VIII Международный конкурс научно-исследовательских и творческих работ учащихся
Старт в науке
Трагизм судьбы Павла Первого
Автор работы награжден дипломом победителя III степени
Полная версия работы доступна во вкладке "Файлы работы" в формате PDF
Введение
Эпоха Павла первого не была ни случайной, но нелепой, как сам Павел не был ни психопатом. Ни автоматом. Его царствование подвело трагический и горький итог уходящего столетия.
Павел, по – моему мнению, истерзанный и искалеченный предшествующей жизнью. Принял непосильную ношу, ответственность за империю с её растущей бедностью, социально нарастающими проблемами, коррумпированным аппаратом.
Это личность в истории, с которой ассоциируется вопрос: Почему?
не пошёл на компромисс с дворянами;
восстановил против себя всех и остался без социальной и политической опоры;
реформы были подчас противоречивы, нелепы;
где корни катастрофы Павла – правителя и Павла – человека?
Личность неординарная и требует к себе реабилитации.
«Павел, бедный Павел, бедный князь!» - так был он назван по его утверждению тенью явившегося к нему Петра.
Работая над рефератом, поставила следующую цель: так в чём же проявился трагизм судьбы Павла. Почему же все его нововведения уже изначально были обречены.
В родительском доме
Родители будущего самодержца, цесаревича великий князь Петр Федорович и великая княгиня Екатерина Алексеевна (впоследствии император Петр III и императрица Екатерина II), оставались бездетными более девяти лет. С нетерпением ожидала наследника его бабка, Елизавета Петровна. Рождение мальчика обеспечивало престолонаследия по линии Петра 1 и давало известную стабильность правящей династии. Петр Федорович воспринял рождение наследника равнодушно, проведя в этот день, 20 сентября 1754г., в покоях у жены лишь несколько минут, да и то в ухаживаниях за фрейлиной Е. В. Воронцовой. Рождение великого князя Павла Петровича пышно праздновалось. Торжества продолжались около года.
Ко всему этому примешивались слухи, что Пётр Фёдорович не мог иметь детей в силу хронического алкоголизма. Даже утверждали, что Павел не является и сыном Екатерины.
Юный великий князь был совершенно удалён от своих родителей и воспитывался в старозаветных традициях, то есть его сдали на руки целому штату нянюшек и мамушек, совершенно невежественных и не умевших присматривать за малышом. Неудивительно, что Павел уже на второй день жизни чуть не умер от молочницы, его роняли из колыбели на пол, а в дальнейшем настолько запугали россказнями, что он прятался под стол от одного звука хлопнувшей двери. Настоящим воспитаем и обучением занялись лишь с лета 1760г., когда главным его воспитателем был назначен граф Н.И.Панин, один из крупнейших государственных деятелей России второй половины 18 века.
Екатерина относилась к Панину недоверчиво, и ей было ясно, что он плохой педагог, но она боялась его устранить, так как, заняв престол не по праву, она опасалась тех слухов, которые ходили в известных кругах относительно того, что она хочет Павла устранить совершенно. Боясь дать повод, к разрастанию этих слухов и зная, что общественное мнение таково, что Павел цел пока он на попечении Панина, Екатерина не решалась устранить Панина, и он оставался воспитателем Павла и при ней.
Замечательным источником о воспитании Павла являются записки его «кавалера» С.А.Порошина. Всё, что касалось цесаревича, он заносил в свой дневник ежедневно, с завидной аккуратностью. Павла учили закону божьему, русскому, французскому и немецкому языкам, истории, географии, физике, но особое внимание уделяли французской литературе, заставляли читать Корнеля, Вольтера, Руссо. Павел посещал дворцовые спектакли, где давали французские комедии и балеты. Обучение великого князя не было небрежным, скорее оно велось бессистемно. Он мог получить глубокие знания в одной области и весьма поверхностные в другой: всё зависело от учителя. В целом же его воспитание имело «французский» характер, со всеми его достоинствами и недостатками. Учился Павел легко, проявляя и остроту ума и основательность, но, конечно, не прочь был прогулять занятия, сказавшись больным. Чтобы поощрить его, при дворе издавали рукописную газету, уверяя Павла, что она распространяется по всей России.
Порошин приметил и описал те личные качества Павла, которые разовьются в нём в дальнейшем. Отмечая недюжинный ум и способности великого князя, Порошин сетует, что «он совсем в дело не входит и о мельчайших безделицах между тем помышляет». Павел непременно желал настоять на своём, даже если его желания вовсе неблагоразумны. Записки свидетельствуют о чрезвычайно развитом воображении цесаревича: то он мечтает командовать отрядом дворян и совершать подвиги, то дослужиться от капрала до ротмистра. «Веселится тогда, подпрыгивает и откидывает по привычке своей руки назад беспрестанно». Павел всегда очень спешил, опоздание обеда или отхода ко сну всего на несколько минут доводило его до слёз. По словам Порошина, великий князь вполне осознавал свои недостатки (резвость, отсутствие терпения, непостоянство)и честно пытался исправиться. Эти его качества отметят в дальнейшем все авторы.
Сызмальства Павел воспитывался как будущий государь: он давал аудиенции иностранным послам, обедали за его столом крупнейшие сановники елизаветинского времени с тем, чтобы он прислушивался к их разговорам и осваивал трудную науку - царствовать. Панину дан был строгий наказ: Павлу к «мелочам отнюдь вкусу не давать, а стараться приучать к делам генеральным».
Екатерина сообщает, что в последний год своей жизни Елизавета Петровна всерьёз намеревалась передать престол не племяннику, а внуку. Сама Екатерина вынашивала честолюбивые мечты стать императрицей, добивалась перехода короны не сыну, а мужу - в противном случае трон был бы для неё потерян навсегда. Елизавета скончалась, взяв с Петра III обещание любить сына. Тем не менее, став императором, тот долгое время не желал признавать Павла своим наследником: по крайней мере, в манифесте о восшествии Петра III на престол Павел не упоминается, и лишь в форме церковного возношения ему давался титул «цесаревича».
Воспитанный вдали от матери, среди взрослых людей, да ещё и «государственных мужей», Павел видел в матери, прежде всего, императрицу; входил к ней церемонно, в сопровождении воспитателя. Екатерина была холодна с сыном, главным образом потому, что вокруг его имени группировалась оппозиция её царствованию, да и утверждение, что престол по праву принадлежит Павлу, не лишено было оснований.
20сентября 1772г. Павлу исполнилось 18лет, он достиг совершеннолетия. Дипломатический корпус, да и некоторые русские сановники (прежде всего и Панин) ожидали, что цесаревич, по крайней мере, разделит с матерью «бремя власти». Но Екатерина II позволила сыну вступить лишь в обязанности генерал-адмирала русского флота и полковника кирасирского полка - в должности, пожалованные ему ещё в 1762г..Великий князь отнёсся к своим новым обязанностям с большим прилежанием. Он прекрасно знал положение дел во флоте. В его повелении Адмиралтейств-коллегии 22 октября 1774г. указывалось: «В кронверкскую гавань определили отставного лейтенанта Полянского, с дурными рекомендациями и пьяницу. Впредь остерегаться и подобных мне представлений не чинить».
Между тем полным ходом шли переговоры о женитьбе Павла. Выбор Екатерины пал на принцессу Гессен-Дармштодскую Вильгельмину. 29 сентября 1773г. состоялось бракосочетание с нею (в православии она приняла имя Натальи Алексеевны).
Первые самостоятельные шаги.
Великокняжеская чета, не имевшая собственного двора, начала часто появляться при дворе Екатерины. Искренне желая сблизиться с матерью, он не стеснялся ей наушничать даже на своего воспитателя, охотно передавая все придворные сплетни, следствием чего были отставники, удаление от двора.
В 1774г. Павел много работал над проектом «Рассуждение о государстве вообще», который он и подал Екатерине.
Для того чтобы сохранить «счастливое расположение» России, Павел предлагал отказаться от наступательных войн и готовиться лишь к войнам оборонительным. Для этого сосредоточить на границах империи четыре армии: против Швеции, против Пруссии, Австрии, против Турции, а четвёртую – в Сибири. Все прочие полки расквартировать внутри страны в постоянных местах дисклокаций, получая рекрутов и продовольственное содержание от местных жителей. Со временем от рекрутских наборов предлагалось отказаться, пополняя армию солдатскими детьми. Полки получают одинаковые штаты, чёткие уставы и инструкции, где оговариваются права и обязанности всех военнослужащих - от фельдмаршала до рядового. «Рассуждение» намечало строгую регламентацию военной жизни, начиная с «мундирных вещей» и кончая строем. Вводились железная дисциплина и персональная ответственность. Павел полагал, что солдаты «будут несравненно довольнее и охотнее к службе, потому что не будут страдать и видеть себя подчинёнными прихотям и неистовствам частных командиров, которые всем сим оскверняют службу и вместо приохочивания удаляют всех от неё».
Многие историки склонны рассматривать этот документ как политическое кредо Павла, более того, «Рассуждение» пытаются трактовать как своеобразную политическую программу, которой он руководствовался бы, став императором.
Екатерина II встретила сочинение сына более чем сдержанно, ведь оно содержало скрытую критику её политики. Может быть, вследствие этого Павел не получил места ни в Сенате, ни в Императорском совете. Фактически он был отстранён от дел и постоянно чувствовал противостояние Г.А.Потёмкина. 21 апреля, в день своего рождения, императрица подарила Павлу недорогие часы, а фавориту- 50000 рублей. Цесаревич был уязвлён. В Потёмкине он видел не просто любимца матери, но своего политического соперника, занявшего, то место в государстве, которое он считал принадлежавшим себе по праву. Так началась многолетняя и тяжёлая вражда между Павлом и Потёмкиным, во всех случаях поддерживаемым Екатериной II.
Конфликт назрел между свекровью и невесткой, но смерть второй не нарушила связи матери с сыном. Стали готовиться к новой свадьбе.
13 июня 1776г. цесаревич выехал в Берлин для знакомства с будущей женой. Фридрих II попытался использовать представившуюся возможность, чтобы наладить дружеские связи с Павлом. Павел был очарован Фридрихом, своей невестой, Пруссией. Фридриху он пытался подражать в одежде, походке, даже манере ездить на лошади. Секретарь французского посольства в Петербурге шевалье де Карберон имел основания записать в своём дневнике, что Павел доволен Берлином.
Екатерина приняла невесту сына ласково, но без особой сердечности, о чём та вспоминала даже в старости. 26 сентября 1776г. была отпразднована свадьба. Новая великая княгиня, нареченная при крещении Марией Фёдоровной, получила в германском захолустье строгое воспитание, казалась сдержанной, простой, стремилась быстрее освоиться в России. С редким единодушием и современники, и дореволюционные историки оценивали её как «ангела во плоти».
Прусские симпатии цесаревича, укрепившееся за время его жизни в Берлине, встретили понимание и сочувствие со стороны жены. Именно с позиций своих пруссофильских настроений Павел не стеснялся резко критиковать политику матери.
При дворе к наследнику относились подчёркнуто равнодушно и даже с презрением, откровенно пренебрегая его титулом.
Наметившийся разрыв с матерью, усугубился тем, что его первенец, Александр, а затем и второй сын, Константин, были Екатериной взяты на своё попечение. Она рассматривала их как «собственность государства» и хотела воспитать их сама. Павел не мог скрыть своё унижение, и, случалось, довольно резко отзывался и о фаворитах, и о политики матери.
В этом разрыве трудно отделить личное от политического. Павел критиковал самую суть екатеринской политике.
По его мнению, правительству следовало сосредоточиться не на присоединение новых территорий, а на улучшении внутреннего устройства государства: развивать торговлю и промышленность, дать новое законодательство, обязательное для всех, создать новое законодательство, обязательное для всех, создать администрацию ответственную перед законом. Главная же задача – реорганизовать армию так, чтобы точно определить права и обязанности дворянского сословия в империи. По мнению Павла, дворянство отвращено от службы из-за того, что, во-первых, нет ничего непоколебимого, следовательно, всё зависит от временного расположения власть имущих, всё это порождает злоупотребление; во-вторых, свобода от обязательной службы не подкреплена необходимым воспитанием; в-третьих, «начальникам частным» дана власть переменять по службе старое и заводить новое, а также производить в чин и давать награды не по очереди, а по прихоти.
Павел считал принципиально важным сосредоточить всю законодательную инициативу в руках монарха, так что дворянское сословие лишь служило бы, получая за это щедрое вознаграждение. Как заметен резкий контраст этих проектов с мероприятиями Екатерины II!
Конфликт в царской семье не получил, однако, выхода: Екатерина II предложила сыну с женой совершить «инкогнито» путешествие по Европе. 19 сентября 1781г. Павел с женой под именем графа и графини Северных отправились в путешествие, длившееся 14 месяцев. Они посетили Австрию, Италию, Францию, Нидерланды, Швейцарию и Южную Германию. Результаты путешествия для Екатерины были несколько неожиданны: Павла в Европе встречали как наследника российского престола, везде он сумел понравиться. Мемуарист описывает толпы людей у отеля Леви, где была резиденция великокняжеской четы. Павел гулял по Парижу запросто, в сопровождении лишь одного человека из своей свиты. Он посетил Дом Инвалидов, Академию наук, больницы, везде держась просто с достоинством. «Он милостив, предупредителен с достоинством… и нельзя ему было не успеть в стране, где, прежде всего, ценят любезность. Он говорит мало, но речь его всегда уместна, проста, и всё, что он скажет лестного, не кажется чем-нибудь придуманным».
Более того, Павел сумел добиться при европейских дворах сочувствие к его двойственному положению, а России. Австрийский император Иосиф II в знак особого расположения познакомил Павла с секретным договором между Россией и Австрией, о котором цесаревич не имел ни малейшего представления. Именно в Европе он получил прозвище «российский Гамлет», подхваченное затем русскими мемуаристами и историками.
Екатерина II была довольна политическими итогами его путешествия (прежде всего укреплением союза с Австрией), но отношения её с сыном улучшились. Обласканный в Европе Павел всё откровение претендовал на участие в управление страной. Екатерина же ограничилась разрешением ему присутствовать дважды в неделю на докладах и по воскресеньям обедать у неё.
После этого цесаревич не проявлял неудовлетворенности своим положением. Английский посол Джеймс Гаррис отметил: «Поведение великого князя и великой княгини… более благоразумно, чем это можно было ожидать. Они живут почти совершенно одни, они исключили из своего общества прежних своих фаворитов и говорят, что они желают отныне руководствоваться только желаниями императрицы».
Такое поведение привело к ответному шагу Екатерины II. 12 мая 1783г. она обсуждала с Павлом важные политические проблемы – польские дела и вопрос об аннексии Крыма. Произошёл откровенный обмен мнениями, закончившийся окончательным разрывом, ибо выяснилось совершенное несходство взглядов. Именно к этому времени относятся первые слухи о возможной передаче престола не Павлу, е его старшему сыну Александру. Последнего, по общему мнению, Екатерина боготворила.
Павел в Гатчине.
6 августа 1783г. Павел получил в подарок мызу Гатчина, ранее принадлежавшую Г. Орлову. С этого времени в его жизни начинается качественно иной этап. Иллюзии о возможности участвовать в управлении империей или хотя бы влиять на политику правительства канули в Лету, и Павел замыкается в кругу гатчинских интернов: в этом малом мирке он все устраивает по своему желанию. Цесаревич Павел имел теперь свой собственный двор, который состоял из лиц, принимаемых и Екатериной. Поэтому в Петербурге были осведомлены о «чудачествах» великого князя и не стеснялись жестоко высмеивать их. Более того, лиц, пользовавшихся особым расположением Павла, двор императрицы откровенно тренировал.
Содержание великолепного двора было более чем скромным: Павел постоянно испытывал недостаток денег и либо через третьих лиц просил их у матери, либо занимал на стороне. В семействе Вадковских хранились записки Марии Федоровны, в которых она просила ссудить её 25 и 50 рублями на насущные расходы. Между тем один из экс - фаворитов Екатерины II, Завадовский, получил единовременно 50 ты. рублей, 5 тыс. руб. в год пожизненной пенсии, 40 тыс. руб. на уплату 4 тыс. душ на Украине – да ещё и рвал волосы от досады, что получил так мало.
Как генерал-адмирал русского флота, Павел выхлопотал право иметь а Гатчине три батальона, которые и обучал на собственный вкус. По спискам на1796 г. гатчинские войска состояли из 2399 человек, из них в пехоте – 1675 (74 офицера), в кавалерии – 624 (40 офицеров), в артиллерии – 228 (14 офицеров). Они были одеты в мундиры, чрезвычайно напоминающие прусские, и, подобно подразделениям Фридриха II, бесконечно занимались вахтпарадами, смотрами. Командовал этим сам Павел, не пропустив ни одного развода. В Гатчине Павел написал новые воинские уставы для строевой, гарнизонной и лагерной службы. Его перу принадлежали также многочисленные инструкции должностным лицам, новые положения для хозяйственно обеспечения войск. Но особое внимание уделил он усовершенствованию артиллерии. По планам, разработки цесаревичем, проходили учения с пушной и ружейной пальбой, со штурмом. Нередко на этих учениях присутствовала Мария Федоровна. Великие князья Александр и Константин также участвовали в этих маневрах, командуя батальонами. Обычно сыновья приезжали туда в пятницу, в субботу проходили маневры, а в воскресенье возвращались в Петербург.
Военный быт Гатчины подвергался всеобщему осмеянию. Даже такой вдумчивый и трезвый наблюдатель, как полковник Саблуков, позволял, позволял себе зло иронизировать: «Мы, офицеры, часто смеялись между собой над гатчинцами. Что за офицеры! Какие странные лица! Какие манеры! И как странно они говорили! Все новые порядки и новые мундиры подвергались свободному разбору и почти всеобщему осуждению». Офицерами в гатчинских войсках служили преимущественно неродовитые бедные дворяне, для которых карьера в гвардии была практически невозможна; они безропотно сносили необычайную требовательность Павла и готовы были на всё, чтобы выслужиться. Аракчеев вспоминал впоследствии, что в ту пору у него были единственные белые лосины, которые он с вечера стирал, а утром надевал ещё сырыми.
Свободным нравам екатерининских гвардейских полков, а Гатчине не было место. Требуя железной дисциплины, великий князь вполне в духе Фридриха II не терпел «умников», но зато и заботился о подчинённых. Он хорошо знал семейные положения каждого, ходатайствовал за них перед Петербургом, мог дать приданое дочери.
В Гатчине сложился тесный кружок лиц, близких Павлу, такие гатчинские офицеры, как Аракчеев, Обольянинов, Кологривов, Линденер, Каннабих и другие, стали затем в его царствование, вельможами. С близкими людьми Павел оставлял свою чопорность, становился весёлым и обаятельным. Не чурался игр в жмурки, в волан, много и охотно танцевал. Но главные его занятия были скрыты от посторонних.
Павел вовсе не был бездеятельным наблюдателем екатерининских реформ, а пытался выработать своё понимание путей разрешения проблем, стоявших перед страной. 4 января 1788г., готовясь участвовать в войне со Швецией, он пишет три письма жене, письмо старшим сыновьям, завещание и особый наказ, или, по его выражению, «предписание» о порядке управления империей. Из бумаг этих видно, что он вполне трезво определяет место, занимаемое им в государственной иерархии, и не считает нужным приукрашивать свое положение. «Богу угодно было на свет меня произвести, - пишет Павел жене, - для того состояния, которого я хотя и не достиг, но не менее во всю жизнь свою сделать достойной». Не случайно и завещание, адресованное Екатерине II, Павел подписывает не как цесаревич и наследник престола, а лишь как великий князь. Но особенно интересен его наказ.
Как и Екатерина II, Павел считал, что нет лучшей формы правления, чем самодержавие, так как оно «соединяет в себе силу законов и скорость власти одного». Империя нуждается в законах, главнейший из них – о престолонаследии, гарантирующий стабильность и порядок. Других новых законов не надо принимать, требуется лишь соотнести старые с нынешними «государственным внутренним положением», то есть дать свод всех действующих законов, снять противоречия между ними, не считать указы законами. Рассматривая дворянство как «подпору государства и государя», Павел в отличие от матери желал бы не допускать в привилегированное сословие «лишних членов или недостойных». О промышленности и промышленниках «пекись отменно, а особливо у нас, где сия часть запущена». Особое внимание Павел уделяет финансовой системе. Начав с утверждения, что «доходы государственные – Государства, а не Государя», Павел осуждает начавшуюся эмиссию бумажных денег, обесценение монет.
Долгое и вынужденное удаление от дел сказалось на характере цесаревича. Вне Гатчины он был строг, угрюм, неразговорчив, язвителен. С достоинством сносил насмешки фаворитов, доходившие до неприличия. Лишь иногда он намекал, что у него пока связаны руки, но в воцарении он поступит иначе. Внешне оказывая глубокое почтение матери, вряд он Павел испытывал к ней искренние чувства. Но у себя в Гатчине он был страшен в минуты гнева. Офицеры, виновные в опоздании на развод, падали замертво, как майор Фрейганг, от выговоров Павла. Любые его прихоти немедленно исполнялись.
Никто, даже Мария Федоровна и дети, не смели нарушить раз и навсегда установленный порядок. Вместе с тем он был очень отходчив: признавая свои ошибки, извинялся и просил прощения, стремился быть справедливым и щедрым. Ему был чужд разврат екатерининского двора. Он увлекался, конечно, женщинами, но по отзыву Саблукова, «не был человеком безнравственным», «ненавидел распутство и очень был привязан к своей супруге». Трения между Марией Федоровной и её фрейлиной вскоре уступили место долголетней их дружбе.
Павел на троне
Все мемуаристы признают, что Екатерина II несправедливо относилась к Павлу. В последние годы царствования Екатерины II замышляла передать престол не сыну, а внуку, своему любимцу Александру. При дворе и в Петербурге прошёл слух, что готовится манифест о престолонаследии, по которому Павел будет посажен под арест в отдалённом замке Ладе, а наследником станет Александр.
Однако ожиданием этим не суждено было сбыться. 5 ноября 1796г. Екатерину II постиг апоплексический удар, после которого она прожила ещё 22 часа, фактически не приходя в сознание. Павел, получив известие, велел немедленно запрягать. По дороге он встретил большое число курьеров (до 25 человек), спешивших в Гатчину с одним и тем же известием, в том числе графа Ф. В. Ростопчина, гатчинца, посланного Александром.
6 ноября в 9 часов 45 минут Екатерина скончалась. Павел потребовал бумаги покойной. Санглен сообщает, что Платон Зубов провел Павла в кабинет императрицы, где передал ему четыре пакета. В двух первых были запечатаны об отречении его от престола и ссылке в замок Ладе, в третьем – о передаче графу А. А. Безбородко имения Г. Орлова, в четвертом – духовное завещание Екатерины II. Первые два пакета Павел якобы разорвал, а завещание не читая, положил в карман. Такое изложение событий содержится лишь у Сангелена. Это, а также дальнейшие взаимоотношения Павла с Зубовым заставляют усомниться в правдивости этого рассказа мемуариста.
Ростопчин сообщает, что Павел в присутствии сыновей Александра и Константина, а так Безбородко и генерал-прокурора Самойлова собственноручно сложил все бумаги в заранее приготовленную скатерть и камердинер запечатал её императорской печатью. Однако большинство мемуаристов утверждают, что о существовании завещания в пользу Александра Павлу донес Безбородко, после чего они заперлись в кабинете императрицы и долга жгли бумаги в камине. Последние кажется, наиболее вероятным и косвенно подтверждается милостями, которыми Павел осыпал Безбородко. Историки сходятся во мнении, что документ о передаче престола Александру действительно существовал, но во время агонии Екатерины был уничтожен Павлом.
В 12 часов ночи на 6 ноября 1796г. высшее духовенство и двор принесли присяги на верность новому императору и его наследнику, великому князю Александру. Россия в тот момент стояла перед многими трудноразрешимыми проблемами. Финансы империи пришли в расстройство, продолжалась эмиссия (бумажный рубль стоил 66 коп. серебром). Казнокрадство и лихоимство достигли невиданных масштабов и фактически были узаконены.
Но особенно тяжёлым было положение армии. Из 400-тысячного сплочённого состава ей не хватало, по меньшей мере, 50 тысяч солдат, чьё содержание разворовали полковые командиры; три четверти офицерского корпуса существовало лишь на бумаге. Производство в офицеры или представление к очередному чину происходило только по протекции. Многие получали, чины вообще не служа. Дезертирство было массовым явлением. Только в шведской армии на службе было до 2 тысяч русских перебежчиков. При численности екатерининского мушкетёрского полка в 1726 человек на плац редко выводилось более 800. В Петербурге при генерале находилось до сотни офицеров, в полках же ротами командовали прапорщики. Армейские боевые офицеры по 15 лет служили в одном чине, а им в качестве командиров навязывали неучей-гвардейцев, переходивших в армейские полки с двойным повышением в чине .Срок службы одного ружья фактически доходил до 40 лет, флот был вооружён пушками ещё петровского литья.
Между тем в Европе развивалась антифранцузская коалиция. Екатерина II собиралась поддержать её русскими штыками. С этой целью готовился 60-тысячный корпус, хотя средств на ведение войны не было. Новый император попытался разрешить наиболее острые, злободневные вопросы. Уж второй указ, им подписанный, отменял рекрутский набор 10 тыс. человек для войны с Францией, а вскоре последовало распоряжение о прекращении выпуска очередной партии бумажных денег. Новый монарх нуждался в надёжных людях; таковыми могли быть, прежде всего, гатчинцы. 10 ноября гатчинские батальоны были влиты в гвардию, что вызвало недовольство старых гвардейских офицеров.
Однако современники едины в одном: истинный двигатель всех нововведений Павла – желание поступить вопреки политике Екатерины II.
Несмотря на лавинообразный характер появления новых указов, распоряжений и узаконений, расследовавших впервые месяцы царствования Павла, в них есть своя система. Наибольшее внимание его привлекли армия и гвардия, что естественно, учитывая их печальное состояние к концу правления Екатерины II. Уже 29 ноября 1795г. появились уставы о конной и пехотной службе, а 25 февраля 1797г. – морской устав. Гвардия и армейские полки получили новый мундир по прусскому образцу, парик с буклями и косой. Павел участвовал во всех разводах и вахтпарадов гвардии, мельчайшие стороны армейского быта были в центре его внимания. Улучшалось содержание солдат, вводились строгие правила продвижения по службе, все вооруженные силы для удобства управления делились на 11 округов и 7 инспекций.
Существенно изменилось положение в гвардии.
Непривычные тяготы службы воззвали массовые отставки. В Конногвардейском полку из 132 офицеров выхлопотали отставку за три первые недели царствования Павла I 60 или 70 человек. Открывшиеся вакансии позволяли быстро расти по службе.
Павел I хотя и обласкал на первых порах екатерининских вельмож, но доверять им не мог, поэтому постарался окружить себя теми людьми, на чью верность рассчитывал. Вопреки устоявшимся представлениям, никаких гонений на екатерининских вельмож не было: если они уходили в отставку, то, как правило, с повышением в чине, с орденом, с земельным или денежным пожалованием. Все президенты коллегий и главы департаментов, служившие при Екатерине, утвердились в своих должностях.
Одновременно выпущены были все заключённые в Таиной экспедиции; освобождены Н. И. Новиков и А. Н. Радищев; Костюшко получил разрешение выехать в Америку. Прощены все нижние чины, находившиеся под следствием. Современники отметили милость Павла к сыну Екатерины и Г. Орлова А. Г. Бобринскому: ему было пожалованы графское достоинство и обширные имения на Украине. Даже участники переворота 1762г. не понесли существенного наказания, если не считать удаление со двора и запрещение на выезд из столицы, впрочем, вскоре отмененного; А. Г. Орлов-Чеслинский (по общему мнению, убийца Петра III) в течение всего царствования Павла I запросто обедал у него.
При дворе, в войсках и управлении произошёл ряд резких перемен. Исчезли любимцы Екатерины, и вокруг нового императора стали новые люди. Павел Петрович не одобрял систему управления, действовавшей при его матери, и, кроме того, боялся влияния революционной Франции. Поэтому все его распоряжения были направлены к тому, чтобы укрепить власть и дисциплину в государстве и исправить всё то, что, по мнению Павла, было приведено в беспорядок при Екатерине. Однако новый государь не имел опыта в управлении и не обладал государственными познаниями, так как Екатерина всю жизнь старательно отстраняла его от дел. Поэтому меры Павла были неудачны и очень мелочны. Они не заменяли екатеринского порядка никаким другим твёрдым порядком, внесли путаницу в государственную жизнь и очень раздражали общество.
Преданный военному делу, император Павел произвёл большие перемены в обмундировании и обучении войска, им была введена неудобная немецкая форма взамен екатеринской русской; служебные требования стали чрезвычайно строги и мелочны; взыскания – до жестокости суровы. Солдат томили учениями и парадами, строго наказывали, но военная подготовка их от этого не стала лучше. Требование службы распространялось и на штатских чиновников; если екатеринские сенаторы годами не появлялись в Сенате, то при Павле в 5 часов утра во всех учреждениях горели свечи, и работа шла полным ходом. Жестоко преследовались взятки и вообще лихоимство. Всё же, по общему мнению, штатская служба была много легче военной, и отпрыски знатнейших родов перестали гнушаться ею. Даже свертывая присутственные места, Павел I оставлял содержание уволенным. Д. Б. Мертвого свидетельствует: «Суровость правления произвела страх… Судьи и подьячие, от службы уволенные, никакого имения нигде не имеющие, разбрелись по подаренным им дачам». Тяжесть военной службы и строгости заставили дворян бежать от службы и вызывали их неудовольствие. Знаменитый Суворов не скрывал своего осуждения новым порядкам и был за то сослан в своё Новгородское имение (село Кончанское). Многие офицеры, не умевшие удовлетворить требованиям новой службы, не только увольнялись с позором, но даже ссылались в Сибирь. Военная служба потеряла всякую привлекательность и перестала считаться почётной; ее начали избегать.
Строго осуждая порядок Екатеринского управления, Павел думал, что Екатерина своим потворством дворянству и либеральною слабостью умолила царский авторитет и расшатала устои истинного порядка. Поэтому он старался возвратить государство в прежний самодержавный вид. Одним из самых важных условий правильного государственного устройства Павел почитал твердое престолонаследие, которого тогда в России не было вследствие закона, изданного Петром Великим в 1722г. Права царствующего монарха произвольно избрать наследника грозило при Екатерине самому Павлу лишения престола. В 1797г. император Павел издал, в отмену Петровского указа, особое «учреждение об Императорской фамилии», в котором:
устанавливался порядок наследования престола «по праву естественному» - от отца к старшему сыну (а в случае бездетности государя – к старшему его брату),
определялись уделы (имения и доходы) членов государевой семьи, а также порядок внутренних отношений в Императорской фамилии, титулы и гербы великих князей.
Для управления имений и доходов, назначенных к составлению уделов, был образован «департамент уделов» (теперь «главное управление уделов»). Земли и капиталы, переданные в его управление, были выделены из состава государственных земель и доходов. Таким образом, учреждение об Императорской фамилии определило твёрдым законом положение династии в государстве, и в этом отношении было очень важно и полезно. Но это был единственный твёрдый закон, данный императором Павлом. Остальные его распоряжения, направленные к тому, чтобы поднять значение верховной власти и водворить строгий порядок в делах, вовсе не достигал цели. Павел и хотел ограничить самоуправление сословий, созданное Екатериной, и потому во многом приостановил действие жалованных грамот в 1785г., умалив данные сословиям права и льготы. Учреждение 1775г., ещё не всюду введенные ко времени его воцарения, при нем не имели дальнейшего распространения и развития. Напротив, Павел уменьшил число образованных при Екатерине губерний и прекратил их дальнейшие открытие. Вопреки распоряжениям Екатерины, он восстановил отжившие коллегии. Однако все эти меры не создали новой системы правления, и не только не укрепило порядка, но расшатали его и вызвали общее недоумение и неудовольствие.
В администрации водворился хаос, потому что император Павел, сокрушая порядки предшествующего царствования, сам не обладал твёрдыми и умелыми приёмами управления и действовал часто под влиянием мимолетных настроений и гневного раздражения. Ограничивая льготы высших сословий, он как будто бы имел в виду облегчить положение низких классов и в частности улучшить быт крепостных.
В 1797г. он издал указ о «барщине», который устанавливал, что крестьян нельзя заставлять работать на помещиков в праздники и гонять на барщину более трёх дней в неделю. Этот указ был понят как ограничение крепостного права. Но вместе с тем сам, же Павел очень сильно содействовал росту крепостного права тем, что необыкновенно щедро жаловал отдельным дворянам в награду населенные земли и обращал живших на них казенных крестьян в частную собственность. За четыре года своего царствования Павел раздарил, таким образом, 600тыс. душ. Другой закон, изданный Павлом по инициативе канцлера Безбородко в пользу крестьян, о запрещении продажи крепостных без земли, распространялся только не Малороссию, что привело к облегчению положения немногочисленных групп крестьян.
В общем, мероприятия императора Павла, имевшие в основе определённую цель – уничтожить излишние влияние дворянства на ход управления и восстановить блеск самодержавия, - производили впечатление чего-то невыдержанного и непоследовательного, чего-то враждебного не только погибшей императрице Екатерине, но и всему русскому обществу.
Направления внешней политики
Император Павел по вступлении на престол более усилил разного рода политические меры, направленные против «якобинского духа», то есть против всякого рода заимствований из Франции и разных знаков сочувствие французам. Преследовались и запрещались не только прямые сношения С Францией, возбранялись почти всякая возможность общения со всей западной Европой. Выезд русских подданных за границу стало почти невозможен; иностранцев в Россию пускали только по особому высочайшему разрешению. Запрещено было русской молодежи учиться в 2иностранных училищах» (университетах). Запрещён был ввоз из-за границы книг и нот. Закрыты были все частные типографии, и для печатания книг установлена была строжайшая цензура. Запрещены были костюмы и шляпы, напоминавшие французские моды, а также ношение трёхцветных лент на французский манер. Жестокое гонение постигло всех тех, кого император, Павел подозревал в революционных мыслях, в «пагубном вольномыслии». По самым ничтожным поводам он ссылал в Сибирь или отправлял в тюрьму совсем невинных людей. Царствование Павла погубило, поэтому название «царство страха» и действительно наполняло смятением всех, кто по службе или же случайно мог попасть на глаза императору.
В области внешней политике Павел заявил о желании мира со всеми странами т об отказе, от каких бы то ни было военных действий, что прямо вытекало из «Рассуждения» и «Наказа». Но годы царствования Павла были эпохою быстрых французских завоеваний. Французы завоевали Голландию, Бельгию, Швейцарию, почти всю Италию. Они приобрели Ионические острова, готовили поход в Египет. Они намеривались поддержать восстание ирландцев против англичан и замышляли восстание Польши. Везде, где они не появлялись, они устанавливали демократический и республиканский порядок, или прямо присоединяя области к Франции, или же образуя в них союзные с Францией республики. Французская революция становилась страшна Европе не только как пример разрушительного переворота, но и как грозная завоевательная сила. Понятно, что она возбудила против себя все европейские державы. Против Франции (1798) образовалась коалиция пяти государств: Англии, Австрии, Неаполитанского королевства, Турции и России.
Ближайшими причинами разрыва между Францией и Россией послужили: захват французами острова Мальты, принадлежавшего рыцарям «иоаннитам» (духовный орден рыцарей Св. Иоанна образовался в Палестине в 11 веке, был оттуда вытеснен на о. Кипр, потом на о. Родос, потом на о. Мальту. При императоре Павле Мальтийский орден стал под покровительство России, а потом потери о. Мальты управление ордена перешло в Петербург, и император Павел был избран великим магистром ордена. Рыцарские принципы чести, не очень, кстати, сочетавшиеся с самодержавными замешками нового гроссмейстера, вводились в приказном порядке: «Аракчеев – мальтийский кавалер, только недоставало, что бы его произвели в трубадуры», - иронизировал по этому поводу Бернгарди.
Формальная подчинённость Мальтийского ордена Папе римскому и слухи о том, что Павел собирается перейти в католичество, привели в смущение немало российских умов того времени. Поэтому казалось, что новая затея императора обречена на провал. Вышло наоборот: уходящая вглубь веков славная история ордена, красные мантии с восьмиконечными белыми крестами, таинственные обряды и многочисленные льготы способствовали тому, что недостатка в желающих записаться в рыцари не было. Мальтийский проект оказался, пожалуй, самым популярным из всех реализованных Павлом. В России орден просуществовал до 1817г.; поддержка и покровительство со стороны Франции польскими патриотами, а со стороны России Французскими эмигрантами, приверженцам «строгого порядка», и, наконец, тревожные слухи о вторжении французов в Черное море.
Русская эскадра по приказу императора Павла направилась из Черного моря в Средиземное (под начальством Ф. Ф. Уклакова). Она вместе с Турецкой эскадрой отобрала от французов Ионические острова; затем направилась к Италии и действовала там против Французов на неаполитанском побережье (1798-1799). В то же время русские сухопутные войска были посланы на помощь Австрии, причем предполагалось действовать против французов в Северной Италии. Австрийцы просили, чтобы команда над русской армией была поручена знаменитому Суворову. Император Павел согласился, вызвал Суворова из села Кончаского, где тот жил в бездействии, и отправил его к войскам в Италию. Так начался знаменитый «Итальянский поход» Суворова (1799).
Суворов хотел отнять у французов северную Италию и оттуда вторгнуться в саму Францию. Он приехал к армии в Верону и от Вероны начал наступление на запад, вверх по течению р. По. Очень быстро он завладел городами Миланом и Турином и в полтора месяца очистил от французов почти всю северную Италию. Разбитая при р. Адда французская армия укрылась за горами вокруг г. Генуи. Начальник ее, генерал Моро, ждал помощи от тех французских войск, которые были на юге Италии. Оттуда и спешил ему на помощь генерал Макдональд. Но Суворов бросился к нему навстречу и разбил его в упорной трёхдневной битве на берегах р. Требне. Макдональд должен был уйти назад, не дойдя до Моро. Недовольное неудачами в Италии, французское правительство прислало на смену Моро молодого генерала Жубера. Жубер попробовал начать наступление на Суворова и пошел от Генуи через горы на север. Но при выходе из гор на равнину из городка Нови Суворов стремительно напал на Жубера и разбил его армию, причём сам Жубер был убит в бою. После этой победы Суворов окончательно овладел всей северной Италией и готов был к дальнейшему наступлению на Францию. Но обстоятельства вызвали его в Швейцарию.
Император Павел, отправлял Суворова на театр войны, дал ему полную свободу действий. («Веди войну, как знаешь»). Но австрийский двор, отдав под начальство Суворова австрийские войска, вмешивался в его распоряжения, ставил ему разные требования и делал указания, которыми Суворов был недоволен. В свою очередь, недовольный самостоятельностью Суворова, придворный военный совет в Вене («гофкричскрат») строил свои планы дальнейших военных действий и настоял на том, чтобы после завоевания северной Италии русские войска занялись освобождением от французов Швейцарии, а Италию оставили в распоряжение одних австрийских войск. Император Павел согласился на это и Суворов должен был перейти из Италии в Швейцарию.
Суворов не Был побеждён и спас свою армию, но Швейцария вся осталась в руках французов, и союзники были отброшены в Германию. Считал виновниками этой неудачи австрийцев, император Павел разорвал свой союз с ними(1800). Одновременно произошёл разрыв и другой союзницей – Англией. Русские Вспомогательный корпус, воевавший вместе с англичанами против французов в Голландии, терпел там военные неудачи и большой недостаток в пище и одежде. За лишения и обиды своих солдат Павел так разгневался на английское правительство, что стал готовиться к войне с Англией.
Кроме морских приготовлений, он замыслил сухопутный поход на индийское владение англичан и уже отправил туда донское казачье войско через Оренбург. Намечался и ещё один вспомогательный удар: предполагалось вооружить три русских корабля, находившиеся в Петропавловске-Камчатском, и, превратить их во фрегаты, отправить в Индийский океан, чтобы нарушить торговые связи с Индией и метрополией.
С 1800г. началось сближение императора Павла с Францией, и был заключён мир, причём первый консул Франции Наполеон Бонапарт проявил большое внимание и любезность к русским пленным, освободив их без всяких условий и снабдив всем необходимым.
По сообщению секретного агента из Лондона, англичане в то время были уверены только в одном: что им удастся удержать за собой Цейлон, где могут обосноваться военные корабли метрополии. Таким образом, военно-политический союз с Францией отнюдь не был химерой, и в случае неудачи инспирированного Великобританией заговора против Павла Россия вполне могла избежать крайне неудачных военных кампаний.
Смерть императора Павла прекратила этот рискованный марш: казаки были возвращены назад.
Современники о Павле
По отзывам современников, Павел обладал недюжинным умом, замечательной наблюдательностью, блестящим остроумием и крепкой памятью. Путешествуя по России, в Казани он беседовал с офицерами Энгельгардтом и при этом вспомнил о его происхождении и службе, о том, что у того есть сестра Варвара и даже сколько ей лет. А. П. Хвостова сообщает о некой московской купчихе, поднесший Павлу вышитую подушечку и изображением овцы. К ней приложены стихи: «Верноподанных отцу подношу сию овцу для тех ради причин, чтоб дал он мужу чин». Резолюция Павла гласит: «Я верноподанных отец, но нету чину для овец».
Вообще же за остроумный ответ Павел иной раз готов был простить любую шалость, и даже серьёзный проступок. В своих действиях он стремился опираться на законность, но понимал её по-своему: не только подчинение писаным законам, но и беспрекословное повиновение вышестоящей инстанции, прежде всего, разумеется, императору. Власти самодержца он желал придать некий ореол святости, непогрешимости. Апеллировать к нему мог любой человек, бросив жалобу в специальный ящик. Павел лично разбирал жалобы, и ответы его печатались в газете. Таким путём вскрывались крупные злоупотребления. И в этом случае Павел I был непреклонен. Никакие личные заслуги и происхождение не спасали от наказания.
Однако для современников в характере Павла на первый план вступали все же дурные качества. А. М. Тургенев находил в нём «запальчивый до исступления характер, опрометчивость», не оставлявший места здравому рассудку «наклонность к жестоким наказаниям, разрушающим человека». Для столичного дворянства император был невыносим потому, что придавал какое0то сверхъестественное значение неуклонному выполнению требований церемониала, любил появляться буднично в короне и мантии. С. И. Муханов был посажен им под арест за то, что не преклонил колено в ответ на похвалу Павла, а лишь отсалютовал эспадроном. Ф. Н. Голицын главный пророк императора усматривал в требовании исполнять волю самым скорым образом, какие бы дурные следствия от этого ни произошли. Павел принципиально считал, что главная добродетель подданных – безусловное послушание царю, его должно уважать, бояться и чтить; как бы он ни был жесток, подданным следует его «укрощать лишь покорностью».
Именно мелкие притеснения и требования вызывали наибольшее озлобление столичного дворянства.
Пророческими оказались слова, сказанные Порошиным ещё 11-летнему Павлу: «При самых лучших намерениях вы заставите ненавидеть себя». Конкретным проявлением этой ненависти стали слухи о душевной болезни Павла, воспроизведённые во многих лицемерах. Из источников мнение о его безумии впервые высказал В. О. Ключевский, а дальнейшим его придерживались: П. Маран, М. К. Любавский, К. В. Сивков и другие. Учёные психологи П. Н. Ковалевский заявил о безусловной невменяемости Павла I. Другой профессор психологии, В. Ф. Чин, столь же авторитетно писал об абсолютной нормальности его психики, хотя и считал его политическим безумцем.
Заговор
Основным аргументом в пользу тезиса о болезни императора служила его политика. Тем не менее, именно сплетни о душевной болезни Пала были одним из обоснований готовившегося против него заговора, приведшего к его убийству.
В качестве организатора заговора мемуариста называют, петербургского генерал-адмирала П. И. Палена, адмирала Рибаса, Н. П. Панина (племянника воспитателя Павла Н. И. Панина), а также английского посла в России Уитворда. Видимо, Н. П. Панин был идейным вдохновителем заговора. В письме Марии Федоровне он признаётся в той видной роли, которую сыграл в событиях 11 марта, и указывает на мотивы своего участия в них, из которых главнейшей – «ему не за что быть признанным». Именно Панин попытался привлечь к заговору Александра. Сохранилось письмо Панина Александру I, в котором, в частности, сказано: «Я унесу с собой в могилу искрение убеждение, что я служил своей родине, осмелюсь первым развернуть перед вашими глазами прискорбную картину опасности, которая угрожала гибели империи».
Панин взял на себя функции «технического» руководителя заговора. Именно он разработал план, подобрал нужных людей. После удаления Панина он вёл переговоры с Александром, его хлопотами были возвращены в Петербург братья Зубовы – непримиримые враги Павла. Мотивы Панина – сохранить своё положение, что при непостоянном характере Павла I было мудрено. Барон Гейкинг передаёт разговор с Панином сразу после воцарения Александра I. Тот гордился своим участием в заговоре, утверждая, что ничего не получил от Павла I, кроме орденов, которые вернул Александру и теперь получил как бы то него, что он всегда ненавидел Павла.
Что касается участия в заговоре лорда Уитворда, то оно выразилось в щедром финансировании этого предприятия. Многие видели у Панина золото в гинеях. В марте 1801г., играя в карты, Панин поставил 200тыс. рублей золотом. Для скромного курляндского дворянина, пусть и достигшего высот власти, это огромные деньги.
Общая численность заговорщиков достигала 60 человек. Известно, что сановная аристократия, как и рядовой состав гвардейских полков, не приняла участие в заговоре. Персональный состав заговорщиков, отсутствие даже минимальных программных установок косвенно подтверждают вывод о его причинах – личной заинтересованности каждого в свержении Павла I.
Очевидно, Павел I подозревал о готовящемся против него заговоре, справедливо связывая его с Александром. Княгиня Д. Х. Ливен свидетельствует, что император увидел на столе у старшего сына книгу «Смерть Цезаря»: он нашёл историю Петра, раскрыл на странице, описывающей смерть царевича Алексея, и велел Кутайсову отнести наследнику. Дело не ограничилось только намёками. 11 марта в 8 часов Александр и Константин были приведены к повторной присяги на верность. Павел и Панину говорил о заговоре, требовал принять надлежащие меры, но поддался лицемерным заверениям своего ближайшего вельможи.
В полночь на 12 марта заговорщики, в изрядном подпитии после ужина у Талызина, проникли в Михайловский замок, но до спальни Павла дошли лишь 10 – 12 человек. Мемуаристы по-разному описывают императора в его последние минуты. Он деморализован, едва может говорить; он сохраняет достоинство и даже встречает заговорщиков со шпагой в руке. Он первый наносит удар Н. Зубову и сопротивляется до последней минуты. Его душат шарфом, топчут ногами и даже рубят саблями. Разгорячённые вином заговорщики глумятся над трупом, Зубов даже вынужден был их остановить.
12 марта был обнародован манифест. Император Александр Павлович обещал править «по уму и сердцу» своей бабке Екатерины II. Тем самым царствование Павла предавалось забвению, как бы вычеркивалось из истории. Манифест 12 марта 1801г. положил начало тенденции, окружавшей своеобразным «заговором молчания» не только цареубийство, но и сама личность Павла.
Заключение
Режим, установившийся в России в его царствование, исследователями трактуется как «военно-политическая диктатура» (М. М. Сафронов) или как «непросвещенный абсолютизм» (А. В. Предтеченский, Н. Я. Эйдельман). Особый консерватизм правительственной системы Павла в любом случае препятствовал, по мысли этих авторов, формированию и развитию российского Просвещения и тормозил исторический прогресс России.
При Павле I утвердился такой курс внутренней и внешней политики империи, который соответствовал потребностями сохранения национального монархии. Средства, выбранные для этого императором, отвечали поставленной цели. Многие современники понимали это.
Эпоха царствования Павла закономерный этап в развитии российского абсолютизма, когда монарх проверил единственно возможную (с точки зрения интересов абсолютизма) политику соответствующими методами. Что же касается влияния личности Павла на эту политику, то следовало согласиться с Покровским: «Павел, как человек, не более сумасброден и ревнив к власти, чем любой другой русский монарх. Всё, что совершил Павел I, совершил бы каждый нормальный человек его умственного развития и склонности были не отклонением от нормы, а лишь преувеличением тех привычек и обычаев, которые сложились на почве потемкинско-зубовского режима».
Основные качества и свойства, характерные для личности Павла I, вовсе не являются каким-то исключением для российских монархов 18 – первой половины 19 века. Его особенности, его причуды ни в коем мире не выходят за рамки порядков и обычаев, господствовавших в его время и в его социальной среде. Даже наиболее «знаменитые» свойства Павла I типичны и характерны для многих Романовых, от Петра I до Николая II: начиная от любви к мундиру парадам и кончая последовательной защитой и поддержкой прав и привилегий благородного сословия. В специфических условиях разрушения абсолютных монархий в Европе Павел I стремился всячески укрепить абсолютизм России, придавая ему чуть ли не мистический характер, едва ли не обожествляя свою власть. Этим же путем, в конце концов, пошел его старший сын, идейный вдохновитель «Священного союза».
Литература
Н.Я.Эйдельман «Грань веков» М.1988
А.Корнилов «Павел Первый» Родина 1991 №8
К.Валишевский «Сын Великой Валишевский». М.1993
В.Рыжов С.Рыжова «Павел Первый»Газета «История» 2003 №24
Н.К.Шильдер «Император Павел Первый» М. 1996