VIII Международный конкурс научно-исследовательских и творческих работ учащихся
Старт в науке
ВИРТУАЛЬНЫЙ КОМПОНЕНТ В СЕМАНТИЧЕСКОЙ СТРУКТУРЕ ЯЗЫКОВЫХ ЕДИНИЦ АНГЛИЙСКОГО ЯЗЫКА
Автор работы награжден дипломом победителя II степени
Полная версия работы доступна во вкладке "Файлы работы" в формате PDF
ВВЕДЕНИЕ
Настоящая работа представляет собой опыт системного описания особенностей лингвистической репрезентации виртуального компонента в структуре и семантике лексических и фразеологических средств английского языка.
Целью данного исследования является определение категориальных дефиниций виртуального посредством реконструкции отдельных элементов контекстуального значения.
В соответствии с целью и предметом данного исследования в работе решаются следующие задачи:
1. Осмыслить теоретические подходы к рассмотрению виртуальности в философии и языке.
2. Определить главный семантический критерий формирования структуры семантического поля языковых единиц
3. Выявить языковые механизмы виртуального компонента на основе изучения исходных и порождаемых концептуальных структур.
Цель и задачи настоящей работы определили выбор следующих методов анализа:
– семный анализ используется для исследования лексических и фразеологических единиц;
– сравнительно-сопоставительный метод определяет сходства и различия языковых структур, способы выражения одних и тех же значений в исследуемых языках;
– компонентный анализ фразеологических единиц способствует проникновению в семантику лексических единиц, закрепленных во фразеологизмах.
Объектом настоящего исследования является виртуальный компонент.В качестве предмета исследования рассматриваются лексические и фразеологические единицы.
В основу проведенного исследования положена следующая гипотеза: Виртуальный компонент закреплен в коннотативной части семемы и реализуется при наличии контекстуальных сем.
Материалом исследования послужили фразеологические и толковые словари английского языка.
В качестве методологической основы исследования рассматриваются базовые положения фразеологии. Применяется метод компонентного анализа (данный метод, основанный на семном анализе, является одним из наиболее распространенных методов исследования семантики языковых единиц).
Нами был исследован значительный пласт части номинативной системы английского языка. Мы считаем, что данная работа будет иметь практическое значение, в особенности для старших классов, которые хотят знать о скрытых возможностях языковых единиц на микросемантическом уровне.
ГЛАВА 1. Теоретические представления о категории виртуальности
1.1 Исторические предпосылки исследования
Исследования в области категории «виртуальности» являются одной из основных проблем, как философии, психологии, так и лингвистики. Изучению данного вопроса посвящен ряд диссертаций, монографий и статей, в которых показан опыт разработки идей виртуальности еще в античной, византийской, схоластической философии. Первым среди российских ученых исследованием становления и природы понятия «виртуальное» занялся доктор психологических наук Н.А. Носов. В своих работах он продемонстрировал, что понятие «виртуальное» восходит к понятию «virtus» в таких значениях, как: «1) мужественность, мужество; энергия, сила; доблесть; 2) доблестные дела, героические подвиги; 3) превосходное качество; отличные качества, достоинства; талант, дарование; 4) добродетель, нравственное совершенство, нравственная порядочность, душевное благородство» [9, с.404].
Термин «виртуальный» восходит к лингвистическому разграничению, сформулированному в средневековой Европе логиком Дунс Скоттом, который придал термину коннотации, ставшие традиционными. Его латинское virtus было главным пунктом его теории реальности. Он настаивал на том, что понятие вещи содержит в себе эмпирические атрибуты не формально (как если бы вещь существовала отдельно от эмпирических наблюдений), но виртуально. Хотя для понимания свойств вещи нам может понадобиться углубиться в наш опыт, продолжает Скот, сама реальная вещь уже содержит в своем единстве множество эмпирических качеств, но содержит виртуально – в противном случае все они не закрепились бы как качества этой вещи. Термин "виртуальный" Скот использовал для того, чтобы преодолеть пропасть между формально единой реальностью (предполагаемой нашими концептуальными ожиданиями) и нашим неупорядоченно-разнообразным опытом [15, с. 27-33].
В философии существуют категории «духовное» и «идеальное». Понятие духовного намного шире понятия идеального. Духовность (духовная природа) включает в себя как сознание, так и психику в целом (не только сознательные интеллектуально-разумную и эмоционально-чувственную сферы, но и подсознание). Идеальное же ограничивается сферой сознания индивида или коллектива. В этом плане мы не согласны с той трактовкой идеального, согласно которой «идеальное в самом широком смысле слова не исчерпывается сознанием, как бы оно ни понималось» [4, 201]. Определенным кругом авторов идеальное также трактуется исключительно как абстрактно-логическое и понятийно-всеобщее. Такое ограничение идеального, как совершенно верно подчеркивает Д. И. Дубровский, «порождает серьезные теоретические неувязки, ведет к отказу от определения идеального как субъективной реальности» [3, с.53]. Идеального, добавим мы, как сознательной стороны субъективной реальности (в отличие от бессознательной, составляющей содержание и сущность такого структурного компонента психики, как подсознание).
Подобное утверждение представляется нам неправомерным. Действительно, в объектах духовной культуры, в информационных источниках и шире в социальной действительности – виртуальная реальность присутствует (содержится), но лишь потенциально, как возможность осуществления (актуализации) в сознании, в психике каждого живого человека. Знаки, сигналы несут лишь объективную информацию, которая превращается в субъективную реальность, будучи задействована (воспринята, потреблена) именно субъектом – живым человеком, и включена, таким образом, в его виртуальную реальность. Любая информация лишь тогда становится виртуальной реальностью, когда она отображена в психике живого человека. Поэтому, идеальное может существовать лишь в субъективном виртуальном мире.
Виртуальная реальность (и идеальное) всегда субъективна; носителем и выразителем этой реальности является субъект – индивид, коллектив, общество. Поэтому идеальное и виртуальная реальность тождественны субъективной реальности. «…Идеальное не может быть не чем иным, как субъективной реальностью» [3, с.18]. Потенциально (как знаково-смысловая возможность) виртуальная реальность существует в объектах – предметах духовной и материальной культуры человечества, несущих определенную информацию.
При этом идеальное есть преимущественно образы вещей и явлений, отраженных человеческим сознанием. Отображение внешнего в голове (мозге) людей проявляется в форме тех или иных идеальных образов, имеющих интеллектуальную либо эмоциональную окраску. По сути, идеальное есть одновременно и свойство, и основа духовной культуры человечества. Идеальное, как и духовное, вне человека (как носителя и того и другого) не существует. Когнитивно-ментальное (познавательно-умственное), как и сенситивное (чувственно-эмоциональное), может быть передано с помощью знаков (символов), несущих определенную информацию, т. е. тот или иной закодированный смысл. Но постигается ментальное и сенситивное лишь разумом человека и существует только в человеческом сознании. Носителем информации могут быть те или иные знаковые системы, отображенные материальными (техническими) средствами.
Крупнейший схоласт средневековья Фома Аквинский с помощью понятия виртуального характеризовал сосуществование души мыслящей, души животной и души растительной: «… в человеке не присутствует никакой иной субстанционной формы помимо одной только субстационной души, и … последняя, коль скоро она виртуально содержит душу чувственную и душу вегетативную, равным образом содержит в себе формы низшего порядка и исполняет самостоятельно одна все те же функции, которые в иных видах исполняются менее совершенными формами. Подобным же образом должно сказать о чувственной душе в животных, о вегетативной душе в растениях и вообще обо всех более совершенных формах в их отношении к формам менее совершенным» [10, с.83-84].
Информация может быть записана в виде букв-слов, чисел-цифр, звуков, изображений-образов (рисунков), электронных сигналов (электромагнитных импульсов). Книги, картины, скульптуры, аудио - и видеоносители, любая аудио-, видео-, теле - и компьютерная техника содержат и передают информацию, потребляемую индивидами посредством органов чувств и головного мозга. Но виртуальной реальностью эта информация становится в форме идеального лишь в сознании – индивидуальном, общественном. Два важнейших аспекта этой информации: когнитивный (познавательно-мысленный) и аксиологический (ценностно-смысловой). Первый оперирует мысленными образами и понятиями, второй – идеями и идеалами.
Сам по себе какой-либо текст или изображение не являются ни виртуальной реальностью, ни, конкретнее, идеальным. Таковыми текст или изображение становятся, лишь будучи затребованы человеком, отражены в его сознании. Так и материальная основа психики – головной мозг, спинной мозг и нервная система вкупе с органами чувств – не являются вышеуказанными категориями. Виртуальной реальностью является сама психика (и сознание) как совокупность духовных процессов, происходящих в голове (в мозге) людей.
Таким образом, знаковые системы сами по себе не могут считаться виртуальной реальностью. Они лишь носители информации, содержащие потенциально виртуальную реальность, а значит, выступают как посредники между виртуальными реальностями (психиками, духовным, субъективными реальностями) живых людей. На том же основании нельзя эти системы выделять и в особую, третью, реальность (наряду с субъективной виртуальной и объективной материальной – вещественно-энергетической и социальной), как это делает, например, К. Поппер [12, с.439].
Предметы и явления бытия познаются (отражаются в сознании) людьми не сами по себе, а посредством образов. Каждому предмету (явлению) соответствует определенный образ. Образы предметного (реального) мира осознаются и выражаются людьми как знаки. Таким образом, в рамках объективной реальности создается особый символический мир, в котором информация выражена в виде знаков и символов. Информационная сфера (содержащая потенциально виртуальную реальность) – это мир символов. Отражение бытия (объективной реальности – материальной и социальной) происходит в сознании людей посредством образной системы. А образы, в свою очередь, кодируются и декодируются (осознаются) как знаки-символы. То есть речь идет об отражении отражения бытия. По сути, символический мир – искусственная (неприродная) и в значительной степени иллюзорная (нереальная) действительность, продукт субъективной духовной реальности – «реальности второго уровня» (ведь даже цвета в природе не существует, это – ощущение разной длины электромагнитных волн, присущее человеческому восприятию). При этом, знаки (символы, имена) могут обозначать любые объекты и явления – денотаты (десигнаты, номинаты, референты): как реальные, существующие в объективной действительности, так и иллюзорные, существующие лишь в субъективной реальности (единорог, Кощей Бессмертный, Терминатор, бластер и т. п.). В соответствии с разными видами абстракции А.А. Уфимцева в рамках абстрактной лексики выделяет следующие подклассы:
1. Имена, выражающие в высшей степени обобщенное понятие признака, типа «гениальность», «красота» и т.п. (результат изолирующей абстракции);
2. Научные и прочие термины – точка, линия, треугольник в математике, субстанция, феномен в философии (результат особого вида абстракции – идеализации);
3. Имена, обозначающие категории реального мира, выступающие в роли родовых понятий по отношению к видовым: чувство, вещество и т.п.;
4. Имена единичных понятий, являющихся «мыслительным конструктом» ирреального предмета – черт, русалка, кентавр, и т.п.
Подчас символические посредники – не столько вещественные и реальные объекты, сколько выдуманные, искусственные институты и персонажи, населяющие особое информационно-виртуальное пространство. «Несмотря на схожесть виртуальной реальности с действительностью, ее кажущуюся натуральность, она – лишь имитация, развернутая в духовном мире» [15, с.112].
1.2. Теоретические положения категории виртуальности в языке
В языке понятие «виртуального» и «актуального» идет от Гуссерля, который подводил под «виртуальное» чисто логическое, постоянное, по сравнению с «актуальным», изменчивым в языке. Язык движется между двумя полюсами, — писал С. О. Карцевский, — которые можно определить, как общее и отдельное (индивидуальное), абстрактное и конкретное, поэтому языковые значимости имеют непременно виртуальный, следовательно, общий характер, для того чтобы язык оставался независимым от индивидов. Проф. С. Ульман относит понятие «виртуального» и «актуального» только к форме знака (signifiant) к двум его аспектам; виртуальный как хранящийся в виде отпечатка (engram) в системе языка, и акустический — когда знак реализован в речи. А. А. Леонтьев относит понятия «виртуального» и «актуального» аспекта в знаке как раз к его содержанию: «Виртуальный знак — это известные особенности деятельности, отвлеченные от конкретных знаковых операций и атрибутированные соответствующему материальному объекту, т. е. закрепленные в знаковой форме; это элемент конкретной знаковой операции» [11, с.129-130].
Противопоставление двух ипостасей языка – как системы средств и актуальной речи, а, следовательно, и виртуального и актуального слова, вошло прочно в лингвистику с работами Ф. де Соссюра. Из отечественных ученых близко подошел к пониманию двух модификаций слова (виртуального/актуального) В.В. Виноградов: «Вне зависимости от его данного употребления, слово присутствует в сознании, со всеми значениями, со скрытыми и возможными, готовыми по первому поводу всплыть на поверхность. Но, конечно, то или иное значение слова реализуется и определяется контекстом его употребления» [14, с.81].
По словам И.М. Кобозевой, актуальное и виртуальное значения языкового знака диалектически взаимосвязаны. Виртуальное значение есть абстракция от актуальных значений, формируется на их основе, но с другой стороны, виртуальные значения служат семантическим базисом для актуальных значений [6, с.55].
Глава 2. Структурно-семантические особенности репрезентации виртуального компонента
2.1. Представление знаний о семном анализе
Исследование виртуального компонента фразеологических единиц представляет собой исследование планов выражения и содержания. Фразеологические номинации обладают сложной знаковой структурой; многие из них, в частности пословично-поговорочные выражения, нередко в лингвистике рассматриваются как своеобразные самостоятельные (микро)тексты. Для них свойственны важнейшие формальные и содержательные признаки текста. Во фразеологических номинациях «свернутым» оказывается достаточно большой объем информации.
Нет необходимости напоминать, что форма и сущность суть не что иное, как два операциональных понятия, которые зависят от избранного уровня анализа: то, что на одном уровне будет определено как содержание, на другом может быть проанализировано как форма. [1, с. 37]
Исключение терминов-объектов (лексем) из определения структуры требует некоторого изменения последнего. Учитывая все вышеизложенное, мы можем сказать, что структура есть способ существования значения, характеризующийся наличием отношения сочленения между двумя семами. Семные категории, как мы это видели, имманентны языку-объекту, но могут быть сформулированы только вне его. Это определение на первый взгляд Это определение на первый взгляд может удивить; тем не менее оно не так уж далеко отстоит если и не от нашего способа мышления, то по крайней мере от нашего способа действия. [1, с. 39] Такая семная категория имманентна английскому языку: каждая сема реализуется в нем внутри многочисленных лексем.
Современные лингвисты обнаруживают в достаточной степени парадоксальный подход к этому типу отношения. Ельмслев, например, включает в свое определение структуры [5, с. 20-21] отношение целого к частям, но при этом остается непонятным, какое место он ему отводит в своей лингвистической теории. Грамматист, который, подобно П. Имбсу, попытался бы ввести в свой анализ понятие, справедливо или нет, рискует быть заподозренным в склонности к органицизму: действительно, некоторые гуманитарные дициплины до того злоупотребляют термином «целостность», рассматриваемым как объяснительное понятие, обладающее универсальной ценностью, что его мифический характер стал очевиден. Чтобы избежать подобных недоразумений и в то же время не умножать понятийный инструментарий, мы предлагаем, насколько это возможно, ужать данное определение и рассматривать отношение между семой и семной категорией, к которой принадлежит данная ceма, лишь с точки зрения логической пресуппозиции. Мы можем сказать, что наряду с антонимическим (разъединение и соединение) отношением, существующим между семами одной и той же категории, элементарная структура значения определяется еще и через гипонимическое отношение, имеющее место между каждой из сем, взятых в отдельности, и семной категорией в целом. [1, с. 40]
Таким образом, рассматривая фразеологические единицы как текст, имеющих совокупный план выражения и совокупный план содержания, можно, на наш взгляд, исследовать виртуальный компонент в семантической структуре фразеологического значения.
2.2. Структурно-семантический анализ языковых единиц
В настоящем исследовании действие виртуального компонента можно рассматривать как способ трансформации: потенциальный→виртуальный→актуализированный, где «потенциальный» - это предварительное условие; «виртуальный» - воображаемый, такой, который может или должен появиться при определенных условиях; «актуализированный» - форма бытия в действительности.
Рассмотрим, например, семему «woman» - женщина (лицо женского пола) признак «женский пол» является интегральным, а признак «слабый» дифференциальным, но социально нормированным признаком, например, «fair sex» (слабый пол) [7].
В примере «Play the woman» - плакать, трусить, вести себя, как не подобает мужчине, быть «бабой» [7].
Мы наблюдаем актуализацию виртуального признака в данной фразеологической единице т.к. интегральный признак «женский пол» не актуализирован, ибо несовместим с интегральным признаком «мужской пол» в «быть бабой». В данном случае, обязательный нерелевантный признак, не что иное как виртуальный компонент. Можно заключить, что виртуальные компоненты определяются через отношения между семемами, а эти отношения детерминируются в свою очередь лингвистическим и ситуативным контекстом. Таким образом, виртуальный компонент может актуализироваться в соответствии с рассматриваемым контекстом.
И мы можем считать, что контекстуальная сема представляет собой общий знаменатель для целого класса контекстов. Поскольку в данный момент мы ничего не знаем о содержании подобным образом определенной контекстуальной семы, то мы можем лишь утверждать, что контекстуальная сема всегда отождествляется с совсем краткой семой, иначе говоря, с минимальной единицей значения. Весьма вероятно, что иногда общий для некоего контекстуального класса знаменатель может содержать более чем одну сему в строгом смысле этого термина, и именно конкретному анализу того или иного класса надлежит внести уточнения в каждый особый случай.
Виртуальными компонентами являются такие признаки, которые никак не проявляют своё существование в форме знака. Но они проявляют своё существование в субстанции содержания (термин по Ельмслеву) [5, с.13]. Возможности и значения совпадают в виртуальном компоненте так, что он теряет предметную форму бытия в действительности, т.к. по своей природе «виртуальное значение всегда социально и абстрактно» [5, с.54].
Компонентная семантика или микросемантика, занимается единицами плана содержания, а именно компонентами семемы. А коль скоро лингвистика определяется как наука о форме, то изучаемые ею семы могут быть только единицами семиотически оформленной субстанции и могут экстенсионально определяться как свойства нелингвистического объекта, принадлежащего реальному или воображаемому референтному миру [13, с.21].
Семы различаются в зависимости от роли в структуре семемы, в которой они организованы иерархически. Семы определяются только через отношения между семемами, которые зависят от лексических структур того или иного языка. [1, с.30]. Выделяются следующие типы сем: классема (граммема) - самая общая сема, характеризующая принадлежность слова к определенной части речи: «предметность», «процессуальность» и т.п.; лексико-грамматическая сема, обозначающая, например, у существительных, прилагательных лексико-грамматические разряды («вещественность» – вода, железо, песок); гиперсема (архисема, родовая сема), обозначающая класс объектов: «жидкость» – молоко, квас, лимонад; «цвет» – зеленый, коричневый; гипосема (видовая сема), обозначающая дифференциальные признаки предметов, процессов, качеств: кружка ибокал имеют гиперсему «сосуд» и гипосемы «цилиндрический», «с ручкой» и «цилиндрический», «с ножкой»; коннотативные семы, выражающие дополнительные содержательные и стилистические значения: кустарщина - (разг., пренебр.) – «то, что делается кустарно, неумело, несовершенно»; потенциальные семы, реализующиеся в контексте.
Таким образом, значение слова можно представить в виде комбинации сем. Например, семантическая структура слова мед может быть описана в виде следующей иерархии сем: 1) предмет (классема), 2) вещество (лексико-грамматическая сема), 3) жидкость (гиперсема), 4) густая, сладкая, вырабатывается пчелами, из нектара цветов, растений (гипосемы). В переносном значении может присутствовать коннотативная, потенциальная сема «неприятно»: По болоту ходить – тоже немед (Пришвин).
Рассмотримвыражение«prettyblonde», лексема «blonde» (девушка со светлыми волосами). Перенос значения в данных примерах, провоцируется дифференциальной семой «цвет», «внешность», по принципу синекдохи, обозначение части вместо целого. Интерпретированные таким образом контекстуальные семы оказываются связанными посредством отношения разъединения в семные категории типа «цвет-человек». Однако к основному значению добавляется признак (глупость). Но так как во внимание принимаются только так называемые денотативные признаки, а определение ограничивается идентификацией референта, то признак (глупость) в словарной статье не учитывается, потому что принимается за коннотацию, символическое или ассоциативное значение. Данный признак не актуализирован, однако и не нейтрализуется, а скорее становится виртуальным, продолжая храниться, в так называемой, как говорил Соссюр, ассоциативной памяти. Виртуализация признака может вполне определяться ситуативным контекстом и семантической релевантностью. Следовательно, виртуальный компонент потенциально присутствует в семантической структуре, вне зависимости от того, кто и с какой целью употребил его. Однако если поместить слово в определенный ситуативный контекст, то изменится не только план содержания, но и виртуальное значение перейдет в разряд актуального значения. Прежде всего, признак (глупость) в данном случае не сема, так как не является минимальной единицей значения и не входит в лексикографическое описание «блондинка», которую определяют такие семы, как «человек», «женский пол», «цвет». В данном случае, обязательный нерелевантный признак, не что иное как виртуальный компонент.
По определению Б. Потье виртуальные элементы входят в состав семемы: «Виртуальным является всякий латентный элемент ассоциативной памяти говорящего, актуализация которого зависит от переменных факторов коммуникативных условий. Виртуэма представляет собой коннотативную часть семемы» [13, с.45]. Мы полагаем, что не исказим идей Б. Потье, утверждая, что таковым, вероятно, и является именно то понимание лексемы, которое он предложил в своих исследованиях, весьма схожих с проводимыми нами.
Мы вслед за Ф. Растье придерживаемся мнения, что «часть так называемых коннотативных признаков, не актуализированных в контексте, суть виртуальные компоненты» [13, с.45]. Коннотативные семы, в данном случае, могут вполне становиться условиями наличия и идентификации виртуального компонента.
Так же обстоит и с другим виртуальным компонентом, например, «pretty» содержит признак «женский», либо признак «неодушевленный». Реализация одного из этих компонентов обязательна во всех употреблениях семемы [13, c.46].
Внутри семемы Б. Потье различает контекстуальные семы, которыми семема обладает вместе с другими элементами семантического высказывания, ядерные семы, которые характеризуют ее как таковую и виртуэмы (коннотативные признаки). Рассмотрим фразеологические единицы, например:
«girl boy» неженка, «девчонка», «баба» соотнесены с внеязыковой действительностью, они отражают различительные черты называемого денотата. Molly Coddle неженка, баба, тряпка (о мужчине). Данные языковые единицы отражают реальные физические изменения, наблюдаемые в организме человека, т.е. характеризуют наличие у мужчин женских признаков, поведения. Однако семантический интегральный признак «женский пол», в данном случае, не соотносится с полом базового индикатора, а актуализирует признак «мужской пол».
Семный анализ языковой структуры значения лексических и фразеологических единиц, позволяет выявить виртуальный компонент в структуре содержания с тем, чтобы реинтерпретировать семантическую структуру. Таким образом, включение виртуального компонента в семантическую теорию направлено не на реорганизацию языковой структуры, а на переопределение со стороны всякого релевантного языкового элемента своих целей и связей, то есть происходит необходимое преобразование семантической структуры не извне, а изнутри ее.
Анализ виртуальных компонентов опирающийся главным образом на семиотическую проблематику признанных категорий – «потенциального», «виртуального», «актуального» и «реализованного», в котором к видовому «уже» добавляется временное «еще не». Понимая термин виртуальный как «такой, который может или должен появиться, возникнуть при определенных условиях» считаем, что включение «темпоральности» в семантическую структуру необходимо для того, чтобы исследовать состояние субъекта. Как эпистомологический субъект, он должен пройти виртуальный способ существования до того, как актуализироваться в качестве познающего субъекта, путем дискретизации значения [2, с. 21]. Единица содержания виртуального словесного знака может манифестироваться независимо от того, является ли она выраженной или нет [13, с.45].
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В результате проведенного исследования можно сделать следующее заключение, которое отвечает поставленной в начале работы цели и вытекающим из нее задачам. При изучении лексических и фразеологических единиц виртуальный компонент выявляется в коннотативной части семемы. Для реализации виртуального компонента необходимы условия возникновения взаимоотношений между элементами структуры.
Проанализировав семантику фразеологических и лексических единиц, мы рассмотрели его реализацию и пришли к следующим выводам.
Если вместо рассмотрения металингвистического функционирования дискурса на уровне перехода, взглянуть на него в процессе получения сообщений и анализа передаваемого текста, то можно констатировать, что:
1) именно новый контекст, в который включается переносимая семема, наделяет ее своими новыми классемами;
2) исходная семема, которая призвана служить знаменателем, вместе со своими ядерными семами и классемами образует новое образование. И складывается из нескольких друг другу противопоставленных значимостей, различных по степени абстракции. Более того абстрактная лексика обладает простой семантической организацией и способом номинации.
Изучение микросемантической структуры абстрактной лексики позволит выделить виртуальные компоненты, «обязательные нерелевантные признаки» [8, с.45], так что, прагматические данные могут вполне становиться условиями наличия и идентификации виртуальных компонентов.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:
Греймас, А.Ж. Структурная семантика: Поиск метода / Sémantique structurale: Recherche de méthode [Текст] / А.Ж.Греймас – М.: Академический проект, 2004. – 368.
Греймас, А.Ж., Фонтаний Ж. Семиотика страстей. От состояния вещей к состоянию души [Текст] / А.Ж. Греймас, Ж. Фонтаний – М.: Издательство ЛКИ, 2007. – 336 с.
Дубровский, Д.И. Проблема идеального. [Текст] / Д.И. Дубровский – М.: Мысль, 1983, С. 53.
Жуков Н.И. Проблема сознания: Философские и специально-научные аспекты. [Текст] / Н.И. Жуков – Минск: издательство «Университетское», 1987, С. 201.
Ельмслев, Луи. Пролегомены к теории языка [Текст] / Луи Ельмслев // Лингвистическое наследие XX века. – М.: URSS: КомКнига, 2006. - 243 с.
Кобозева, И.М. Лингвистическая семантика [Текст] / И.М. Кобозева. – М.: URSS: КомКнига, 2007. - 352 с.
Кунин, А.В. Англо-русский фразеологический словарь [Текст] /А.В. Кунин – М.: Советская энциклопедия, 1967.
Мусин, Г.Х. Потребностный подход в технико-технологической деятельности: Учебное издание. / [Текст] Г.Х. Мусин – Уфа: Изд-во УГНТУ, 2002, С. 112.
Носов, Н.А. Виртуальная психология [Текст] / Н.А. Носов // Труды лаборатории виртуалистики. Вып. 6. - М.: Аграф, 2000. - 432 с.
Носов, Н.А. Фома Аквинский и категория виртуальности [Текст] / Н.А. Носов // Виртуальная реальность: философские и психологические аспекты. М., 1997. - С. 68 – 85.
Общее языкознание: формы существования, функции, история языка// Знаковая природа языка. / Под ред. Б. А. Серебренникова. – М.: "Наука", 1970. - 597 с.
Поппер, К. Логика и рост научного знания: Избр. работы / Пер. с англ. [Текст] К. Поппер, – М.: Прогресс, 1983, С. 439.
Растье, Франсуа. Интерпретирующая семантика [Текст] /Франсуа Растье // – Нижний Новгород: «Деком», 2001. - 368 с.
Уфимцева, А.А. Лексическое значение. Принцип семиологического описания лексики [Текст] / А.А. Уфимцева. – М.: Едиториал УРСС, 2002. - 240 с.
Хайм, М. Метафизика виртуальной реальности. [Текст] / М. Хайм // Возможные миры и виртуальная реальность. Серия "Аналитическая философия в культуре ХХ века"/Исследования по философии современного понимания мира. Выпуск I. Cоставители В. Я. Друк и В. П. Руднев. – Москва, 1995. – С. 27-33