Осенью, ноябрьскою, прохладной,
В тот военный сорок первый год,
Немцы поселение захватили,
Выгнали на улицу народ.
И холеный офицер немецкий,
Выйдя к людям, крикнул: «Показать,
Кто из вас есть офицерский жёна?
Не сказать, я буду вас стрелять!»
Озираясь, с бегающим взглядом,
Вышел к немцу парень: «Вот жена!»
Указав на женщину с младенцем, -
«Маргарита - та, что вам нужна!»
Растолкав народ, схватили Риту,
Против пули встать никто не смел.
И жену советского майора
Вывели под вечер на расстрел.
И, прижав к груди малютку-сына,
Чтоб никто отнять его не смел,
Шла босая по камням холодным
Девушка бесстрашно на расстрел.
Стройный стан, ресницы, словно бархат,
Брови-стрелы, русая коса.
Излучали свет небес глубоких
Синие бездонные глаза.
Вот пригорок. Фриц остановился.
За пригорком лес стоял густой.
Снял с плеча винтовку, потупился
И сказал, махнув вперед рукой:
«Девочка, живи, беги, коль сможешь,
За меня, чужого, помолись,
К вам пришел я не по доброй воле,
Не такой свою я видел жизнь».
Маргарита, не сказав ни слова,
Отвернулась гордо и пошла.
Вдруг - щелчок затвора, грянул выстрел.
Боли нет… и вроде бы жива.
Оглянулась: верно, промахнулся.
«Вот и все», - подумала она.
Но в ответ ей немец улыбнулся,
Выстрелив еще раз в облака.