустилась этажом ниже и услышала быстрые шаги наверху на лестнице. Тут же ей пришло в голову опять воспользоваться ключом. И, как ни странно, первая же дверь отперлась, девушка скользнула в квартиру и захлопнула за собой дверь. Было темно и тихо. Никто не преследовал её, не стучал, может быть, незнакомцы уже ушли вниз по лестнице, таща найденные вещи, и оставили в покое бедную девушку. Теперь можно было как-то обдумать своё положение. В квартире не очень холодно, это уже хорошо.
Наконец-то найдено пристанище, хоть временное, и можно лечь где-нибудь в углу. У неё от усталости болела шея и спина. Девушка тихо пошла по квартире, в окна бил свет от уличных фонарей, комнаты были абсолютно пустые. Однако когда она зашла в последнюю дверь, сердце у неё громко застучало: в углу лежала куча каких-то вещей. В том же углу, что и этажом выше. Девушка постояла, ожидая какого-то нового происшествия, но ничего не случилось, тогда она подошла к этой груде и села на тряпки.
- Ты что, обалдела? - закричал полузадушенный голос, и она почувствовала, что тряпки под ней шевелятся как живые, как будто змеи.
Тут же сбоку высунулись две головы и четыре руки одна за другой, оба её знакомца, живо ёрзая, возились в тряпках и наконец выбрались наружу. Девушка побежала на лестницу. Ноги у неё были словно ватные. За её спиной кто-то активно выползал в коридор.
И тут она увидела полоску света под ближайшей дверью. Девушка опять неожиданно легко открыла своим ключом квартиру напротив и ворвалась туда, быстро закрыв за собой дверь. Перед ней на пороге стояла женщина с горящей спичкой в руке.
- Спасите меня, ради бога, - зашептала девушка.
На лестнице за её спиной уже слышались лёгкие шорохи, как будто кто-то полз.
- Проходи, - сказала женщина, выше поднимая догорающую спичку.
Девушка подвинулась ещё на шаг и прикрыла дверь. На лестнице было тихо, как будто кто-то остановился и размышлял.
- Ты что в двери по ночам ломишься, - грубовато спросила женщина со спичкой.
- Пойдёмте туда, - шептала девушка, - туда куда-нибудь, я вам всё объясню.
- Туда я не могу, - глухо сказала женщина. - Спичка по дороге погаснет. Нам даётся только десять спичек.
- У меня есть спички, - обрадовалась девушка, - возьмите. - Она нашарила коробок в кармане пальто и протянула женщине.
- Зажги сама, - потребовала женщина. Девушка зажгла, и при мерцающем свете спички они пошли по коридору.
- Сколько их у тебя? - спросила женщина, глядя на коробок.
Девушка погремела спичками.
- Мало, - сказала женщина. - Наверно, уже девять.
- Как освободиться? - прошептала девушка.
- Можно проснуться, - ответила женщина, - но это бывает не всегда. Я, например, уже больше не проснусь. Мои спички кончились, тю-тю.
И она засмеялась, обнажив в улыбке большие зубы. Она смеялась очень тихо, беззвучно, как будто хотела просто раскрыть рот как можно шире, как будто зевала.
- Я хочу проснуться, - сказала девушка. - Давайте кончим этот страшный сон.
- Пока горит спичка, ты ещё можешь спастись, - сказала женщина. - Мою последнюю спичку я израсходовала только что, хотела тебе помочь. Теперь мне уже всё безразлично.
Я даже хочу, чтобы ты тут осталась. Ты знаешь - всё очень просто, не надо дышать. Можно сразу перелететь, куда хочешь. Не нужен свет, не нужно есть. Чёрное пальто спасает от всех бед. Я скоро полечу посмотреть, как мои дети. Они были большие озорники и не слушались меня. Один раз младший плюнул в мою сторону, когда я сказала, что папы больше нет. Заплакал и плюнул. Теперь я уже не могу их любить. Ещё я мечтаю полететь посмотреть, как там мой муж и его подружка. Я к ним тоже теперь равнодушна. Я сейчас очень многое поняла. Я была такая дура!
И она опять засмеялась.
- С этой последней спичкой выпадение памяти прошло. Теперь я вспомнила всю свою жизнь и считаю, что была неправа. Я смеюсь над собой.
Она действительно смеялась во весь рот, но беззвучно.
- Где мы? - спросила девушка.
- На этот вопрос не бывает ответа, скоро увидишь сама. Будет запах.
- Кто я? - спросила девушка.
- Ты узнаешь.
- Когда?
- Когда кончится десятая спичка. А спичка девушки уже догорала.
- Пока она горит, ты можешь проснуться. Но я не знаю, как. Мне не удалось.
- Как тебя зовут? - спросила девушка.
- Мое имя скоро напишут масляной краской на железной дощечке. И воткнут в маленькую горку земли. Тогда я прочту и узнаю. Уже готова банка краски и эта пустая дощечка. Но это известно только мне, остальные ещё не в курсе. Ни мой муж, ни его подруга, ни мои дети. Как пусто! - сказала женщина. - Скоро я улечу и увижу себя сверху.
- Не улетай, я прошу тебя, - сказала девушка. - Хочешь мои спички?
Женщина подумала и сказала:
- Пожалуй, я возьму одну. Мне ещё кажется, что мои дети любят меня. Что они будут плакать. Что они будут никому на свете не нужны, ни их отцу, ни его новой жене.
Девушка сунула свободную руку в карман и вместо коробка спичек нашарила там бумажку.
- Смотри, что тут написано! "Прошу никого не винить, мама, прости". А раньше она была пустая!
- А, ты так написала! А я написала "больше так не хочу, дети, люблю вас". Она проявилась только недавно.
И женщина достала из кармана чёрного пальто свою бумажку. Она стала читать её и воскликнула:
- Смотри, буквы растворяются! Наверно, кто-то эту записку уже читает! Она уже попала в чьи-то руки... Нет буквы "б" и буквы "о"! И тает буква "л"!
Тут девушка спросила:
- Ты знаешь, почему мы здесь?
- Знаю. Но тебе не скажу. Ты сама узнаешь. У тебя ещё есть запас спичек.
Девушка тогда достала из кармана коробок и протянула женщине:
- Бери все! Но скажи мне! Женщина отсыпала себе половину спичек и сказала:
- Кому ты написала эту записку? Помнишь?
- Нет.
- Ты сожги ещё одну спичку, эта уже догорела. С каждой сожжённой спичкой я вспоминала всё больше.
Девушка взяла тогда все свои четыре спички и подожгла. Вдруг всё осветилось перед ней: как она стояла на табуретке под трубой, как на столе лежала маленькая записка "Прошу никого не винить", как где-то там, за окном, лежал ночной город и в нём была квартира, где её любимый, её жених, не хотел больше подходить к телефону, узнав, что у неё будет ребенок, а брала трубку его мать и всё время спрашивала "А кто и по какому вопросу", - хотя прекрасно разбиралась - и по какому вопросу, и кто звонит...
Последняя спичка догорала, но девушка очень хотела знать, кто спал за стеной в её собственной квартире, кто там, в соседней комнате, похрапывал и стонал, пока она стояла на табуретке и привязывала свой тонкий шарф к трубе под потолком... Кто там, в соседней комнате, спит - и кто не спит, а лежит глядит больными глазами в пустоту и плачет... Кто?
Спичка уже почти догорела. Ещё немного - и девушка поняла всё. И тогда она, находясь в пустом тёмном доме, в чужой квартире, схватила свой клочок бумажки и подожгла его!
И увидела, что там, в той жизни, за стеной храпит её больной дедушка, а мама лежит на раскладушке поблизости от него, потому что он тяжело заболел и всё время просит пить.
Но был ещё кто-то там, чьё присутствие она ясно чувствовала и кто любил её - но бумажка быстро угасала в её руках.
Этот кто-то тихо стоял перед ней и жалел её, и хотел поддержать, но она его не могла видеть и слышать и не желала говорить с ним, слишком у неё сильно болела душа, она любила своего жениха и только его, она не любила больше ни маму, ни деда, ни того, кто стоял перед ней той ночью и пытался её утешить.
И в самый последний момент, когда догорал последний огонь её записки, она захотела поговорить с тем, кто стоял перед ней внизу, на полу, а глаза его были вровень с её глазами, как-то так получалось. Но бедная маленькая бумажка уже догорала, как догорали остатки её жизни там, в комнате с лампочкой. И девушка тогда сбросила с себя чёрное пальто и, обжигая пальцы, последним язычком пламени дотронулась до сухой чёрной материи. Что-то щёлкнуло, запахло палёным, и за дверью завыли в два голоса.
- Скорей снимай с себя своё пальто! - закричала она женщине, но та уже спокойно улыбалась, раскрыв свой широкий рот, и в её руках догорала последняя из спичек...
Тогда девушка - которая была и тут, в тёмном коридоре перед дымящимся чёрным пальто, и там, у себя дома, под лампочкой, и она видела перед собой чьи-то ласковые, добрые глаза - девушка дотронулась своим дымящимся рукавом до чёрного рукава стоящей женщины, и тут же раздался новый двойной вой на лестнице, а от пальто женщины повалил смрадный дым, и женщина в страхе сбросила с себя пальто и тут же исчезла.
И всё вокруг тоже исчезло. В то же мгновение девушка уже стояла на табуретке с затянутым шарфом на шее и, давясь слюной, смотрела на стол, где белела записка, в глазах плавали огненные круги.
В соседней комнате кто-то застонал, закашлялся, и раздался сонный голос мамы:
"Отец, давай попьём?" Девушка быстро, как только могла, растянула шарф на шее, задышала, непослушными пальцами развязала узел на трубе под потолком, соскочила с табуретки, скомкала свою записку и плюхнулась в кровать, укрывшись одеялом.
И как раз вовремя. Мама, жмурясь от света, заглянула в комнату и жалобно сказала:
- Господи, какой мне страшный сон приснился... Какой-то огромный ком земли стоит в углу, и из него торчат корни... И твоя рука... И она ко мне тянется, мол, помоги... Что ты спишь в шарфе, горло заболело? Дай я тебя укрою, моя маленькая... Я плакала во сне...
- Ой, мама, - своим всегдашним тоном ответила её дочь. - Ты вечно с этими снами! Ты можешь меня оставить в покое хотя бы ночью! Три часа утра, между прочим!
И про себя она подумала, что бы было с матерью, если бы она проснулась на десять минут раньше... А где-то на другом конце города женщина выплюнула горсть таблеток и тщательно прополоскала горло. А потом она пошла в детскую, где спали её довольно большие дети, десяти и двенадцати лет, и поправила на них сбившиеся одеяла. А потом опустилась на колени и начала просить прощения.
ФОНАРИК
Однажды молодая девушка возвращалась зимним вечером с электрички к себе в деревню.
Идти было недалеко, но дорога шла через мостик и дальше наверх, по полю.
И вот, поднимаясь на гору, девушка увидела какой-то свет, как будто горел фонарик в руке у прохожего, причем луч упирался прямо ей в глаза.
Она испугалась, было уже поздно и темно, никого вокруг, только этот пучок света, который приближался по тропинке.
Что было делать?
Поворачивать обратно слишком опасно, получается как будто бегство, догонят и убьют, а идти навстречу фонарику тоже страшно, но в этом случае лучше сделать вид, что ничего не происходит.
Девушка быстро переложила свои небольшие деньги из сумочки за пазуху и пошла как ни в чем не бывало навстречу фонарику.
Сердце ее билось от страха, но она не замедляла шаги и не останавливалась, чтобы не показать виду, что боится.
Этот луч фонарика, однако, все светил и светил, но не приближался ни на шаг, и девушка летела на этот свет, как бабочка на огонек лампы.
Она шла так уже довольно долго и вдруг заметила, что идет прямо по полю.
Тропинка куда-то исчезла, только впереди горел огонь фонарика.
Идти по полю было нетяжело, снег давно слежался, хотя поле было бугристое.
Снег давал какое-никакое, а все же освещение, и девушка стала выбирать путь поровней, хотя куда она шла при этом, было неизвестно.
Тут что-то сбоку сильно рвануло и осветило все окрестности, как молнией, только продержалось подольше.
Девушка даже оглянулась в сторону этого взрыва, но ничего уже не было видно.
Потом она посмотрела по сторонам и поняла, что совершенно не соображает, где находится.
Было темно, тихо светил снег и вдали неподвижно стоял кто-то неразличимый со своим фонариком.
И девушка покорно пошла на свет этого фонаря: по крайней мере, можно спросить дорогу.
Хоть она и выросла в этих местах, но всякое случается с человеком.
Ей было ясно, что она заблудилась.
Она шла и шла, свет фонарика вел ее куда-то, и она уже совершенно не понимала, зачем ей двигаться по снежному полю, и где ее дом и сколько прошло времени.
Иногда она падала и с ужасом вскакивала, помня рассказы бабушки Поли о том, как замерзали на снегу усталые люди, которые хотели отдохнуть.
Бабушка Поля умерла не так давно, она растила свою внучку от рождения и все время разговаривала с ней, все время, даже когда та еще не умела говорить.
Девушка еле шла, потому что очень устала, она училась в торговом техникуме, и в этот день у них была практика в магазине, полный день на ногах.
Обычно она не возвращалась так поздно, старалась остаться ночевать у подруги в Москве, но сегодня не получилось, к той понаехали родственники.
Девушка подумала, что отец с матерью, наверно, пошли ее встречать и не встретили, потому что она свернула с тропинки в поле и заблудилась, и теперь родители вернулись домой и звонят-названивают ее подружке в Москву, и как они восприняли эту новость, что их дочь давно уехала на электричке?
Девушка немножко поплакала, но потом уже шла как деревянная: она поняла, что спасения ей нет, этот свет фонарика заманивает ее куда-то.
Сердце ее билось, во рту пересохло, в горле саднило.
Иногда она шла с закрытыми глазами, иногда сворачивала в сторону — но знала, что свет фонаря все равно светит впереди.
Наконец она наткнулась на что-то твердое и вскрикнула.
Это была ограда кладбища, невысокий штакетник.
Перед ней был как бы кусок леса в поле, старые деревья, еле различимые во тьме кресты и памятники за оградой, занесенные снегом.
Луч фонарика (или пламя свечи) теперь затерялся в гуще деревьев и светил издалека.
Девушка поняла, где она находится, и поняла, что фонарик теперь светит на могилке бабушки Поли.
И бессознательно, совершенно не думая ни о чем, девушка пошла к калитке, чтобы войти на кладбище.
Однако она с ужасом услышала чье-то громкое дыхание за спиной и легкий шорох.
Она не стала оглядываться, только ускорила шаги и втянула голову в плечи, ожидая удара.
И тут кто-то слегка тронул ее за варежку, а потом взял и потянул вбок.
Девушка открыла глаза и увидела небольшую лохматую собачку, которая, улыбаясь, смотрела на нее.
Сразу стало легче на душе.
Девушка посмотрела через забор — огонек на кладбище погас.
Собака опять потянула девушку вбок.
Девушка стояла на утоптанной, довольно широкой тропинке, на которой валялись еловые ветки — видимо, с последних похорон.
И тут девушка со всех ног помчалась по этой нахоженной тропинке, а собака сразу же отстала. Это, видимо, была собака, которая подбирала на кладбище остатки от поминок и тем кормилась, такая кладбищенская нищенка, и она никуда не отходила от своего места.
Через полчаса девушка уже подходила к своей деревне.
А ее отец с матерью, как потом оказалось, действительно пошли встречать свою дочку, но на полдороге увидели и услышали взрыв впереди. Это взорвался газопровод, который как раз шел поперек тропинки.
Взрывом разнесло деревья вокруг, все было обуглено, и со свистом горел высокий факел.
Родители девушки бросились к месту взрыва, облазили все вокруг, но не нашли ничего, никаких останков.
Потом они пошли на станцию, позвонили в Москву, узнали от подруги своей дочери, что та выехала два часа назад, дождались последнюю электричку, никого не встретили и тогда быстро отправились домой теперь уже другой дорогой, надеясь на последнее — что разминулись с дочкой.
Вернувшись, они позвонили в милицию, но им сказали, что все на месте аварии и никто сейчас не поедет искать.
Мать на коленях молилась перед иконой, отец лежал лицом к стенке на диване, когда девушка вошла в дом.
Отец сел на диване и схватился за сердце, мать кинулась к ней и обняла ее со словами:
— Где ж ты была? А мы думали, что Бог тебя прибрал, — и тут она заплакала. — Что бабушка Поля позвала тебя к себе. Ты знаешь, на твоей тропинке ведь был взрыв. Скоро после прихода твоей электрички. Мы посчитали, ты должна была попасть в этот взрыв. Мы тебя там искали.
— Да, — ответила девушка. — Я видела взрыв, но я была уже далеко. Я была около нее. Баба Поля позвала меня.