VIII Международный конкурс научно-исследовательских и творческих работ учащихся
Старт в науке
Развитие и пополнение языка беспризорников послеоктябрьского периода (на примере произведений русской литературы 20 века)
Автор работы награжден дипломом победителя II степени
Полная версия работы доступна во вкладке "Файлы работы" в формате PDF
Введение
Культура речи человека - прямое отражение его внутренней культуры. Неряшливость в языке свидетельствует об отношении человека к окружающему миру и к самому себе. Наша речь – важнейшая часть нашей души, ума, способности не поддаваться влияниям среды, если она «затягивает»
Судьба русского языка – тема, которая не может оставить равнодушным ни одного человека. Очевидно, что язык существенно изменяется прямо на глазах нашего поколения.
Актуальность проблемы изучения языка беспризорников заключается в том, что молодежный язык – одно из составляющих процесса развития языка, его пополнения, его многообразия. Однако вклад этот в наше время удивительно мал. Сам по себе язык не может развиваться. Его развивают. И немаловажную роль в развитии языка играет молодежь. О современном молодёжном сленге уже много написано и сказано. А вот язык беспризорников представляет интерес для изучения.
Молодёжный язык отражает тенденции, важные для языка в целом и без его всестороннего изучения лингвистическое описание русского языка будет неполным. Изучение подобного языкового материала интересно и в каком-то смысле необходимо хотя бы потому, что этот своеобразный «язык в языке» существует не только в устной речи, но и все чаще и чаще функционирует на страницах книг. Поэтому в изучении языка беспризорников должны быть заинтересованы не только лингвисты, но и социологи, психологи, педагоги, ученики и все общество в целом. Это также подчеркивает актуальность произведенного исследования. Тем более важно, что мы опирались преимущественно на малоизвестные слова, собранные в художественной литературе, в чем проявляется самостоятельность, новизна и практическая значимость работы.
Объект исследования: язык беспризорников послеоктябрьского периода.
Предмет исследования: язык беспризорников как языковое и общественное явление.
Цель заключались в том, чтобы исследовать такое явление языка, как «молодежный язык» беспризорников, показать, как в нем отражаются общественные проблемы, а также доказать зависимость «молодежного языка» от жизни общества, от среды.
Задачи:
1) подобрать и проанализировать литературу по теме исследования;
2) определить место молодёжной лексики в языке, установить зависимость языковых процессов от общественных;
3) собрать фактический материал из речи беспризорников послеоктябрьского периода, опираясь на литературные произведение Анатолия Приставкина «Ночевала тучка золотая» и Григория Белых и Леонида Пантелеева «Республика ШКИД», А. Свирского «Рыжик», В. Шишкова «Странники» (составление словаря);
4) выделить основные этапы развития языка беспризорников
5) рассмотреть вопросы, связанные с анализом языковой ситуации послеоктябрьского периода развития русского языка, с определением места в общенациональном языке языка беспризорников и с проблемами отражения в сленге общественных процессов,
6) определить разновидности и источники пополнения языка беспризорников, выявить особенности использования сленга беспризорниками.
История появления и развития молодежного языка
Вся лексика того или иного языка делится на литературную и нелитературную. К литературной относятся книжные слова, стандартные разговорные слова и нейтральные слова. Вся эта лексика употребляется либо в литературе, либо в устной речи в официальной обстановке.
Помимо неё человек может оказаться в неофициальной обстановке и, естественно, будет прибегать к иным речевым средствам. К ним относятся жаргонизмы, вульгаризмы, сленгизмы. Вся эта часть лексики отличается своим разговорным и неофициальным характером. Именно о нелитературной части русского языка мы и будем говорить в своей работе.
Так как же появилась данная языковая система лингвистики и каково ее развитие в послеоктябрьский период?
Русский молодежный язык представляет собой интереснейший лингвистический феномен, бытование которого ограничено не только определенными возрастными рамками, но и социальными, временными, пространственными рамками. Он бытует в среде городской молодежи и отдельных более или менее замкнутых групп.
Как все социальные диалекты, он представляет собой только лексикон, который строится по законам общенационального языка, живет на его фонетической и грамматической основе.
Возник он очень давно. Авторы книги «Молодёжный сленг» С. Попов, Ю.Попов, М.Носов обнаружили сленгизмы ещё в «Очерках бурсы» Н.Г.Помяловского и утверждают: «Поток их никогда не иссякает, он только временами мелеет, а в другие периоды вновь становится полноводным».
Этапы развития языка беспризорников в России
Первый этап связан с Первой мировой войной, революцией 1917 года и последовавшими за ней гражданской войной и разрухой.
Особой струёй развития языка стало его криминально-хулиганская демократизация. Эту лингвистическую волну внес класс беспризорников, по сведениям 1922 года их насчитывалось до семи миллионов или около пяти процентов всего населения страны.
Революция и гражданская война, разрушив до основания структуру общества, породили армию беспризорных, и речь учащихся подростков и молодежи, которая не была отделена от беспризорных непроходимыми перегородками, окрасилась множеством "блатных" словечек: щипач, ксевота, клетаться, досямкал и др.
Именно так и говорили довоенные беспризорники - люди, выброшенные из нормальной жизни и создавшие в своей среде новый, во многом условный, а главное, непонятный посторонним язык. Иным же носителям языка подобные словечки казались экзотическими и оттого привлекательными.
Второй этап связан со Второй Мировой войной. Собственно, почти все повторилось опять: казенные дети (суворовцы и нахимовцы) беспризорники, безотцовщина. У многих речь была неряшлива, отрывиста, перегружена лишними словами. В то время возникли возвратные глаголы типа: штудироваться (учиться), вашиться (мыться), хайлиться (здороваться).
Особенности языка послеоктябрьского периода
Основными контрастными особенностями советского языка явились, с одной стороны, нагнетание в обыденной речи, особенно в газетах, массы книжных терминов, в большинстве своем варваризмов, с другой стороны, утверждение в обиходе и проникновение в литературный язык арготизмов - специальных терминов, в первую очередь воровского языка.
В 1908 году фундаментальное исследование "Жаргонъ тюрьмы" издал в Санкт-Петербурге В.Трахтенберг - сам по всей вероятности "вор в законе" и выдающийся международный авантюрист, по некоторым сведениям состоявший на службе в русской закордонной разведке. В том же году И.Бец издал там же "Босяцкiй словарь". После революции публикации по данной тематике совершенно сошли на нет, что было вероятно вызвано двумя обстоятельствами - во-первых, особенностями генезиса советской интеллигенции в послереволюционный период, во-вторых, спецификой роли "революционных матросов" в революционных событиях и победе большевиков.
Первый всплеск распространения блатной фени последовал в период, когда "красный террор" уже закончился, а "массовые репрессии" еще не начались - в это время даже "политические" получали относительно небольшие сроки лишения свободы, и, возвращаясь к обычной жизни, привносили в нее необычную тюремную лексику. Вторая волна распространения блатной фени прошла после частичной реабилитации в 1939-1941 годах и последующих массовых реабилитаций в годы войны, а третья - после массовой амнистии и хрущевских реабилитаций. В результате очень многими, в том числе и деятелями искусства, блатная феня уже не воспринималась как чисто криминальный жаргон, а исходное значение слов стало забываться, сами слова - коверкаться и видоизменяться. Последний этап популяризации блатной фени пришелся на первую половину 90-х годов XX века, когда в т.н. "светском" обществе стало модно подчеркивать свою сопричастность к неким криминальным кругам, а воры и бандиты стали популярными персонажами массовой культуры.
Первые годы Революции не ознаменовались демократизацией языка в лучшем смысле слова; нельзя сказать, что новые формы, преимущественно лексики, стали доступнее народу, больше ему сродни. Наоборот, простой человек понимал несравненно лучше язык классиков - Пушкина, Гоголя, Толстого, Чехова и др., чем набор чуждо звучащих политических фраз, в которых очень часто не разбирались и сами произносящие или пишущие их. Недаром А. Селищев, останавливаясь на этом явлении, цитирует «Правду» (№ 288, 1924): «Устраиваются открытые собрания, но какой в них толк? Попробуй зайти на собрание крестьянин или рабочий. Что он поймет? Ровно ничего. Только и слышны выкрики докладчиков: либералы, консерваторы, соглашатели, Керзоны, Ллойд-Джорджи. Ну, что тут поймет беспартийный рабочий или крестьянин? Тут и партийные то многие не понимают, в чем дело». Газета «Рабочая Молодежь» (1926 г., № 113) тоже была вынуждена признаться: «...Недаром некоторые поговаривают: - «Говорит непонятно - значит большевик...».
Но наиболее засорившим язык явился поток той словесной мути, который поднялся со дна Революции. Самое ужасное было в том, что этот жаргон не сосуществовал с добротным, созданным вековыми традициями, разговорным и литературным языком, а въедался ржавчиной в словесный обиход всех слоев населения. В оперировании жаргонными словечками можно было уличить почти каждого человека, не говоря уже о молодежи: зачастую самые простые слова и выражения умышленно или по инерции заменялись «блатными». В своей книге «Новые словечки и старые слова» А. Горнфельд брезгливо жаловался: «...выхожу на улицу и слышу обрывки разговоров: «спекульнул...», «два лимона...», «пятьсот косых...», «реквизнул...», «на танцульку придешь...», «ну, даешь...».
Привлекает внимание лингвистов и ненормативная лексика, находящаяся за пределами литературного языка и отражающая лексикон определенных социальных групп.
Язык беспризорников послеоктябрьского периода
Возрос интерес ученых к молодежной речи. Особое влияние на засорение языка оказало беспризорничество (само слово возникло только при советах). Первая мировая война, и вслед за ней гражданская, породили толпы беспризорных детей, родители или родственники которых погибли от пули или тифа. Полнейшая разруха в народном хозяйстве и занятость властей, в первую очередь ликвидацией своих политических противников, содействовали распространению бездомности и безнадзорности осиротевших детей, разбросанных по необъятным просторам бывшей Российской Империи.
Подавляющая часть этих детей, а их было, по официальным данным «Большой Советской Энциклопедии» (т. V, стр. 786, 1927), до семи миллионов к 1922 г., оказалась внесоциальным элементом, обреченным на жизненную борьбу вне общества. Это вело к связям с преступным миром, поначалу просто эксплуатировавшим, а впоследствии и ассимилировавшим многих беспризорников.
Это уличное воспитание давало себя знать и в развитии языка. Не нужно забывать, что для детей, связанных законами «взрослых», грязный, оборванный, отчаянно-смелый и дерзкий, и что самое главное, свободный от каких-либо обязанностей обыкновенной жизни, часто изъездивший «зайцем» чуть ли не всю страну, беспризорник являлся романтической фигурой, достойной подражания. Некоторые ребята меняли свою относительно обеспеченную, но скучную, по их мнению, жизнь на приволье такого беспризорного существования, другие же подражали своим героям в более скромных масштабах, не порывая с семьей, но ошарашивая родителей фразами вроде: «Чего ты так расшкерилась...», «Пойди, спроси об этом у пахана...». Последнее слово, обозначавшее в блатном мире главаря шайки, у советских ребят стало обозначать главу семейства - отца, наряду с тем, как слово «пацан» не только в детской речи, но и в языке многих взрослых вытеснило слово «ребенок».
Словари отражают понятийно-тематические особенности языка беспризорников, динамику его развития, а также источники обогащения лексико-фразеологического состава, среди которых, по мнению авторов словарей, немаловажную роль играла и играет уголовная лексика. В последнее время молодежный жаргон, по мнению М.А. Грачева, «усиленно подпитывается за счет арготизмов…». Эту тенденцию ученый подчеркивает указанием на значение фиксируемого молодежного слова в уголовном арго. Напр., «БАЙДÁ, ы, ж. 1. Ерунда. Я не буду из-за байды с тобой ругаться. (Зап. 1985). 2. Часть самостоятельной работы, вызвавшая трудности у студента. (Студ.). Из-за какой-то байды ´ мне препод тройку поставил! (Зап. 1986). (В арго – ерунда)» [Грачев 2006: 52]. К перешедшим из воровской среды словам М.А. Грачев относит жаргонизмы: атасно – ‘отлично’ (в уголовном арго – опасно); бабки – ‘деньги’, борзеть – ‘наглеть’, вильнуть – ‘обмануть’, вломить – ‘донести на коголибо’, гнать телегу – ‘говорить неправду’, денюха – ‘день рождения’, дрефло – ‘трус’, запалить – ‘заметить’ (в уголовном арго – выдать, предать), косячить – ‘хитрить’, непруха – ‘невезение’, слинять – ‘уйти’, фатера – ‘квартира’ и др. [Грачев 2006: 48, 50, 77, 104, 107, 134, 166, 174, 206, 269, 500, 576]. Всего более 400 слов и выражений (причем, в основном у жаргонизмов закрепляются значения, принятые в уголовном мире). О связи молодежного жаргона с воровским говорит и вышедший в свет в 2005 г. «Толковый словарь русского школьного и студенческого жаргона», где нашли фиксацию переосмысленные в школьной среде арготизмы: крематорий – ‘медпункт в школе’, пахан – ‘директор школы’, эшафот – ‘кабинет директора’, хавчик ‘школьная столовая’ и др. [Вальтер, Мокиенко, Никитина 2005: 140, 203, 325, 299]. Возникают вопросы: «Всегда ли формирование русского молодежного жаргона находилось под влиянием уголовного? Если нет, то когда, в какие годы впервые наблюдается этот процесс? Что способствовало этому? Для ответа на эти вопросы необходимо обратиться к истокам русского молодежного жаргона, проследить историю его функционирования. Как показывает наше исследование, существование специфических молодежных слов и выражений относится уже к концу ХVIII – началу ХIХ в., но наибольшее количество воспоминаний о школьной жизни печатается во второй половине ХIХ в., когда демократизация русского литературного принимает особенно интенсивный характер: писатели-демократы смело пользуются социальными диалектами, наблюдается свобода употребления и литературного приспособления самых разнородных элементов живого языка. К этому периоду относится и растущее возмущение по поводу выплеснувшейся на страницы книг жаргонной лексики учащихся: «Вообще в последнее время грубость, резкость и бесцеремонность слова как-то особенно вошли в моду. Отчехвостить, стилибонить, сделать вселенскую смазь, бить по брюху зорю, мордобить, трехэтажные салазки…». Однако, по моему мнению, воровские слова в беспризорном лексиконе ХIХ в. составляют незначительный процент: 1–2% от общего количества (более 1000) выявленных нами специфических лексем. (Ср.: в современном молодежном жаргоне, по данным «Словаря современного молодежного жаргона» М.А. Грачева, процент арготизмов составляет 7–8%). Источником жаргонного словаря беспризорников в дореволюционное время являлось и собственное словотворчество (по продуктивным и непродуктивным, в основном экспрессивно-окрашенным морфологическим и семантическим моделям). Лексикон учащейся молодежи ХIХ в., по словам В.М. Мокиенко, отражает «живую речь начитанных и образованных молодых людей <…> это <…> целая палитра органической смеси речевого и литературного, закодированного и прозрачного, своего и чужого» [Мокиенко 2007: 10]. В послереволюционные годы, когда реформируется система образования и школы становятся открытыми для «уличных мальчишек», которых так боялись «чистоплотные и спокойные семьи», изменяется и социальный состав учащихся. Педагог тех лет М. Рыбникова отмечает: «Кончился гимназический период русской школы <…> Новый социальный состав внес в стены школы новый языковой стиль, уличный словарь и весьма примитивный синтаксис». Новая молодежь, отрицая устои старого мира, избавлялась и от слов, которые обозначали его реалии. По воспоминаниям Л. Кассиля, школьники приветствовали революционный переворот в стране сжиганием кондуитов, по их мнению, дневников старого режима: Ура! Смерть кондуитам! Ура! Горят последние в истории гимназические дневники! Огонь пожирает страницы позора и зубрежки... Мы начнем учиться по-новому. Кондуит кончился! [Кассиль 1970: 260]. По-новому молодежь и заговорила. «Бурное социальное перерождение языка», как справедливо отмечает В. Малаховский, было связано с необходимостью выразить новые социальные переживания. «Новые представления и понятия, – отмечает он, – не могут обойтись без новых языковых символов. Для обозначения этих новых переживаний часто ощущается потребность в ярком, эмоционально окрашенном, необычном слове: отсюда заимствования слов из таких экзотических языковых групп, как язык хулиганов, преступников, шулеров и т.д.» [Малаховский 1927: 256–257]. Популярности воровской лексики в стране способствовал и рост преступности: временное правительство выпустило на свободу вместе с политическими заключенными и всех уголовников. Вышедший из тюрем и звучащий на улице воровской словарь активно перенимали беспризорные дети. Оставшиеся в годы революции и гражданской войны без родителей и крова, вынужденные жить впроголодь, искать место ночлега, они, как правило, становились на преступный путь, постигали азы воровского мастерства, знакомились с культурой преступного мира. Таким образом, именно в послереволюционные годы впервые наблюдается «разлив арготизмов в речи школьников и подростков», «искажение и огрубение речи учащихся», «снижение штиля» в сторону языка социальных низов. Популярные жаргонные слова касались главным образом драки (втыкать; навернуть, дюбнуть), бегства (винта дать; увинтить; нарезать; когти рвать, смываться, пилять; отканать), обмана (клеить; трепаться), ругани (не бухти; отскечь; закройся; затырься; засохни; замри, пацан; ша; не капай) воровства (затырить; слямзить; заначить) и др. негативных явлений. Подобная лексика, как известно, активно используются и в речевом общении современного юношества, что свидетельствует о связи молодежного жаргона разных эпох.
Появляется «Словарь жаргона школьников и беспризорников послереволюционной России. 1920–1930е гг.». Источниками Словаря послужили посвященные речевому общению молодого поколения монографии, научные статьи тех лет, среди которых труды Е.П. Луповой (1927), М.А. Рыбниковой (1927), П.С. Богословского (1927), С.А. Копорского (1927), В. Малаховского (1927), А.М. Селищева (1928), Е.Д. Поливанова (1931), В.В. Стратена (1931), Т. Ломтева (1933) и др. Привлечены были научные труды, написанные позднее, но отразившие языковые тенденции интересующего нас временного отрезка – Д.С. Лихачева (1964), С.И. Виноградова (1977) и др., – данные исторической и публицистической литературы, материалы словарей. Ценными лексикографическими источниками также стали художественные тексты (произведения Г. Белых и Л. Пантелеева «Республика ШКИД», Н. Огнева «Дневник Кости Рябцева», А. Макаренко «Марш тридцатого года» и др.). Они позволяют проследить функционирование жаргонных слов и выражений в молодежной среде, выявить их значения, эмоциональную окраску, увидеть особенности молодежного словотворчества в период «социального перерождения языка».
Поиск источников и лингвистическая работа над ними продолжаются. Иллюстративный материал должен послужить своеобразным социокультурным комментарием, отразить все оттенки значения фиксируемого слова, а главное – показать влияние языковой ситуации в переломный для России послереволюционный период на формирование современного молодежного жаргона.
Тему беспризорничества поднимают в своем творчестве Анатолий Приставкин «Ночевала тучка золотая», «Республика ШКИД» Г. Белых, Л. Пантелеев, «Странники» Вячеслав Шишков, «Рыжик» Алексей Свирский. Горькая детская память писателей и породила ряд щемяще-правдивых произведений, описывающих нищету, бродяжничество, голод и раннее взросление детей и подростков того жестокого времени. Одним из них и явилась повесть «Ночевала тучка золотая». Писатель, казалось, описал свое детство. До войны семья Приставкиных с родственниками жила в деревянной коммуналке – 8 человек на 8 квадратных метрах. И все-таки Анатолий Приставкин считает детство самым счастливым периодом жизни – еще не началась война, была жива мама, хотя в то время она уже смертельно болела. Мальчик всю войну бродяжничал, и все, что досталось бездомным детям во время войны, в полной мере выпало и на его долю. С детства Анатолия Приставкина носило по разным частям огромной страны – Подмосковье, Сибирь, Северный Кавказ, куда в 1944 году, в момент депортации чеченцев, направили для заселения территорий, ставших пустыми, московских беспризорников.
Произведение «Республика ШКИД» повествует о детях, проживающих в школе-интернате социально-трудового воспитания, названной в честь Достоевского. Кто авторы? Выходцы из шкидцев, в прошлом подростки, привыкшие к вольной беспризорной жизни, одни из тех, кому судьба готовила участь бродяг и воров, но, вопреки всему, ставшие известными писателями — Белых и Пантелеев.
История дружбы мальчика Саньки, прозванного Рыжиком, и артиста-клоуна Полфунта описана в произведении Алексея Свирского «Рыжик». Вместе они колесят по бескрайним просторам России в поисках счастья. Горькая судьба выпала на их долю. Скитаясь по России, Рыжик то попадает в воровской притон в Одессе, то присутствует при трагической гибели своего друга, подрядившегося в Петербурге развлекать публику ходьбой по канату. Повесть «Странники» о десятках тысяч беспризорных детей, образующих уличные банды. Шишков мастерски переплетает суровый реализм с фольклорными и библейскими образами, уличным сленгом того времени. С удивлением обнаруживаешь какие-то понятия и жаргонизмы, живущие и по сей день. Главная цель и мечта «Странников» — уехать в солнечный Крым, где теплое море и растет виноград. Рискуя жизнями, под вагонами мчащихся поездов, они пытаются уехать в Крым, но не получается…
В этих произведениях мы сможем отыскать слова, которые употребляли беспризорники.Проанализировав произведения А. Приставкина «Ночевала тучка золотая», Григория Белых и Леонида Пантелеева «Республика ШКИД», Вячеслава Шишкова «Странники», Алексея Свирского «Рыжик», я составила небольшой словарь языка беспризорников. Приведу некоторые из них. С самим словариком вы можете познакомиться в приложении
БЛАТАК, -а, БЛАТАРЬ, -я, БЛАТНИК, -а, м., БЛАТЯГА, -и, БЛАТНЯГА, -и, м. и ж.. 1. Человек, имеющий отношение к блатному миру, вор, рецидивист и т. п. 2. Человек, имеющий где-л. большие связи, знакомства; блатной. Уг. «блат» — преступный, преступник.
ЗАБУРЕТЬ, ею, еешь; сов. Шк. Загордиться. Если вы обратитесь во II ступень или в техникум с вопросом о школьном жаргоне, учащиеся без труда дадут вам список ходких словечек, которые летают по зале и по коридору в перемену, которые шепотом произносятся за уроком, а иногда и громко вры ваются в уши преподавателя. Вот они, эти словечки, по возможности, в контексте. Забуреть – загордиться. «Что же ты забурел, даже разговаривать не хочешь (Рыбникова М. Об искажении и огрубении речи учащихся // Родной язык в школе. 1927. №1. С.244). Стали употребительны, особенно в речи молодежи, слова жаргонного и арготического происхождения: буза, забуреть, засыпаться, сдрейфить, шамать, шкет и др. (Виноградов С.И. Дискуссии о языке первых послереволюционных лет // Русская речь. 1977. №2. С.43).
КЛАЦАТЬ, несов. неперех. разг. Смотреть
ФИЗИКА, и, -ж. Разбить в кровь всю физику. Ударить по лицу. Любопытны слова, относящиеся к драке. Все исследователи блата единогласно указывали на множество самых разнообразных слов этого рода. Вот несколько примеров: «отвесить кооперативную вы дачу», «смазать по шапке», «не хочешь ли в рыло», «набросать банок», «отдубасить». Это драка вообще. Следующие примеры относятся специально к драке «по морде»: «бить по морде», «рожу растворожу», «разбить в кровь всю физику», «измордовать» и др.
ШАНТРАПА́ -ы; м. и ж. Грубо. Дрянной, ничтожный человек. Ходит тут всякая ш. □ собир. Водится с разной шантрапой. Детдомовская ш.
ШАРАШИК, а, м. Беспр. Налетчик. Вот, например, сценка, как стайка малолетних торговцев папиросами, яблоками, ирисом, и пр. на Страстном бульваре, возле памятника Пушкину, услышав от одного из своих испуганный и предостерегающий крик «шарашики!», хватает свои лотки и бросается врассыпную. «Шарашики» (под этим нежным, ребячьим словом разумеют дети на летчиков) накидываются на их жалкий товар и тут же, на глазах у проходящей публики растаскивают, что успеют схватить (Василевский Л.М. Беспризорность и дети улицы. Юношеский центр изд. «Пролетарий» 1925. С.3).
ШУРОВАТЬ, неперех. разг. сниж. проявлять, развивать энергичную деятельность; быстро, энергично делать что-либо; энергично, активно, с азартом или интенсивно действовать.
Заключение
В заключение нашего небольшого исследования мы можем сделать вывод о том, что язык беспризорников отличается от многочисленных профессиональных "языков" тем, что он не является шифрованным (наподобие воровского жаргона). Язык беспризорников, как правило, более экспрессивно и метафорично обозначает уже известные предметы и явления. Язык беспризорников послеоктябрьского периода формировался на основании языка арго и ненормативной лексики, но не являлся их полным подобием (совместно со словотворчеством). Язык беспризорников нашел свое место в произведениях русской литературы.
Употребление языка беспризорников способствовало самоотделению, обособлению представителей этой группы общества от прочих и одновременно объединяет их в некоторую "свою” группу.
Список использованной литературы
1. Рыбникова М. Об искажении и огрубении речи учащихся // Родной яз. в школе. – 1927. – Кн.1. – С. 243–255.
2. Крысин Л.П. «О лексике русского языка наших дней»: Журнал «Русский язык в школе и дома». - М.:ООО «Наш язык», №1, 2002 г.
4. Советский Энциклопедический Словарь. Москва. 1985г.
5. Ночевала тучка золотая: повесть/Анатолий Приставкин. – Москва: Издательство АСТ, 2018. – 286 с.
6. Республика ШКИД: / Г. Белых, Л. Пантелеев вступ. статья С. Маршака. – Москва: Издательство АСТ, 2019.- 413 с.: ил.
7. Анищенко О.А. Арготизмы в молодежной речи как отражение тенденций развития общества и языка // Активные процессы в современном русском языке: сб. науч. тр., посвященный 80-летию со дня рождения проф. В.Н. Немченко – Нижний Новгород: Издатель Ю.А. Николаев, 2008. – С. 22–27.
8. Вальтер Х., Мокиенко В.М, Никитина Т.Г. Толковый словарь русского школьного и студенческого жаргона. – М.: Астрель: АСТ: Транзиткнига, 2005.
9. Грачев М.А. Словарь современного молодежного жаргона. – М.: Эксмо, 2006.
10. Малаховский В. Изучение детского и юношеского словесного творчества, как основа для построения методики развития речи // Родной яз. в школе. – 1927. – Сб. 1. – С. 256–268.
11. Мокиенко В.М. Школяры и школяризмы в словарном освещении // Анищенко О.А. Словарь русского школьного жаргона ХIХ века. – М.: ЭЛПИС, 2007. – С. 5–13.
12. Поливанов Е.Д. О блатном языке учащихся и о «славянском языке» революции // Поливанов Е. За марксистское языкознание. – М.: Федерация, 1931.
13. Кассиль Л.А. Кондуит и Швамбрания // Три страны, которых нет на карте. – М.: Дет. лит., 1970. – С. 5–272.
14. О.А. Анищенко. О ПРОЕКТЕ «СЛОВАРЯ ЖАРГОНА ШКОЛЬНИКОВ И БЕСПРИЗОРНИКОВ ПОСЛЕРЕВОЛЮЦИОННОЙ РОССИИ. 1920–1930-е гг.»
Приложение
АЛТЫ убегай, посторонись.
БАБЕЦ барышня.
БАБКИ деньги.
БАБОЧКА галстук бантиком.
БАЛАНДА пустяки.
БАЛАНДИТЬ говорить пустое.
БАЛТЫ сиди.
БАН вокзал.
БАНКИ ДАТЬ бить.
БАРТЁЖИТЬ бесцельно бродить, шляться.
БЛАТАРЬ вор
БЛИН ДАТЬ ударить.
БОБКА, БОБОЧКА рубашка.
БОСАКА босяк.
БУБНУ ВЫБИТЬ, СЫГРАТЬ бить.
БУХТЕТЬ говорить пустяки.
ВАЛЕТ мальчик.
ВИНТА ДАТЬ убежать.
В НАТУРЕ верно, ладно.
ВОЛЫНИТЬ затеять драку, толкаться.
В ЛАС в меру.
ГАВРИК чудак, хитрец; иногда — малыш.
ГАЦКИЙ гадкий.
ГРОШ гармошка.
ГРУБЕЗДОННЫЙ очень хороший.
ГРУБО хорошо.
ГУЛИВАН босяк.
ГУСКУ ДАВИТЬ спать.
ДЫБАЙ иди скорей.
ЖИЛА жульничающий в игре.
ЗАБАРАБАЛИ арестовали.
ЗАБУРЕТЬ возгордиться.
ЗАВАЛИТЬ застрелить.
ЗАНУДА брань. Противный, гадкий.
ЗАСЫПАТЬСЯ попасться.
ЗАТЫРЬСЯ отстань, заткнись.
ЗЫРКАТЬ смотреть.
ЗИНЬКИ глаза.
КИЧА тюрьма.
КЛИФТ пиджак.
КЛАЦАТЬ смотреть.
КСИВЫ документы.
ЛАПА хорошо; в выраж.: а мне на лапу, ему на лапу.
ЛЕГАВЫЙ милиционер.
ЛЕГАШ кондуктор вагона.
ЛЯВЕР револьвер.
МАЙДАН вагон, товарный поезд.
МАЙДАНЩИК вагонный вор.
МИЛЬТОН милиционер.
НА ХАЗУ домой.
ПЕРО нож.
ПОДШУХАРИТЬ напроказничать, шалить.
ПОПИСАЛ зарезал.
СМЫВАТЬСЯ исчезать.
СОБАКА милиционер.
СОРВИСЬ беги.
СПЕШИЛ украсть, украл.
ТРЕПАТЬСЯ лгать.
ТРЕСКАТЬ есть.
УРКА жулик, босяк.
ФИЗИКА лицо
ФОМКА лом.
ХАВАТЬ есть.
ША молчи.
ШАНТРАПА дрянной человек
ШАРАШИК налетчик
ШКЕТ человек маленького роста; мальчик.
ЮШКА кровь.
11