IX Международный конкурс научно-исследовательских и творческих работ учащихся
Старт в науке
Кармен
Автор работы награжден дипломом победителя I степени
Полная версия работы доступна во вкладке "Файлы работы" в формате PDF
1.
Меня зовут Варя. Мне 14 лет. В нашей квартире живут 5 человек: Ганя, мой брат-близнец, мама, дедушка, бабушка, ну и я. Да, все кроме меня умеют говорить. Ну, то у меня уже появился свой язык жестов и звуков, но факт фактом – я не могу разговаривать словами. Но думаю, родственников это несильно напрягает. Нет, конечно, проблемы возникают, но всё-таки и плюсы есть. В школе для инвалидов я учусь рисовать, писать, делать домашние дела - короче, жить в обществе. Наверно вы спросите, что я люблю? Я люблю театр. Нет, это даже не любовь – это обожание, поклонение. Я очень увлечена всем, что связано со сценой, выступлениями, спектаклями…
2.
Это случилось в октябре. В субботу я проснулась, взяла подушку и отправиласьсмотреть телевизор. Шёл дождь, жёлтые листья сыпались с сухих, казалось бы, мёртвых деревьев. Иногда находились смельчаки, которые превозмогали стихию и, ёжась от ветра, продирались до окон квартир. Посмотрев на эту унылую картину, я завалилась на диван, включила телевизор, и что вы думаете? Сигнала не было. Хоть опять спать иди. Подушка была поднята, чтобы опуститься на телевизор с его подлым сигналом, но покушение потерпело крах, когда я вспомнила, что рядом стоят полки с дисками. Рука протянулась к «Бриллиантовой руке». Я засунула диск в недра плеера и опять завалилась на диван.
Тут пришёл брат. Ну кто просил?
- Привет, Варюха! - Он ещё и начал говорить. Теперь придётся махать ему рукой и выключать фильм.
- А зачем выключать-то, можно поставить на паузу. Нажимай сюда и сюда. - Показал мне на чем-то запачканные кнопки. - Ну раз выключила, давай пульт. - Он залез на диван и включил «Триколор». Но вот проснулась мама и пошла умываться. Придя к нам с мокрыми волосами, она брызнула холодными каплями и сказала вставать, дескать, скоро приедут бабушка с дедушкой, а мы не завтракали - и всё, что мама может сказать по утрам.
- Кстати, где они? – Спросил Ганя.
- Будут через полчаса, а вы не ели, так что вперёд. - Она опять брызнула на нас водой.
- Так мы можем подождать. Ты иди есть, а я позавтракаю с ними.
- Ты, может, и не хочешь, а Варе надо поесть. Она встала в девять, уже двенадцать.
- Давай спросим. Варь, хочешь есть? – Снова надо отвечать. Мало того, что он не дал мне досмотреть фильм, так ещё и надо куда-то идти. Выразительное мотание головой дало понять, что я не хочу никуда идти, а желаю ждать приезда бабушки и нежиться на диване.
- Видишь, мам? Она хочет остаться тут и смотреть телевизор.
- Что-то я сомневаюсь, что она будет смотреть твой спорт, хотя как знаете. Уж больно я хочу сделать себе вкуснейший бутерброд с майонезом, колбасой, сочными помидорками, свежайшим салатом... – она с надеждой посмотрела на нас. Интересно, чего она пытается добиться этой смешной затеей?
- Не надейся, не прокатит, – с улыбкой на всё лицо сказал брат. Мой окончательный кивок завершил дискуссию, мама сдалась. Вскоре с кухни потянуло ароматным кофе. Преисполненный просьбы взгляд убедил Ганю отползти и пропустить меня на кухню.
С заговорщическим видом я пришла к маме и стянула бутерброд.
- Эй! Варя! Вот же морда!
Когда я прибежала назад к брату, то увидела, что он смотрит «Бриллиантовую руку».
- Таки стащила! Хитрая же ты лиса! – сказал он, поспешно возвращая назад «Триколор». Не успела я насладиться, как раздался звонок: приехали бабушка и дедушка. Тарелка с едой полетела в брата, чем он был весьма недоволен, но я уже была в коридоре. Оттолкнув маму, я с визгом обняла бабушку и опять убежала к телевизору, а брат встал и направился на кухню со словами: «Интересно, они привезли мне хот-дог?» Ему лишь бы поесть!
3.
С кухни доносился разговор. Спустя минут пятнадцать зашёл Ганя и с видом человека, явно довольного собой, сообщил новость, которая мигом развеяла всё недовольство.
- Варь, а мы завтра едем в театр!
Представьте себе, как словно по щелчку ваша заветная мечта исполнилась, и вы в одночасье стали счастливы так, как никогда не были. Это я и почувствовала.
Весь день был каким-то смазанным, не настоящим. Я уверена, что уже достала всю семью возгласами и жестами, призывающими к поездке. Сон мне тоже не удался. Полночи я ёрзала в постели и думала о театре. Весь следующий день был занят завиванием волос и глажкой рубашек. Семья разделилась на два лагеря: женская половина занималась подготовкой, а мужская не менее важной работой: старалась не мешать первой.
Наконец, мы сели в машину. Двухчасовая дорога быстро пролетела за предвкушением спектакля, я даже не заметила, как мы приехали к зданию театра. Подняв голову, я увидела, как высокие потолки смотрят на меня резными золотыми глазами. Сколько же труда затратил архитектор, чтобы сделать такое красивое строение? Даже гардероб не остался без его внимания. Позолоченные вешалки так, казалось, и приглашали одежду зрителей соскочить с плеч и угнездиться на крючках. Конечно, я последовала их зову и отдала свои вещи старенькой, но жизнерадостной гардеробщице.
После наведения обязательного марафета мы пошли купить программку сегодняшней оперы. И вот, сидя в буфете и уплетая бутерброды с кофе, мы насладились тишиной, которая прерывалась только бабушкиным голосом, читающим мне либретто.
4.
Раздался перелив первого звонка, люди потянулись в зал. Как только входишь внутрь, сразу раздаются звуки настройки инструментов. Они заполняют весь зал, перелетая, как журавли, из одного конца в другой. Мы с мамой отправились к оркестровой яме. Облокотившись на край, я смотрела на барабанщика, чётко выбивающего такт, на трубача, который с чувством выдувал воздух, на скрипачей, старательно водящих смычком по струнам и извлекающих чудесные звуки. Прозвучал третий звонок. Мы поднялась на места. Журавли перестали летать, свет погас. Вдруг грянула громкая и энергичная музыка, занавес раскрылся, выпуская из заперти голоса певцов. По бокам от занавеса пустили субтитры. В очередной раз я пожалела, что не могу читать. Но рассудив, что лучше просто слушать музыку и наблюдать за происходящим на сцене, я перестала вглядываться в экраны. Да это и не важно, ведь искусство не обязательно понимать. Можно просто наслаждаться. И тут солдаты заметили Кармен. Я вся замерла. Для меня действие начинается именно в этом месте, ведь отсюда разворачивается вся история, вся атмосферность оперы.
Не успела я опомниться, как пролетели первое действие, второе, и опять наступил антракт. Я задумалась о том, зачем нужен театр. Чтобы просто веселить людей? Чтобы чем-то занять их вечером? Нет, он даёт нам наслаждение, иной раз даже утешение. Когда кто-то говорит о театре, мы представляем себе культурное место. И мы правы, если у театра есть зритель. Но что такое театр без зрителя? Я осмелюсь сказать, без публики театр ничто. Зритель создаёт его. Вот например, брат рассказывал про «Холландше Шоубург». До Второй Мировой войны это был настоящий театр. В него ходили, наслаждались постановками, но, когда Амстердам оккупировали фашисты, он перестал существовать. Там разместился центр депортации еврейского населения. Занавес ободран, стулья разбросаны, везде запуганные до смерти люди. Разве такое можно назвать театром? Конечно, нет. Театр может заставить людей задуматься об очень многих вещах, вдохновить их, но никак не навредить. Вред может причинить только ваше неверное понимание того, что вы увидели или вам кто-то специально показал. Но я только что поняла, что за размышлениями пропустила всё третье действие! Слава Богу, бабушка прочитала мне либретто, а то бы я совсем потерялась в том, что делают певцы.
Наконец, финальная и самая сильная сцена. Хозе убивает Кармен. Мама, как всегда, плачет (да и половина зала). Она у нас самая эмоциональная в семье. Так что на каждом нашем выезде в оперу у всех с собой по носовому платку. Опера кончилась. Зал взорвался аплодисментами. Зрители вскакивали с мест, слышались крики «браво!». Я вскочила одной из первых и потянула бабушку с собой. Она встала, затем мама. Только дедушка с братом оставались сидеть. Потом, правда, и они сдались и чинно встали с мест. Но Ганя нашёл способ улизнуть под предлогом того, что ему надо забрать вещи из гардероба.
Наверное, он прождал минут десять: зрители были неумолимы, но ведь и певцы были великолепны. Выйдя из зала, мы отправились наводить очередной марафет под саркастические взгляды мужской половины. Наконец, выбравшись из реки людей, мы направились к машине.
- Зачем вам нужно было опять краситься, мы ж уже закончили «выход в свет»? - спросил брат с ухмылкой. Это был риторический вопрос, очередная подколка, но мама ответила.
- А зачем ты каждый вечер чистишь зубы? Просто так нам, женщинам, надо. Мужчины же хотят видеть нас красивыми, вот приходится приспосабливаться.
- Слова истинной феминистки! - с восхищением и тонной сарказма ответил Ганя, но всё-таки прекратил диалог.
5.
Мы отъехали от театра. Его подсвеченные колонны переливались цветами радуги. На крыше красовались белые скульптуры. То ли Сфинксы, то ли наездники. На улице моросил дождь. Но ночное небо скрывало его от моих глаз. Дедушка включил дворники, и к мягкому шуршанию капель добавилось тихое «с-с-ш». Несколько раз раздавались сердитые гудки раздражённых водителей. Взрослые вступили в ожесточённый спор по поводу увиденного.
- Вы ничего не понимаете! - восклицал дедушка.
- Так это мы не понимаем?! - кричала мама.
- Да успокойтесь вы уже! - встревала бабушка. Брат залип в наушниках и качал головой в такт музыке. А я просто упёрлась лбом в окно, и глядя на стекающие на капли, заново смотрела оперу.
Вдруг все споры прекратились, и брат даже вылез из наушников.
- Эй! Смотрите, а Варя руками дирижирует. - Все посмотрели на меня.
- И правда, как мило! Вот же человек, которому правда нравится театр.
Я, конечно, всё это заметила, но решила не подавать виду и продолжала плавно руководить оркестром вместе с дирижёром…
1