VII Международный конкурс научно-исследовательских и творческих работ учащихся
Старт в науке
Положение кубанской женщины в первой половине и середине XX на примере судьбы Бирюк Евдокии Кирилловны
Автор работы награжден дипломом победителя II степени
Полная версия работы доступна во вкладке "Файлы работы" в формате PDF
«Женщина, вечная труженица в мирное время,
в минуты опасности являлась у казаков полноправным бойцом,
как и ее отец, муж, сын или брат» [1].
Василий Потто
Введение.
Глубинный смысл, заложенный в старой поговорке, наделяет казачку особенной ролью в событиях нашей истории. Главное предназначение женщины - сохранение домашнего очага. Ее высшее счастье - материнство. Однако жизнь на военном положении предъявляла свои требования, которым надо было соответствовать. В период освоения Кубани казаки несли военную службу постоянно и поголовно, «всяк от 15 до 60 лет». Пока муж пропадал в походах, жена сама вела хозяйство. Нередко, случалось, брала в руки ружье. В годы Гражданской войны, коллективизации, Великой Отечественной войны, когда вся тяжесть мужской работы ложилась на их плечи жизнь, женщины казачки не чем не отличалась от жизни казачек периода освоения Кубани. Актуальность темы. Исследование положения кубанской женщины в станичном является одной из актуальных проблем исторической науки. Особенно пристальное внимание она стала привлекать в последние десятилетия. Происшедшие в российском обществе решительные перемены повлекли за собой всплеск социально-политической активности женщин. Возросшая роль женщины в современном мире делает проблему исследования роли и места женщины в обществе особенно актуальной. Цель – рассмотреть положения кубанской женщины в первой половине и середины двадцатого века на примере жизни моей прапрабабушки Бирюк Евдокии Кирилловны. Задачи: Собрать теоретический и документальный материал по данной теме; Провести анализ материалов и обобщить полученные данные. Хронологические рамки исследования охватывают период с начала XX века по 70-е годы XX века. Методы: теоретические и эмпирические: наблюдение, изучение продуктов деятельности, метод анализа в обработке данных. Опиралась в своей работе на конкретно-исторический и сравнительно-исторический метод. План работы: изучение теоретического материала, работа с живыми носителями информации. В работе использовались документы и материалы семейного, районного архивов, воспоминания.
Положение женщины – казачки в дореволюционный период.
В разные исторические эпохи, у разных народов общественное положение женщины не было одинаковым: где-то оно было более свободным, а где-то, напротив, оно было приниженным. Однако традиционное общество всегда демонстрировало четкое разграничение мужских и женских ролей и, несмотря на разнообразие в статусе, женщина всегда занимала в обществе второстепенное место. По тому, как общество относится к женщине, какое положение она занимает в нем, можно судить о характере самого общества. Это отвечает и характеру общественно-политических образований различных групп казаков, в том числе и кубанских казаков. Своеобразие их общественного устройства, особенности быта и культуры наложили неизгладимый отпечаток и на кубанскую казачку, чье место и роль в общественной и культурной жизни и чье особое правовое положение всегда вызывали интерес. В период с XIX века по 20-е годы XX века казачье общество Кубани окончательно сформировалось, а казацкая община оформилась как низовое звено Российской административной системы. Жизнь и быт казачьей общины можно очень подробно рассмотреть в обоих томах "Истории Кубанского казачьего войска", там присутствуют фрагменты описаний жизни женщин-казачек на Кубани. Эти вкрапления можно условно разделить на две части: 1) описание и анализ семейного быта черноморцев и линейцев; 2) характер влияния военного фактора на повседневную жизнь кубанских казачек. Нас более интересует первая часть. Ф. А. Щербина четко обозначил свое отношение к процессам формирования и к специфике семейного быта черноморских и линейных казаков. По его мнению, так как бывшим запорожцам "не доставало на первых порах одного из самых важных двигателей нормальной человеческой жизни – женщины" [3], то и сам семейный быт налаживался постепенно. Действительно, из 25 тыс. человек, переселенных в пределы Черномории, женщины составляли не больше 8 тыс. [4], и только к 1860 году на территории Кубанской области количество мужчин и женщин стало соотноситься как 50,9 % и 49,1 %. [5] Из-за подобной демографической ситуации "черноморцы ревностно следили за тем, чтобы у них не уходил на сторону женский пол" [3]. У линейцев же, по мнению Ф. А. Щербины, "не было недостатка в женщинах, и с самого заселения края отношения между полами были количественно более или менее уравновешенными" [3]. Историк попытался выявить различия в семейных укладах обеих региональных групп казачества. Если у линейных казаков семья была "носительницей патриархальных отношений", то в среде черноморцев, по его мнению, в отношении семейного уклада шли "процессы творчества и приспособлений к жизни" [3]. Действительно, в современной науке доминирует мнение, что на ранних этапах формирования Кубанского казачества для населения Старой линии были характерны патриархальные традиции – так называемые "большие" семьи (что во многом связано с влиянием старообрядческого элемента), а для Черномории с ее украинскими традициями – "малые"; кроме того, на Кубани встречались и "смешанные" семьи (переходные типы), когда разные поколения могли не жить уже под одной крышей, но вели общее хозяйство[6]. Особенно заметным это явление стало на рубеже XIX – ХХ веков, когда на казачество стали оказывать значительное влияние иногородческие традиции и процессы урбанизации. Для донских семей конца XVIII в. действительно был характерен патриархальный уклад, но из-за большого количества членов они могли выставить на переселение отделившиеся для этого малые семьи, в основном состоящие из 2–3 человек. Таким образом, переселенные на Кубань донские казаки решали свои, отличные от черноморцев, социальные задачи – воссоздание патриархального уклада в тех станицах, где в силу объективных обстоятельств возникли семьи "малые". В "Истории Кубанского казачьего войска" четко просматривается особое сочувственное отношение автора к общественному положению женщин-казачек. И у черноморцев, и у линейцев Щербина отметил сильную заниженность статуса кубанских казачек. В Черномории "женщину продавали и укрепляли за мужчиной, а у неё самой об этом даже не спрашивали"[2], в линейных станицах муж являлся "властелином, имеющим право карать смертью жену за измену"[3]. Историк выделил компенсирующие механизмы гендерного взаимодействия в станицах. Он отметил, например, что "черноморская женщина, благодаря постоянному отвлечению мужчины от семьи военной службой, фактически была главою семьи"[3]. То есть низкий общественный статус казачки компенсировался за счет размывания гендерных границ, за счет расширения хозяйственных функций женщин. Ф. А. Щербина пишет: "Казачка держала в своих руках экономическую жизнь края, особенно в первые годы его заселения. Под непосредственным ее наблюдением совершались важнейшие хозяйственные операции. Ей обязаны были существованием казачий дом и казачья семья… Не один женский труд, но и женский ум и энергия необходимы были для того, чтобы поддерживать слагавшуюся экономическую жизнь и обстановку. Это сделала женщина-казачка и в этом заключается важнейшая её историческая заслуга."[3]. Овладение мужскими обязанностями в хозяйстве напрямую способствовало повышению общественного статуса женщин – вплоть до участия их в работе станичных сходов (Параллели данным вариациям общинного самоуправления можно найти и у народов Северного Кавказа. У ногайцев, например, в виде исключения, общинное собрание могли посещать женщины преклонного возраста, известные в округе своим умом. В абазинских аулах женщины, наоборот, не только не имели права голоса, но и не присутствовали на сходе. На общественных собраниях, устраиваемых сельскими общинами в черкесских аулах, могли присутствовать только свободные общинники-мужчины. Женщины, крепостные крестьяне и рабы не имели права посещать общинные собрания [7]. Подобная статусная вариативность диктовалась самой военной организацией казачества, а потому была присуща практически всем региональным казачьим группам. Например, у терских казаков зафиксированы случаи, когда станичный суд мог передать управление семейным хозяйством жене – в качестве крайней меры для усмирения мужа [8]. Проводя сравнение казачек Черномории и Старой линии, Щербина пришел к выводу: "столь же важное положение занимала женщина и у линейных казаков, но здесь история не отвела ей той исключительной роли в создании казачьего быта, какую выполняла черноморка"[3]. Причинами этому он считал то, что, во-первых, на Кубанской линии "отношения между полами были количественно более или менее уравновешенными", во-вторых – "казак нес военную службу, находясь у дома или во всяком случае ближе к хозяйству и семье, чем черноморец"[3] . Подобные выводы объективны, но не полны. Линейные казаки действительно были ближе к хозяйству. Но не только потому что несли в первые годы после переселения службу на линии относительно недалеко от своих станиц, а и потому, что сам семейный быт (как способ экономического объединения людей для ведения единого крепкого стабильного хозяйства) сложился на Дону гораздо раньше, чем у черноморцев. Линейцы изначально были нацелены на поддержку экономического благосостояния семьи, а сохранение патриархального уклада – способ для достижения этой цели. Бывшие же запорожцы (особенно сирома, пластуны) были одиночками, и даже состоящие в браке редко считали себя обязанными содействовать экономическому благосостоянию семьи. В первую очередь это выражалось в нежелании оказывать жене помощь по хозяйству, в результате чего она и становилась единственной опорой дома. Но подобное яркое разделение между уровнями самостоятельности женщин обеих региональных групп характерно только для первого десятилетия их жизни на Кубани. В Черноморском войске войсковая администрация с первых лет после переселения вела насаждение патриархального семейного быта (для повышения экономического уровня станиц)[9]. В 1832 г. даже выходит специальное распоряжение наказного атамана войска: "объявить войсковым жителям для их пользы… чтобы сыновья от отцов своих и матерей без ведома куренных управлений и обществ ни под каким видом не отселялись… Велеть исполнять силу оного во всей точности под опасением за малейшее неисполнение строгого взыскания" [10]. С другой стороны, и линейные казаки недолго пробыли около станиц – начиная с 1804 г., Кубанский полк принимает участие в крупных "закордонных походах" на реки Зеленчук, Уруп, Тегени, а год спустя Кубанский и Кавказский линейные полки были задействованы в длительных операциях: первый – в "кабардинском походе", второй – в 17-дневном походе во владения хатукаевского князя А. Г. Керханова. Это со своей стороны способствовало повышению статуса линейных казачек [11]. Уровень самостоятельности женщины зависел от степени ее вовлеченности в вооруженные конфликты с горцами. Влияние военного фактора на повседневную жизнь кубанских казачек было решающим – от степени военной напряженности в регионе зависели и регламентация жизни, и экономический рост семей, и частные судьбы отдельных станичниц. Огромное количество архивных и полевых материалов подтверждают слова историка о том, что кубанские казачки "вместо казаков отстаивали свое добро при набегах горцев" [3]. Они принимали непосредственное участие в обороне станиц: переносили пушки и ядра, стреляли из винтовок, изредка даже участвовали в рукопашной. Например, А. И. Дукин, 1911 г.р., уроженец ст. Гостагаевской, рассказал: "Вот они када нападали, дело в том, што ни токо казаки, а даже женщины, все там бабы снаряды подают, круглые ядра. Носят. Так вот, мою бабу (бабушку), ее сам царь… Александр… прислал похвальную грамоту и двадцать пять рублей денег прислал с государственной казны. А што такое тагда было двадцать пять рублей? Это имение!.." [12]. Ф. А. Щербина описал пример индивидуального героизма, когда "в станице Пашковской казачка застрелила из ружья горца, пытавшегося пленить ее вместе с волами", за что получила "военный орден" [3]. Многие современные исследователи находят факты о том, что отдельные женщины могли в одиночку расправиться с 3–4 врагами [6]. Эти подвиги отмечались военным командованием. Например, 16-летняя казачка Анна Сердюкова, в одиночку убившая шестерых горцев, получила золотую медаль за храбрость на георгиевской ленте, пожизненный пансион в 50 рублей серебром и золотой браслет – подарок главнокомандующего, князя Воронцова [13]. Через всю "Историю Кубанского казачьего войска" красной нитью проходит мысль исследователя об исключительности черноморского казачества, в том числе – об особой, несравнимой ни с какой другой региональной казачьей группой, решительности, храбрости и патриотизме "черноморок". В повседневной жизни кубанских казачек определяющими были два фактора – семейный и военный. На них и опирался Ф. А. Щербина, затрагивая гендерные особенности истории Кубани. Участие женщин в колонизации и хозяйственном освоении края рассматривается им фрагментарно, но относительно объективно в свете развития исторического знания на тот момент. Ф. А. Щербина в своем труде проявил особое сочувственное отношение к положению казачек, выявил основные механизмы гендерного взаимодействия в казачьей среде.
Бирюк Евдокия Кирилловна.
Имея перед собой труды Ф. А. Щербины начинаешь понимать почему так сложилась жизнь моей прапрабабушки. Хотя она прожила свою жизнь в двадцатом веке, но патриархальные нравы и уклад казачьей станицы, так же особенности коллективизации и раскулачивания на Кубани привели к тому, что многое из написанного Ф.А.Щербины можно отнести к судьбе Бирюк Евдокии Кирилловны. Свою работу я написала, основываясь на рассказе моей бабушки Гавриш Зои Петровны о своей бабушке. Ее бабушка Бирюк Евдокия Кирилловна (см. приложение I рис.1), в девичестве Барилко, родилась 25 февраля 1895 года в семье казака Кубанского казачьего войска Барилко Кирилла Павловича 1873 г.р. (см. приложение I рис.2), служил он в войске в звании вахмистра, занимался обучением молодых казаков военной службе. В семье казака Барилко Кирилла Павловича и его жены Матроны Аввакумовны (Бакумовны, так ее называли родственники) (см. приложение II рис.1) было 6 сыновей и 2 дочери. Сыновья: Григорий, Иван, Павел, Николай, Михаил, Кирилл. Дочери Евдокия и Ирина (на местном говоре Явдоха и Орышка). Поскольку прапрабабушка моя Евдокия Кирилловна была старшей из сестер, то ей пришлось нянчить младших детей, а впоследствии, когда они подросли, она пошла на заработки «в наймы», т. е. нанималась выполнить какую-то работу и заработать денег. Школ тогда не было видимо, или родители не отдали ее в «учение», и бабушка была неграмотная. Но у прапрабабушки была очень хорошая память. Она много знала пословиц и поговорок, причем все в рифму. Был один случай, когда бабушка в возрасте около 80 лет прочитала стихотворение, услышанное ею в возрасте 35 лет в колхозе, когда к ним приезжала агитбригада [14]. Судьба Евдокии Кирилловны сложилась трагически. Замуж она вышла в 19 лет, во время первой мировой войны. Свидетельство о браке Борилко Е.К. и Бирюк Г.Л прилагается [15] (см. приложение II рис.2-3), (см. приложение III рис.1). Будущий ее муж: Бирюк Григорий Лукич вместе с друзьями, несколькими казаками (у донских казаков эта группа парней, которые едут за невестой, называется «храбрый поезд») собрались ехать сватать некую девицу или «дивку», как по местому говорят. По пути им встретился их родственник дедушка. Они остановились поздороваться. Дедушка и спрашивает: «А куда вы хлопцы идытэ?», они ответили ему. А он им и говорит: « Ни, хлопцы, вы лучче посватайтэ Дуньку Барылкивну. Вона дуже хорошо всэ умие робыть!» Хлопцы послушались дедушку, развернулись, поехали и засватали Евдокию Кирилловну [16]. Отец Григория Лукича - Бирюк Лука служил в Войске писарем, а это по тем временам все равно, что начальник штаба. Он был грамотным. А грамотные люди очень ценились в то время и пользовались уважением среди станичников. Сыграли свадьбу. На свадьбе молодым надарили 10 рублей денег. Это была большая сумма. Со слов бабушки в то время корова стоила 2 рубля [14]. Стали молодые жить в доме у мужа и его родителей. Родились в молодой семье дети: Анна 11.12.1915г.р., Петр 21.09.1918г.р. (это мой отец), Раиса 17.04.1921г.р. Семья жила как и все в то время. Пахали землю, сеяли, собирали урожай, пасли скотину, заготавливали сено, солому, выращивали птицу, свиней, коз, овец. Но в 1917 году в России произошла Революция и стала устанавливаться Советская власть по всем территориям России. В том числе и на Кубани. Население воспринимало советскую власть по разному. Кто-то протестовал, кто-то нет. В число протестующих попал и отец Евдокии Кирилловны — Барилко Кирилл Павлович (был расстрелян в Ейской тюрьме 06.12.1920 года) [18] и свекор Бирюк Лука, которого увезли в станицу Уманскую. Больше его никто не видел. После этой трагедии семья продолжала жить дальше. Но время было смутное. Приходили разные группы вооруженных людей, забирали коней, скот, пшеницу. В 1922 году, ранней весной, в марте, братья Бирюки Григорий и Филипп вместе с сестрой Евгенией поехали на телегах в степь, где у них был построен домик для полевых работ. Когда начинались полевые работы, то люди не могли ездить на ночлег в станицу, т. к. ехать далеко, а рано утром надо возвращаться назад для продолжения полевых работ. Поэтому оставались ночевать в этом степном домике. Там же был подвал, где хранилось зерно для посева весной. Приехали братья Бирюк к этому домику и увидели, что зерно украдено, нет его, сеять в землю нечего. Братья Григорий и Филипп распрягли свою телегу, сели на лошадей и поскакали вдогонку по следу рассыпанного по земле зерна. Догнали. Остановились, оказалось, что воры соседи стали укорять похитителей в неправедном поступке. А те, в ответ на слова, напали на братьев и убили их. Сестра же, Евгения Лукинична, ждала, не дождавшись братьев поехала на другой телеге в след и обнаружила убитых братьев. Привезла их домой. Было большое горе и плач. Время было лихое, неспокойное, и свекровь Евдокии Кирилловны отселила невестку с детьми. Купили им маленькую хатку. Моя бабушка была малой девчонкой, но помнит, что уж очень махонькая хатка была. Когда перевезли кровать Евдокии Кирилловны, то она не вместилась в хатку. Пришлось отпиливать доски кроватные, тогда только уместилась кровать в домике. Прапрабабушке приходилось спать полусогнувшись [14]. И вот стала молодая вдова (ей было 27 лет), С малыми детками жить отдельно. Благо, что братья бабушки помогали сестре при посеве, пахоте, уборке. Дети подрастали. А тут новые изменения в жизни - образование колхозов. При организации колхозов, необходимо было обобществить лошадей, коров, технику телеги. Прадед мой Пётр Григорьевич, со слезами в голосе вспоминал, как отводили в колхоз своего коня «Орлика». Но организация колхозов тоже была сопряжена с трагедией. Власти, видя, что без желания казаки идут в колхоз, а некоторые вообще саботируют, стали применять карательные меры. Отобрали всё зерно и живность. И начался голод 1933 года. Делать нечего, пошли в колхоз, так как в колхозе давали еду за работу. Прадеду моему было 12 лет, когда он проучился 5 лет в школе и пошёл работать в колхоз. Другим детям: Анне 15 лет, Раисе 9 лет. А прапрабабушка Дуня в 1933 году от голода опухла, и лежала уже дома, почти при смерти. Дети её тогда собрались работать в колхозе за еду, но договорились так: « Довайтэ йсты юшку, а гущу мамке понэсэм, бо що ж мы будэмо робыть, як мамка вмруть?» [17]. И так они спасли свою маму Евдокию Кирилловну. Прапрабабушка моя, Евдокия Кирилловна умела многое по хозяйству делать. Но особенно хорошо она умела готовить еду. Её поставили в колхозе поварихой, в бригаде. Она умела и борщи варить, и хлеб печь, пирожки, пироги, крендели, особенно любила рыбу жарить, варить, раков варить умела. Всё очень вкусное. Работали в колхозе за трудодни. То есть: человек работает в колхозе без оплаты. Но ведётся учёт, сколько дней он бывает на работе в колхозе. А после сбора урожая, выдавалась оплата зерном и другими продуктами, в зависимости от того сколько дней проработал человек в году. Рассчитывалось сколько зерна приходится на один трудодень, а потом умножается на количество трудодней, и человек получает зерно. Потом этим зерном дома кормили кур, коз, овец, коров, и этим питались, а денег в колхозе тогда не платили. Да ещё были сложности в жизни — налоги. Начислялись налоги на всё: на овощи, на каждое дерево, в колхоз нужно было сдавать шкуру свиней и других животных, молоко своих коров и так далее. Мало того, еще были обязательства. В государстве не хватало денег и чиновники распространяли облигации государственного займа. В принудительном порядке. Приходилось очень трудно жить в те непростые времена. Но жизнь продолжалась. Старшая дочь прапрабабушки Дуни — Анна Григорьевна вышла замуж за Николая Петровича Пятак. Родилась старшая дочь Нина в 1937 году, затем сын Николай в 1940 году. Сына прапрабабушки Дуни — Петра Григорьевича призвали в Красную Армию в 1939 году. А в 1941 году 22 июня началась Великая Отечественная война. Всем было очень трудно. Были призваны в ряды Красной Армии и братья Евдокии Кирилловны — Григорий, Павел, Николай, Михаил, Иван, Кирилл. (см. приложение III рис.2) С войны вернулись только двое — Григорий, без одной ноги и Кирилл, очень сильно контуженный. После такой тяжелой контузии у него начались приступы эпилепсии, когда он полностью терял ориентацию и мог нанести тяжелые повреждения другому человеку. После войны, лет через 10 он умер. А от других братьев известий не поступило, с войны они не вернулись, но их дети и жены общались с прапрабабушкой Дуней, уважали ее, и она с ними была доброжелательной, помогала, чем могла. Прадед мой Петр Григорьевич Бирюк с войны пришел в конце 1946 года (см. приложение IV рис.1), устроился на работу шофером в автороту (так называлось предприятие АТП). Прабабушка моя работала а автороте кассиром. Они познакомились, подружились, и 31 декабря 1947 года зарегистрировались в ЗАГСе, стали мужем и женой. В апреле 1949 года родилась моя бабушка — Зоя Петровна Бирюк, в октябре 1951 года родился ее брат — Григорий Петрович Бирюк, в январе 1956 года родился младший брат — Александр Петрович Бирюк. Вспоминает Зоя Петровна Бирюк: «В те годы декретный отпуск женшине предоставлялся на 2 месяца. 1 месяц до родов и 1 месяц после родов. Но давали дополнительный перерыв на работе для кормления ребенка. И мама моя, через месяц после родов вышла на работу. В это время мы жили по ул. Кубанской, в самом конце улицы, 3 дом от края улицы. А мама моя Анна Яковлевна устроилась на работу вблизи от дома — на Лесосклад, кассиром, а впоследствии стала бухгалтером. И вот картина была такова — утром перед работой мама покормит меня, и уходит на работу. Идти минут 15-20 до работы. Через 3 часа приходила на дополнительный перерыв, покормить меня, пообедать и вновь на работу. Через 3 часа вновь приходила, чтобы покормить меня. А бабушка Дуня нянчила меня дома во время отсутствия мамы. (см. приложение IV рис.2) Работали тогда 6 дневную рабочую неделю, выходной был только 1 — в воскресенье. И вся домашняя работа переносилась на воскресенье. Бабушка Дуня вела домашнее хозяйство в то время, пока мои родители работали. Готовила завтраки, обеды, ужины, но тогда приготовление пищи, это была серьезная и трудная работа. Электричества, газа и водопровода не было. Вместо электричества зажигали несколько керосиновых ламп. И то, это был прогресс, по сравнению с «каганцэм» (это такой светильник, как свечка, без прикрытия стеклом. Еда готовилась на печке. Зимой печка топилась в доме. А летом готовили или на летней печке, во дворе или на примусе или керогазе, в сенях. Чтобы растопить печку, необходимо вначале выбрать совком в ведро сгоревший уголь-жужелицу, освободить печку полностью. Пересеять это все. Шлак выбрасывался на улицу вместо асфальта, чтобы меньше было грязи, а то, что еще не сгорело собрать обратно в ведро и использовать снова для отопления. На печке бабушка готовила еду. Чаще всего это был борщ, или суп, или уха или галушки. На второе было мясо из борща, или рыба или что-то иное. Чаще всего борщ варился из куриного мяса, курицу делили на три части и таким образом семья из шести человек питалась. На праздники — Рождество, Пасху, Троицу и тд. бабушка пекла пироги. Такой запах стоял в доме вкусный! Причем готовила бабушка на хмелевых дрожжах. А дрожжи умела варить сама. Очень красиво умела украшать пасхальные куличи. Для стирки белья использовалась дождевая вода. Стирали все вручную. Белье кипятили в выварке, для лучшего отстирывания. Гладили белье паровым утюгом или «рубелем» и «ручкой». Перед большими праздниками по особому проводилась уборка в доме. Дом выбеливался белой глиной. После побелки в доме становилось чисто, красиво. Все было как новое. Запах побелки истреблял зимние запахи, воздух становился свежим. Да к тому же стирались шторы на окнах и дверях, подсинивались, подкрахмаливались и все убранство дома становилось праздничным. А перед Троицей бабушка посылала нас, детей в посадку, наломать красивых веток для украшения дома. На пол настилалась свежескошенная трава. Так пахло цветами в доме и праздничными пирогами!
В нашей семье бабушка Дуня отвечала в основном за приготовление пищи, а другие дела моя мама брала большей частью на себя. Были и споры между бабушкой и мамой, но эти споры были в основном не о главном в жизни. Например, спорили о цвете постельного белья, мама покупала белую бязь, а бабушка хотела цветную, ей казалось, что такое постельное белье легче стирать. Вообще, вспоминаю отношения в нашей семье были по моему мнению идеальными. За всю жизнь я не слышала ни разу, чтобы бабушка Дуня ругалась матом. Самое большое ругательство бабушкино на детей было: «Ах вы ироды!», или «Антихрысты, шо вы робытэ?» Бабушка не повышала голос ни на детей своих, ни на невестку. Аналогично и ее дети с уважением относились к матери. Ни разу в жизни сын ее ни нагрубил своей матери. Бабушка была истинной христианкой. По выходным и праздникам ходила в церковь. Иногда, когда мы просились, брала нас с собой. Всегда бабушка наставляла нас: «Слухайтэ батька с матэрью!» ни разу бабушка не сказала плохого слова о невестке, т. е. О моей матери нам, детям. Когда приезжали ее племянники, дети ее погибших на войне братьев, она принимала их очень доброжелательно, с миром и любовью. Вообще бабушка была очень доброжелательным и сердечным человеком. С соседями дружила, помогала им, чем могла, делилась какими-то угощениями. Досуг в праздники женщины возраста моей бабушки проводили на улице, на лавочке, беседовали на разные темы. В 1961 году мы построили новый, более просторный дом по улице Краснознаменной. И когда переезжали, в новый дом, все соседи, ее подруги пришли проводить бабушку нашу. В основном, такие же вдовы. Даже плакали, когда прощались. Но бабушка и на новом месте сумела подружиться с соседями, столько добра она сделала людям. Когда бабушка умерла, пришли почти все племянники, некоторые приехали издалека. Внуки несли гроб бабуши на руках до храма. В то время это был знак особого уважения к человеку, особой благодарности. Даже батюшка Александр, который служил в то время в нашем храме, специальную проповедь произнес над гробом бабушки. Так как он хорошо ее знал, как усердную прихожанку и тоже скорбел. Говорил очень проникновенно, со слезой в голосе. Уважал бабушку. Вспоминаю бабушку, и думается мне, что жизнь она прожила трудную и состояла она из многих подвигов. Ей пришлось много работать, но несмотря на все невзгоды она оставалась очень добрым и душевным человеком [14].
Заключение.
Исходя из выше сказанного хочется сделать вывод, что жизнь моей прапрабабушки Бирюк Е.К. мало чем отличалась от жизни своих бабушек и прабабушек. Все также нужно было выживать в тяжелые для страны время и все невзгоды они принимали со смирением. Отправляли своих сыновей на войну и ждали, ждали, ждали…. Это терпение было бесконечным. При этом тянули на себе все хозяйство, жили в нужде, помогали родным и близким, а так же односельчанам до последних дней соей жизни. А ведь не скажешь, что жили они в двадцатом веке, очень многое в судьбах казачек совпадает с тем, что писал о их жизни Щербина Ф. А. в своей «Истории Кубанского казачьего войска». Опираясь в своей работе на гуманистические принципы и на личностно-ориентированный научный подход, и используя методы наблюдения и анализа, мне удалось собрать документальный материал и воспоминания свидетелей событий, провести анализ всех полученных материалов и обобщить данные. Представленную работу можно использовать в практике образовательного учреждения (уроки кубановедения, истории, классные часы) и иных учреждений (музеи, СМИ), а также для продолжения исследования. В работе чётко прослеживается логическая и хронологическая последовательность, учащаяся показала, что умеет работать с воспоминаниями очевидцев, критически подходить к источникам, сопоставлять и сравнивать полученные в процессе изысканий данные. Работа проникнута любовью к своей семье и ее прошлому.
Список источников и использованной литературы:
Потто В. А. Два века терского казачества (1577–1801 гг.). – Ставрополь, 1991.
Щербина Ф. А. Истории Кубанского казачьего войска. - Т. 1.
Щербина Ф. А. Истории Кубанского казачьего войска. - Т. 2.
Шевченко Г. Н. Черноморское казачество в конце XVIII – первой половине XIX вв. – Краснодар, 1993.
Бондарь Н. И. Кубанское казачество (этносоциологический аспект) // Кубанское казачество: история, этнография, фольклор. – М., 1995.
Мануйлов А. Н. Статус женщины в общеправовой системе казачьей семьи и станичного общества на Кубани (вторая половина XIX – 20-е годы ХХ века). – Армавир – Краснодар, 1998.
Куракеева М. Ф. Верхнекубанские казаки: быт, культура, традиции. – Черкесск, 1999.
Великая Н. Н. Казаки восточного Предкавказья в XVIII – XIX вв. – Р-н-Д, 2001.
Повседневная жизнь кубанских казачек глазами Ф. А. Щербины. А. А. Цыбульникова/kazachestvo/fame-cossack/scherbina-f-a/povsednevnaya-zhizn-kubanskikh-kazachek-glazami-f-a-shcherbiny/
ГАКК. Ф. 162. Оп. 1. Д. 28.
Виноградов В. Б. Боевой ранжир казаков Кубанской Линии в нач. XIX в. // Из истории и культуры линейного казачества Северного Кавказа. – Армавир, 2000.
Матвеев О. В. Враги, союзники, соседи: этническая картина мира в исторических представлениях Кубанских казаков. – Краснодар, 2002
Кубанский М., Басханов А. Казачка Сердюкова // Ленинское знамя. – 1990. – 8 марта. – № 39–41.
Воспоминания Гавриш Зои Петровны.
Семейный архив семьи Гавриш Зои Петровны.
Воспоминания Бирюк Анны Яковлевны.
Воспоминания Бирюк Петра Григорьевича.
Материалы Староминского архива
Приложение
Приложение I
Рис.1Бирюк Евдокия Кирилловна. 65 лет.
Рис.2 Свидетельство о рождении Борилко Е.К.
Приложение II
Рис.1Борилко Матрона Аввакумовна (Бакумовна, так ее называли родственники)
Рис.2-3Борилко Е.К. в молодости. Бирюк Григорий Лукич.
Приложение III
Рис.1Свидетельство о браке Борилко Е.К. и Бирюк Г.Л.
Рис.2 Брат Кирилл Барилко, сын Бирюк П.Г. с женой и сыном.
Приложение IV
Рис.1Бирюк П.Г. 1946г.
Рис.2 Бирюк Е.К. с правнучкой Наташей.