VIII Международный конкурс научно-исследовательских и творческих работ учащихся
Старт в науке
Войсковые священники Кубанского казачьего войска
Автор работы награжден дипломом победителя II степени
Полная версия работы доступна во вкладке "Файлы работы" в формате PDF
Введение
Актуальность - Данная работа дает возможность глубже понять чувство ответственности за сохранение истории родного края, систему духовно-нравственных ценностей и с их позиции оценивать свои действия и поступки, а так же выявить роль и значение для казачества православного духовенства. Цель работы. В своей работе я хотела бы рассмотреть духовный и ратный подвиг войсковых священников Кубанского казачьего войска. Предмет исследования – деяния войсковых священников Кубанского казачьего войска Гипотеза - я надеюсь, что мне удастся рассмотреть духовный и ратный подвиг войсковых священников Кубанского казачьего войска. Задачи исследования: собрать документальный и теоретический материал о духовном и ратном подвиге войсковых священников Кубанского казачьего войска. Для написания своей работы я использовала монографическую, энциклопедическую и православную литературу. План исследования: Изучение теоретического материала. Работа с живыми носителями информации. Обобщающий, связанный с оформлением самой работы.
Роль и история появления священников в Кубанском казачьем войске.
В системе ценностей кубанского казачества первое место справедливо отводят православной вере. В истории казачества священники всегда играли важную роль, во многом благодаря их трудам, духовно-нравственная атмосфера в Кубанской области была значительно лучше, чем в других регионах России, что находило отражение в боевом духе казачестве, в его патриотических и монархических чувствах. Казачество сегодня — это социальная группа российского обществ ориентированная на занятость в сельском хозяйстве, на военную и правоохранительную службу, на воспитание молодого поколения в духе патриотизма и сохранение своеобразной культуры казачества. Войсковой священник – активный участник жизни Кубанского казачьего войска, он не только присутствует на всех важных мероприятиях, благословляет, но и дает духовные советы казачьей пастве, регулирует взаимодействие казачьих обществ, духовенства и представителей образования, помогает решить множество вопросов, связанных с духовной жизнью.[4] (см. приложение I рис.1-2) У казаков даже сложилось поверье: «Присутствие батюшки во время сражения приносит удачу и является залогом успеха». Следуя этому правилу, казаки старались идти в поход лишь в сопровождение духовного наставника. Первоначально, в отличие от российского, казачье духовенство подчинялось лишь своему атаману. Даже в ср. ХIХ в., духовенство Черноморского казачьего войска зависело больше от войскового атамана, чем епархиальных властей. Запорожское казачество, а чуть позже и черноморское самостоятельно комплектовало штат войскового духовенства, как правило, из бывших казаков. Именно казаки решали, может данный священник окормлять их войско или нет. Кандидатура, назначенная епархиальной властью, без ведома казаков, всегда вызывала неприятия. Поэтому высшее епархиальное начальство вынуждено было смириться с этой традицией. Первым войсковым священником черноморцев в 1788 г стал И. Л. Ковалевский, которого казаки знали, как смелого воина более 30 лет. До наших дней дошли два аттестата И.Л. Ковалевского, подписанные войсковым судьей А. Головатым и атаманом З.Чепигой, в которых отмечается его отличная служба и личное участие в морских битвах на Днепровско - Бузском лимане 1788 г, где отец Иоан проявил мужество и героизм, спасая раненных. Нередко, видя смятение черноморцев И.Л.Ковалевский, вспоминая свою боевую молодость, подымал казаков в атаку. В конце 1788 г. по состоянию здоровья И.Л. Ковалевский оставил должность. На его место был назначен Р. Порохня, которому будет суждено стать протоиереем Черноморского казачьего войска в 1794 г. Третьим войсковым священником был Антоний Донашевский, единственный из представителей черного духовенства, которому суждено было окормлять Черноморское казачье войско с 1790-1793 гг.[2] 30 июня 1792 г. Екатерины ІІ особым указом узаконила статус войсковых священников. «Войску Черноморскому иметь протопопа, священника и дьякона. С окладами соответственно 200 руб., 100 руб., 80 руб.». Примерно в это же время шел процесс формирования приходского духовенства. Учитывая сложную военную обстановку, которая в то время была на Кубани, существенного отличия между приходскими и войсковыми священниками не было. Кроме того именно войсковой протоирей курировал все белое духовенство, которое первоначально в основном комплектовалось из казаков. Таким образом, в нашем регионе сложилась своя специфика.[3] Глубокая набожность казачества помогала ему одерживать победу в самых сложных условиях. Она вселяла надежду, давала силы. В те времена на войскового священника возлагалась весьма большая ответственность. С одной стороны, он должен был делить все невзгоды с воинами, с другой подымать боевой настрой, утешать раненых, напутствовать умирающих, провожать в последний путь убитых. Не случайно в войсковые священники выбирали самых лучших, не только образованных, но и весьма душевных людей. (см. приложение II рис.1-2) Войсковые священники принимали присягу наравне с остальными казаками. Это был своеобразный ритуал. Будущие пастыри произносили клятву перед всеми собравшимися, положа руку на Библию.[2]
Войсковые священники Кубанского казачьего войска на полях сражений.
Вместе с казаками участвовали войсковые священники и во всех военных сражениях. Были они рядом и в Отечественную войну 1812г., и в многочисленные русско-турецкие войны и в Крымскую кампанию 1853-56 гг. Последняя была особенно тяжелой для России. Уже ко второй половине ХIХ века был определен круг обязанностей полковых священников. Если до начала Крымской кампании основное внимание уделялось помощи раненым, духовной беседе и проповеди, то после на плечи военного духовенства возлагалась и просветительская работа с личным составом. Священнослужители должны были не только совершать церковную службу, и выполнять все необходимые церковные требы, но и обучать воинов основным молитвам, церковной истории и Закону Божьему. Так в одном из рапортов по Кавказскому корпусу говорилось: «Замечено, что некоторые нижние чины слабо знают догматы Святой веры и церковные постановления, и даже есть такие, которые не знают всех ежедневных молитв, Символа Христианской веры и 10-ти заповедей. Обязанность Полкового Священника научить нижних чинов всему вышесказанному, и притом излагать им вкратце Священную Историю, о чем неоднократно подтверждено по войскам, и предписано приказом по Корпусу». [5] К началу XX века сформировалась четкая структура военного духовенства, которую возглавлял протопресвитер, ему подчинялись главные священники военных округов, а им в свою очередь дивизионные, бригадные, гарнизонные благочинные, самой нижней единицей был полковой священник. С наступлением ХХ в. в российском обществе заметно стало ослабление религиозных чувств. Поэтому военное духовенство в это время много внимания уделяло воспитательной работе. Полковые священники так же должны были требовать соблюдения всех постов, бороться со сквернословием, не допускать в армии пьянства.[6] Вместе с тем, священники по-прежнему пользовались большим уважением в Кубанском казачьем войске. Начавшаяся первая мировая еще более сплотила духовенство и казачество. Примечательно, что уже в первый день войны на имя наказного атамана поступило достаточно много прошений о зачисление в армию как от казаков, так и от кубанского духовенства. Доблестно выполняли свои обязанности и представители черного духовенства. С началом первой мировой войны многие из них в качестве полковых священников добровольцами отправились в действующую армию. В конце 1916 г., отмечая особые заслуги иеромонаха Фотия (Герасименко), исполняющего пасторские обязанности в Кубанском пластунском батальоне войсковое начальство представило его к ордену Св. Анны 3 степени.[7] Заботясь о нравственном климате в войске, священники особенно много уделяли внимания работе с личным составом. Нередко они выступали связывающим звеном между воинов и его домом. Весьма часто именно батюшка отсылал на Кубань весточку родным о том или ином герое, он же читал неграмотным долгожданное письмо из дома. К началу 1917 г. дезертирство стало одной из острых проблем русской армии, вместе с тем это явление почти было неизвестно кубанцам, в чем в первую очередь, была большая заслуга полковых священников.
3. Пасторское служение в армии священников Ставропольской епархии.
(см. приложение III рис.1)
С 20 июля 1914 г. по июль 1916 г. для несения пастырских обязанностей в действующую армию были, по неполным данным, опубликованным в Ставропольских епархиальных ведомостях 17 июля 1916 года, мобилизованы следующие священники Ставропольской епархии:
Черного духовенства: иеромонах Екатерино-Лебяжской пустыни Анатолий – в 13 Кубанский пластунский батальон; иеромонах Св.-Михайловской пустыни Иларион – в 8 Кубанский пластунский батальон; иеромонах Св.-Михайловской пустыни Фотий – в 9 Кубанский пластунский батальон; иеромонах Екатерино-Лебяжской пустыни Модест – в 17 Кубанский пластунский батальон; иеромонах Казанского монастыря Вениамин – в 18 Кубанский пластунский батальон; иеромонах Воскресенского монастыря Александр – в полевой госпиталь № 369.
Белого духовенства: священник ст. Костромской Кубанской области Стефан Дмитриев – в 14 Кубанский пластунский батальон; священник ст. Полтавской Кубанской области Иоанн Ястребов – в 10 Кубанский пластунский батальон; священник стан. Воздвиженской Кубанской области Михаил Макарьев – в 16 Кубанский пластунский батальон; священник ст. Попутной Кубанской области Леонид Вишневский – в 12 Кубанский пластунский батальон.
Кроме мобилизованных добровольцами ушли на фронт также: священник стан. Рязанской Кубанской области Павел Гладков – в 313 Балашевский полк с 12 февраля 1915 г.; священник стан. Медведовской Кубанской области Сергий Тихомиров – в 8 пластунский батальон с 11 февраля 1915 г.; священник стан. Васюринской Кубанской области Владимир Орлинский в 429 полевой подвижной госпиталь с 6 марта 1915 г.; священник стан. Казанской Кубанской области Антоний Ташлинцев – священник Управления ополченской бригады № 27 с 25 февраля 1915 г.; священник стан. Ильинской Кубанской области Петр Пособило – священником Управления ополченской бригады № 103 с 25 февраля 1915 г.; священник стан. Константиновской Кубанской области Григорий Воинов – в полевой № 509 подвижной госпиталь с 25 февраля 1915 г.; священник стан. Новощербиновской Кубанской области Давид Чубов – в 1-ю Кавказскую бригаду Государственного ополчения с 7 февраля 1915 г.; священник стан. Тимошевской Кубанской области Александр Воинов – в 1-й лазарет 2-й пехотной дивизии с 24 июня 1915 г.; священник стан. Запорожской Кубанской области Петр Любомудров назначен на Балтийский флот на крейсер «Аврора» [8].
Следует отметить, несмотря на то, что данный список весьма далек от того, чтобы считаться полным, тем не менее он дает некоторое представление об участии кубанского духовенства в Великой войне 1914-1918 гг. В период боевых действий военные священники, находящиеся при полках, наряду с простыми воинами, несли на себе все тяготы фронтовой жизни (см. приложение III рис.2). В станичном музее находится очень обширная фототека, часть ее материалов относится к Первой мировой войне. На фотографии инв. номер 434 хоронят казаков. У могил с не опущенными еще в ямы гробами толпится масса народу в казачьих черкесках. Под открытым небом проходит заупокойная панихида. Поскольку фотография этой траурной церемонии будет отправлена в Староминскую, сам собою напрашивает вывод о том, что в числе убиенных есть и староминчане (см. приложение IV рис.1). В то же время они не только самоотверженно и честно исполняли свои прямые обязанности, но и порой, с крестом в руках, вместе с полковыми командирами, храбро шли вперед, вдохновляя воинов личным примером [1]. В газете «Кубанский край» от 8 июля 1915 г. дается яркий коллективный образ военного духовенства Российской империи, принявшего участие в Великой войне. Приведем некоторые цитаты из этой статьи. «Из рассказов очевидцев, - сообщает нам автор, - из солдатских писем, из отзывов начальствующих лиц, из многочисленных сообщений печати, из длинных списков священников убитых, раненых, пропавших без вести, числящихся в плену, мы знаем, какую высокую энергию и силу духа проявила эта скромная, незаметная рать» [9]. Далее автор приводит слова боевого генерала о том, что священники, «с крестом в руках храбро идут впереди своего полка, а по окончании сражения помогают перевязывать раненых» и поясняет: «В этих словах … заключается верная общая характеристика деятельности духовенства на поле сражения в эту войну. Если прежде оно старалось принести духовное утешение воинам, находясь в тылу, около раненых и умирающих, то теперь оно перешло в передовые окопы и здесь ободряет и благословляет воинов, направляющихся в бой. Именно этим переселением духовенства из тыловых учреждений в передовые цепи и вообще в сферу огня и объясняется значительная убыль убитыми, ранеными, пропавшими без вести в сравнительно немногочисленной рати священников на войне. Деля с солдатом ужас войны, священник делает такую государственную работу, которой не в состоянии выполнить за него никто другой, и равной которой нет. [10]. За участие в сражениях отважные иереи, наряду с офицерами и командирами подразделений, получали боевые награды, включая ордена Св. Владимира, Св. Анны и др. различных степеней с мечами и бантом, а также награды, предназначенные специально для военного духовенства – Золотые наперсные кресты на Георгиевской ленте [11]. Для примера назовем некоторые имена: Бартанев о. Павел, протоиерей 4-го Кубанского пластунского Его Императорского Высочества Великого Князя Георгия Михайловича батальона – 24 марта 1916 г. сопричислен к ордену Св. Владимира 4-й степени с мечами [12]; Вардиев о. Димитрий, священник Полтавского полка за текущую кампанию имел следующие награды: Св. Анны 2 ст. с мечами - награжден 10 июля 1915 г. за бой у сел. Деер 16 ноября 1914 г.; сан протоиерея - награжден 9 августа 1915 г. «за все труды и невзгоды, понесенные с начала боевых операций и за бой 18 февраля 1915 г. у гор. Дильмана; Св. Владимира 4 ст. с мечами - награжден 11 мая 1916 г. за бой 15 и 16 ноября 1915 г. у сел. Варкунис [13]. Вишневский о. Леонид, священник 12-го Кубанского пластунского батальона, 22 октября 1915 г. за отличия во время военных действий сопричислен к ордену Св. Анны 3-й степени с мечами [14]; Герасименко о. Фотий, иеромонах, исполняющий пастырские обязанности в Кубанском пластунском батальоне (номер батальона не указан), 24 марта 1916 г. «за отлично-усердную службу и труды, понесенные во время военных действий» сопричислен к ордену Св. Анны 3-й степени без мечей [15]; Дмитриев о. Стефан, священник Кубанского пластунского батальона (номер не указан), 22 октября 1915 года «за отличия во время военных действий» сопричислен к ордену Св. Анны 3-й степени с мечами [16]; Должанский о. Илларион, священник 11-го Кубанского пластунского батальона, за отличия, оказанные против неприятеля в период боев с 03 по 01.10.1916 г. сопричислен к ордену Св. Анны 2-й ст. с мечами [17]. Донжаев о. Михаил священник 1-го Хоперского Ее Императорского Высочества Великой Княгини Анастасии Михайловны полка, 22 октября 1915 г. за отличия во время военных действий сопричислен к ордену Св. Анны 2-й степени с мечами [18]; Лебедев о. Анатолий священник 6-го Кубанского Пластунского батальона, 17 апреля 1915 г. награжден Золотым наперсным крестом на Георгиевской ленте и сопричислен к ордену Св. Анны 3-й степени с мечами и бантом [19]; Ломиковский о. Алексей, священник 1-го Запорожского Императрицы Екатерины Великой полка, 22 октября 1915 г. «за отличия во время военных действий» сопричислен к ордену Св. Анны 3-й степени с мечами; Макарьев о. Михаил, священник 1-го Генерал-Фельдмаршала Великого Князя Михаила Николаевича Кубанского пластунского батальона 22 октября 1915 г. за отличия во время военных действий сопричислен к ордену Св. Анны 2-й степени с мечами; Короткий о. Модест, иеромонах, исполняющий пасторские обязанности в 17-м Кубанском пластунском батальоне, 22 октября 1915 г. за отличия во время военных действий сопричислен к ордену Св. Анны 3-й степени без мечей; Образцов Константин, священник 1-го Кавказского полка, автор гимна Кубанского казачьего войска, 22 октября 1915 г. за отличия во время военных действий сопричислен к ордену Св. Анны 3-й степени без мечей. (см. приложение VI рис.2) Окроперидзе о. Илларион, священник 1-го Уманского полка, 22 октября 1915 г. за отличия во время военных действий сопричислен к ордену Св. Анны 2-й степени с мечами [20]; Троицкий о. Михаил (из потомственных почетных граждан Войска Донского, род. 30.10.1882 г.), священник 1-го Таманского полка, участвовал в войне с Германией с 1914 г. по 1918 г.; имел следующие награды: Золотой наперсный крест на Георгиевской ленте, орден Св. Анны 3-й ст. с мечами, Св. Анны 2-й ст. с мечами и бантом, Св. Князя Владимира 4-й ст. с мечами и бантом, набедренник, скуфью и камилавку [21]. Феденко о. Димитрий, священник 1-го Екатеринодарского Кошевого атамана Чепиги полка, 24 марта 1916 г. «за отлично-усердную службу и труды во время военных действий» сопричислен к ордену Св. Владимира 4-й степени с мечами, к ордену Св. Анны 3 степени с мечами; 14 октября 1916 г. за отлично-усердную службу и особые труды во время военных действий пожалован Золотым Георгиевским крестом на Георгиевской ленте [22]; Хахутов о. Григорий, священник 1-го Генерал-Фельдмаршала Великого Князя Михаила Николаевича Кубанского пластунского батальона, 22 октября 1915 г. за отличия во время военных действий сопричислен к ордену Св. Анны 2-й степени с мечами [23]; Язловский о. Александр, священник 9-го Кубанского пластунского батальона, до войны священствовал в Борчалинском уезде. Убит 26 января 1916 г. во время подбора трупов на позиции. Погребен 7 февраля 1916 в гор. Тифлисе [24]. Ястребов Иоанн Петрович, священник 10-го Кубанского пластунского батальона, за отличия во время военных действий 22 октября 1915 г. сопричислен к ордену Св. Анны 3-й степени с мечами. В документах отмечалось: «Во время боя с турками 15 июня 1916 г., идя все время с крестом в руках впереди цепи – был убит артиллерийским снарядом турецкой батареи» [25]. Об о. Иоанне известно, что, по окончании курса Ставропольской духовной семинарии он служил священником в ст. Суздальской, а в 1910 г. был переведен в ст. Полтавскую, обзавелся своим домиком и жил, хоть и не богато, но счастливо, пользуясь расположением прихожан и знакомых. С первых дней мобилизации он отбыл к 10-му пластунскому батальону и неотлучно сопутствовал ему сначала в Турцию, затем в Австрию, и снова в Турцию. Везде и всюду он исполнял свой высокий долг с величайшим самоотвержением. С крестом в руках, впереди своих пластунов, ободряя и воодушевляя их на великий ратный подвиг, он пал смертью героя, сраженный турецким снарядом в передовой цепи, благословляя и напутствуя своих соратников на предстоящую атаку. Как уже было сказано, о. Иоанн Ястребов был убит 15 июня 1916 г. близ селения Офы, между Трапезундом и Платаной, 8 июля, в день празднования Иконы Казанской Божьей Матери тело его было привезено в ст. Полтавскую, а 9 июля погребено в специальном склепе, устроенном в церковной ограде [26]. В документах за предыдущие годы имеются сведения о том, о. Иоанн Ястребов 4 января 1915 г. представлялся к награждению орденом Св. Анны 3-й степени с бантом за то, что «10 и 11 декабря 1914 г. при наступлении бригады на турецкие позиции у сел. Копенат и Хосроверак под огнем противника напутствовал смертельно раненых казаков и давал утешение раненым»; 22 октября 1915 г. о. Иоанн был награжден орденом Св. Анны 3-й степени с мечами. 6 января 1915 он был представлен к награждению орденом Св. Анны 2 ст. с мечами за то, что «с 22 по 30 декабря 1914 г. при наступлении бригады на сел. Дивик, Чермук, [7], Гамас и Задраком, под огнем противника, утешал и напутствовал раненых, и, оставаясь с командой рабочих, хоронил убитых казаков», однако на это представление 22 мая 1915 г. из штаба 2-й Кубанской пластунской бригады командующему 10 Кубанским пластунским батальоном пришло сообщение о том, что «ходатайство … о награждении священника … о. Иоанна Ястребова орденом Св. Анны 2 ст. с мечами – отклонено». 18 июня 1915 г. о. Иоанн был представлен к награждению золотым наперсным крестом на Анненской ленте за то, что «в боях 8 июня 1915 г. при наступлении у сел. Баламутовка под шрапнельным огнем, помогал врачу перевязывать раненых, исповедовал и приобщал Св. Таин тяжело раненых и при помощи некоторых из местных жителей с церковником подбирал убитых и хоронил их там же», кроме того представлялся к награждению орденом Св. Станислава 2-й степени с мечами и бантом (дата представления не указана) [27] и таких подвигов кубанского духовенства было множество.
4. И творчеству было место.
На Кавказском фронте в годы Первой мировой войны полковым священником Константином Образцовым была написана песня "Ты, Кубань, ты — наша Родина" — образец исповеди казаков в любви к родной Кубани и готовности пожертвовать жизнью за свою Родину. Сейчас эта песня является гимном Краснодарского края. Народная песня «Ты, Кубань, ты наша Родина», написана в 1914 году на русско- турецком фронте. Была посвящена казакам 1-го Кавказского казачьего полка в память боевой их славы в первой мировой войне. Автор слов - полковой священник Константин Образцов (см. приложение IV рис.2), (см. приложение V рис.1). Песня сразу привлекла внимание воинов. Военные песни их репертуара, как правило, описывали картины походов, сражений, где участвовали казаки. А в новой песне нет ничего батального, внешнего, описательного. Свое содержание, чувства она передает по-человечески просто, задушевно и в то же время мудро, величаво. Текст песни написан в виде приветственного послания, коллективного письма на Кубань. Казаки вспоминают «станицы вольные: родной отцовский дом» и бьются насмерть с «врагом-басурманином», чтоб жила их святая родина. Сначала песня исполнялась в небольшом кругу фронтовиков. Через год-два ее запели все кубанские подразделения действующей армии. В период гражданской войны она была официальным гимном Кубанской рады. И в годы Великой Отечественной песня поднимала боевой дух казаков и вместе с ними прошла победный путь от берегов Кубани до Эльбы. Ее слышали в Польше, Румынии, Болгарии, Венгрии, Германии. 12-14 октября 1990 года на Учредительном всекубанском казачьем съезде историческая песня кубанских казаков «Ты, Кубань, ты, наша Родина…» была утверждена в качестве гимна Кубанского казачьего войска. В марте 1995 года Законодательное Собрание Краснодарского края утвердило ее в качестве гимна Краснодарского края - Закон Краснодарского края «О символах Краснодарского края» от 5 мая 1995 года N 5-КЗ, принят 24 марта 1995 года Законодательным Собранием Краснодарского края, глава 3, статья 16.[28]
Заключение.
Все выше сказанное достаточно ярко открывает перед нами необыкновенные качества кубанского православного духовенства, выказывавшего в годы Великой войны 1914-1918 гг. не только примеры смирения и милосердия, но также мужества и поистине рыцарской храбрости, ведь они не только перевязывали раненых, ободряли упавших духом и отпевали погибших, но, в одном ряду с полковыми командирами, храбро поднимали в атаку русских воинов. В Отечественных войнах 1812, 1914-1918 и 1941-1945 годов Русская Православная Церковь сыграла большую роль. В этих трёх великих войнах побеждал православный народ. Именно верующие остановили немцев в 1915 году, верующие сыграли решающую роль в 1812 году, и в Великую Отечественную войну 1941-1945 годов большая часть народа была верующей. Верующий человек не может любить Бога, не любя при этом свою Родину, не чувствуя ответственности за нее. «Безверное войско учить — что перегорелое железо точить», — говорил великий полководец Суворов, ни одну битву не начинавший без молитвы. Вспоминая нашу историю, вспоминая великую славу русского оружия и осознавая наше духовное наследие, мы верим в лучшее и благодарим Господа, благословившего Россию на Победу. Данную работу возможно использовать в практике образовательных учреждений (уроки истории, ОПК, кубановедения, классные часы) и иных учреждениях (музеи, СМИ). В дальнейшем я предполагаю вернуться к данной теме. В целях сохранения исторической памяти, а также воспитания высоких духовных, нравственных качеств и патриотических чувств в городах Москве, Калининграде, Краснодаре, Пскове установили памятники в честь участников Первой мировой войны, в том числе и священников.
Список использованной литературы.
1. Материалы муниципального бюджетного учреждения культуры «Староминский историко-краеведческий музей» муниципального образования Староминский район.
2.Агафонов Н. Ратные подвиги православного духовенства. М., 2013. С. 160.
3.Кавалеры Военного ордена Святого Великомученика и Победоносца Георгия за период с 1914 по 1918 г. М., 2008. С. 435.
4.Фирсов С.Л. Военное духовенство накануне и в годы Первой мировой войны // Новый Часовой. По страницам русского военно-исторического журнала. СПб, Калининград, 2013. С. 12.
5.Чимаров С.Ю. Русская православная церковь и вооруженные силы России в 1800 - 1917 гг. СПб., 1999. С. 173.
6.Капков К.Г. Очерки по истории военного и морского духовенства Российской империи XVIII - начала XX веков. М., 2009. С. 39.
7. А. Бабич Кубанское православное духовенство в 1-ю мировую Copyright: Александр Бабич, 2016
8. Ставропольские епархиальные ведомости. № 28. 17 июля 1916 года. С. 896-910.
9. Кубанский край, 8 июля 1915 г. № 1632-147. Статья «Военное духовенство».
10. Кубанский край, 8 июля 1915 г. № 1632-147. Статья «Военное духовенство».
11.Наперсный крест на Георгиевской ленте был учрежден специальным указом императора Павла I в 1790 году. // Ионина Н. 100 Великих наград. Награды Русской Православной Церкви.
12. Кубанский казачий вестник. Екатеринодар, 1 мая 1916 г. №18.
13.ГАКК. Ф. 436. Оп. 1. Д. 554. Л. 392-об-393.
14. Ф. 396, оп. 5, д. 57, л. 20об.; Кубанский казачий вестник. 22 ноября 1915 г. №9. Кубанский казачий вестник. Екатеринодар, 1 мая 1916 г. №18.
15. Кубанский казачий вестник. 22 ноября 1915 г. № 47
16. Ф. 444, оп. 2, д. 24, л. 96; Ф. 396, оп. 5, д. 56, л. 159-об.
17. Ф. 396, оп. 1. д. 10826, л. 64об.; Кубанский казачий вестник. 22 ноября 1915 г. № 47.
18. Кубанский казачий вестник, 5 июля 1915 года, № 27.
19. Кубанский казачий вестник. 22 ноября 1915 г. № 47 (№ 693). С. 10-11.
20. ГАКК. Ф. 396. Оп. 2. Д. 269. Л. 10об-11.
21.Кубанский казачий вестник. 1 мая 1916 г. №18; ГАКК. Ф. 396. Оп. 1. Д. 11111. Л.2; Оп. 5. Д. 27. Л. 12, 61-об.
22.Кубанский казачий вестник. 22 ноября 1915 г. № 47 (№ 693). С. 10-11.
23. ГАКК Ф. 396. Оп. 1. Д. 11197. Л. 94, 11-об.; Кубанская мысль, № 115-31 от 09.02.1916)
24. Кубанский казачий вестник. 22 ноября 1915 г. № 47 (№ 693). С. 10-11;
25.ГАКК. Ф. 396. Оп.1. Д. 11173. Л. 104об., Ф. 444. Оп. 1. Д. 89. Л. 15; Д. 9. Л. 107, 108, Д. 70. Л. 164, 264-об.; Д. 123. Л. 117-об.; Оп. 2. Д. 5. Л. 57-об., 80.
26. Ставропольские епархиальные ведомости. № 30. 31 июля 1916 г. С. 975-977.
27. ГАКК. Ф. 396. Оп.1. д. 11173. Л. 104-об.; Ф. 444. Оп. 1. Д. 14. Л. 67-68-об., 141; 237-237-об., 302-302-об.; Д. 89. Л. 15; Д. 9. Л. 107, 108; Д. 25. Л. 78; Д. 70. Л. 110-110-об., 164, 264-об.; Оп. 2. Д. 5. Л. 57-об., 80, 361.
28. Кубанские казаки в годы Первой мировой войны. http://i.shkola12nov.ru
Приложение
Приложение I
Рис.1 На фронте. Молебен на Иордани.
Рис.2 Строительство походной церкви
Приложение II
Рис. 1-3 Священники бесстрашно исполняли свой долг до самого конца вместе с солдатами
Приложение III
Рис.1 Молебен в станице.
Рис.2 Офицеры-казаки с полковым священником Русецким
Приложение IV
Рис.1 Фото инв.номер 434. Хоронят казаков. У могил с не опущенными еще в ямы гробами толпится масса народу в казачьих черкесках. Под открытым небом проходит заупокойная панихида.
Рис.2 Константин Образцов.
Приложение V
Рис.1Константин Образцов.