VI Международный конкурс научно-исследовательских и творческих работ учащихся

Старт в науке

Виды стилистических приёмов:

Примеры из оригинала повети:

Их русские эквиваленты:

Повтор

It was the pickles, you know. There were the most disgraceful pickles I ever tasted in a respectable boat.

И всё из-за пикулей. Вот мерзкие были пикули!

Harris said he felt such extraordinary fits of giddiness come over him at times, that he hardly knew what he was doing; and then George said that he had fits of giddiness too, and hardly knew what he was doing.

Гаррис сказал, что у него бывают страшные приступы головокружения, во время которых он просто ничего не соображает; и тогда Джордж сказал, что у него тоже бывают приступы головокружения и он тоже ничего не соображает.

"Oh, you leave that to ME. Don't you, any of you, worry yourselves about that. I'LL do all that."

«Ну, это уж предоставьте мне! Пусть никто, слышите – никто, об этом не беспокоится. Я все сделаю сам!»

"Where's the hammer? What did I do with the hammer? Great heavens! Seven of you, gaping round there, and you don't know what I did with the hammer!"

«Где молоток? Куда я подевал молоток? Господи боже мой! Семеро олухов глазеет по сторонам, и никто не видел, куда я дел молоток!»

Антитеза

I had walked into that reading-room a happy, healthy man. I crawled out a decrepit wreck

Я вступил в этот читальный зал счастливым, здоровым человеком. Я выполз оттуда жалкой развалиной.

One party (the young and giddy portion of the crowd) held that it was a wedding, and pointed out Harris as the bridegroom; while the elder and more thoughtful among the populace inclined to the idea that it was a funeral, and that I was probably the corpse's brother.

Образовались две партии. Одна, состоявшая из более молодых и легкомысленных зрителей, держалась того мнения, что этосвадьба и считала Гарриса женихом; другая, куда входили пожилые и солидные люди, склонялись к мысли, что это похороны и что я, скорее всего, брат усопшего.

"Hark! do you not hear? Is it but the mermaids singing deep below the waving waters; or sad spirits, chanting dirges for white corpses, held by seaweed?"

Harris would take you by the arm, and say:

"I know what it is, old man; you've got a chill. Now, you come along with me. I know a place round the corner here, where you can get a drop of the finest Scotch whisky you ever tasted – put you right in less than no time."

«Чу! Слышишь? Не пенье ли русалок звучит среди гула вздымающихся валов? Или то печальные духи поют погребальную песнь над бледными утопленниками, покоящимися в гуще водорослей?».

И Гаррис возьмет вас под руку и ответит:

«Я знаю, что это такое, старина: тебя где-то продуло. Пойдем-ка, тут есть одно местечко за углом. Там тебе дадут глоток такого славного шотландского виски, какого ты отродясь не пробовал, – и все будет в порядке».

When first he came to live at my expense, I never thought I should be able to get him to stop long. I used to sit down and look at him, as he sat on the rug and looked up at me, and think: "Oh, that dog will never live. He will be snatched up to the bright skies in a chariot, that is what will happen to him."

But, when I had paid for about a dozen chickens that he had killed; and had dragged him, growling and kicking, by the scruff of his neck, out of a hundred and fourteen street fights; and had had a dead cat brought round for my inspection by an irate female, who called me a murderer; and had been summoned by the man next door but one for having a ferocious dog at large, that had kept him pinned up in his own tool-shed, afraid to venture his nose outside the door for over two hours on a cold night; and had learned that the gardener, unknown to myself, had won thirty shillings by backing him to kill rats against time, then I began to think that maybe they'd let him remain on earth for a bit longer, after all.

Когда он впервые перешел на мое иждивение, я и не надеялся, что мне выпадет счастье долго наслаждаться его обществом. Бывало, я сидел в кресле и смотрел на него сверху вниз, а он лежал на коврике и смотрел на меня снизу вверх, и в голове у меня была одна мысль: «Этот щенок не жилец на белом свете. Он будет вознесен на небеса в сияющей колеснице. Этого не миновать».

Но после того как мне пришлось уплатить за десятка два умерщвленных им цыплят; после того как мне привелось его, рычащего и брыкающегося, сто четырнадцать раз вытаскивать за загривок из уличных драк; после того как некая разъяренная особа женского пола принесла мне на освидетельствование задушенную кошку, заклеймив меня именем убийцы; после того как сосед подал на меня в суд за то, что я не держу на привязи свирепого пса, из-за которого однажды морозным вечером он целых два часа просидел в холодном сарае, не смея оттуда высунуть носа; после того как я узнал, что мой же садовник, тайком от меня, выиграл пари в тридцать шиллингов, поспорив о том, сколько крыс моя собака задавит в определенный срок, – я начал думать, что, может быть, все-таки ее вознесение на небеса несколько задержится.

Каламбур

Harris said, however, that the river would suit him to a "T." I don't know what a "T" is (except a sixpenny one, which includes bread-and-butter and cake ad lib., and is cheap at the price, if you haven't had any dinner.

Гаррис добавил, что тем не менее предложение относительно реки "попадает в точку". Я не совсем понимаю, почему "в точку" (разве только речь идет о том, чтобы отдать в точку несколько тупые остроты Гарриса).

“Do you prefer the inside or the outside, J?”

I said I generally preferred to sleep inside a bed.

«С какой стороны кровати ты предпочитаешь спать?».

Я ответил, что предпочитаю спать не с какой-нибудь, а просто на кровати. ИРОНИЯ

It rises or falls for rain and fine, with much or less wind, and one end is "Nly" and the other "Ely" (whats Ely got to do with it?), and if you tap it, it doesnt tell you anything.

Он поднимается и падает, как при дождливой, так и при ясной погоде, от усиления и ослабления ветра, и на одном конце написано «В-к», а на другом «З-д» (но при чём тут «В-к», я совершенно не понимаю).

At the end of that trip we met together at midnight in a lonely field, under a blasted oak, and took an awful oath (we had been swearing for a whole week about the thing in an ordinary, middle-class way, but this was a swell affair) - an awful oath never to take paraffine oil with us in a boat again -except, of course, in case of sickness.

Когда закончилась эта поездка, мы назначили встречу в полночь на заколдованном месте под чёртовым дубом и поклялись страшной клятвой (мы целую неделю божились и чертыхались по поводу керосина самым заурядным обывательским образом, но для такого экстраординарного случая этого было недостаточно). ИРОНИЯ

Сарказм

But there, everything has its drawbacks, as the man said when his mother-in-law died, and they came down upon him for the funeral expenses.

Всё на свете имеет свою оборотную сторону, как сказал один человек, когда у него умерла тёща и пришлось раскошелиться на похороны.

We told him he must have been a fool not to see the bath.

Мы ответили, что надо быть ослом, чтобы не заметить лохань.

Harris thought it was lucky for him the man had not mistaken him for a relation, or he would probably have been drowned outright.

Гаррис считал, что ему чертовски повезло: если бы его принялиза родственника – он был бы уже утопленником.

From this they immediately jumped to the conclusion that it was I, their beloved companion, who was making an exhibition of himself, and their delight knew no bounds. They commenced to chaff him unmercifully.

Конечно, они сейчас же вообразили, что герой этого спектакля – я, их возлюбленный приятель, и восторгу их не было пределов. Они начали безжалостно издеваться над беднягой.

Ирония

I can’t sit still and see another man slaving and working. I want to get up and superintend, and walk round with my hands in my pockets, and tell him what to do. Itismyenergeticnature. Ican’thelpit.

Я не могу сидеть сложа руки и праздно глядеть, как кто-то работает в поте лица. У меня сразу же появляется потребность встать и начать распоряжаться, и я прохаживаюсь, засунув руки в карманы, и руковожу. Я деятелен по натуре. Тут уж ничего не поделаешь.

 I wonder now, supposing Harris, say, turned over a new leaf, and became a great and good man, and got to be Prime Minister, and died, if they would put up signs over the public-houses that he had patronised: "Harris had a glass of bitter in this house;" "Harris had two of Scotch cold here in the summer of `88;" "Harris was chucked from here in December, 1886."

Любопытно: что, если бы Гаррис вдруг совершенно переменился, стал бы премьер-министром и потом умер, - появились бы на вывесках трактиров, к которым он благоволил, надписи вроде следующих: «Здесь Гаррис выпил кружку светлого»; «Здесь летом 1888г. Гаррис пропустил 2 стаканчика холодного шотландского»; «Отсюда в декабре 1886г. вывели Гарриса»?

No, there would be too many of them! It would be the houses that he had never entered that would become famous. "Only house in South London that Harris never had a drink in!" The people would flock to it to see what could have been the matter with it.

Скорее прославились быте питейные заведения, куда он ни разу не заглядывал. «Единственная пивная в Южной части Лондона, где Гаррис не выпил ни одного лотка!» - и толпа повалила бы туда, чтобы поглазеть на такое диво.

In the present instance, going back to the liver-pill circular, I had the symptoms, beyond all mistake, the chief among them being "a general disinclination to work of any kind." What I suffer in that way no tongue can tell. From my earliest infancy I have been a martyr to it. As a boy, the disease hardly ever left me for a day. They did not know, then, that it was my liver. Medical science was in a far less advanced state than now, and they used to put it down to laziness.

Но вернемся к вышеупомянутой рекламе пилюль. В данном случае у меня были все признаки болезни печени (в этом нельзя было ошибиться), включая главный симптом: «апатия и непреодолимое отвращение ко всякого рода труду».

Как меня мучил этот недуг – невозможно описать. Я страдал им с колыбели. С тех пор как я пошел в школу, болезнь не отпускала меня почти ни на один день. Мои близкие не знали тогда, что у меня больная печень. Теперь медицина сделала большие успехи, но тогда все это сваливали на лень.

Гипербола

I don’t wish to be insulting, but I firmly believe that if you took an average tow-line, and stretched it out straight across the middle of a field, and then turned your back on it for thirty seconds, that, when you looked round again, you would find that it had got itself altogether in a heap in the middle of the field, and had twisted itself up, and tied itself into knots, and lost its two ends, and become all loops.

Я не хочу прослыть клеветником, но я твердо уверен, что если взять самую обыкновенную бечеву, вытянуть ее на ровном месте по прямой линии, отвернуться на тридцать секунд, а потом посмотреть на нее снова, то окажется, что она уже умудрилась собраться в кучу, скрутиться, и завязаться узлами, и затерять оба конца, и превратиться в сплошные петли.

Montmorency’s ambition in life is to get in the way and be sworn at. If he can squirm in anywhere where he particularly is not wanted and be a perfect nuisance, and make people mad, and have things thrown at his head, then he feels his day has not been wasted.

Всё честолюбие Монтморанси заключается в том, чтобы как можно чаще попадаться под ноги и навлекать на себя проклятие. Если он ухитрялся пролезть туда, где его присутствие особенно нежелательно, и всем осточертеть, и вывести людей из себя, и заставить их швырнуть ему в голову чем попало, то он чувствует, что день прожил не зря.

To get somebody to stumble over him, and curse him steadily for an hour, is his highest aim and object, and when he has succeeded in accomplishing this, his conceit becomes quite unbearable.

Добиться того, чтобы кто-нибудь споткнулся о него и потом честил его на все корки в продолжение доброго часа – вот высшая цель и смысл его жизни; и когда ему удаётся преуспеть в этом, его самомнение переходит всякие границы.

Нас будут с почтением называть Гениальными Ваятелями Девятнадцатого Столетия и Великими Создателями Фарфоровых Собачек.

Нас будут с почтеньем называть Гениальными Ваятелями Девятнадцатого Столетия и Великими Создателями Фарфоровых Собачек.

Сравнение

I put the cheeses on the top, and we started off at a shamble that would have done credit to the swiftest steam-roller ever built, and all went merry as a funeral bell, until we turned the corner

Я положил сыр наверх, и мы припустились аллюром, который мог бы сделать честь самому быстрому из существующих паровых катков, и все шло превесело, словно во время похоронной процессии, пока мы не завернули за угол.

You wave an airy adieu to the boys on shore, light your biggest pipe, and swagger about the deck as if you were Captain Cook, Sir Francis Drake, and Christofer Columbus all rolled into one.

Вы весело машете рукой друзьям, оставшимся на берегу, закуриваете самую длинную свою трубку и гордо разгуливаете по палубе с таким видом, словно вы капитан Кук, сэр ФрэнсисДрэйк и Христофор Колумб в одном лице

Harris said that, as an object to hang over a flower-bed in early spring to frighten the birds away, he should respect it; but that, considered as an article of dress for any human being, except a Margate nigger, it made him ill.

Гаррис сказал, что готов одобрить ее, как предмет, который вешают ранней весной на огороде, чтобы отпугивать птиц, но ему, Гаррису, делается дурно при одной мысли, что эту вещь можно рассматривать как часть одежды какого-либо представителя человеческого рода, за исключением разве лишь балаганного клоуна.

One of them rubbed the cushion with the forefinger of her glove, and showed the result to the other, and they both sighed, and sat down, with the air of early Christian martyrs trying to make themselves comfortable up against the stake.

Одна из них прикоснулась к сиденью пальчиком, обтянутым перчаткой, и показала результат исследования своей подруге; обе вздохнули и уселись с видом мучениц первых веков христианства, старающихся поудобнее устроиться на кресте. 

Персонификация

For lunch, he said, we could have biscuits, cold meat, bread and butter, and jam – but no cheese. Cheese, like oil, makes too much of itself. It wants the whole boat to itself.

Что касается других элементов, составляющих завтрак, то Джордж предложил яйца и ветчину, которые легко приготовить, холодное мясо, чай, хлеб, масло и варенье – но ни крошки сыра. Сыр, как и керосин, слишком много о себе воображает. И он, видите ли, желает заполнить собой всю лодку.

There is a sort of Oh-what-a-wicked-world-this-is-and-how-I-wish-I-could-do-something—to-make-it-better-and-nobler expression about Montmorency that has been known to bring the tears into the eyes of old ladies and gentlemen.

Он всегда сохраняет выражение «ах-как-плох-сей-мир-и-как-я-хотел-бы-сделать-его-лучше-и-благороднее», которое вызывает слёзы у благочестивых старых леди и джентельменов.

There may be tow-lines that are a credit to their profession - conscientious, respectable tow-lines - tow-lines that do not imagine they are crochet-work, and try to knit themselves up into antimacassars the instant they are left to themselves.

Может быть, есть бечёвы, являющиеся гордостью своего цеха, - добросовестные порядочные бечёвы, которые не воображают, что они дамское рукоделие, и не пытаются сплестись в вязанную салфетку, как только остаются наедине с собой

"Why, our boats gone off !" they replied in an indignant tone. "We just got out to disentangle the tow-line, and when we looked round, it was gone!" And they seemed hurt at what they evidently regarded as a mean and ungrateful act on the part of the boat.

- Нашу лодку угнало, - ответили они негодующим тоном. 
- Мы только вышли, чтобы распутать бечеву, а когда мы оглянулись, лодка исчезла. 

Они были явно оскорблены таким низким и неблагодарным поступком своей лодки.