VI Международный конкурс научно-исследовательских и творческих работ учащихся
Старт в науке
Камни прошлого – ступени в будущее. Нузальская церковь
Автор работы награжден дипломом победителя III степени
Полная версия работы доступна во вкладке "Файлы работы" в формате PDF
ВВЕДЕНИЕ
Мне довелось родиться и жить в удивительном месте. Алагирский район Северной Осетии – не только живописный край, «главные ворота» Кавказа, но и поистине намоленный уголок Земли. Вдумайтесь: в Алагирском районе более 230 святых мест! Большие и маленькие, федерального значения и представляющие ценность для отдельных сел и фамилий, это – огромная сокровищница знаний, накопленных нашими предками. Каждое поколение отбирает из этой сокровищницы то, что созвучно потребностям современной эпохи. Увы, порой отбирает варварски, безвозвратно… Между тем, по отношению к таким памятникам должен действовать принцип: сохранить во всей их правде и передать последующим поколениям. А главный инструмент защиты, как известно, знания.
Этим летом я с родителями побывал в Нузале, где в это время шли реставрационные работы в Нузальской церкви. Тогда я и поставил перед собой цель познакомиться с ее историей, разобраться в тайнах, скрытых во фресках храма, понять, в чем сегодня опасность утраты этой достопримечательности и как мы, будущее поколение можем этому воспрепятствовать. В процессе работы над этим исследовательским проектом я познакомился со многими литературными источниками, которыми богат Северо-Осетинский институт гуманитарных и социальных исследований, посмотрел несколько любопытных документальных фильмов о Нузале, побывал в республиканском архиве, где хранятся уникальные документы, пообщался с очень интересными людьми.
Возможно, я не открыл миру что-то принципиально новое о Нузальской церкви. Ценность этой работы, на мой взгляд, в том, что я для себя открыл огромный пласт истории родного края. Надеюсь, когда я поделюсь этой информацией с одноклассниками, участниками других подобных конкурсов, мне удастся «заразить» интересом к Алании, ее прошлому, а, главное, важностью заботы о ее будущем немало своих сверстников.
Нузал расположен в небольшой горной котловине на высоте 1160 м над уровнем моря на берегу реки Ардон. У многих это селение связано в памяти с недавним шахтёрским советским прошлым, но его истории - более 700 лет. Неприметный на первый взгляд населенный пункт в Северной Осетии уже не одно десятилетие приковывает к себе внимание ученых.
В средние века, точнее во второй половине XIII - XIV вв., Нузал, по мнению историков, был центром Аланской царской династии. Именно здесь располагалась резиденция последнего аланского царя Багатара.
Название селения до сих пор вызывает много споров. По одной из версий Нузал происходит от арабского слова «стоянка»: через ущелье ходили караваны в Закавказье и путники останавливались в селении на ночлег. Этот путь по своему значению конкурировал со знаменитой дорогой через "Ворота аланов" – Дарьял. Контролировавшие его феодальные фамилии относились к самым влиятельным и богатым в средневековой Осетии. Известно, что землями этой части Алагирского ущелья владели представители рода Царазонта. Этот род, как считают многие осетиноведы, был связан с аланской и грузинской правящими династиями. Выдающийся ученый Васо Абаев считал, что фамильное имя «Царазонта» представляет искаженный римский титул «цезарь».
На левобережье Ардона, на узкой покатой террасе раскинулось погребальное поле не только для жителей Нузала, но и окрестных высокогорных селений Назгин и Амасин (люди давно их покинули).
На противоположном берегу к отвесной скале, подобно ласточкиным гнездам, прилепились башни, пристроенные к естественным впадинам скалы. Одна из них расположена довольно близко и доступна. Но вторая помещена на такой отвесной круче, что подняться туда невозможно. Трудно даже представить себе, как отважные строители могли поднимать на такую высоту камни и возводить стену!
В литературе отмечалось, что это, якобы, кельи монахов, которые сохраняли здесь исторические реликвии Осетии. Я думаю, что эти сооружения - оборонительные башни, не случайно же они носят осетинское название «Нузалы фидар» («Нузальская крепость»). Однако, надо признать, что три сохранившиеся постройки очень малы по размерам, использовать их в военном плане трудно. Думаю, что ответить определенно на этот вопрос можно только после очень тщательного исследования скальной крепости, которое до сих пор не проводилось. К сожалению, многие строения Нузальской крепости были разрушены в 1980-х годах во время взрывных работ, когда в скале пробивали один из тоннелей Транскавказской автомагистрали. Уверен, что если этого нельзя было избежать - дорога, соединявшая Северную Осетию с Южной Осетией, действительно, очень нужна, - необходимо было организовать и провести полное исследование всех строений крепости, чтобы в будущем полученными материалами могли пользоваться исследователи. Трудно поверить, но подробных фотографий Нузальской крепости до прокладки тоннеля нет!
В самом центре селения стоит небольшая часовня. Скрытое среди обычных сельских домов здание на самом деле - один из древнейших памятников православия на территории современной России. Как памятник архитектуры (в настоящее время правильнее говорить «объект культурного наследия федерального значения») он имеет официальное название - "Нузальская часовня, XII в.".
Более двух столетий этот памятник находится в поле внимания историков, археологов, искусствоведов. Первое упоминание о церкви относится к 1745 году. Грузинский историк Вахушти Багратиони написал о ней в своде летописей «Жизнь Грузии». Никто не знает точно, в каком веке она была построена. Святыню датируют и V-м, и X-м, и XIII-м веками. Впрочем, в одной из научных статей я обнаружил информацию о том, что проведенный химический анализ раствора позволил вывести дату постройки храма – 1273 год. Однако большинство исследователей сомневается в верности этого метода датирования памятника.
Когда мы, вовремя нашей поездки, подошли к часовне, мне показалось, что она похожа на традиционный осетинский склеп, каких немало в горах Осетии: в Даргавсе, Донифарсе, Галиате. Проводя рукой по шероховатым стенам часовни, я будто прикасался к истории. А небольшая дверь в храм – словно портал, вход в средневековье. Ощущения непередаваемые!
При ближайшем рассмотрении и последующем изучении стало ясно, что это не склеп. Помещение Нузальского храма слабо освещено через три узких щелевидных оконца в северной, западной и восточной стенах. Размеры Нузальского храма очень малы – примерно 1.80 Х 4.20 м. Его высота от современного пола до "перелома" свода - около 3,5 м. Толщина стен - от 80 см до 1 м. Внутри очень тесно - вряд ли здесь могли разместиться больше десяти-двенадцати человек. Сложенные из грубо обработанных камней стены путем напуска одного ряда кладки на другой образуют так называемый ложный свод. Как объяснил мне папа, строитель по профессии, несмотря на кажущуюся простоту конструкции, такие своды очень прочны, потому стояли веками.
В 1946 году у западной стены под дощатым полом на глубине 20 сантиметров была обнаружена гробница - каменный ящик, составленный из 7 плит, в основном шиферного сланца. В ящике лежал человеческий скелет с довольно скудным погребальным инвентарем: двумя железными ножами, тремя железными кольцами, кресалом и кремнем для высекания огня и двумя альчиками. Покойный лежал головой на запад, ногами на восток – как того требует христианская традиция.
Услышав об этом факте, я поразился: гробница устроена почти у порога, не наступить на это место невозможно. Реставраторы пояснили мне, что в древности многие важные люди хотели быть погребенными у порога, чтобы и после смерти бороться со своей гордыней. Во многих религиях гордыня считается смертным грехом, потому как человек старается возвыситься чуть ли не до уровня Бога.
Обнаружившая это захоронение археолог, кавказовед Евгения Георгиевна Пчелина предположила, что это - полководец Давид-Сослан, супруг и соправитель грузинской царицы Тамары. Кстати, царица Тамара была не только осетинской невесткой, но и осетинкой по матери — дочерью княгини Бурдухан, внучкой знаменитого царя и военачальника Худдана, близкого друга царя Грузии Димитрия.
Более поздние исследования памятника опровергли выводы Е.Г. Пчелиной. Ученые выдвинули версию о том, что Нузальский храм стал мавзолеем другого видного военно-политического деятеля средневековой Осетии - Багатара, погибшего в 1306 году.
Должен более подробно остановиться на масштабе личности Багатара. Слово "багатар" означает "храбрый", "богатырь". Первоначально этим термином аланы обозначали высший слой военной аристократии, предводителей дружин. Позже так стали называть и царей.
В средние века Аланию ожидала трагическая судьба. В XIII веке монгольское завоевание привело к разрушению государства, потере равнинных территорий, к большим людским потерям. Однако, горная часть Алании сохраняла свою независимость. Царевич Багатар предпринял героические усилия для преодоления последствий разгрома равнинной Алании монголами. Для возрождения государственности он завоевал плацдарм на равнине, в грузинском Гори, собирал народ, объединяя разрозненные группы, укрывшиеся по ущельям и в Закавказье, упрочил позиции христианства в горной Алании. Даже после разгрома уже и горной Алании в конце XIV века войсками Тимура, народ не забыл имя царевича Багатара. В веках Багатар удостоился высшей награды: в коллективной памяти алан-осетин стал прародителем - отцом, давшим надежду, а значит, жизнь последующим поколениям. В определенном смысле Багатар – и мой прародитель. В прошлом году, собирая информацию для такой же конкурсной работы о моей родословной, я обнаружил, что фамилия Бокоевых ведет свое происхождение от сына Багатара Сидамона. По крайней мере, так гласит предание.
В пользу того, что Нузальский храм стал усыпальницей именно Багатара, свидетельствует, к сожалению, утраченная надпись на стене – эпитафия. Она представляла собой разбитое на девять частей стихотворение на древнегрузинском языке. В научный оборот надпись ввел в 30-х годах XIX века востоковед Мари Броссе, дважды опубликовав ее на французском языке. Одним из первых русский перевод надписи в 1852 году привел А. Головин.
В делах "Комиссии для разбора сословных прав горцев Кубанской и Терской областей" сохранился документ, датированный августом 1860 года и содержащий "надпись на Нузальской Царазонской церкви". Она представляет собой 9 четверостиший на грузинском языке с синхронным переводом на русский. Этот вариант отличается от известных ранее тем, что и грузинский текст, и русский перевод представляют собой 9 неслитных куплетов, а не простое повествование. В делопроизводстве комиссии стихотворение препровождено следующей записью: "Копия с надписи, сохранившейся и поныне на стене Нузальской Царазонской церкви, при сем прилагается для дальнейшего исследования как достопримечательный памятник". Сейчас трудно судить с чего снималась «копия», так как по свидетельству современников надписи в церкви Нузала в 1860 году уже не было. Местные жители уверяли, что ее варварски уничтожил грузинский священник Николай Самарганов в начале 20-х годов XIX века.
Эпитафия неслучайно появилась именно в Нузале. Деятельность Багатара, во всяком случае, в последние годы его жизни, была направлена на защиту Туалгома и Уалладжира (Центральной Осетии и Алагирского ущелья). Вполне закономерно, что именно это селение стало "гнездом" аланской аристократии, переселившейся в горы в бурные годы монгольского нашествия.
В Нузальской церкви долгое время хранились защитные доспехи и вооружение Багатара: шлем, колчан со стрелами и копье. Позже их перенесли в святилище Реком, а в 1935 году перевезли в Музей краеведения г.Алагир. Оттуда они исчезли во время фашистской оккупации в 1942 году.
Нузальский храм в 1960 году был поставлен на государственную охрану как часовня XII века. Но наука не стоит на месте, и сегодня уже с уверенностью можно сказать, что это - церковь. Скорее всего, в "Нузалы аргъуан" не было приписного духовенства, а богослужение здесь совершалось только в определенные дни года. Внутреннее оформление памятника прямо свидетельствует, что это была именно церковь. Здесь существовали все элементы, необходимые для проведения литургии: преграда, алтарь и жертвенник. О первоначальном предназначении постройки для литургического богослужения свидетельствует и вставленный в "щелыгу" (верхнюю линию, хребет) свода сосуд-голосник. Применять голосники начали еще в античную эпоху, они были распространены по всему христианскому миру. Эти сосуды использовались для облегчения веса перекрытия. Но очень часто они вставлялись в кладку отверстиями внутрь помещения для улучшения его акустики.
В Нузальском храме один такой голосник — большой красноглиняный сосуд с линейным орнаментом. Он как раз и был расположен отверстием внутрь помещения непосредственно над алтарной частью. Ученые уверены - сосуд служил резонатором, внутри усыпальницы проводились службы. Нет также никаких сомнений, что голосник был вмонтирован в процессе строительства, а не позже. Вряд ли бы для такой второстепенной детали стали разбирать кладку свода.
К сожалению, и голосник постигла та же участь, что и настенную надпись. Он был разбит злоумышленниками. В этом «месте силы» даже разговаривать громко боязно, не то, что прикасаться к чему-то и разрушать! Кто и когда посмел специально повредить голосник?! Теперь я понимаю, почему этот исторический памятник – под тяжелым замком. Увы, не каждый осознает всю ценность таких памятников. Вот почему нам, нынешним мальчишкам и девчонкам, необходимо понять каким богатством мы обладаем, как важно сохранить его в первозданном виде, обезопасить от вандалов.
Особый интерес представляют росписи, покрывающие внутренние стены Нузальской церкви. Напротив входа в часовню, выше алтарного окна помещено монументальное изображение Христа с греческой монограммой IС ХС. Лицо его кем-то стерто. Ниже Христа по обе стороны окна расположены двое святых с нимбами. Около правого сохранилась грузинская надпись «Басили» (Василий). Оглянувшись по сторонам, мы увидим, что стоим в окружении фигур в светской одежде, расположенных в нижнем регистре - это изображения покровителей и строителей церкви, так называемых ктиторов. У изголовий некоторых из них сохранились грузинские надписи, содержащие имена — Атон, Сослан, Фидарос (из них полностью уцелело только имя Сослан). Шестая фигура принадлежит святому с нимбом вокруг головы и кадильницей в руке. Рядом остатки грузинской надписи «Со...» (видимо, Сокур).
Обратим внимание на левую от входа стену. Ближе к двери изображена целая сюжетная сцена. Всадник на темном коне поднял на скаку лук и стреляет в оленя с ветвистыми рогами. Но олень не убегает от охотника, а спокойно стоит, повернув голову к всаднику. Рядом с ним виден второй олень.
Правее (ближе к алтарю) мы видим фигуры двух святых: мужчины и женщины. Женская фигура — Мария Богородица, на что указывает хорошо заметная около нимба надпись греческими буквами МРθ. В мужской фигуре, возможно, следует видеть архангела Михаила. Но кто тот всадник, который охотится на оленей?
Как объяснила мне древлехранитель Владикавказской и Аланской епархии Людмила Руслановна Габоева, это – Святой Евстафий. С точки зрения христианской религии сюжет хоть и очень редок, но понятен. В другом древнем храме в Зругском ущелье тоже сохранился христианский сюжет "Чудо св. Евстафия». Святой Евстафий поехал на охоту, хотел убить оленя, но увидел светящийся крест и стал христианином. Это - сюжет об обращении в христианство: человек-воин обретает веру.
Роспись правой от входа стены, подобно росписи левой, разделена горизонтальной линией на верхний и нижний ряды (регистры). От нижнего ряда уцелела только одна фигура святого с прижатой к груди книгой и грузинской надписью «Романоз» (Роман). Как мне объяснили, это Роман Сладкопевец – христианский святой V-VII веков, известный как автор церковных песнопений.
Остальные фигуры нижнего ряда уничтожены вместе с штукатуркой. О том, что это покровители и строители церкви, в 1906 году писал ученый-ботаник и путешественник В.В. Маркович: «При входе налево и направо нарисованы изображения девяти братьев — основателей этой часовни...». Но раз так, то в нижнем ряду правой стены должны были находиться еще три фигуры. Похоже, что они кому-то «мешали» - после 1906 года эта часть фресок была нарочно сбита.
Верхний ряд правой стены состоит из фигур двух святых с остатками грузинских надписей «Святой Иоанн» (слева) и «Габриел» (Гавриил, справа). Между ними заметен нимб третьего святого, но фигуры его нет. От следующей композиции святые отделены вертикальной чертой.
За нею и правее оконного проема помещено изображение Святого Георгия на белом коне, поражающего копьем дракона. Если мы повернемся лицом к входу, то увидим изображение креста, увитого виноградной лозой. С левой стороны креста грузинская надпись: «джори» (крест), с правой — «Кеси» (Христов).
Ценность нузальской композиции заключается, прежде всего, в том, что это единственный сохранившийся изобразительный источник, по которому можно составить некоторое представление об облике средневековой осетинской аристократии. А еще эти фрески – настоящий памятник взаимодействия двух духовных культур: самобытной древнеосетинской-аланской и общемировой христианской. Так, например, восседающий на троне Спаситель может трактоваться в осетинской традиции как Хуыцау, также наделенный характерным эпитетом — Дунедарæг, «Вседержитель». Стоящая от него по правую руку Богородица известна нашей традиции как Мады Майрæм, она покровительница детей и чадородия. А стоящий от него по левую руку Иоанн Предтеча — как (Фыд) Иуане/Ойнон. Архангелы Михаил и Гавриил слились в едином образе — Мыкалыгабыртæ и стали дарителями материального изобилия. Раннехристианские мученики Георгий и Евстафий Плакида известны как, соответственно, Уастырджи и Æфсати. Первый стал покровителем мужчин, воинов и путников. Второй выступает в роли покровителя диких животных, с просьбой к которому обращаются все охотники. Даже процветший крест может быть связан с известным в осетинской традиции благопожеланием покойному «Сызгъæрин талатæ суадз! - Прорасти к новой жизни золотыми побегами!».
Еще один важный момент: атрибутом святого Евстафия, царского покровителя, судя по нузальской росписи, является стрела с раздвоенным наконечником. А ведь она упоминается в Нартовском эпосе, в финальном сказании «Нарты сæфт» («Гибель нартов»). Именно такими стрелами легендарные нарты жали хлеба, когда Бог наслал на них проклятие в ответ за отказ поклоняться ему. Согласно сюжету они стали погибать от голода, поскольку хлебные колосья теряли свои зерна, стоило лишь руке жнеца прикоснуться к ним. Из сложившегося затруднительного положения был найден неожиданный выход. Ученые это трактуют как конец социума: размываются основы общественного устройства.
Стенопись Нузала написана по мокрой известковой штукатурке, поэтому ее называют фреской. Толстый слой штукатурки, слегка сглаживающий очень неровные стены храма, содержит в качестве наполнителя рубленую солому и сверху покрыт тонкой белой лощеной "грунтовкой". По такой горбатой штукатурке художник сумел изобразить сложные фигуры и нигде не допустил искажения пропорций. Причем, важно подчеркнуть, что в его распоряжении была очень скудная палитра. В качестве исходных пигментов использовались красная и желтая охры (обычная глина), сажа (простой древесный уголь) и известковые белила. Смешивая их, художник получал промежуточные тона: коричневый из красной охры и сажи, зеленоватый - из сажи и желтой охры… Традиционный синий фон, на котором написаны композиции верхнего регистра, выполнен разбеленной сажей. Но, благодаря противопоставлению теплым тонам, создается полное впечатление глубокого синего или голубого. Правы искусствоведы, отметившие, что при скудости использованных пигментов, ощущения колористической бедности во фресках Нузала нет. И это еще раз подтверждает высокий профессионализм художника.
Но кто же этот мастер? В Осетии XIV века, находившейся в состоянии кризиса, вряд ли была своя художественная школа. Для сохранения мастером высоких технических навыков необходима непрерывность ремесла, наличие регулярного заказа и рынка, чего в горских обществах Уалладжира монгольского времени быть не могло. После очистки и консервации фресок в 1973 году на левой от входа стене, под лошадью Святого Евстафия, выявилась неизвестная грузинская надпись. Оказалось, что это – автограф «Тлиаг Вола», т.е. Вола из селения Тли. Выявление автографа художника на фресках Нузальской церкви вновь подчеркивает глубину грузино-осетинских культурных связей. Очевидно, что осетин Вола Тлийский из Мамисонского ущелья прошел профессиональную выучку в Грузии и был представителем грузинского изобразительного искусства. Специалисты считают, что Вола Тлийский все-таки был светским человеком. Он обладал хорошей профессиональной подготовкой и был знаком с высококлассными образцами христианской живописи: наверняка много путешествовал, видел грузинские росписи, греческие. И это, конечно, отразилось на его мастерстве в нузальской росписи.В итоге был создан памятник, уже не одно столетие волнующий умы исследователей, и ярко отразивший тесные связи двух древних и самобытных культур.
В конце XIV века происходили катастрофические для алан события, связанные с нашествием войск Тамерлана. Тогда здание не использовалось как храм. Нузальская церковь была святилищем. Есть косвенные сведения у грузинских историков, что в самом начале XIX века вынашивались планы поновления фресок. Даже существуют сметы на роспись утраченных фрагментов этого храма. Но тогда не хватило денег. Более того, была опасность сноса Нузальской церкви. Она находилась у дороги и мешала развитию и использованию всей Военно-Осетинской магистрали. Поэтому все и говорят: это поистине большое чудо, что она сохранилась в своем первозданном виде.
Исследователи обнаружили, что дождевая вода и снег попадали внутрь храма через трещины в кладке, поскольку из нее выветрился строительный раствор. А вода содержит соли, разрушающие штукатурку и краски. К тому же в конце 1950-х годов стены храма обмазали цементом. Влага, которая накапливалась внизу, не могла выйти и поднималась вверх, к росписям. В то время специалисты еще не знали, что применять цемент в реставрации древних памятников архитектуры категорически нельзя.
Спасением фресок Нузальской церкви мы обязаны реставраторам Государственного научно-исследовательского института реставрации Сергею Филатову и Александру Чепурнову. Именно они в 1980-е годы вывели этот памятник из аварийного состояния.
В 2015 году, после длительных и сложных переговоров, Владикавказская и Аланская епархия получила Нузальский храм в пользование. В 2016 году, после того как епархия подала заявку на включение реставрационных работ в храме в федеральную целевую программу «Культура России», был разработан проект реставрации. И вот этим летом, спустя 30 лет, реставраторы вновь взялись за спасение Нузальской церкви. Используя новейшие технологии, художники-реставраторы провели поддерживающие консервационные работы по фресковой живописи, а реставраторы-каменщики укрепили фундамент и отвели воду от храма.
Я подумал: какие же это замечательные, интересные и нужные профессии - художник-реставратор, архитектор-реставратор, мастер каменной кладки! Реставраторы показали мне следы от рубленой соломы, то, как выветрился древний раствор в швах кладки, как осторожно с помощью разных приемов в нижние ряды кладки вкачивается известковый раствор. На профессиональном языке реставраторов это называется «инъектированием швов». Своеобразный укол шприцем. Я понял, что реставрация - это как лечение пожилого человека: осторожное, лучшими лекарствами. Сергей Викторович Чепурнов объяснил мне, что нельзя дорисовывать то, что уже утрачено. Важно прислушаться к самому памятнику, сохранить его правду.
Посетив Нузал, я будто окунулся в прошлое. У меня так разыгралось воображение, что картинки ожили, и я словно стал свидетелем событий, происходивших здесь много веков назад. Я представил себе могучего, величественного Ос-Багатара, героически защищавшего свой народ от истребления. Я немного увлекался рисованием, а потому с легкостью представил себе, как художник Вола Тлийский размеренно водит кистью по стенам храма, вырисовывая лики святых. Сквозь шелест осенней листвы я слышал звуки хъисын фандыра, которые сопровождали процессию в день похорон последнего аланского царя.
А еще меня поразила бедность здешних построек на фоне величия могучих гор. Трудно представить, как здесь жили наши предки. Ведь это, наверняка, была ежедневная борьба за существование! В дымных саклях, в условиях катастрофического безземелья, когда приходилось на себе таскать в горы грунт, чтобы на маленьком клочке земли вырастить хлеб для пропитания. Но, видимо, в этой суровой бедности выковывались могучие характеры, способные на такой героизм и такую человечность, до которых далеко обитателям современных роскошных особняков. Свидетелями скольких столетий, судеб, событий стали камни, к которым я сегодня имею честь прикасаться! Не зря говорят: «камни прошлого – ступени в будущее».
Но каким оно будет, будущее Нузала?
Вряд ли удастся справиться с возрастающим потоком туристов в этом месте. Мы с папой имели возможность пообщаться на эту тему с Архиепископом Владикавказским и Аланским Леонидом. По его словам, необходимо благоустраивать окружающую территорию для приема посетителей, выносить на околохрамовое пространство фотокопии фресок. Туристический поток может существовать вокруг, но не внутри. Владыка Леонид рассказал, что есть предложения использовать опыт христианских сооружений в других местах и поместить церковь внутри большего по размеру храма. Но в таком случае в этот храм будут приходить сотни человек. Испарения, влага, копоть навредят памятнику. Поэтому специалисты считают, что это не лучший вариант сохранения Нузальской церкви.
Сейчас и Епархия, и Комитет по охране и использованию памятников культурного наследия Северной Осетии ставят задачу спасти и сохранить весь исторический комплекс: не только Нузальскую церковь, но и другие объекты и дома, зафиксированные на фотографиях 1886 года. Говорят, что Нузал до 2015 года являлся филиалом Национального музея. Но на самом деле эта территория никогда не была музеефицирована, здесь нет никаких указателей или стендов с информацией.
Остается открытым и вопрос с останками, найденными в Нузальском храме. Ответы на многие вопросы мог бы дать архив Евгении Пчелиной. К сожалению, на сегодняшний день все попытки получить доступ к этому архиву тщетны. Владикавказской епархии предложили выкупить его за 14 миллионов рублей. Предстоит либо найти эти деньги, либо добиваться передачи архива по справедливости. Недавно в Северной Осетии был учрежден фонд "Ос-Багатар", в котором работают лучшие представители культурной и научной интеллигенции республики, энтузиасты своего дела. Уже объявлен конкурс на лучший памятник Ос-Багатару, который, скорее всего, украсит одну из площадей в центре Владикавказа.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Даже небольшие крупицы знаний бросают новый свет на показавшиеся сначала скучными камни. Признаюсь, теперь, когда я узнал о Нузальской церкви столько нового для себя, понимаю, что это - не просто памятник культуры. Этот архитектурный ансамбль мирового уровня – наше достояние. Для Северной Осетии-Алании тот факт, что часовня сохранена, - величайшее историческое чудо. Все, кто к этому причастен – ученые, церковнослужители, художники-реставраторы, чиновники, - на мой взгляд, настоящие герои. Ведь сегодня, в настоящем, они занимаются нашим будущим.
Памятники культуры далеких эпох — это вечный факел, который передают друг другу разные поколения. И от нас зависит, чтобы пламя в нем не поколебалось ни на минуту. Поэтому и нужно грамотно открыть Нузал миру: не только как резиденцию Ос-Багатара, но и как столицу Алании в постмонгольский период. Очень бы не хотелось, чтобы это место превратилось в типичный пункт туристического обслуживания, потому что само звучание названия селения "Нузал" и смыслы, которые скрыты в этой территории, намного выше.
Через небольшое окно Нузальской церкви я заглянул в незнакомый мир, отделенный от нас сотнями лет, увидел не только зримый облик эпохи, но и ее суть. То, как ощущали свое время люди. Когда я покидал Нузал, у меня было чувство, что я поговорил не только с реставраторами и мастерами, с древними камнями и образами. Я поговорил и с средневековыми аланами-осетинами, которые не теряли надежды на возрождение Алании, верили в доброе и светлое будущее своего народа.
Список использованных источников и литературы
1. Абаев В. И. О работе В.А.Кузнецова Реком, Нузал и Царазонта // Абаев В. И. Избранные труды. Религия. Фольклор. Литература. Владикавказ, 1990.
2. Белецкий Д.В. Заметки о Нузальском храме // Историко-филологический архив. Т.2. Владикавказ, 2004.
3. Габоева Л. Р. Нузальский грунтовый могильник // Аланское православие история и культура. Материалы VI Свято-Георгиевских чтений «Православие. Этнос. Культура». Владикавказ, 2017.
4. Гольдштейн А.Ф. Средневековое зодчество Чечено-Ингушетии и Северной Осетии. М., 1975.
5. Кузнецов В.А. Путешествие в древний Иристон. М., 1974.
6. Кузнецов В.А. Зодчество феодальной Алании. Орджоникидзе, 1977.
7. Кузнецов В. А. Реком, Нузал и Царазонта. Владикавказ, 1990.
8. Кузнецов В.А. Христианство на Северном Кавказе до XV в. Владикавказ, 2002
9. Мамукаев Т. Б. Тайна Нузальской часовни. Принадлежат ли исследуемые останки Давиду Сослану. Орджоникидзе, 1969.
10. Пфаф В. В. Материалы по истории осетин.//ССКГ. Вып. V. Тифлис, 1871.
11. Пфаф В. В. Путешествие по ущельям Северной Осетии. //ССК. Т. 1. Тифлис, 1871.
12. Салбиев Т.К. Фрески Нузальского храма как памятник взаимодействия двух духовных традиций, Известия СОИГСИ 28 (67) 2018 История. Этнология. Археология.
13. Тменов В.Х. Средневековые историко-архитектурные памятники Северной Осетии. Орджоникидзе, 1984.
14. Толстой В. С. Сказание о Северной Осетии. Владикавказ, 1997.
15. Тменов В.Т. Зодчество средневековой Осетии. Владикавказ,1996, и др.
16. Уварова П. С. Кавказ. Путевые заметки. М., 1887.
17. Чихладзе Н. Э. Копии фресок Нузальской росписи в хранилищах музеев Грузии и их роль в изучении памятника. // Shalva Amiranashvili State Art Museum of Georgia. Issavs, № IX. Tbilisi, 2005. (На груз, яз., русское резюме)
18. «Нузальская часовня: спасти и сохранить» http://sevosetia.ru/Article/Index/185045
19. «Загадка Древнего Нузала», Юнит-фильм https://www.youtube.com/watch?v=jMY75ETpUZw
20. «Пунктир», ГТРК «Алания» https://www.youtube.com/watch?v=-Hgtdr0zCMQ